Форум » Ваши Фанфы по НРК » Познать что-то важное. - Альтернатива, мелодрама, Пейринг: Катя/Андрей Автор: SV-вагончик » Ответить
Познать что-то важное. - Альтернатива, мелодрама, Пейринг: Катя/Андрей Автор: SV-вагончик
SV-вагончик: ПОНЯТЬ ЧТО-ТО ВАЖНОЕ Рейтинг: не знаю Пейринг: Катя/Андрей Жанр: альтернатива, мелодрама Герои: Все те же Сюжет: Вчера на DVD посмотрела серию с «Лиссабоном», и сильно прониклась, подумала, а если бы Катя поехала после ресторана с Андреем куда-нибудь, а самое главное не «сдала» его Совету Директоров, но он ведь тогда еще не знал, что «…любит»….. - Кать, Катя, послушай, прости меня, прости, я все делаю не так, - Андрей быстро схватил Катю за локоть, но она вырвалась. Заученным движением поправил очки. Он всегда когда нервничал и не находил слов поправлял очки. «Я ничего не понимаю… Что мне делать… Она уходит… Вот Ромка, он бы нашелся, что сказать, сделать… Почему, почему она так со мной поступает… » - Я совершено запутался, я не понимаю что делаю. Ну, Катя, пожалуйста…., - Жданов пытался, практически из последних сил убедить себя, нет Катерину, а вот в чем он пока и сам не знал… - Мне кажется, что мы можем все вернуть, все начать с начала, Катенька… Катерина горестно усмехнулась. «Что же вернуть ты собираешься? Ты же так алкоголиком со мной станешь, у тебя же без спиртного со мной, ну никак… Не бойся же, чего же ты так боишься… Да не нужна мне твоя фирма…И ты мне не нужен… Не могу я больше… Так - не могу…» - Кать, послушайте меня… - Нет. Катя посмотрела на Андрея, ей очень хотелось увидеть его глаза, надежно спрятанные за стеклами дорогих очков, и понять мотивы, не те, которые изложены в инструкции, настоящие, она чувствовала, что есть что-то еще, очень важное, именно из-за этого они и толкутся тут, на морозе перед входом в ресторан «Лиссабон». Очень хотелось, что бы это выдуманное что-то, все-таки было, и не только ее Катиной выдумкой. «А в глазах твоих пустота…Ты боишься… Господи как же ты боишься… Меня, себя, людей, которые вездесуще тебя окружают. Ты же погряз в этом общественном мнении, ты же уже не живешь, а так существуешь, тобой управляет ком условностей, правил, догм, с которыми и жить не возможно, и отказаться тяжело… Ну не смотри же ты так, пожалуйста, ведь я как глупая Снегурочка, сейчас таять начну, а ты врешь… О, как же изысканно ты умеешь притворяться… Просто талант… Если бы не знала какой ты …. Поверила бы, растаяла, превратилась в пар или растворилась… В тебе только в тебе…Ты мой единственный хмельной и сладкий грех… » «Последний мой аргумент, против которого ты не сможешь устоять… Я знаю… Я и сам не могу перед тобой устоять… Как полный идиот хочу…обнять, поцеловать, любить, тебя мою маленькую девочку, только мою… Ты ведь только моя, Кать, ведь правда? А Зорькин – это так, понарошку, чтобы меня позлить… А зачем ей меня злить…. » Андрей обнял худенькие, плечи, потянулся к Катиным губам, а она отвернулась, и как-то устало вырвалась. «Как от жабы какой-то от меня отворачиваешься… Я что неприятен тебе, Кать?». - Ты с ума сошел… - Да, я сошел с ума, Кать. Это правда. Я сошел с ума от тебя… Я сошел с ума от ревности…. Ты, что убить меня хочешь, Кать… - Нет, это ты сам, слышишь, ты сам себя убиваешь, а я так больше не могу, мне надоело, я не хочу тебя больше видеть, - Катя кричала, выплеснуть хотела, всю боль, обиду, усталость. «Я ухожу… Все… Я действительно не могу его больше видеть, слышать, чувствовать его прикосновения…. Не потому, что не хочу, а потому, что еще чуть-чуть и мне уже будет все равно врет он или нет, играет пьеску в постановке Малиновского или действительно что-то испытывает…Ко мне... Ну почему же я дура такая… - Зачем, ты врешь, Катя.. «Что…И это ты меня во лжи обвиняешь…Ах, ты…Правды захотел, только она тебе не понравится… » - Я не вру, я никогда не вру, меня не так воспитали, а если ты хочешь знать правду… Я скажу. Да, я люблю вас обоих, но только с одним я сплю при свете, а с другим в кромешной тьме и с бутылкой виски….Вот и вся разница….. «Вот теперь действительно все… Плакать нельзя, при нем… Дома… Я уже больше его не увижу…Начнется новая жизнь…Отчет, у меня на столе в каморке, а как приложение - инструкция… Там же заявление об уходе, все что могла я для него сделала, трудовую потом заберу, через девочек…» - Катя! Андрей догнал, схватил в охапку, почти насильно начал целовать, Катя сначала вырывалась, потом сдалась, ответила на поцелуй. «Все-таки дура, даже уйти не могу достойно… Ну почему когда он меня касается начинается это сумасшествие…Голова совершенно перестает работать… Ведь нельзя, он же врет… Это игра… А он притворщик…» «Никуда я тебя вот так не отпущу… Просто не могу я тебя отпустить… И дело тут не в Малиновском с его инструкцией… Я и сам не пойму в чем…Ты как наркотическая зависимость, нет хуже… Я обречен на тебя, как на казнь, вся моя жизнь теперь зависит от тебя, и только ли в Зималетто дело? Я не знаю… Помоги мне Катенька, ты же всегда мне помогаешь, мне кажется, что я что-то понять должен… Что-то очень важное… Вот ты поможешь мне и кончится эта зависимость, я избегу казни… Вот сейчас еще раз поцелую и в голове проясниться…». Казалось целовались вечность, истошно, жадно, согревая дыханием замершие губы, щеки, лбы. «Только поцелуями наши сердца что-то не отогреваются, Андрей Палыч, погрязли во лжи, а она как леденящий ветер в руках Снежной Королевы». Катя больше не вырывалась, было тяжело дышать, невозможно думать, глупо говорить. - Спасибо, Андрей Палыч… - Катя, прости меня, прости меня пожалуйста, я прошу не уходи, я не могу без тебя, мы должны быть вместе, сегодня, мне это очень нужно….Нет, не так, нам это очень нужно… Мы должны понять что-то очень важное, Кать, а по отдельности мы ничего не поймем, только вместе… Пожалуйста, Катя, поехали со мной, я прошу…. «Это в последний раз… Как же я хочу согласиться…Завтра я уезжаю с Юлианой, куда не знаю, да и не хочу знать, все равно куда, лишь бы подальше отсюда. А он остается… С липовым отчетом, президентским креслом, ревнивой невестой, вездесущим Малиновским, непреклонным Советом Директоров… Он остается сам, без меня… Ославить его перед всеми в некомпетентности и обличить во вранье я не смогла, хоть и обещала Кольке… Я его люблю, все еще люблю…Все что он хочет понять для меня уже не новость… Почему же мне так хочется чтобы он все-таки понял это что-то…. Ну что ж, даже если вы не поймете ничего, Андрей Палыч, я этого не узнаю… А вы не поймете, для вас женщины как детальки в конструкторе – взаимозаменяемы, эта подходит больще, эта меньше, ну и что тут такого! А Катя Пушкарева вообще не подходит, с ней общаться можно только если создать определенные условия… Виски, зажигалка с красоткой, выключенный свет, ну и конечно глаза закрыть поплотнее, чтобы даже на миг, не видеть чудовище…» - Я поеду с вами, Андрей Павлович… Вы только виски с собой возьмите побольше.. - Это еще зачем, Катя? - Да так, холодно очень, смотрите как замерзли, простудитесь еще, а у вас показ и Совет Директоров на носу. Хлопнете бутылочку коньячка и жизнь покажется прекрасной. Как в мультике про Шрека – принцесса Фиона только ночью превращается в тролиху, а в остальное время прекрасна как мечта. - Не хочу я пить, Катенька, я совсем другого хочу…. Ну, вы сами прекрасно знаете чего я хочу, поехали? Катя не говоря ни слова двинулась к машине президента компании Зималетто. «Даже смешно как-то. Он еще не знает, что свободен от меня, ему уже не нужно притворяться, целовать, приглашать на сеанс любви, наступая себе на горло. Отчет готов, заявление об уходе написано, доверенность на управление Никамодой выписана на имя Малиновского и заверена юристами. Только эта ночь, только один раз я его использую в своих целях, а завтра он будет сокрушаться, как тяжело было делать с ней «это», а необходимости уже не было….» Сигнализация пикнула, приглашая в автомобиль. Катя сама рванула дверь на себя, усаживаясь в салон, Андрей просто не успел поухаживать за ней. Молча включил радио, решительность познать «что-то» странным образом начала улетучиваться. «Господи ну почему у нее вид такой как будто ее на заклание ведут… Когда она такая, я совсем не знаю как подступиться к ней, и хочу ли я к ней подступаться, этого я тоже не знаю…» - Ваши предложения, Катенька…Куда мы едем? - К вам домой, Андрей Палыч, вы же поговорить хотели, что-то понять, а квартира самое подходящее место для общения. Глава 2 Ехать к себе домой Андрей не хотел, туда могла нагрянуть Кира с проверкой, да и неловко было перед консъержкой за Катин внешний вид, к нему обычно дамы другого типа ходили. «Совершенно другие…Не такие как она… До жути между собой похожие…Девушки с журналов, клонированные в одной из модных лабораторий Москвы, вмонтированные в показы, шоу, глянцевые журналы, сериалы… Кира наверняка сейчас позвонит, а если отключить телефон, то обязательно примчится выяснять отношения… А разговаривать с ней при Кате никак нельзя…». «Зачем я к нему еду… Кому и что я пытаюсь доказать… Возомнила себе, что он заколдованный принц, а я его расколдую…Нечего там расколдовывать… Он комфортно чувствует себя в своем мире, а меня воспринимает как недоразумение ходячее…» Ехали молча, слушали орущее радио, а оно как назло голосом Димы Билана усиливало и без того повисшую в салоне неловкость: «Прости мне мою печаль, позволь мне немного слез, ты скажешь, что между нами все было не всерьез….». Говорить не хотелось, собственно, и находится вместе в одном замкнутом пространстве тоже не хотелось. Иллюзия нечеловеческой зависимости, которую они испытали касаясь друг друга, странным образом улетучилась, и все во Вселенной вновь стало на свои места: Катя и Андрей люди с разных планет, совершенно чужие друг другу. Зазвучала знакомая мелодия телефона. - Кира, как всегда не вовремя… - Ну почему же, я бы сказала у вашей невесты нюх. Она чувствует, когда вы на охоту выходите. Возьмите трубку, Андрей Палыч, успокойте ее, объясните, что ваше отсутствие обусловлено производственной необходимостью, вы, так сказать, закрываете своим телом самые проблемные участки в работе компании Зималетто… - Ну хватит, Катя, я прошу вас, не начинайте этот спектакль снова, я за сегодняшний вечер от вас уже столько гадостей наслушался… Вам, что доставляет удовольствие мучить меня… - Да возьмите же вы наконец трубку, - Катя сжалась в кресле, почувствовала дикое отвращение к самой себе, она всегда так себя чувствовала, когда звонила Кира. «Вот уж, действительно, не родись красивой… Всего у вас Кира Юрьевна в избытке: красота, ум, деньги, положение в обществе, а ведь несчастны - унижаетесь, шпионите, а он вам даже еще не муж…» - Да, Кира... Нет… Встреча не состоялась… Мы с Катей просидели весь вечер в ресторане, а он позвонил, что не может прийти. Я везу Катерину Валерьевну домой. Нет, она не могла на такси, - Жданов уже орал, - Потому что она ценный работник, может быть единственный, который действительно работает в компании… Все, Кира, я устал, нет… я еду к себе… Хорошо, позвони утром… Пока… Я тебя тоже… Жданов кинул трубку на заднее сидение. - Она, кажется, действительно вас очень любит, Андрей Палыч…А вы мучаете ее…себя.. Катя вздохнула и тихонечко себе под нос прошептала: «… и меня». - Знаете, Катя, я терпеть не могу фразу «я очень тебя люблю», а знаете почему? Потому что нельзя любить «очень». Ну никак нельзя! Или любить или не любить, какое там «очень»! - Бывает «очень», Андрей Палыч, просто вы к сожалению этого чувства, кажется еще не испытали… «Чтобы ты сейчас не говорил и не делал это не важно. Я хочу, чтобы сейчас, в последний раз, ты сыграл роль безумно влюбленного, это нужно не тебе, ты еще больше запутаешься в своих эмоциях, чувствах, мыслях, это нужно мне, потому что не смотря ни на что – я очень благодарна тебе за то, что ты был в моей жизни». Андрей тяжело вздохнул, до квартиры оставалось каких-то несколько минут езды, а он уже наговорил кучу глупостей, которые неумолимо отдаляли его от Кати. Теперь в душу закрался страх, что она не поднимется с ним в квартиру или опять будет мучить его странными, обидными высказываниями, тайный подтекст которых он не понимал. «Она так говорит, как будто знает об инструкции Малиновского. Нет, если бы она знала, она бы сразу…Что сразу? Сказала мне? Или умерла? Или убила нас с Ромкой? Или папу своего натравила, вот кто уж точно убил, и между прочим правильно сделал… Она бы мстить начала? Рассказала на Совете Директоров об Никамоде и фальшивых отчетах? Нет, Катя не такая, она же любит меня, она так не сделает… Любит? За последние 2 недели ни одного проявления любви с ее стороны не было… » - Катенька, пожалуйста, мне очень многое нужно вам сказать, для этого, я должен …. смотреть на вас…чувствовать, что вы понимаете, о чем я говорю….А сейчас я должен смотреть на дорогу… давайте прекратим этот бессмысленный спор… Тем более, что мы уже приехали…,- Андрей остановил машину, заглушил мотор. - Знаете, Андрей Палыч, мне кажется, что нам лучше поговорить завтра, я не настроена… не могу больше видеть…вас…, говорить с вами…, вы тоже устали… поздно уже… Меня не надо везти домой я сейчас выйду и такси поймаю. Андрей наклонился, закрыл глаза и на ощупь начал искать губы, затем ладонями притянул к себе ее лицо и поцеловал все поочередно. Щеки, губы, волосы, глаза. И опять поцеловал, и потом еще раз, а потом уже не мог остановиться. «Вот так, Катенька, ты моя, моя, моя, я захватил и поработил тебя, я твой единственный хозяин и слуга, и каждое мое движение приближает меня к познанию неуловимого чего-то, а потом будет победа, над собой и над всем миром. Только я, только она, только сейчас, сейчас и здесь, потому что нет сил сопротивляться этому пламени которое жжет изнутри, и хочется, ой как хочется, поделится, с ней, только с ней». Над этим феноменом, называемым «поцелуи в машине с Катей», Андрей задумывался уже не раз. Он был убежден, что вот так до одури и кругов в глазах, целоваться в машине не прилично и так делают только озабоченные подростки или невменяемые взрослые. В том, что так не делают настоящие мачо, к которым Андрей себя причислял, он был уверен на сто процентов. Но было так хорошо целоваться с ней в тесноте и темноте автомобильного салона, пытаясь приспособится, чтобы рычаг не задевал никаких важных и нужных органов, и это было очень сложно, почти невозможно. Но все закончилось. В рядом стоящей на парковочной площадке черной Toyota Prado сработала сигнализация. Катя отвернулась к окну и начала нащупывать ручку, чтобы открыть машину. - Кать, пожалуйста, я очень хочу….с тобой…поговорить… Поднимись со мной в квартиру… - Идемте, Андрей Палыч. Глава 3 В лифте опять молчали. «Как же быстро мы теряем эту ниточку которая нас связывает. Да ничего нас не связывает кроме наставлений Малиновского. Тогда почему? Ну ладно я влюбленная дурочка, а он почему так быстро загорается, когда целует… Конечно темперамент его известен на все Зималетто, но на Уродов, как Милко говорит, он не распространяется..». «Что же ты делаешь со мной, Катенька, тушуюсь, робею, теряюсь, просто как забитый ботаник, которому вдруг улыбнулось счастье в виде расположения однокурсницы. Упс! Вот и приехали, где же ключи эти чертовы запропастились…» Андрей долго искал ключи от квартиры, не мог попасть в замочную скважину. Когда наконец вошли в прихожую, не включая свет, Жданов попытался помочь Кате снять пальто, она отказалась, поплотней притянув воротник к горлу. «Вот теперь я точно не знаю что делать! Может спросить у нее, что я, идиот, делаю не так..» - Кать, - спросил Жданов у самых ее губ. – Что я делаю не так? Или случилось что-то? У тебя что-то случилось?… Ты меня больше совсем не хочешь?.. - Нет, - слезы градом катились по щекам Катерины. – Я ничего не хочу… - Кать, я про другое спрашиваю, не чего, а кого, в смысле …меня… Как плохо, что у женщин нет органа, сигнализирующего «Я хочу или не хочу»! – хрипло прошептал Жданов. Катя удивленно вскинула на Андрея заплаканные глаза. «В каком смысле…? Чего сигнализирует…? Где…?» «Хорошо что в прихожей темно, шучу как полный болван, если бы Малиновский меня услышал, вот порадовался бы, что я без его инструкций скоро вообще говорить разучусь». - Я не понимаю, что с тобой происходит. Ты хочешь меня… обидеть или мстишь мне за что-то? – помолчав спросил Андрей растеряно. - Я не хочу вас…тебя… обижать, и мстить я не хочу… Я прошу вас, не приставайте ко мне… Я не могу с вами больше видеться..., - Последние слова Катя прокричала Жданову в лицо, и тут же, устыдившись того, что орет, замолчала и даже перестала плакать. У его был такой вид, что сразу стало жалко себя и его, больно, и непонятно, как им дальше жить. Андрей же продолжал ее добивать: - Ты меня больше не любишь? - Я же сказала вам…тебе, что люблю….Я тебя люблю, Андрей… - А почему тогда ты меня отталкиваешь? - Потому что я тебе не подхожу, а еще у тебя невеста есть, а у меня жених, и я устала очень, и у вас показ на носу, и Совет Директоров… Катя сбивчиво перечисляла причины, очень боясь упустить, а главное не сказать главную… - Ну это я уже слышал, - глухо заявил Андрей Жданов, президент компании Зималетто. Ладонью взял Катю за затылок, притянул к себе и поцеловал в губы. Она сопротивлялась, вырывалась, даже головой замотала, все норовила отстранится от него. Но он не дал себя отстранить. Он целовал ее сильно и нежно, сдавшись под таким напором, она стала ему растеряно отвечать, потому что не было в ее правильной жизни ничего лучше, чем поцелуи Андрея Жданова. Он длинно и сильно задышал, обнял ее крепко-крепко, заставил прижаться к своему сильному и длинному телу, так чтобы она почувствовала его желание, всего его живого, дышащего, страждущего только ее, свою Катеньку. - Кать, у меня чувство такое, что ты родилась, чтобы принадлежать только мне… Этот твой Зорькин, он же нелепый, смешной… Ты же не можешь быть с ним, ну не может Это…быть лучше чем я, - Андрей оторвался от Катиных губ, но плечи продолжал крепко сжимать. - На счет принадлежать… Самонадеянно…Как впрочем и на счет способностей Коли, знаете, Андрей Палыч, у него очень много скрытых талантов… - Ах так! А вот так он делает, Катенька? Андрей перевел дыхание, очень серьезно посмотрел на Катю, и снова стал целовать. «Я не буду сопротивляться ему, я буду стоять столбом, бесстрастным и равнодушным. Ну зачем он так целует…Почему, собственно, я должна держаться и сопротивляться…» Горячий темный огонь медленно разливался по Катиному телу, ударил в спину, ноги и сердце, которое заколотилось сильней и отчетливей, и кажется выше чем ему положено быть, а огонь подкатил к горлу и перерос во вздох ли всхлип: «Андрей….». Катя обнимала и гладила его, стащила пальто вместе с пиджаком, прижалась к груди, чувствовала бешенные толчки сердца, а его руки… Снимают пальто, жакет и расстегивают блузку. Андрей положил руку ей на грудь, почувствовал тяжесть и тепло, такое вожделенное и желанное. «Как странно, с каждым разом я хочу ее все сильней и сильней, прямо зависимость какая-то в которую втянулся, а если нам вдруг придется расстаться – жизнь ведь непонятная штука, действительно, не могу же я ее вечно в каморке держать». «Ну что же ты делаешь со мной… Зачем… Как я могу заниматься с тобой любовью, словно ничего не случилось, как будто нет инструкции и всего этого грязного вранья?!» Как?! - Что – как, Катенька? – пробормотал Жданов и открыл глаза. – Что ты говоришь? - Ничего, - выдавила она. Губы плохо слушались, и во рту стало сухо. – Нам нельзя, понимаете? - Я понимаю, что ты мне нужна, - сказал Андрей. – Больше всего на свете. Только ты одна и больше никто! А сейчас мы пойдем в постель, хватит уже, Катенька! Он наклонился и поцеловал ее грудь с левой стороны, где билось сердце, и кажется, он глазами видел как оно бьется. Катя замерла, затаила дыхание, откинулась немного назад, чтобы ему было удобнее целовать, ее пальцы сошлись у него на затылке, и она изо всех сил прижала к себе его темноволосую голову. Она больше не могла сопротивляться, и вообще все это сопротивление вдруг показалось ей какой-то глупой комедией. А Андрей стиснул так, что у нее что-то пискнуло внутри, и стал целовать куда придется, и расстегивать на ней одежду и белье, это все очень сильно мешало, словно она была спрятана в кокон, разрушишь оболочку, а внутри – прекрасная бабочка. Он хотел ее сейчас, немедленно, прямо здесь, в прихожей, но все-таки заставил себя подхватить ее на руки и отнести в спальню. Положил, на шелковое покрывало, включил ночник. Затем быстро расшвырял ее одежду по сторонам, и она выступила к нему из нее, совершенная, розовая, округлая, гладенькая и тоненькая, такая, о которой он мог только мечтать. - Кать, какая же ты красавица, - пробормотал Жданов с сожалением, - Катя… Он мял ее тискал и трогал. «Поразительно, я уже забыл и поэтому сильно соскучился по тому какая ты сильная и страстная, как ты загораешься от каждого моего прикосновения, и горишь ярко долго, и догораешь всегда раньше меня, и загораешься снова. - Я больше не выпущу тебя из постели, - пробормотал Андрей, и губы скривились в усмешке. – Никогда. Тут твое место. Я буду заниматься с тобой любовью всю оставшуюся жизнь. Всю, поняла? - А на работу мы не пойдем? – вдруг спросила Катя, и он не понял, о чем она спросила. «На какую работу? … Нет ничего, нет никакой работы, и мира за зашторенными окнами тоже нет, нет вообще ничего, кроме нас двоих, а я только что наконец добрался до тебя, только что понял как ты мне нужна, а ты говоришь что-то загадочное! Я не хочу разгадывать загадки, Катенька, я хочу получить тебя прямо сейчас и отделаться от того скверного, что есть между нами, что я сам придумал, а отделаться я могу только с тобой, только вдвоем, ты же знаешь, твой шеф, один не может, я без тебя не справлюсь... » Андрей еще некоторое время смотрел на нее сверху, как она лежит, вытянувшись и крепко зажмурившись, такая красивая и такая необходимая ему, а потом сорвал с себя одежду, лег рядом, замер, потому что прикосновение кожи к коже было острым и обжигающим, и нужно было успокоится немного. - Не надо, Андрей..Палыч, свет включать…в кромешной тьме вам было бы намного проще… - Кать, ты что не понимаешь, что когда вот так говоришь, делаешь мне больно… - Прости… я не хотела, я …, - Катя потянулась к Андрею и обняла его за плечи. Потом они больше не разговаривали, только двигались и дышали и жили друг в друге, и на эти несколько минут, а может столетий, остались во Вселенной совсем одни. А может, это была и не Вселенная, а нечто другое, потому что вокруг что-то со свистом летело, неслось и падало, осыпалось тысячей брызг, и они оба знали, что так не бывает и то, что это случилось с ними, - волшебный подарок, который дается не всем, а только избранным, таким как они, оказавшимся на большой шелковой кровати в самом центре Вселенной. Когда времени совсем не осталось, он понял, что у нее закрыты глаза, зажмурены очень крепко, а в ресницах блестят слезы, и тогда Андрей попросил: - Катя, открой глаза. Наверно она не слышала его, а он всмотрелся в ее лицо, искаженное гримасой страдания, и попросил еще раз: - Пожалуйста, Катенька, открой глаза. «Кать, мне нужно видеть твою душу, прочитать в ней правду, о том как ты меня любишь, а потом заниматься любовью с твоей душой, а не только с телом» Катерина распахнула глаза, поймала взглядом его взгляд и больше уже не отпускала. Первый раз в жизни Андрей Жданов, успешный бизнесмен и любимец женщин, понял, что душа есть точно, он видит ее прямо перед собой. - Я больше никогда тебя не отпущу, Катенька, - нежно прошептал Андрей. И он ее больше не отпустил. А Вселенная, все-таки непрочная штука, – она разбилась на тысячи мелких осколков и искорок, и на ее месте возник рай, его собственный Ждановский, именно такой каким он его себе представлял.
Ответов - 26, стр:
1 2 3 All
SV-вагончик: И еще кусочек, тоже не маленький Глава 11 - Юлиана, Юлиана, с тобой точно все в порядке? - Все хорошо, Катюш, правда, все отлично… Катя и Миша порхали над Юлианой в гостиничном номере, пытаясь привести в чувства. Они нашли ее в развалинах. Она сидела на земле и судорожно что-то сжимала в руках. Когда выяснилось, что в Юлиану стреляли, обратились в полицию, которая удивленно выслушала их и заметила, что в стране с военным положением стрельба дело обычное. «Почему? Кто? Зачем? Я никому не причинила зла, не перешла дорогу… Случайность?..» И тут зазвонил телефон. Говорил не слон, а милая девушка Эльвира, поведавшая своей начальнице, что у них очень большие неприятности. - Юлиана, фирма «Крокус» исчезла с лица земли. Офисы и счета закрыты, работники уволены еще неделю назад, причем им заплатили огромное выходное пособие, а учредители – исчезли… Совсем. Да, не волнуйтесь вы так, кинули не только нас, но и другие агентства, в милиции говорят, что около 30 фирм пострадало… - Но они же выполняли заказ по проекту Солодковского, там же сумма огромная, - прошептала в трубку Юлиана. - Эльвира, посмотрите, когда нам нужно отчитаться перед ними по проекту… Как через неделю… Но мы же не успеем взять кредит… - Ой, совсем забыла вам сказать, Юлианочка, кредит нам никто не даст. Ну это сейчас самая известная история в бизнес кругах. Все банки в курсе, и про то, что мы завалили заказ Солодковского тоже… Сами понимаете из-за такого клиента нам кредита не видать. Юлиана отключила телефон и резко вскочила на ноги. - Катя… Я погибла… - Я ничего не понимаю, Юлиана, расскажите, что случилось. - Фирма «Крокус» была одним из самых известных производителей всех видов рекламы, начиная от полиграфии и заканчивая рекламными роликами на телевидении. У них была хорошая репутация, и я с ними сотрудничала около 3-х лет. Поэтому, когда с крупным заказом на проведение промо-акции обратилась фирма «Солодковский и Ко», естественно, изготовление рекламных материалов я отдала «Крокусу». - А деньги на изготовление рекламы ты им проплатила? - Ну естественно. Составила смету, утвердила ее с Солодковским, он выделил крупную сумму, и я ее перечислила «Крокусу». Еще тогда мне странным показалось, что они требуют почти 90% суммы вперед. Заказ нужно было забирать через 3 дня. - Юлиана, в первую очередь нужно идти к Солодковскому, и просить отсрочку на рекламную компанию… - Катя, ты знаешь кто такой Солодковский? Нет? Он бывший бандит, а сейчас видный предприниматель и депутат горсовета. Он если и даст отсрочку… В чем я не уверена… - А заказ на рекламу нужно сделать в другом агентстве. - А деньги на заказ где взять? - Кредит. У тебя же есть знакомые банкиры, ты же очень многих в Москве пиаришь. - Они то есть, но эта история почему-то получила широкую огласку. В том числе и про заказ Солодковского. Он меня уже наверное ждет не дождется в Москве. Сидит и думает, чтобы с меня взять за «моральный» ущерб.. «Солодковского я не боюсь, Катюша, а вот начальник его охраны и компаньон… Уж не его ли это ручек дело... ». Мысли Юлианы были прерваны Катей, перечислявшей возможные варианты выхода из кризиса. - А человек, который помог тебе бизнес открыть? - Кирилл? Он сначала будет долго говорить о моей несостоятельности в бизнесе, а потом конечно денег даст, но…Нет, Катюша, денег у мужчин, с которыми спала я не прошу… Что же делать?… Даже если я продам квартиру и машину, мне не хватит… «Терпеть не могу, когда женщины руки заламывают «от горя» и бьются в истерике. Я так делать не буду… Лучше сразу отравиться или утопиться… или это сделает Солодковский… Соберись, Юлиана, как мама говорила: безвыходными мы называем ситуации выход из которых нам не нравится». - Юлиана, ну неужели нет предприятий, которые бы взяли для тебя кредит? Тебя же все так ценят… Неужели никто не поможет? - Катя, никому не нужны чужие проблемы, но я попробую… Катя вышла из номера Юлианы, чтобы не мешать ей делать звонки, а когда вернулась через час, увидела начальницу, лежащей на кровати, лицом вниз, и пустую бутылку виски на тумбочке. - Юлиана, я знаю, кто может для нас взять кредит. Фирма «Никамода», у нее прекрасная репутация и все имущество компании «Зималетто» в активах. Юлиана села на кровати и стремительно кинулась обнимать Катерину. - Катя, если не я, то ты точно с Андреем договоришься! Спасибо тебе! Ты моя спасительница! - Не с Андреем, Юлиана, я доверенность на Малиновского подписала! Но я думаю он тебе не откажет! Юлиана горько засмеялась, и упала ничком на кровать. - Опять, мимо, Катюш… Я не прошу денег у мужчин, с которыми спала… «Ты? С Малиновским? Юлиана, но он же… А ты такая разумная, блестящая и недосягаемая… Неужели любовь настолько зла… А мне казалось, что вы едва терпите друг друга…». Катя тихо стояла у кровати и отчаянно пыталась спрятать удивление вылезающее наружу. - Удивлена, Катюш… Да, и на старуху бывает… Но это давно было, и что называется «ничего личного», так… Хотя надо отдать ему должное, в своем любимом деле Малиновский мастер… ---------------------------------------------------- - Андрей, это тебя беспокоит Юлиана Виноградова. У меня очень срочное дело, скорее просьба. Так случилось, что я знаю про твою подставную фирму «Никамода». У меня проблемы, и эта фирма может помочь мне их решить. Мне Катя Пушкарева рассказала, она работает у меня помощником. Если в двух словах – мне нужен кредит. А зачем Катю с собой в «Зималетто» привозить? Хорошо, если у тебя вопросы к ней по документам, она приедет. К 16.00 подъедем. До свиданья… Юлиана закончила разговор и тяжело вздохнула. «И как мне Катю убедить со мной поехать в «Зималетто»? Да… по инструкции «Разлюбить рядового Жданова» нам придется действовать завтра, а сегодня – нас ждут великие дела… Интересно со Ждановым и Малиновским мы расплачиваться за кредит будем прямо в их офисе, или они нас в гостиницу повезут. Вот парни сейчас радуются…и запасаются контрацептивами…Круто ты попала, Юлиана. Но Катьку я все же постараюсь прикрыть, только боюсь Жданов на мои прелести не соблазнится…» --------------------------------------------------- - Малина, ты не представляешь, кто сейчас приедет, - выпалил Андрей влетев в кабинет своего друга. - Волочкова? Кредиторы? Поставщики? Родители? Воропаев?. Все я выдохся… Что за ревизор к нам едет? - Катя, приедет! Она оказывается у Юлианы работает! Им нужно кредит через «Никамоду» взять, у них какие-то неприятности! Но это все ерунда, Малиновский, главное я ее нашел…И поговорю с ней… Объясню, что люблю, раскаиваюсь.. Я ее больше никуда не отпущу… «Девочка моя, эти две недели были адом… Я оказывается совсем без тебя не могу, ни в чем, ни в бизнесе, ни в жизни… Зачем ты уехала? Ведь если не сдала меня Совету Директоров, значит любишь? Или просто поступила как порядочный человек?» - Стоп, Жданов, пожалуйста помедленнее я записываю, - голосом пьяного Шурика из известного кинофильма, сказал Малиновский. - Я должен с ней поговорить, Ромка… - Ну это, если она захочет с тобой разговаривать, - скептично ухмыльнулся Роман. – Это все лирика, Андрюха, из твоей задушевной тирады я понял, что Юлиана в курсе про «Никамоду», Катя ей видимо рассказала. Отсюда вывод, рассказала не только при «Никамоду», но и про инструкцию и подлог документов. А это плохо… - Малиновский, мы возьмем для них кредит через «Никамоду», и станем благодетелями, а благодетели могут просить все, что хочешь..! – блаженно улыбаясь, выразил мысль Андрей. - Ты у Юлианы собрался просить все, что хочешь? - А при чем здесь Юлиана? - А Катя причем, к проблемам Юлианы с фирмой? - Малиновский, я Катю уговорю… постараюсь во всяком случае… Ты только Юлиану день куда-нибудь.. - Например, куда я ее дену? - В свой кабинет, оговорить все нюансы сделки…, - вспылил Андрей. – Детский сад какой-то, Малиновский не знает как занять женщину… «Это очень не простая женщина, Андрюха. И, что характерно, я последний мужчина, которого она хочет видеть в качестве «занимателя»…». - Ладно, попробую, что-нибудь сделать для тебя, о мой юный друг! Роман критически осмотрел Андрея, и добавил: - Ну и рожа у тебя, Шарапов! Может загримируешься как-то… Прости, совсем чушь говорю… Еще не хватало, чтобы ты на педи…гм, гея был похож! ------------------------------------------------ В кабинет президента «Зималетто» Катя с Юлианой поднимались долго. Сначала они играли в интересную игру «узнавалки» с Потапкиным. Потом на рецепшине Катя отбивалась от Женсовета. Они немного успокоились, только тогда, когда Катерина сунула им альбом с фотографиями из Египта, предусмотрительно брошенный в сумочку. Но завелись снова, увидев на фото Михаила. В разгар споров о том, какое место в жизни мужчины занимают красота, обаяние, рост, предприимчивость и другие качества, дверь президентского кабинета открылась, и из нее вылетел сам господин Президент, не России конечно, а «Зималетто», а за ним и его верный вице-президент. - Здравствуйте, Катерина Валерьевна! Очень рад Вас видеть! – Андрей подошел к Кате, схватил ее руку и поцеловал. Он бы так и продолжал стоять столбом, не отпуская ее ручку, на глазах изумленного президентским поведением персонала, если бы не вмешательство Прекрасной Феи. - И тебе, здравствуй, Андрюша, - со светской улыбкой сказала Юлиана, протянув Жданову свою руку. Андрей отпустил Катину ручку и быстро пожал руку Юлианы. - Юлиана, Катерина Валерьевна очень стремительно нас покинула, и у меня накопились к ней вопросы. Если ты не против мы их обсудим, а тобой…., то есть твоей проблемой займется Роман Дмитриевич. Да, Роман Дмитриевич? Я думаю, что вам будет удобно все обсудить в его кабинете. И обратившись к Шурочке добавил: - Шурочка раз вы уже здесь, принесите кофе-чай, Роман Дмитричу и Юлиане! С этими словами Андрей схватил Катю за локоть и потащил к себе в кабинет. «Ну, Жданов, ну талант, моя школа. Всех расставил по нужным позициям, девочки даже сказать ничего не успели, только ротики открывают и закрывают… Да, уж золотые рыбки..», - думал Роман, пока шел в свой кабинет для проведения «деловых переговоров». ---------------------------------------------- «Ой, мамочка, что у него с лицом… Без очков…наверное больно… И двигается осторожно как-то… Ребра, что ли сломаны? Его нельзя жалеть…Он подлец, трус и лжец… Я должна его ненавидеть… Нет, не так, Юлиана сказала: простить и отпустить…Представляю, что сейчас у меня экзамен по «выдержке», и я должна… просто должна его сдать на «отлично»…». Андрей сел за стол, и предложил Кате сесть напротив. - Как отдохнули? Выглядите отлично, Катерина Валерьевна? Посвежели и загорели… «Только посвежела… Андрей, ты что больше никаких изменений во мне не видишь?…». «Ну и, что мне делать? У меня же теперь шансов ее добиться – дырка от бублика…Она же красавица… Малиновский даже рот открыл, когда ее увидел…Боюсь, что с такой рожей, как у меня сейчас, я конкуренцию не выдерживаю... Ничего, Жданов, будешь брать обаянием и большим жизненным опытом…» - Вы хотели со мной то-то обсудить, Андрей Палыч? - Да, Катя…Я хотел… Катя, послушай….Почему ты не сказала мне, что видела ту дурацкую инструкцию? - Ах, она дурацкая… Однако вы следовали ей шаг за шагом, Андрей Павлович. - Катя…..Ты все не так поняла… Андрей снял очки и запихнул во внутренний карман пиджака, - Инструкция тут совершенно не при чем, я действительно люблю тебя, это правда. Катя опустила глаза и сосредоточенно рассматривала носок своего изящного ботинка. - Я так хотела, чтобы вы прекратили этот спектакль по сценарию Малиновского, вы же знали как я к вам отношусь, вы все про меня знали.. Катя больно сжала кулачки. Слезы начали подступать к горлу, а глаза предательски слезиться. - Я рассказала тебе о себе такое….. Андрей посмотрел на Катю и молча отвел глаза. - И ты с самого начала знал, что так и будет… Это подло.. низко… так только трусы поступают… Катя усмехнулась. - Слава, богу, это все в прошлом! У меня новая жизнь, и все прекрасно! Все новое… имидж, работа, даже жених – новый! - Действительно… Замечательно, то как, Катя…Послушай меня, пожалуйста - Андрей прикрыл глаза ладонью. «Чтобы я ни сказал тебе ты мне не поверишь, нет таких слов, чтобы поверила, тебя переполняют эмоции: обида, злость, ненависть, а слезы в глазах стоят…, значит… может еще любишь. Вот это мы сейчас и проверим… » Андрей нервно сжимая и разжимая ладони, и боясь смотреть Кате в глаза начал свои объяснения: - Малиновский…Когда он писал эту дурацкую инструкцию, я еще не понимал как к тебе отношусь…. - Ни слову не верю, ни одному слову. Хватит, Андрей Палыч, не прикрывайте свою трусость очередным враньем. Тем более мне не нужны ваши объяснения…. - Катя, все не так, как ты себе представляешь…. Андрей все еще пытался разрешить ситуацию словами. - Что вам на этот раз от меня нужно, Андрей Палыч? Больше отчетов я вам писать не буду, потому что у вас не работаю! – резко выкрикнула Катя. «Ах, вот как мы заговорили. Маленькую стервочку из себя строить будем. Ну держись, Катенька!» - А Вы не находите, Екатерина Валерьевна, что вопрос «что нужно», такой же идиотский, как и ваши заверения в нелюбви ко мне? – многозначительно улыбаясь, сказал Андрей, быстро выходя из-за стола и направляясь к Катерине. Разъяренная его совершенно очевидными намерениями, Катя вскочила со стула и метнулась к двери. Но не тут-то было. Андрей перехватил ее за плечи, приподнял и прижал к президентскому столу. - Немедленно отпусти меня! - Мне нужно, - сообщил Жданов, с запозданием возвращаясь к первоначальному вопросу, - то же самое, что нужно и тебе каждый раз когда мы смотрим друг на друга! Катя отчаянно сопротивлялась, и пыталась оттолкнуть нависшее над ней тело, которое к тому же уж очень тесно к ней прижималось, но силы явно были неравные. - Ненавижу тебя! Ты, что изнасиловать меня собираешься?! - Изнасиловать? – с ледяным сарказмом переспросил Андрей, выдыхая слова в Катины губы. – Мне бы это и в голову это не пришло. Не пройдет и пяти минут, как ты сама будешь тихо стонать: «Андрей, я хочу тебя…». И поцеловал. В последней отчаянной попытке Катя постаралась ударить Жданова коленкой в пах и чуть не заплакала, когда ей это не удалось. «Ну вот, хваленая пушкаревская воинская подготовка… И, что бы мне папа сказал, если бы узнал, что все его уроки самообороны прошли даром…». Уже через несколько мгновений она, совершенно беспомощная лежала на столе, придавленная сверху тяжелым телом своего бывшего начальника. Он очень быстро и проворно задрал почти до талии ее юбку, а затем пальцы проникли под резинку колготок и трусиков. «Интересно, а одной рукой он брюки себе расстегнет?… Я вот сейчас дергаться перестану, и рука, которой он меня держит, у него станет свободна…А вторая мной уже занята…А он как… сразу в меня… войдет? Ну и мысли, я точно с ума сошла…» Катя прекратила извиваться, только брюки никто расстегивать не собирался. Андрей начал нежно ласкать ее, как всегда, искусно пробуждая в ней желание с таким знакомым, безотказно действующим мастерством. «Только не это…Он не собирается меня принуждать! Ему нужно чтобы я уступила ему добровольно! И если я это сделаю, то окажусь в гораздо более унизительном положении, чем если бы я беззащитную жертву из себя изображала». Самое ужасное заключалось в том, что тело, помимо Катиной воли, уже начало отвечать на ласки Андрея. Катерина ненавидела себя за это и прилагала невероятные усилия, чтобы спасти хотя бы остатки собственной гордости. Для этого необходимо было, чтобы все закончилось прежде, чем она окончательно капитулирует. - Заканчивайте вот ЭТО все побыстрее, Андрей Палыч! «Ах так, Катенька, совсем доконать меня хочешь?» - Зачем? Чтобы ты смогла назвать меня не только лжецом и трусом, но еще и насильником? Его пальцы, ни на секунду не прекращая двигаться, проникали все глубже и глубже. Другой рукой он расстегнул блузку и опустил ее с плеч вместе с бюстгальтером. Почувствовав как его губы сомкнулись вокруг ее соска, Катя предприняла последнюю на сегодня отчаянную попытку протеста, но ничего не получилось. Бедра, помимо ее воли, уже выгибались дугой под его руками. Правда на какое-то мгновение тихий смех Андрея почти полностью парализовал Катю, но уже в следующую секунду ее тело, в который раз предало, жадно отвечая на расчетливые ласки. - Ты же совершенно мокрая, - насмешливо сказал Андрей. «Ну и кто я после этого – скотина бессердечная. Катенька, милая, я же так долго не выдержу, плюну на все и…». - Ты хочешь меня, Катя? «Хочу, но ты полный придурок! Я вообще сейчас умру о неудовлетворения, если ты не будешь продолжать дальше». - Иди ты …к черту! – задыхаясь прошептала Катерина. - Я и так уже там, третья неделя пошла, Катенька, - прошептал Андрей, приоткрывая языком ее губы, в то время как его бедра плотно прижались к бедрам Кати, чтобы она могла в полной мере ощутить, как он ее хочет. – Ну скажи, что хочешь меня, - попросил он. Ощущения близости его возбужденного тела и настойчивых поцелуев оказались гораздо сильнее, чем Катя могла вынести. Ее тело начало дрожать от с трудом сдерживаемого, мучительного желания, а ответ походил скорее на отчаянный всхлип: - Я хочу тебя, Андрей… И в этот момент все закончилось. Его руки и губы куда-то делись, а в след за ними и его напряженное тело. - Что и требовалось доказать, Катенька, на это ушло не более 10 минут. В странной тишине президентского кабинета она услышала удаляющиеся шаги и звук хлопнувшей двери. Катя села, сползла со стола, и начала оторопело поправлять свою одежду. «Как же холодно, противно и мерзко… Как ты теперь с этим жить будешь, Андрей? А я как жить буду?». Чувствуя себя полностью разбитой эмоционально и физически, она как сомнамбула вышла из кабинета и двинулась к лифту. Как кукла, искусственно кивала головой и отвечала на вопросы девочек из Женсовета, а когда из кабинета Малиновского выпорхнула Юлиана, обрадовалась так как будто увидела Деда Мороза с подарками. Наскоро извинившись перед девочками, она покинула «Зималетто». И только сев в машину Юлианы, тихонько заплакала. «Ну и что ты доказал? Что Катя не может без тебя, а ты без нее в сексуальном плане. Молодец, Жданов! А дальше что? Больше никаких иллюзий в отношении тебя у нее не будет. Она тебя окончательно возненавидит и будет совершенно права. Катенька, я еще больше, чем ты себя ненавижу, и презираю, за то, что сделал с тобой… Я ведь не этого хотел, я хотел умолять о прощении…» Андрей помчался в мастерскую Милко, потом еще куда-то, очнулся, когда снова очутился у себя в кабинете. Налил себе виски в стакан и подошел к окну. Он пытался увидеть в последний раз свою, как ему казалось, потерянную любовь. Сказать последнее прости. «Теперь точно все…, мне нет прощенья, я последняя скотина и сволочь…». Катя вышла из зеркальных дверей Зималетто навстречу мрачному и хмурому, как душа Андрея Жданова, мартовскому дню. Полы пальто развевались, а ветер разметал ее волосы по плечам. Садясь в машину Катя на какое-то мгновение замерла, Андрею показалось, что она вот-вот обернется, поднимет голову и в окне увидит его. Он беспомощно протянул руку, желая скользнуть костяшками пальцев по ее нежной коже, но ладонь уперлась в холодное стекло. И словно почувствовав, что за ней наблюдают, Катя величественно подняла голову, гордо тряхнула волосами и не оглядываясь села в машину. Жданов сильно стиснул кулак, и стакан с виски, который он держал в руке лопнул. Он непонимающе уставился на красные ручейки, стекавшие с пальцев, и подумал, что именно так сейчас выглядит его сердце. - Надеюсь, что получу заражение крови, и умру, - тихо пробурчал Андрей. А в ответ услышал принесенный ветром низкий женский голосок: «К несчастью, вряд ли, для тебя это очень простая смерть, Жданов» Глава 12 В машине Юлианы с Катей случилась истерика. Плечи сотрясались от беззвучных рыданий, а ничем не сдерживаемые слезы ручьем текли по щекам. «Мне стыдно за собственное безволие и очень страшно. Я теперь по-настоящему боюсь этой любви, она как чудовище пожирает меня, а я перед ней абсолютно безсильна». Юлиана как всегда проявила чудеса такта (Феи они такие), отъехала от «Зималетто», остановилась в какой-то подворотне, и сказав: «Катюш, я пройдусь немного, а потом, если захочешь, мы поговорим», вышла из машины. Когда Катя успокоилась, Юлиана отвезла ее домой, заметив, что ее рабочий день давно закончен, и даже зашла к Пушкаревым, где объяснила родителям, что Катино состояние вызвано жуткой головной болью, и она уже дала все необходимые лекарства. «Я больше не буду твоей жертвой, Андрей! Я больше не позволю тебе утверждаться за мой счет! Я тебя уничтожу, сделаю последним человеком на земля! От тебя отвернуться все! Все будут тебе говорить, что ты ничтожество! ». Окрыленная этой мыслью Катя бросилась к своему письменному столу и вытянула небольшой блокнот с телефонами. «Первый, из членов Совета Акционеров, кто попадется мне на глаза, узнает всю правду, которой ты так боишься. Даже если это будет Воропаев». Однако провидение смилостивилось над Андреем Ждановым, так как первым номером в блокноте был телефон Павла Олеговича. Катя все ему рассказала, а Павел Олегович пообещал разобраться и принять единственно правильное решение. - В такой ситуации нет смысла пороть горячку и выяснять, кто больше виноват, а кто меньше, необходимо выработать стратегию выхода из кризиса. Катя, вы будете принимать участие в этом? - Если можно, нет. И у меня к Вам просьба, Павел Олегович. Пожалуйста не говорите Совету, что «Никамода» была открыта на мое имя. Пусть фигурирует только Малиновский… Так, Кире Юрьевне и Маргарите Рудольфовне будет легче все это принять... После разговора со Ждановым – старшим, стало еще хуже, страшнее и больнее. Катя долго сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. Она пыталась вспомнить, что-то такое, что заставило бы ее ненавидеть Андрея, почувствовать, что он враг, и с ним надо бороться. Ничего не получалось, а память услужливо подсовывала только хорошие воспоминания. Андрей тогда сказал: «Да никуда я вас не отпущу, Катя, давайте сюда ваше пальто», а затем обнял ее. Катя уткнулась носом в его грудь и поняла, что отстраниться уже не может, просто нет сил. Сердце неудержимо забилось, когда их взгляды встретились и застыли. И тут Андрей медленно нагнул голову, неуловимо снял очки, и прижался к Катиным губам. Его руки лихорадочно метались по ее спине стискивая и сжимая. Катя улыбнулась, почувствовав неумолимое давление его затвердевшей мужской плоти, и тут же неожиданно для себя обняла его за шею, бесстыдно возвращая поцелуи, наслаждаясь прикосновениями его языка, настойчиво раскрывающего губы, проникающего в рот, медленно ускользающего и снова резким толчком оказывающегося во рту, двигающегося в безумно возбуждающем ритме. Он не переставал ее целовать пока нес на кровать, а потом отстранился, и посмотрел на нее так, как будто краше Кати Пушкаревой не было девушки на свете, убрал волосы со лба, провел кончиками пальцев по лицу, и очень трогательно - нежно коснулся ее губ. Остатки разума улетучились. Чем дольше длились поцелуи, тем сильнее кружилась голова. Ей хотелось полностью покориться своему победителю, но где-то в глубине души она грустно осознавала всю неправильность своего поведения. Андрей прервал поцелуй лишь затем, чтобы нежно обвести языком контуры ее ушка, щеки, прежде чем вновь осыпать поцелуями. Его рука обжигая кожу, заскользила по ее шее, плечам, груди. Жданов с лихорадочной быстротой снял ее жакет и свой пиджак, и начал расстегивать блузку, стремясь поскорее дотронуться до скрытых тканью упругих выпуклостей, и прикосновение горячих пальцев к обнаженной коже на мгновение вернули Катю к действительности. «Это не правильно, он чужой жених…Я не должна…Мы не должны…» Катя отчаянно затрясла головой, пытаясь оторваться от Андрея, а он умоляюще посмотрел на нее и сказал: - Пожалуйста, Катя, не нужно останавливаться, позволь мне…. любить тебя… Она тогда позволила, потому что сама безумно этого хотела…, и любила, и верила, и сейчас верит и любит. «Тогда зачем, зачем я его предала. Я же не хочу ему зла… Я не такая… Я не собиралась ему мстить... Как бы горько и больно он мне ни сделал, я не хочу для него стыда и унижения…». Очень явственно перед глазами предстала картина – Андрей стоит в центре круглого Зималеттовского стола с низко опущенной головой, а акционеры с нескрываемым презрением рассматривают его. Катя ничком упала на диван, обняла подушку и застонала: - Андрей, прости меня! Прости, я не хотела! Что же я наделала! ------------------------------------------------------------------------- Наступившее утро для Андрея Жданова было более чем туманным. Всю ночь он придумывал всевозможные для себя наказания, и наконец пришел к выводу, что нужно рассказать историю с подложными отчетами акционерам, а они уж придумают такую пытку, о которой и мечтать не приходится. Андрея даже не удивил приезд отца и мамы, и экстренный сбор Совета. Ему было все равно. Вчера, когда он сделал больно своей девочке, он умер, его больше нет, и воскреснуть он может только, если она его простит. На собрании он принял вину на себя, сложил Президентские полномочия, и после этого почувствовал огромное облегчение. А потом случились три совершенно непостижимые вещи. Кира, его любящая Кира, бросилась к нему со слова: «Как ты мог Андрей? Это же не только твоя собственность, как ты мог нас разорить! Прав был Сашка, ты – неудачник и ничтожество!». В ее глазах было столько боли и презрения, что он на минуту задохнулся. «Вот и вся любовь…Ты могла простить мне все, только не разорение семейного бизнеса». Вторым непостижимым Ждановскому разуму моментом было заявление Воропаева. - Я не собираюсь брать управление «Зималетто» в свои руки, мне не интересна разорившаяся компания. Я собираюсь заняться политикой, и поэтому хотел бы получить свою долю семейного бизнеса в денежном эквиваленте. А поскольку на данный момент, кроме долгов, у «Зималетто» ничего нет, я даю вам отсрочку скажем на шесть месяцев. И добавил повернувшись к Андрею: - Жданов, как же ты жалок, я просто счастлив, что Кира вовремя одумалась и не связала свою жизнь с таким ничтожеством. Третьим сакраментальным моментом на Совете стала фраза отца: - Поскольку на сегодняшний момент основным кредитором и владельцем «Зималетто» является компания «Никамода», а ее президент – господин Малиновский, то и право назначить Президента «Зималетто» по праву принадлежит ему, и все мы смиримся с его решением, даже если он назначит на это место себя. Павел Олегович усмехнулся, а Роман подумал: «Я с его точки зрения являюсь самой нелепой кандидатурой на Президентский пост. Ну что ж, своим поведением я это вполне заслужил. Поделом тебе, Малиновский». Роман конечно не подвел, он назначил Палыча, на только, что покинутое им место, хотя по его состоянию понял, что это уже никакого значения не имеет. Отец даже не стал разговаривать с Андреем, сказал, что разговор состоится только тогда, когда он исправит положение и выведет компанию из кризиса. Мама сказала, что не смотря ни на что, он для нее самый любимый, самый талантливый, и удачливый мальчик. А в его падении виновата несуразная девочка и неуемный друг. Когда все разошлись, два Президента – неудачника отправились в один из своих кабинетов запивать горькую обиду таким же несладким напитком. И только тогда, Роман спросил: - Палыч, что же ты вчера такое сказал, что твоя Святая Катерина сдала нас с потрохами? - Я сделал, Малиновский! Я ее растоптал и унизил, меня вообще за это четвертовать мало… - Заметь, что ты сделал я не спрашиваю, - сказал Малиновский, а потом заорал. - Я понимаю, что к Катерине тебя подтолкнул я, значит и в твоем нынешнем положении, виноват тоже я. Но почему, когда я стараюсь как-то исправить ситуацию, договариваюсь с Юлианой, о создании тебе условий для примирения с Катей, появляешься ты, и все портишь! - Каких условий, Малиновский, что ты несешь? - Таких… Роман вздохнул, потер глаза руками и добавил: - Все утрясется! Не дрейфь, Палыч! Твой верный Херувим спешит тебе на помощь! И только попробуй не сделать меня свидетелем на свадьбе. Ты лучше уже потихоньку начинай морально готовится, через три для наш первый выход! Думай, Жданов, какие слова своей Катеньке будешь говорить. ---------------------------------------------------------- Ночная Москва, как глянцевая открытка сверкала перед его глазами. «Моя прекрасная Фея ты так любишь ночную Москву, а еще больше ночной Париж. Я обязательно отвезу тебя туда». Мужчина тихонько застонал и прислонился горячим лбом к холодной поверхности оконного стекла. «Почему ты так сделала? Ты, что не понимаешь, что вынуждаешь меня к крайним мерам? Я так хотел, чтобы ты пришла ко мне сама, обратилась за помощью, ведь это я, создал тебе проблемы, поэтому я их должен был решить. А ты обратилась к этому никчемному идиоту… Почему? Кто он тебе? Неужели ты с ним…?». Мужчина подошел к столу взял фотографию и сильно ударил о паркетный пол. По глянцевой поверхности расползлись уродливые трещины. «Видит Бог, я не хотел никого убивать, но ты меня вынуждаешь, девочка моя. А с завтрашнего дня ты начнешь бояться по-настоящему, и не говори, что я тебя не предупреждал». Глава 13 Юлиана сосредоточенно вела машину, и невпопад отвечала на вопросы Кати. А потом включила погромче музыку, и тогда ее помощница понимающе замолчала и задумчиво начала разглядывать в окно грязные мартовские московские ули ...
SV-вагончик: ... цы, которые они проезжали. Девушки направлялись на светский прием, красивые и …несчастные, причем каждая по-своему. У Юлианы день не задался с самого начала. С утра она посетила резиденцию господина Солодковского, где конечно получила двух недельную отсрочку и едкое замечание о ее прекрасных способностях быстро находить кредиты, не смотря на черный PR. Во время этой торжественной встречи компаньон и начальник охраны г-на Солодковского Иван Черный, неотрывно смотрел на Юлиану, классическим взглядом Серого Волка, мечтающего заполучить в свою…, ну не пасть конечно, Красную Шапочку. Он даже соизволил ее проводить, и напоследок сказал: - Поздравляю, Вас, Юлиана Викторовна, с новым компаньоном, но будьте осторожны, мы о нем навели справки, он… - Я прекрасно знаю, кто он Иван Васильевич, - гордо ответила Юлиана. - Женщины иногда бывают слепы, но Вы не такая… Я должен Вас предупредить… И предложить…, если чего…ну, в общем….Я смогу Вам помочь и с кредитом и вообще, и компаньонства от Вас требовать не буду! – тушуясь как мальчишка, бубнел дядечка огромных размеров. - Спасибо огромное, но я сама как-нибудь…, Иван Васильевич! – лучезарно улыбнулась Юлиана и пожала своей ладошкой его ручищу. От этого детского жеста лицо сурового мужчины просветлело, и стало почти симпатичным. - Да я… для Вас….все! Вы только скажите! – махнул рукой Черный, и засеменил к своему бригадиру. «Я бы этого компаньона… - век не видывала, он мне самой, как кость… А что поделаешь, или договор с Малиновским или дно Москвы-реки от Солодковского…». Этот исторический договор, точнее скромные три желания, выдвинул Роман Дмитриевич Малиновский, в обмен на кредит, и как честная порядочная бизнесменша, а в миру – золотая рыбка – Юлиана, должна была их выполнить. Первым желанием Романа было его долевое участие в ее бизнесе. - Я хотел бы стать акционером не только «Зималетто», дабы обеспечить себе достойную… ну, скажем, старость… И ваше агентство мне как нельзя лучше подходит, - очень близко наклоняясь к Юлиане сказал Роман. Второе желание напрочь шло вразрез с совестью и принципами Юлианы, и заключалось в «оказании посильной помощи в соединении двух безумно влюбленных сердец». Когда Малиновский произнес эту сакраментальную фразу, у Юлианы сильно екнуло сердце, и она с усилием выдавила из себя: - Вы сейчас кого имеете в виду, Роман Дмитрич? - Что же вы так перепугались, Юлиана! Ну не нас же с вами! Я говорю про Катю с Андреем. Не мне вам рассказывать эту грустную историю, которой нет печальнее на суше! Она сначала сильно отбивалась от этой идеи, но потом согласилась, так как ее роль сводилась к обеспечению появления Катюши в нужное время в нужном месте – там, где должен был нарисоваться Андрей. А третье желание, оказалось вообще конфеткой, и заключалось оно в проведении одного вечера, плавно переходящего в доброе утро, в объятиях прекраснейшего из мужчин – Романа Малиновского. Он объяснил это желание, его маленькой блажью, и ее прекрасными глазами, и какой-то еще чушью, которую он нес, но Юлиана уже не слушала. Она коротко сказала: - Я согласна, так как вы не оставляете мне другого выбора. А когда он попросил аванс, и наклонился, чтобы поцеловать ее. Юлиана зло рассмеялась и выдохнула Роману в лицо: - А разве со шлюхами целуются? Их простите, просто имеют! Приберегите свои силы, для честных женщин! Вот эти невеселые мысли посещали Юлиану по дороге на прием, устраиваемый в честь бизнес-элиты Москвы, она украдкой посмотрела на Катю, и мысленно прошептала: «Прости меня, девочка, поверь, я не предаю тебя… Как это ни странно, но возможно Малиновский прав, и вам с Андреем действительно нужно быть вместе». - Катюша, а Миша подъедет прямо туда? - Да, я решила, что так и нам с тобой веселее будет, и ему - польза! - Конечно, милая, ты все сделала правильно! – улыбнулась Юлиана. И подумала: «И куда я его должна целый вечер прятать от одного человека с весьма буйной фантазией! Ну, что же, Мишенька, тебе не повезло, придется тебе несколько часов поработать официантом - носить коктейли туда-сюда!» ---------------------------------------------------------------------- Катя вошла в зал ресторана под руку с каким-то парнем, и Андрей сразу ее увидел. Оторвать взгляд от нее он уже не мог, его как будто ударили, сильно, в солнечное сплетение, и перед глазами поплыли желтые круги. «Какая же ты красивая, Катюша, и слова романтичные лезут в голову: прекрасная и безмятежная». Катерину заметил не только Андрей, но и вездесущий Малиновский, который сильно ткнул Жданова локтем в бок, и с улыбкой процедил, попутно раскланиваясь, пожимая руку и улыбаясь собравшемуся бомонду: - Не стой столбом, Палыч. Сейчас Юлиана куда-нибудь отправит этого ухажера, и ты быстренько к ней подойдешь. Музыка уже играет, пригласишь на танец, вокруг людей много, и поэтому чтобы сохранить «лицо» она не откажется. Катя тоже его увидела, и сразу же почувствовала, что не в силах дышать, в ушах гулко застучала кровь: пронизывающие карие глаза смотрели на нее в упор. Парализованная страхом, Катя заметила горькое сожаление и необыкновенную нежность во взгляде. Она с усилием отвернулась, и втягивая воздух в ноющие легкие, невидящим взглядом уставилась перед собой. «Он здесь! И смотрит так… Как будто сейчас в ногах будет валяться… Как же хочется вопить, рыдать и …сделать тебе так же больно, как ты сделал мне, Андрей… Нет… Я не доставлю тебе такой радости – видеть мою истерику…Я покажу, как тебя презираю, сейчас выберу самый брезгливый взгляд из своей коллекции и …». - Катюш, сегодня будем работать отдыхая, - улыбнулась Юлиана. Замешательство Кати не прошло для нее незамеченным, и хоть Жданова она пока не увидела, но поняла, кто виновник столбняка напавшего на ее помощницу. - Миша, ты не мог бы нам принести чего-нибудь выпить. Я вино имею в виду, - искусственно даря улыбку, обратилась к молодому человеку Юлиана. - Конечно, не вопрос. Хотя оставлять таких красавиц…Катя, пообещай мне хотя бы один танец, - лучезарно улыбнулся Михаил. - Катенька, вон стоит продюсер Свирин, идем я тебя познакомлю с ним… Катя двинулась следом за Юлианой, раздавая улыбки и здороваясь, и тут почувствовала, что кто-то решительно схватил ее под руку. - Можно Вас пригласить на танец, Катерина Валерьевна? Не откажите? «С удовольствием бы отказалась, но господа инвесторы с таким удивлением нас разглядывают, что просто не хочу Юлиану подводить». Юлиана умоляюще посмотрела на Катерину, и та ответила: - Да, пожалуйста. Андрей удивился, тому что она не отказала, но ее вежливая, равнодушная улыбка обращенная к нему, сбивала с толку. Они отошли в сторону танцующих и он протянул ей левую руку, а правой обнял за талию. Как только Жданов ощутил прикосновение ее ног и бедер, а нежная щечка коснулась его груди, он почувствовал, что его сердце начинает биться слишком сильно, а желание обнять и слиться с ней невыносимое. «Кать, я должен как-то тебе объяснить все, умолять выслушать, в ногах валяться… Я понимаю, любое извинение будет жалким и неубедительным….». Они танцевали долго, чувствуя себя вне пространства и времени. Одна джазовая композиция сменяла другую, пары перемещались, а они молча вдыхали запах друг друга, боясь заговорить, чтобы не сказать что-то невпопад, и не нарушить хрупкое очарование, тонкую ниточку, которая между ними протянулась. Только взгляд Андрея перемещался со склоненной головки на шею, плечи, губы…Не пытайся он так отчаянно все исправить, наверняка заметил бы, что янтарно-карие глаза подозрительно блестят, а жилка на стройной шее конвульсивно пульсирует. - Красивая пара, не правда ли, Юлиана? Как вам наша роль ангелов-соединителей? - Я обычно не занимаюсь сватовством, Роман Дмитрич. Только, разве что по принуждению. Катя сама разберется, что Андрей ей не подходит. - Вот именно, наша с вами задача, устраивать им незапланированные встречи, а там они сами разберутся. Да, кстати, может быть сегодня разрешим третий пункт нашего договора? - Я еще первый не выполнила, не представила вас, как своего компаньона. - Так в чем же дело? Как в поговорке: «Улыбайтесь – шеф любит идиотов». Кто наш шеф сегодня, Юлиана? Или мы должны улыбаться всем этим «милым людям». Вот, один легок на помине! К нам приближается глава «Альфа-банка» Кирилл Кронин. Знаете такого? Именно в его банке я брал для вас кредит. «Что? У Кирилла? А я ведь могла взять кредит у него непосредственно. Представляю его три желанья…То, что попросил Малиновский – это стишок на детском утреннике…». - Привет, Кирилл! Как жена, дети? Замечательно выглядишь, держишь себя в форме, молодец! Позволь представить тебе – это мой новый компаньон – Роман Дмитриевич Малиновский! - С Романом, мы хорошо знакомы, но то, что он твой компаньон… Я рад, Юлиана! – банкир широко и искренне улыбаясь, поцеловал Юлиане ручку. – Всегда вам рад помочь, обращайтесь. Юлиане не хотелось сегодня ни с кем расшаркиваться, да еще Роман все время бросал красноречивые взгляды в ее декольте. А когда боковым зрением она увидела Ивана Черного, который ненавидящим взглядом рассматривал стоящего рядом с ней, и ничего не подозревающего Ромку, сердце действительно умчалось в пятки. «Я не трус, но я боюсь» - подумалось Юлиане. Но видимо сегодня был трижды не ее день, так как в поле зрения возник еще один человек – ее безумная институтская любовь. - Юлиана? - Олег? Ты в Москве? А как же Париж? - Я уже 3 года как не в дипломатическом корпусе. Вернулся с женой и детьми, занялся бизнесом. А ты как? - У меня тоже бизнес, связанный с PR – ом. А это мой компаньон – Роман… - Роман Дмитрича я хорошо знаю, практически с институтской скамьи. Олег Краснов как-то неуверенно обернулся на звук женского голоса, и поспешил откланяться. - Рад, встрече, Юлиана. Обязательно найду тебя при случае. Извините ребята, супруга зовет. - Откуда, вы его знаете, Юлиана Викторовна? – спросил Малиновский. - От верблюда. Я с ним больше года жила. - А что же замуж не вышли? Уже бы и в Париже побывали… - Да уж, великолепное счастье – замужество с пустым, напыщенным мажором. Про себя Юлиана подумала: «Для полного счастья не хватает моего первого возлюбленного – Игоря Воронцова. А так все остальные в сборе, прямо не прием, а клуб моих бывших любовников, и тех, кто хочет к ним присоединится. Ведь хотите, господин Чернов?». - Действительно, глупость сказал, - задорно выдал Роман, а потом низко наклонившись к ушку Юлианы прошептал. – Вы ключики от машины Кате отдайте. А я вас подвезу, а пока решайте к вам или ко мне поедем, но если есть желание устроить праздник – тогда в гостиницу. - Нет, уж лучше без праздника – к вам домой. У вас же там место помеченное, счастливое, где все у всех получается. Вы его почти в аренду сдаете, мне Катя говорила, - жестко улыбнувшись парировала Юлиана. Загадочно улыбнувшись и сказав, что не прощается Малиновский удалился. А Юлиана осталась лицезреть танцующую пару – Андрей и Катя. Вдруг как по мановению волшебной палочки, зазвучала джазовая обработка «Вечной любви» Шарля Азнавура. Юлиана подумала: «Вот вам и знак ребята… Как будто омелу над вами повесили… Играет такая музыка, вы танцуете, и… кажется Малиновский прав, вы действительно, безумно влюбленные…» А на танцплощадке уже задыхались от вынужденного молчания и чувства вины друг к другу, два очень несчастных, и одновременно очень счастливых из-за пьянящей близости, любящих человека. Андрей глотнул много-много воздуха и решился нарушить молчание: - Катя, я умоляю тебя…прости меня, я…тебя…люблю…Это правда! – в голосе Жданова была такая отчаянная мольба, что сердце Кати сжалось от боли, но уязвленная пушкаревская гордость по-прежнему не позволяла верить. «Надо быть самой последней дурой, чтобы слушать, что ты говоришь, Андрей». Катя вздрогнула, как от удара и подняла глаза. - Конечно, легко любить ухоженную, разодетую женщину с первоклассным макияжем. Над такой издеваться грешно. А вот как с дурнушками быть. Их знаете ли используют, а потом выбрасывают в мусорное ведро. И ау! Нет дурнушки! – Катя весело улыбнулась, а Андрею отчаянно захотелось пойти повеситься. «Почему ты так слеп, почему даже вымаливая прощение, видишь и чувствуешь только себя, ты, что не видишь, как я истекаю кровью, как больше всего на свете, хочу тебе верить! Но я не могу, Андрей, ты не разу ни говорил мне правду…». - Пожалуйста, Катя, выслушай меня… - Мне надо идти, извини… Катя выпорхнула с площадки и быстро пошла к Юлиане. Ее начальница ничуть не возражала против того, что она уедет с приема, и даже предложила воспользоваться своей машиной. - Сегодня меня подвезут, завтра утром… видно будет, -поспешно объяснила Юлиана, но ее помощница была в таком состоянии, что неловкости начальницы не заметила. - Передай, Михаилу, мои извинения, скажи, что я ему перезвоню. До завтра, Юлиана. Юлиана грустно посмотрела Кате вслед, и тут же увидела Жданова направляющегося за ней следом. Она дернулась за ним, хотела остановить, но тут же была перехвачена за локоть Романом. - Юля, они сами разберутся, без твоей помощи! - Но это неправильно, Катя не может сопротивляться напору Андрея… - И чем быстрее они окажутся в коечке, тем меньше у нас с вами будет проблем, дорогая. Андрей выбежал из ресторана следом за Катей. Она мгновенно ощутила его присутствие на парковочной площадке, уловила запах одеколона, словно вместе с ароматом, от него исходила магнетическая и могущественная сила, которая как цунами двигалась на Катю, и противостоять ей она не могла. - Катя, пожалуйста, в последний раз выслушай меня! – взмолился Жданов. Катя, не оборачиваясь, остановилась. Он боялся приблизиться к ней потому, что был почти уверен, она не разрешит, не потерпит его слишком близко. «Для того, чтобы я смог сказать, мне надо в глаза твои смотреть, Катюша». - Мне можно подойди? Катя едва заметно кивнула. Андрей обошел ее, но глаз не увидел, Катерина стояла низко опустив голову, и крепко сжимала и разжимала ручки сумочки. - Пожалуйста, прости меня, я не могу без тебя, Катя. Только позволь мне все исправить, я клянусь тебе, что заставлю забыть все плохое, что было между нами. Мы научим друг друга смеяться и радоваться жизни. Я подарю тебе такую любовь, больше и сильнее которой, просто нет на свете. А потом я буду просить тебя выйти за меня замуж. Да, Кать, так и будет! Я буду стоять перед тобой на коленях до тех пор, пока ты не согласишься. А потом ты родишь мне дочь, или сына, не важно! Мы никогда не расстанемся, Кать! Соглашайся, пожалуйста, поверь, я сделаю все, чтобы ты никогда не пожалела о своем выборе, - хрипло прошептал Андрей. Он увидел как она судорожно дернулась и на мгновение застыла, окаменела, а потом качнулась вперед и едва заметно прислонилась к нему. Он чувствовал Катино дыхание в вырезе своей рубашки, тонкий аромат ее духов, изгибы стройного тела. Жданов перестал дышать, так боялся того, что она отпрянет, а потом совсем невесомо, и нежно обнял Катю за талию, смелее привлекая к себе все ближе. Катя не сопротивлялась, но и в ответ его не обняла, просто стояла бессильно опустив руки вдоль своего тела. - Поздно уже, Андрей…Я так хочу тебе поверить… Но не могу… Я устала…бороться с собой…тобой… Я не хочу сейчас ничего…ни любви…ни свадьбы… Прости. «Я чувствую, что тебе не хочется меня покидать. Зачем ты врешь, Катя?». Андрей разжал объятия и Катя выскользнула из его рук, и не оглядываясь пошла по парковочной площадке. «Где же ты припарковалась, Юлиана? Ах, вот ты где машинка…Я так хочу в твое тепло… Какая же ты одинокая и несчастная стоишь, прямо как я, а вокруг тебя ни машиночки…». Когда до машины оставалось не более 10 метров, раздался взрыв. Катя качнулась и неловко упала на асфальт.
Ангел: Ух ты какая прода!!! СУПЕР!Сколько событий и как написано. Чесно говоря я подумала что наш маньяк это Рома, а потом вздохнула с облегчением не он..... Жду проду!! Что дальше??
SV-вагончик: Ангелочек, я тут! Спасибо за теплые слова! Глава 14 Прозвучавший взрыв не выдерживал никакого сравнения со своими собратьями из американских боевиков. Он был негромким и несильным, но машина Юлианы, конечно, загорелась. Катя упала от того, что асфальт задрожал у нее под ногами, а в голове мелькнуло: «За такую любовь и не простить, неблагодарная! Вот и получи наказание…». Андрей мгновенно подбежал к ей и уже протянул руки, но она села, и остановила его: - Со мной все в порядке. Это ерундовый взрыв, у военных «пугач» называется. Мы когда в Забайкалье жили, на такие учебные взрывы даже внимания не обращали. И волны взрывной нет. Так – мелкое сотрясание земли и воздуха, не больше. Только машину жалко… И Юлиану… «Все это конечно хорошо, но я встать не могу… У меня ничего не болит, и не сломано, скорее всего это от страха или перенапряжения. Надо как-то подняться, попробовать на четвереньках, что ли? А потом оттолкнуться от земли… Катя мысленно засмеялась: «Я не могу перед ним проделывать такие упражнения…». Почувствовав, что с ней все не так прекрасно, как она говорит, Андрей не смотря на слабые протесты, взял Катю на руки, прижал ее лицо к своей груди и тихо как ребенка начал укачивать. Почему-то выбегающие из ресторана люди не спешили прийти на помощь, поэтому когда наконец на паркинг примчалась Юлиана, она увидела картину, которая ей напомнила военный эпизод из «Унесенных ветром». Ее машина полыхала, отбрасывая оранжевые блики, и в этом зареве стоял мужчина и крепко сжимал маленькую и хрупкую девушку, которая цеплялась за его лацканы пиджака и рубашку, не замечая, рвала пуговицы, и истерично рыдала, а мужчина качал ее как ребенка, и нежно целовал в лоб и волосы. Взгляд, который устремил Андрей на Юлиану, потом долго снился ей по ночам, в нем была правда, которую она так боялась: « Кто ты? Что ты за чудовище? Из-за тебя могла умереть, моя девочка! Что ты такое сделала, что тебя хотят убить?». Убить Юлиану не хотели, взрывное устройство было маломощным и управлялось на расстоянии, во всяком случае, так сказали приехавшие сотрудники милиции. Их всех долго допрашивали, а в итоге развели руками и сказали, что скорее всего это мелкая месть конкурентов, и добавили, что сволочные бабские разборки со взрывами, это что-то новое в современном рекламном бизнесе. Тогда Юлиана поняла, что спасение утопающих дело рук их же, она сама должна понять, кто этот незримый человек, и что он от нее хочет. «Никто кроме меня его не найдет, только я его знаю». Осознав эту мысль Юлиана, отозвала успокоившуюся Катю в сторону, и попросила: - Катя, ты не можешь больше у меня работать, это становится опасным. Я хочу чтобы ты ушла обратно в «Зималетто». - Но, господа Жданов и Малиновский там прекрасно и без меня справляются. - Уже господин Жданов? – усмехнулась Юлиана. - То, что он меня успокаивал, ничего не меняет. У меня пока просто нет сил его простить, понимаешь, Юлиана, – тихо выдохнула Катя. - Я понимаю, Катюш, ну, тогда я подыщу тебе другое место в одном из рекламных агентств, ты прекрасный специалист и ….. - Прекрати нести ерунду! Я никуда от тебя не уйду! Ты, что не понимаешь? Кто-то только этого и добивается! Он хочет, чтобы ты осталась одна, и боялась, а все близкие тебя бросили, как прокаженную! Я не сделаю этого, Пушкаревы никогда не бросали друзей в трудную минуту, тем более на поле боя, - неожиданно пылко и твердо выговорила Катя, и порывисто обняла Юлиану. – Мы прорвемся, и обязательно вычислим, кто этот придурок! Ты только не бойся, помни, он именно этого жаждет! Чтобы ты боялась, за себя и за людей, которые тебя окружают. Юлиана соглашаясь кивнула головой, и тоже стиснула Катины плечи. - Спасибо тебе, Катюш! Я никогда таких людей не встречала! Честно! - горячо воскликнула она, готовая разрыдаться от благодарности к этой хрупкой девочке, способной на такое удивительное мужество и преданность. Они бы порыдали вместе, и посмеялись над страхами, и проблемами, в общем, продемонстрировали бы друг другу все элементы настоящей женской дружбы, но их идиллию нарушили. Мужчина. Точнее самый несносный из всех мужчин, которых знала Юлиана. - Девочки вы по домам сегодня ехать собираетесь? Мы с Андреем Палычем можем вас подвезти. Катя обернулась, включила самую ослепительную из своих улыбок, и сказала: - Это же просто замечательно, Роман Дмитрич! Но мы хотели бы, видеть только вас, в качестве провожатого. Можете пойти на такую жертву? Или вы с Тамарой только парой ходите? - Ну нет, почему же как скажите! Роман посмотрел на Андрея, сделал страшные глаза и недоуменно пожал плечами. Жданов понимающе кивнул и двинулся к своей машине, а потом вернулся, близко подошел к Кате, обнял сзади за плечи, и тихо в ухо сказал. - Даже не мечтай от меня избавиться. Слышишь, Катенька? И забыть меня не мечтай. Я сделаю все, чтобы ты ежеминутно помнила обо мне, знала, что я тебя люблю, и добиваться тебя буду всегда, и когда – нибудь, ты сдашься Катенька, непременно! - Когда рак на горе свистнет! - Любой твой каприз, любимая! За деньги, животных могут научить и не такому! Даже если он членистоногий! - сильно дыша Катерине в ушко, хрипло прошептал Жданов, и напоследок поцеловал розовую раковину. Катя отпрянула, схватилась за вмиг покрасневшее ухо, и недоуменно уставилась на Андрея. А он улыбнулся своей фирменной улыбкой, и гордо выпрямившись, пошел к своей машине. «Ты самый настоящий бессердечный мерзавец, Жданов! Или не такой уж бессердечный! Но самое ужасное заключается в том, что я все равно тебя люблю!». Глава 15 Катю везли домой какой-то очень длинной дорогой. Роман как заправский опер ставил ей меткие вопросы, и она, что называется «раскололась», рассказала про стрельбу в Египте, и о всех странностях, которые как ей казалось, она успела лицезреть до взрыва автомобиля. А Юлиана отсутствовала в салоне, не физически, а морально, она сама себе виделась сдутым шариком, который безнадежно испорчен. Малиновский проводил Катю до дверей квартиры, а когда вернулся в машину, тихо спросил Юлиану, гипнотизирующую пространство перед собой: -Куда поедем? -Исполнять твое третье желание, - бесцветным голосом сказала Юлиана. -Может сегодня не стоит, ты перенервничала и устала, стресс, он же не способствует…,- сочувственно выразился Роман. -Роман Дмитрич, я прошу вас не надо этой патетики! Можно подумать вам мешает моя усталость и стресс, - раздраженно воскликнула Юлиана. -Ой, только не надо из меня делать последнюю сволочь! – твердо сказал Роман. – Я действительно помочь хочу, тебе же тяжело будет одной в квартире, поговорить надо с кем-то, подумать. В конце – концов, я как твой компаньон заинтересован, чтобы с тобой ничего не случилось. Малиновский, улыбнулся, поднял руку в клятвенном жесте кубинского коммуниста, и торжественно произнес: -Клянусь, что буду спать на диване, и никоим образом вас не потревожу! А сейчас давайте заедем во «Французскую булочную», и купим чего-нибудь сладенького. Вы что любите, я например, люблю шоссон с персоком, и круасаны с клубникой, и кокосовые пирожные с белым шоколадом. -Я все французское люблю! – смущенно произнесла Юлиана и улыбнулась Роману. После этих его слов, ей стало очень тепло и уютно, так, как будто она попала в параллельный мир, где Ромка не был бабником, а в нее не стреляли, и машину не взрывали, и не было долга перед бандитами. В этом мире, у нее, Юлианы Виноградовой, все было хорошо. «И музыка играет французская, и улыбаешься ты только мне, и ноги моей касаешься, когда передачи переключаешь, а мне щекотно и мурашисто. Я знаю, что нет такого слова, и им обзываю то, что, как мне кажется, тебя хочу...». В булочной Малиновский разошелся не на шутку. Он расспрашивал про каждое пирожное, а в итоге произносил: «Берем - два», а Юлиана смеялась и говорила : - Рома, хватит, тут же уже пирожных на роту солдат! Он нежно обнимал ее за талию, и очень чувственно на ухо шептал какие-то глупости. До сегодняшнего дня Юлиана не представляла, что про крем или сливки, или шоколад можно говорить таким вот эротичным тоном. А в машине он ее поцеловал. Тоже по-французски, коснулся ее губ языком, словно безмолвно упрашивая их раскрыться, раздвинул, глухо застонал, прижал к ее себе, угрожая раздавить, втянул ее язык себе в рот и ласкал его своим языком. В какой-то момент Юлиана отстранилась и сказала: -Ром, давай уже где-то приземлимся! Начала приземляться, а точнее, падать со своих французских небес, она прямо в парадном его дома, когда молодой консьерж понимающе улыбнулся Малиновскому. Но это было полбеды, как только Роман открыл дверь и пропустил Юлиану вперед, за их спинами раздалось хихиканье. - Ой, Ромочка, а я думала ты сегодня не занят! – промурлыкала девица, вышедшая из соседней квартиры в скромном халатике, едва прикрывающем ягодицы. -Юль, ты заходи, располагайся, я сейчас, на минутку, - быстро сказал Роман и прикрыл дверь. Он конечно надеялся, что она не услышит его словесных возлияний, но проблем со слухом у Юлианы не было. -Светик, здесь ничего личного, это мой деловой партнер, у нее проблемы ужасные, и нам до завтра нужно очень важный документ составить, - тихо шептал Рома. -Вы, что всю ночь его будете составлять? Ну тогда, когда закончите, оставляй эту…у себя, сам приходи ко мне, - дула губки девица. -Зайчик, скорее всего не получиться… Юлиана сползла по стене прихожей и закрыла руками уши. «Рома, ну зачем даже перед этой свиристелкой ты пытаешься сохранить лицо? Как это все пошло, гадко и противно… И я сама себе противна… Ты купил себе ночь со мной, дорого купил, за кредит… А зачем тебе это нужно? У тебя же гроздья девиц? Для разнообразия, что ли? Экстрим-шоу – поиметь деловую женщину за деньги?». Роман зашел в прихожую и включил свет, что-то залопотал, про сумасшедших соседей, которым нужна его помощь при вкручивании лампочки. Юлиана резко встала и не глядя на Романа выпалила: -Где у тебя спальня? Он опешил, но ответил: - Прямо и налево! Малиновский помедлил секунд тридцать, а потом зашел в спальню и ему отчаянно захотелось убежать из своей квартиры. Юлиана очень быстро раздевалась, расшвыривая свои вещи в разные стороны. Когда на ней остались только трусики, она пригладила волосы, и полным ненависти взглядом уставилась на кровать. Потом подошла к ней, легла на спину и широко раздвинула ноги. -Я готова к выполнению третьего пункта договора. Надеюсь остатки моей одежды снимешь сам, говорят мужчины получают удовольствие, когда раздевают женщину. Но мы же сюда не за удовольствием пришли, а трахнуться побыстрее! – твердо отчеканила Юлиана. -Что ты делаешь, Юля? Что на тебя нашло? Ты же не такая… – проговорил оторопевший Роман, приблизился к кровати и сел на краешек. Он попытался поднять ее за плечи, но Юлиана вырвалась и выкрикнула ему в лицо: -Какая, Рома? Обыкновенная шлюха! Ты же меня купил, только очень дорого, на Тверской бы тебе обошлось гораздо дешевле! Ну, чего смотришь? Давай, раздевайся быстрее, покончим с этим пунктом, а то у меня еще сегодня дела! Может еще кому-нибудь успею сомнительное удовольствие доставить! -Я не хочу так, - прошептал Роман, и наклонился, чтобы поцеловать Юлиану, но она отклонилась и его губы коснулись шеи. -Прости, поцелуй это слишком интимно, на работе я обычно этого делать не разрешаю! – зло прошипела Юлиана. -Да будет так! Надеюсь ты отработаешь, вложенные в тебя деньги! – заорал ей в лицо Малиновский. «Ах, вот как ты заговорила, дорогая? Хочешь, меня идиотом полным выставить? Не получиться, милая, раз тебе так хочется, получите – распишитесь». Роман быстро разделся и лег рядом, на какое-то мгновение Юлиану пронзило чувство глубокого, искреннего раскаяния. Но когда он наклонился к ней, сильно сжал грудь и стал больно перекатывать ее сосок между большим и указательным пальцем, а губы втянули нежную кожу шеи, она его почти возненавидела. Но ненависть прошла как только эти же губы сомкнулись на соске, и сильно потянули, она даже охнула от внезапного наслаждения. Он перемешивал поцелуи и прикосновения легкими укусами, а руки действовали безжалостно и жестоко. Его пальцы мгновенно скользнули по бедрам, и проникли внутрь, посылая острые ощущения по раздраженным нервным окончаниям. Он возбуждал ее, гладя и сжимая плоть, теребя крохотный бугорок, двигая пальцами, при этом все время следил за ее лицом, а когда она тихо застонала, он с издевкой прошептал: -Тебе значит вот так нравится? В этот момент он стиснул ее бедра, приподнял и сильным толчком вошел, а затем стал быстро двигаться, так как будто сам хотел, чтобы этот кошмар, который они придумали вместе побыстрее закончился. Кошмар закончился, Роман шумно выдохнул воздух, а Юлиана открыла глаза. И тут она увидела его над собой... И обмерла...Голова откинута, глаза закрыты, но главное - на лице – гримаса мучительного страдания. Глядя в это потрясенное лицо, дрожа всем телом, всхлипывая и задыхаясь, Юлиана протянула руки к Роману, обняла и крепко прижала к себе. А потом зарыдала, громко почти по - детски всхлипывала, и просила: -Ромочка, миленький, прости меня…, я дура набитая…., прости меня пожалуйста. Я боюсь, Рома, меня убьют скоро…., а я не хочу умирать… я в Париж хочу… Роман облегченно вздохнул, трясущимися руками нежно сжал ее плечи, а потом лег рядом. Юлиана уткнулась лицом в его голую грудь, и рыдала, выплакивая страх, обиду, злость, захлебываясь в слезах, сотрясавших ее с ужасной силой, Малиновский даже на мгновение испугался, что не сможет ее успокоить. Плакала Юлиана долго, а Роман прижимал к себе ее обнаженное тело, гладил волосы, целовал макушку, шептал успокаивающие слова. -Тихо, Юлечка, я обещаю, что найду этого урода, слышишь? Ты только должна мне все рассказать, и мы составим список возможных подозреваемых. Только рассказать нужно все без утайки, мне как гинекологу, то есть абсолютно все. Поняла? – сказал Роман, немного отстранил ее от себя и провел пальцами по распухшим от слез губам. -Я расскажу, Ром, все расскажу. Потом они просто лежали. Как мартовский снег, именно такое определение их лежанию дала Юлиана: -А почему как снег? – спросил Роман -Потому что тает, как мы с тобой! – ответила Юлиана. И потянулась к нему, поцеловала его в лоб, глаза, щеки, скользнула языком по губам, а Роман тихо застонал и спросил. -Ты уверена? Ты не должна делать то, чего тебе не хочется! -А мне хочется…Очень хочется. И теперь ты мне кое-что должен! Так, что вперед, расплачивайся! И было все по другому, море нежности и огня, и поцелуи на каждом миллиметре тела, и горячечная дрожь, и никакого секса, только любовь. Она хотела ощущать его внутри себя вечно, мечтала раствориться в нем, выгибалась навстречу неторопливым, глубоко проникающим толчкам. -Пожалуйста, - молила она шепотом, сама не понимая чего просит. Зато знал Роман. И так хотел это ей дать, что собственное необузданное желание казалось чем-то второстепенным. -Скоро, милая, - пообещал он, убыстряя ритм движений и закидывая ее ноги себе на плечи. Вулкан, угрожающий извергнуться пылающей лавой, наконец взорвался, и она громко закричала, а он пытался заглушить ее крик губами, чувствовал как она конвульсивно сжимает его, и стало так радостно, и счастье перестало казаться иллюзией. Малиновский довольно улыбнулся, посмотрел на Юлиану и спросил: -Юль, как меня зовут? -А почему не спрашиваешь, как прозвище школьного физрука? -Почему физрука? – искренне удивился Роман -Потому что ответ на оба вопроса один! -Какой? -Никак! Роман поцеловал ее в лоб, и Юлиана прижалась к нему, и он снова кончиками пальцев ласкал ее спину, грудь, живот, ожидая, что она погрузиться в сон. Юлиана очень боялась засыпать. «Ночью, я вижу твою душу, Рома, а днем, под дорогой одеждой, ее увы, не видно». Утро все-таки настало. И Малиновского конечно в квартире не было. Зато были записочки по всей кухне, прямо как у Каменской: «включи, налей, достань», и цветы – нарциссы, и просьба позвонить. Юлиана позвонила, и в ухо ворвался шум шоссе: -Привет! -Привет! Ты все нашла? -Я хорошо вижу, Рома, и почерк у тебя разборчивый. -Мне очень нравится, когда ты пытаешься шутишь! Я как-нибудь научу тебя паре-тройке приемчиков. Я на работу еду. Будить тебя не хотел, но мне сегодня надо пораньше. Понимаешь, Юль, там в «Зималетто», Жданов неудовлетворенный рвет и мечет, Маша Тропинкина уже в истерике бьется! -Боюсь, что ты его не удовлетворишь. -Но хоть присмирю чуть-чуть. Я сегодня заеду к тебе после работы. -Я не думаю, что это хорошая идея. -Опять начинается! Где это видано, чтобы баба мужику указом была! Мои действия прошу не обсуждать. И отключился. Юлиана грустно улыбнулась, и подумала: «Как же хорошо ты сказал, Ромка, я так хочу, чтобы ты был моим указом, я так этого феминизма наелась. Только чувствую я этим самым бабьим нутром, ненадолго у нас с тобой любовь…»
Ангел: Привет SV-вагончик ! SV-вагончик пишет: . Юлиана грустно улыбнулась, и подумала: «Как же хорошо ты сказал, Ромка, я так хочу, чтобы ты был моим указом, я так этого феминизма наелась. Только чувствую я этим самым бабьим нутром, ненадолго у нас с тобой любовь…» Жалко Юлиану не верит она в их общее будущее, но идет на эти ооношения потому что без них уже не может. А Катя все это уже прошла и теперь её такой тип ооношений не устраивает. Она хочет стабильности и уверености. А вот верить пока не получается.... Проду!
SV-вагончик: Спасибо, Ангелочек, что читаешь, но у меня кажется наступили проблемы с вдохновением, так чт как скоро будет прода, честно - не знаю!
Ангел: Привет SV-вагончик SV-вагончик пишет: Спасибо, Ангелочек, что читаешь, но у меня кажется наступили проблемы с вдохновением, так чт как скоро будет прода, честно - не знаю! Ничго у меня такие проблемы тоже бывают. Я всё понмаю... Буду с нетерпением ждать проду. Удачи тебе и вдохновения!!
Ангел: Привет SV-вагончик Ух!!! Как здорово, что всё обошлось. Только мне кажется, что первым по идее прийти всёбя должен был Жданов. Хлароформ посельнеё удара действует тем более на девушку.
SV-вагончик: Глава 16 Юлиана Виноградова, сидела в своем кабинетике и ждала с моря погоды. Если выразиться точнее, цунами, в исполнении Романа Малиновского, который обещал заехать за ней, и отвезти на встречу в ресторан. Когда уже в пятый раз за сегодняшний день он позвонил, и стал напрашиваться на обед, Юлиана строго сказала ему: - Ром, у нас же с утра все было, может хоть сегодня не будем как голодные подростки ближайшую гостиницу искать? - Да я действительно хочу тебя на обед поесть пригласить! – голосом святой невинности заявил Малиновский - Последние две недели все обеды, завтраки и ужины начинаются с поесть, а заканчиваются – поспать, и то не в прямом смысле этого слова. Я уже не помню, когда я нормально спала и ела, - строго заявила Юлиана. – Круги под глазами уже никаким маскирующим средством не закрашиваются. - Я чего-то не понял, с утра ты не в претензии была, какая муха тебя укусила? – с обидой в голосе сказал Роман. - Ой, посмотрите, какие мы обидчивые красны девицы! Ромка, не дури, я просто не могу, у меня встреча на обед назначена, между прочим с Иваном Васильевичем Черным, знаешь такого? – смягчила интонацию Юлиана. - А это еще зачем? – недоуменно выдал Роман. «Вот самый подходящий момент ей рассказать. Что рассказать? Как опричники Солодковского во главе с Черным, меня мордой на капот укладывали, а затем сказки рассказывали? А потом долго убеждали, что я идиот, и копаю не в том направлении. И, что весь список подозреваемых в покушении на тебя конкурентов по бизнесу, уже давно Черным вдоль и поперек проверен, тогда как я, только 2 фирмы пробил. Или может, рассказать ей, что напоследок, уважаемый начальник охраны заметил, что и без сопливых сынков, он защитит тебя от всяких уродов, из которых самым никчемным являюсь я. Нет, скорее всего нужно поведать ей, о том как Черный считает, что я мизинца твоего не стою, а еще лучше, чтобы я валил от тебя потихоньку, пока все жизненно необходимые органы на месте. Я конечно сказал, что это не его собачье дело…» - Рома, ты вообще слушаешь, что я говорю? - Конечно, слушаю, я просто бумаги просматриваю. - Ну если ты такой занятый Юлий Цезарь, тогда звонишь зачем? - Давай я тебя на встречу отвезу, хоть недолго побудем вместе… - Так, Малиновский, секс в машине, мне пожалуйста не предлагай, я разрешаю меня подвезти, если ты будешь вести себя как очень примерный пионер-ленинец. - Я бы поклялся, но не помню, что пионЭры, должны говорить в подобных случаях. Ехать на встречу с Черным она не хотела, внутренний голос вопил как сумасшедший, что этот человек ничего хорошего ей не поведает. Скорее всего робкий Иван Васильевич будет ее убеждать в том, что Малиновский ничтожество, а самый лучший из мужчин – он, господин Черный. «Малиновский, конечно, не Байрон, он другой…, но мне нравится, к сожалению даже очень. Хочется подольше продлить наши отношения, в том, что быстро ему надоем, я даже не сомневаюсь, поэтому первая должна уйти, у меня же клятва: больше никто и никогда меня не бросит. А я его люблю, по-настоящему, со всеми его жуткими недостатками. Если бы ты знал, Ромка, как я не хочу от тебя уходить… А может быть, и жили складно? Нет…Складно бы не жили, для меня физическая измена – это предательство, а не изменять мне, ты не сможешь, даже если когда-нибудь меня полюбишь. Из всех мужчин, не склонных к моногамии, у тебя первый номер…». Юлиана услышала голос Романа, улыбнулась, встала, взяла в руки папочку, дабы продемонстрировать свою занятость, и углубилась в чтение. А Малиновский спрашивал у Эльвиры, где делась Катя, и как скоро придет, а потом он внезапно вспомнил о грандиозной распродаже в бутике «Камильфо», на, что ему ответили, что ее не отпустят, а Роман заявил, что замолвит словечко. «Рома, ты в своем репертуаре. А как же клятва пионера-ленинца?» Он влетел в кабинет, схватил ее в охапку и потащил к столу, на который тут же ее усадил. Юлиана обняла его за шею, а Роман сказал: - А теперь и ножками надо обнять дядечку Рому. И если вам не трудно за талию, ну или то место, где она должна находиться. - Ром, я в узкой юбке, поэтому обнять ножками не получиться! - А мы ее немножко поднимем, - проникновенно сказал Роман, и незамедлительно выполнил свое обещание. Он наклонил голову и поцеловал Юлиану. Поцелуй казался долгим, а губы жадными и требовательными. Она почувствовала, как его пальцы погружаются в ее волосы и мягко поглаживают затылок, и язык давно проник ей в рот. Отставать от него она не хотела, поэтому пальчики быстро нащупали ремень, и попытались его расстегнуть. Руки Романа пробрались под юбку, нащупали трусики, и он удовлетворенно хмыкнул: - Класс, чулки! - А как можно с тобой ходить в колготках? И тут в дверь постучали, и практически одновременно со стуком, в кабинет вошла Эльвира. Она не умела говорить слова: «Можно войти?». Ей очень хотелось увидеть физиономии, резко отпрянувших друг от друга, и судорожно поправляющих волосы и одежду, начальницы и ее любовника. «Вот бы сфотографировать их, и Кате показать, а то ведь не верит, говорит, что я чушь несу, и наша Юлианочка не может с этим… А по моему он ничего… Надо будет при случае отбить… Думаю, что это будет не трудно». Когда Эльвира вышла, они расхохотались. - Быстро ты на стул плюхнулся! - А как я перед ней должен был стоять, спиной что ли? - Совсем у тебя крыша поехала, Рома. А говорят, что у мужчин после 30, наступает снижение сексуальной активности. - Ну это смотря с какими женщинами, - сказал Роман и ехидно посмотрел на Юлиану. – Во-первых я не один тут распаленный, а во-вторых в этом нет ничего смешного, твой авторитет начальницы со скоростью метеорита уже бухнулся на землю. - Я переживу как-нибудь. – Юлиана окинула Романа лукавым взглядом. – Слушай, ты, когда целуешься, здорово языком работаешь. Сразу чувствуется профессионал. - Я стараюсь, - и театрально закатил глаза. Юлиана подошла к нему со спины, обняла, уткнулась носом в шею. - Ром, нам для разнообразия поработать надо. А мне на встречу, я уже и так опаздываю. А то знаешь какой у меня компаньон? Очень принципиальный, если я буду плохо работать, он вообще у меня весь бизнес заберет, и желания заставит исполнять. - В смысле новые? - Ну да, старые три, я уже для этого монстра выполнила! К счастью я придумала, как мне перехитрить его, и добиться сокращения его долевого участия в прибыли моей фирмы! - Интересно, и что же ты сделаешь? - Я раздену его, а потом съем….Ну если не съем, то оближу и понадкусываю…. Малиновский прыснул, а потом сказал: - Нравится мне развлекательная программа на вечер, сам себя бояться начинаю! --------------------------------------------------------------- Иван Васильевич был бесконечно лаконичен, то есть вообще ничего не говорил. Когда Юлиана решилась нарушить молчание, он удержал ее и быстро заговорил: - Я знаю, про покушения на Вас. Вся работа по проверке подозреваемых уже проделана, все Ваши конкуренты чисты, никто из них Вас пугать не собирался. Тут что-то другое…. Но я выясню, не сомневайтесь, Юлиана Викторовна… - Спасибо, Иван Васильевич, но это совершенно не к чему, я сама разберусь, точнее мне помогают в этом разобраться, - смущенно заговорила Юлиана. - Вот по поводу этого помощника, я и пригласил Вас на разговор. Мои люди сейчас подробно изучают все по фирме «Крокус»…., - начал начальник охраны - Вам, то простите это зачем, эта фирма кинула меня, а не Вас, - перебила его Юлиана. Черный усмехнулся и сказал: - Считайте это моей собственной инициативой! И личной помощью Вам! - Я не люблю ходить в должниках, - гордо выпрямив спину заметила Юлиана. - И тем не менее ходите, причем у того же самого человека, который Вас обокрал, ну или почти того, - мрачно заметил Черный. - Я не понимаю…, -опешила Юлиана. - Роман Дмитрич Малиновский являлся одним из учредителей фирмы «Крокус», которая кинула Вас со всеми потрохами. Кроме того, он вне штата работал у них и получал откат за клиентов, которых приводил. - Это ничего не значит! Он мог просто не знать о готовящейся афере! – крикнула Юлиана. - А как вы объясните круглую сумму на счете, открытом на его имя в одном из Кипрских банков, - продолжал Черный. - Но…откуда у Вас такая информация, она же конфиденциальна…Это бред какой-то! – прошептала Юлиана. - Ну, неужели Вы будете оспаривать мои разведывательные способности. Для меня нет закрытых дверей. Впрочем, вот бумаги, почитайте, Ваше право верить или нет. Черный встал. И глядя на Юлиану сверху тихо сказал: - Вы только скажите, и я этому придурку оторву… - Оставьте меня, пожалуйста. Мне не нужна Ваша помощь. И не смейте вмешиваться в мою личную жизнь, - ледяным голосом отчеканила Юлиана. Когда Роман приехал за ней, она сидела на лавочке в парке неподалеку ресторана. Он посигналил, и она села в машину. Малиновский полез с поцелуями, и начал задирать юбку. - Рома, у меня дела пошли! – сказала Юлиана отстранясь от него. - Не понял…, - недоуменно уставился на нее Роман. - Весело! А говоришь, что знаешь о жизни все, я месячные имею в виду. - Я понял, что ты имеешь в виду. Но еще час назад все было нормально…. Кстати для меня это не имеет никакого значения. «А для меня имеет, и это у меня сейчас самая большая мечта, чтобы все действительно пошло, к сожалению это не так, сегодня уже седьмой день задержки…» - Боюсь буду чувствовать себя дискомфортно…, - сказала Юлиана. - Юль, ну что за комплексы какие-то детские, - развел руками Роман. - Нет у меня никаких комплексов. Это просто вопрос гигиены. – сухо парировала Юлиана. - Ну ладно, как знаешь. А мы сегодня на этот «Слет Юных Василис» идем? - Ты имеешь в виду прием? Я не знаю как ты, а я иду. Приглашение от Кронина получила. Это он главный идейный устроитель, - ответила Юлиана. - Странные у вас с Кириллом отношения, - сосредоточенно глядя на дорогу, сказал Роман. - А, что тут странного, не к чему не обязывающее приглашение…Я с ним в прекрасных отношениях, - горько усмехнулась Юлиана, и добавила. – Кстати с его женой тоже.. - Поражаюсь твоей выдержке. Я никогда с замужними женщинами не связывался. Зачем это нужно? Вокруг много свободных, - заметил Малиновский. - Я очень рада, что ты такой великий моралист, именно поэтому сегодня на прием я пойду одна. Как только они подъехали к ее офису, Юлиана сухо попрощалась и вышла из машины. «Что же тебе сказал, такое этот козел? Про нашу с ним встречу? А какой ему изюм? Юленька, зачем же ты так себя ведешь? Мне же кроме тебя никто не нужен! И чего я так на тебе зациклился? Я тебя наверно люблю, а ты как ежик, честное слово, – чуть, что не по-твоему – колючки выпускаешь! Только я не буду, твоим мальчиком на побегушках, в конце - концов, город большой, а в нем много женщин. Они не ты…, но это ничего, пора просыпаться Малиновский, вставайте граф – вас ждут великие дела, и жизнь привычная…., глупая…. и бесполезная…». Глава 17 Андрей Жданов выполнил свое обещание. За последние две недели не было ни одной минуты, в течение которой Катя бы ни думала о нем. Забыть о нем было просто не возможно, Жданов все время мелькал у нее перед глазами. Каждое утро Андрей подъезжал к подъезду дома Пушкаревых, и ждал пока выйдет Она. При ее появлении, он открывал перед ней дверку машины, и приглашал присесть. Но по правилам Катиной игры, она проходила мимо Жданова, кивала светское «здравствуйте», и демонстративно шла на остановку. Андрей не отставал, подъезжал к остановке, а потом ехал за троллейбусом или маршруткой, смотря на чем Катя добиралась на работу. Если она садилась у окна, то на каждом светофоре он строил ей печальные глаза, причем такие, что однажды, сидящая рядом с ней женщина заметила: «Девушка, вы, наверное, этому молодому человеку в машине, кого-то напоминаете. Может покойную жену?» Эскорт на работу был не единственным номером этого циркового представления под названием «Разжалобить Катерину Пушкареву». Следующим моментом были банальные цветы, очень много цветов. А если точнее, каждое утро в офис Юлианы Виноградовой доставляли 25 роз. Но последней проверкой Катиного терпения было то, что Жданов заручился поддержкой у Елены Санны и Валерия Сергеича. Как-то во время вечернего провожания Катерины домой, папа вышел из подъезда, и потребовал у Андрея объяснений. - Вы поймите меня правильно, Андрей Павлович, соседи вопросы задают, а Катерина говорит, что Вы ее так на работу обратно зовете. Или какая-то другая причина есть? -Нет, именно так, я без Кати как без рук, прошу ее вернуться обратно, а она никак не хочет, - развел руками Андрей. -Но моя дочь фальшивые отчеты составлять не будет! – пригрозил Валерий Сергеич. -В этом нет необходимости. В «Зималетто» всем известна история с «Никамодой», так что нечего скрывать, даже долги. Жданов даже ужинал пару раз у Пушкаревых, хотя Катя демонстративно отсутствовала на этих показушно печальных раутах. Она глубоко игнорировала Андрея: не смотрела, не слушала и не разговаривала. А родителям говорила, что не может бросить Юлиану, у которой проблемы с бизнесом, поэтому и подавать надежду бывшему начальнику не собирается. -Катенька, но ведь просто общаться, ты с ним можешь? Из вежливости, - недоумевая от странного поведения дочери, спрашивала Елена Санна. -Если я перестану его игнорировать, то подам ему надежду, что вернусь в «Зималетто», а я этого делать не хочу, - настаивала на своем Катя. Такие ответы, как ни странно, удовлетворяли родителей. «Они считают меня такой особенной и незаменимой, что такое пристальное внимание бывшего начальника, расценивают, как очередное доказательство моей неповторимости», - думала Катя, рассматривая очередные шедевры флористики, затопившие все жизненное пространство офиса Юлианы Виноградовой. Первым эту бесконечную игру в молчанку не выдержал Андрей. После очередного провожания маршрутки до дома Кати, он догнал ее в подъезде. -Катя, сколько можно упрямиться ? Я не могу больше так! Я люблю тебя, хочу тебя, с ума схожу по тебе, а ты - ну, просто непробиваемая крепость какая-то! – закричал Андрей. -Опять, только «я, я, и еще раз я». Только своими желаниями и чувствами живете, Андрей Палыч, а у меня вы хоть раз спросили? Люблю ли я Вас? Хочу ли я Вас? Нужны Вы мне или нет? – заорала в ответ Катя. -Господи, это же видно невооруженным глазом, что ты как минимум, ко мне неравнодушна! Вот сейчас, я к тебе еще даже не прикасался, а ты уже вся дрожишь! – уже почти спокойным тоном сказал Андрей. -А мне просто холодно! Понимаете? Не всегда женщины только от одного Вашего распрекрасного вида падают в обморок! – не унималась Катя. «Крепись, крепись, Пушкарева. Андрей мужчина обидчивый, и ты прекрасно знаешь его болевые точки, только и он твои, тоже прекрасно знает». - Кать, ну проблему с обогревом я могу решить запросто. Ты только дай мне шанс…, - взмолился Андрей. – Моя вторая фамилия – Делонги, и я лучший обогреватель в мире. Катя рассмеялась, а Жданов устало и очень ласково на нее посмотрел: -Я так люблю, когда ты улыбаешься… Андрей протянул руку и осторожно убрал с Катиного лица прядь волос, а потом наклонил голову и коснулся губами ее щеки. Тело моментально отреагировало на его прикосновение. Оно льнуло и тянулось к нему, как северное растение к солнцу. Когда Катя ощутила губы Андрея на своей щеке, она просто не смогла удержаться, обняла его за талию и притянула к себе. Сразу же почувствовала, как его мышцы напряглись и затвердели под ее ладонями, а жар, исходящий от кожи, обжег ее даже через слои одежды. Совершенно инстинктивно она потерлась о его бедра, и тут же ощутила эрекцию. От этого она почувствовала себя очень желанной, и поэтому почти счастливой, а от нежного тисканья Жданова ее груди и спины, внизу живота возник горячий пульсирующий ком. Андрей уже не мог остановиться. Его губы шумно ласкали мочку Катиного уха, и ей казалось, что она вот-вот оглохнет от его хриплого дыхания. Его руки расстегнули пальто, жакет, и гладили грудь через блузку, осторожно большими пальцами касаясь сосков. Катерина тихонечко застонала, и Андрей воодушевленный ее согласием, двинулся ниже к животу и бедрам. «Что с нами будет, Андрей? Ты же не любишь меня! Наши отношения могут строится только на физиологии. Ты хочешь меня… Пока… Потом я тебе надоем, и что тогда? Что будет со мной! Как все девочки, я мечтала о настоящей, единственной, неповторимой любви, мне даже казалось, что именно ты, можешь ее дать… А разве ты можешь? Что ты вообще, можешь мне дать, кроме хорошего, добротного секса ?» Катя так ясно почувствовала всю абсурдность ситуации, что резко отпрянула от Андрея. -Что опять, Катя? Тебе не кажется, что ты ведешь себя несколько неадекватно? – взвыл Жданов. -Это не любовь, Андрей, это сумасшедшее влечение! Ты наиграешься со мной вдоволь, а я потом просто умру! Я не игрушка! Я живой человек, и ты должен со мной считаться, с моими чувствами! – горячо закричала Катя. -Какое к черту влечение? Какие игры? Ты еще только собираешься, а я уже умираю… без тебя…Скажи, Катенька, что я должен сделать, чтобы ты мне поверила? Все эти цветы банальные, и провожания – на уровне 2 класса, и задушевные разговоры с Валерием Сергеевичем… Я понимаю, что все это по меньшей мере глупо! Да, я не умею красиво ухаживать за женщиной! Я никогда этого не делал! В этом смысла никакого не было! Я - тупой, не понимаю, что тебя может пронять, у меня уже иссякла фантазия…, - заорал Андрей, а потом резко осекся, и устало прислонился головой к косяку подъездной двери. -Я не знаю… Я правда не знаю… Я бы сказала, чтобы тебя и себя не мучить… Но я не знаю… - как в бреду прошептала Катя и двинулась к лифту. Около лифта, она обернулась и увидела, что Андрей сидит на корточках, подметая полами дорогого пальто подъездный пол, и обхватив себя за голову раскачивается из стороны в сторону. В этот момент, Катя почувствовала такое раскаяние, что захотелось броситься к нему, обнять, утешить, но она сдержалась. Покачнулась и зашла в открывшийся лифт. Со вчерашнего вечера он не приходил. И розы не посылал. Утром, когда Катя вышла из подъезда, и не увидела знакомой машины, внутри все похолодело. «Вот и добилась своего, радуйся, ты же так этого хотела». Целый день он ждала, что он приедет, поэтому старалась не отлучаться с рабочего места. Даже хотела отказать Юлиане, попросившей ее съездить на встречу с заказчиками, но увидев совершенно «мертвое» лицо своей начальницы, вернувшейся из ресторана, не решилась. На вопрос о состоянии здоровья, Юлиана ответила, что все хорошо, просто она устала, и на приеме, который она собирается посетить сегодня вечером, наверняка ее жизнь заметно наладится. После встречи с клиентами, ехать домой не хотелось, в глубине души теплилась надежда, что вот она приедет в офис, а он там ее ждет. Поэтому придумав документ, над которым жизненно необходимо поработать в семь часов вечера, Катя взяла такси и приехала в агентство. Никого в офисе уже не было. Катя включила компьютер и начала изучать расчеты по новому проекту. И как материализация (прим. Вагончика: это любимое словечко сегодня на форуме) ее мучительных дневных мечтаний, раздались шаги, сначала на лестнице, а затем и в прихожей. «Благо первый этаж, долго подниматься не будет. А то я уже больше не могу. Я так устала тебя ждать, Андрей!». Она встала из-за стола и кинулась к двери. И тут погас свет, а дверь распахнулась, впустив полоску света с лестницы. -Катя, что тут происходит, почему ты в потемках сидишь? – недоуменно спросил Жданов. И прямо с порога даже не здороваясь, воодушевлено заговорил. – Я придумал, Кать, что мне нужно сделать, чтобы все исправить, и ты мне поверила. Мы начнем все сначала. Как будто только, что познакомились. Девушка как Вас зовут? Меня зовут..., - начал Андрей. Договорить он не успел, за его спиной мелькнула черная тень, которая чем-то тяжелым ударила Жданова по голове. Катя закричала. Андрей обмяк и рухнул на пол. А тень быстро подскочила к Катерине, больно зажала ей рот и сунула в лицо сильно пахнущую тряпку. Перед глазами поплыли желтые круги, голова наотрез отказывалась держаться на хрупкой шее, ноги стали ватными, и Катя провалилась в темноту. Черная тень метнулась из офиса, и через время свет загорелся вновь. Оттащив Жданова, а затем и Катю от двери, человек в черном, перерезал шнуры стационарных телефонов, выудил из кармана Жданова мобильный, и срезал с шеи мобильник Кати. И напоследок, блуждающая тень закурила сигарету, затянулась несколько раз, и бросила ее на столе в кабинете Юлианы. -А сейчас детки начинается настоящий праздник – с бенгальскими огнями, - брезгливо глядя на распростертые тела в прихожей тела, заметила тень. Мужчина вышел из офиса, и закрыл за собой входную бронированную дверь. Ключи и телефоны он выбросил у подъезда, злорадно подумав, что у шпаны сегодня удачный день. Он набрал номер, и мысленно усмехнулся, когда только после четвертого гудка, ему ответили. «Вот интеллигент хренов, типа, паузу выдерживает…» -Отчитываюсь. Все в норме, мужик приехал, я его по голове тихонечко навернул. Да, тут в офисе какая-то девчонка оказалась, она орать начала, я ее эфиром усыпил. Ну, что поделаешь, красота требует жертв. Ручки с окон я убрал, чтобы им не мешали, а то очнутся, вылазить надумают. Фейерверк готов, еще не горит, но зато как красиво тлеет. Поздравляю, брат, через час твоя баба будет совершенно свободна, думаю, от ее теперь уже бывшего, гламурный прыща останутся только рожки да ножки.
Ангел: Приветик SV-вагончик! Прода просто класс! И ждать пришлось не долго... Повезло мне! Надеюсь с Катей и Андреем будет всё в порядке...
полная версия страницы