Форум » Ваши Фанфы по НРК » Познать что-то важное. - Альтернатива, мелодрама, Пейринг: Катя/Андрей Автор: SV-вагончик » Ответить
Познать что-то важное. - Альтернатива, мелодрама, Пейринг: Катя/Андрей Автор: SV-вагончик
SV-вагончик: ПОНЯТЬ ЧТО-ТО ВАЖНОЕ Рейтинг: не знаю Пейринг: Катя/Андрей Жанр: альтернатива, мелодрама Герои: Все те же Сюжет: Вчера на DVD посмотрела серию с «Лиссабоном», и сильно прониклась, подумала, а если бы Катя поехала после ресторана с Андреем куда-нибудь, а самое главное не «сдала» его Совету Директоров, но он ведь тогда еще не знал, что «…любит»….. - Кать, Катя, послушай, прости меня, прости, я все делаю не так, - Андрей быстро схватил Катю за локоть, но она вырвалась. Заученным движением поправил очки. Он всегда когда нервничал и не находил слов поправлял очки. «Я ничего не понимаю… Что мне делать… Она уходит… Вот Ромка, он бы нашелся, что сказать, сделать… Почему, почему она так со мной поступает… » - Я совершено запутался, я не понимаю что делаю. Ну, Катя, пожалуйста…., - Жданов пытался, практически из последних сил убедить себя, нет Катерину, а вот в чем он пока и сам не знал… - Мне кажется, что мы можем все вернуть, все начать с начала, Катенька… Катерина горестно усмехнулась. «Что же вернуть ты собираешься? Ты же так алкоголиком со мной станешь, у тебя же без спиртного со мной, ну никак… Не бойся же, чего же ты так боишься… Да не нужна мне твоя фирма…И ты мне не нужен… Не могу я больше… Так - не могу…» - Кать, послушайте меня… - Нет. Катя посмотрела на Андрея, ей очень хотелось увидеть его глаза, надежно спрятанные за стеклами дорогих очков, и понять мотивы, не те, которые изложены в инструкции, настоящие, она чувствовала, что есть что-то еще, очень важное, именно из-за этого они и толкутся тут, на морозе перед входом в ресторан «Лиссабон». Очень хотелось, что бы это выдуманное что-то, все-таки было, и не только ее Катиной выдумкой. «А в глазах твоих пустота…Ты боишься… Господи как же ты боишься… Меня, себя, людей, которые вездесуще тебя окружают. Ты же погряз в этом общественном мнении, ты же уже не живешь, а так существуешь, тобой управляет ком условностей, правил, догм, с которыми и жить не возможно, и отказаться тяжело… Ну не смотри же ты так, пожалуйста, ведь я как глупая Снегурочка, сейчас таять начну, а ты врешь… О, как же изысканно ты умеешь притворяться… Просто талант… Если бы не знала какой ты …. Поверила бы, растаяла, превратилась в пар или растворилась… В тебе только в тебе…Ты мой единственный хмельной и сладкий грех… » «Последний мой аргумент, против которого ты не сможешь устоять… Я знаю… Я и сам не могу перед тобой устоять… Как полный идиот хочу…обнять, поцеловать, любить, тебя мою маленькую девочку, только мою… Ты ведь только моя, Кать, ведь правда? А Зорькин – это так, понарошку, чтобы меня позлить… А зачем ей меня злить…. » Андрей обнял худенькие, плечи, потянулся к Катиным губам, а она отвернулась, и как-то устало вырвалась. «Как от жабы какой-то от меня отворачиваешься… Я что неприятен тебе, Кать?». - Ты с ума сошел… - Да, я сошел с ума, Кать. Это правда. Я сошел с ума от тебя… Я сошел с ума от ревности…. Ты, что убить меня хочешь, Кать… - Нет, это ты сам, слышишь, ты сам себя убиваешь, а я так больше не могу, мне надоело, я не хочу тебя больше видеть, - Катя кричала, выплеснуть хотела, всю боль, обиду, усталость. «Я ухожу… Все… Я действительно не могу его больше видеть, слышать, чувствовать его прикосновения…. Не потому, что не хочу, а потому, что еще чуть-чуть и мне уже будет все равно врет он или нет, играет пьеску в постановке Малиновского или действительно что-то испытывает…Ко мне... Ну почему же я дура такая… - Зачем, ты врешь, Катя.. «Что…И это ты меня во лжи обвиняешь…Ах, ты…Правды захотел, только она тебе не понравится… » - Я не вру, я никогда не вру, меня не так воспитали, а если ты хочешь знать правду… Я скажу. Да, я люблю вас обоих, но только с одним я сплю при свете, а с другим в кромешной тьме и с бутылкой виски….Вот и вся разница….. «Вот теперь действительно все… Плакать нельзя, при нем… Дома… Я уже больше его не увижу…Начнется новая жизнь…Отчет, у меня на столе в каморке, а как приложение - инструкция… Там же заявление об уходе, все что могла я для него сделала, трудовую потом заберу, через девочек…» - Катя! Андрей догнал, схватил в охапку, почти насильно начал целовать, Катя сначала вырывалась, потом сдалась, ответила на поцелуй. «Все-таки дура, даже уйти не могу достойно… Ну почему когда он меня касается начинается это сумасшествие…Голова совершенно перестает работать… Ведь нельзя, он же врет… Это игра… А он притворщик…» «Никуда я тебя вот так не отпущу… Просто не могу я тебя отпустить… И дело тут не в Малиновском с его инструкцией… Я и сам не пойму в чем…Ты как наркотическая зависимость, нет хуже… Я обречен на тебя, как на казнь, вся моя жизнь теперь зависит от тебя, и только ли в Зималетто дело? Я не знаю… Помоги мне Катенька, ты же всегда мне помогаешь, мне кажется, что я что-то понять должен… Что-то очень важное… Вот ты поможешь мне и кончится эта зависимость, я избегу казни… Вот сейчас еще раз поцелую и в голове проясниться…». Казалось целовались вечность, истошно, жадно, согревая дыханием замершие губы, щеки, лбы. «Только поцелуями наши сердца что-то не отогреваются, Андрей Палыч, погрязли во лжи, а она как леденящий ветер в руках Снежной Королевы». Катя больше не вырывалась, было тяжело дышать, невозможно думать, глупо говорить. - Спасибо, Андрей Палыч… - Катя, прости меня, прости меня пожалуйста, я прошу не уходи, я не могу без тебя, мы должны быть вместе, сегодня, мне это очень нужно….Нет, не так, нам это очень нужно… Мы должны понять что-то очень важное, Кать, а по отдельности мы ничего не поймем, только вместе… Пожалуйста, Катя, поехали со мной, я прошу…. «Это в последний раз… Как же я хочу согласиться…Завтра я уезжаю с Юлианой, куда не знаю, да и не хочу знать, все равно куда, лишь бы подальше отсюда. А он остается… С липовым отчетом, президентским креслом, ревнивой невестой, вездесущим Малиновским, непреклонным Советом Директоров… Он остается сам, без меня… Ославить его перед всеми в некомпетентности и обличить во вранье я не смогла, хоть и обещала Кольке… Я его люблю, все еще люблю…Все что он хочет понять для меня уже не новость… Почему же мне так хочется чтобы он все-таки понял это что-то…. Ну что ж, даже если вы не поймете ничего, Андрей Палыч, я этого не узнаю… А вы не поймете, для вас женщины как детальки в конструкторе – взаимозаменяемы, эта подходит больще, эта меньше, ну и что тут такого! А Катя Пушкарева вообще не подходит, с ней общаться можно только если создать определенные условия… Виски, зажигалка с красоткой, выключенный свет, ну и конечно глаза закрыть поплотнее, чтобы даже на миг, не видеть чудовище…» - Я поеду с вами, Андрей Павлович… Вы только виски с собой возьмите побольше.. - Это еще зачем, Катя? - Да так, холодно очень, смотрите как замерзли, простудитесь еще, а у вас показ и Совет Директоров на носу. Хлопнете бутылочку коньячка и жизнь покажется прекрасной. Как в мультике про Шрека – принцесса Фиона только ночью превращается в тролиху, а в остальное время прекрасна как мечта. - Не хочу я пить, Катенька, я совсем другого хочу…. Ну, вы сами прекрасно знаете чего я хочу, поехали? Катя не говоря ни слова двинулась к машине президента компании Зималетто. «Даже смешно как-то. Он еще не знает, что свободен от меня, ему уже не нужно притворяться, целовать, приглашать на сеанс любви, наступая себе на горло. Отчет готов, заявление об уходе написано, доверенность на управление Никамодой выписана на имя Малиновского и заверена юристами. Только эта ночь, только один раз я его использую в своих целях, а завтра он будет сокрушаться, как тяжело было делать с ней «это», а необходимости уже не было….» Сигнализация пикнула, приглашая в автомобиль. Катя сама рванула дверь на себя, усаживаясь в салон, Андрей просто не успел поухаживать за ней. Молча включил радио, решительность познать «что-то» странным образом начала улетучиваться. «Господи ну почему у нее вид такой как будто ее на заклание ведут… Когда она такая, я совсем не знаю как подступиться к ней, и хочу ли я к ней подступаться, этого я тоже не знаю…» - Ваши предложения, Катенька…Куда мы едем? - К вам домой, Андрей Палыч, вы же поговорить хотели, что-то понять, а квартира самое подходящее место для общения. Глава 2 Ехать к себе домой Андрей не хотел, туда могла нагрянуть Кира с проверкой, да и неловко было перед консъержкой за Катин внешний вид, к нему обычно дамы другого типа ходили. «Совершенно другие…Не такие как она… До жути между собой похожие…Девушки с журналов, клонированные в одной из модных лабораторий Москвы, вмонтированные в показы, шоу, глянцевые журналы, сериалы… Кира наверняка сейчас позвонит, а если отключить телефон, то обязательно примчится выяснять отношения… А разговаривать с ней при Кате никак нельзя…». «Зачем я к нему еду… Кому и что я пытаюсь доказать… Возомнила себе, что он заколдованный принц, а я его расколдую…Нечего там расколдовывать… Он комфортно чувствует себя в своем мире, а меня воспринимает как недоразумение ходячее…» Ехали молча, слушали орущее радио, а оно как назло голосом Димы Билана усиливало и без того повисшую в салоне неловкость: «Прости мне мою печаль, позволь мне немного слез, ты скажешь, что между нами все было не всерьез….». Говорить не хотелось, собственно, и находится вместе в одном замкнутом пространстве тоже не хотелось. Иллюзия нечеловеческой зависимости, которую они испытали касаясь друг друга, странным образом улетучилась, и все во Вселенной вновь стало на свои места: Катя и Андрей люди с разных планет, совершенно чужие друг другу. Зазвучала знакомая мелодия телефона. - Кира, как всегда не вовремя… - Ну почему же, я бы сказала у вашей невесты нюх. Она чувствует, когда вы на охоту выходите. Возьмите трубку, Андрей Палыч, успокойте ее, объясните, что ваше отсутствие обусловлено производственной необходимостью, вы, так сказать, закрываете своим телом самые проблемные участки в работе компании Зималетто… - Ну хватит, Катя, я прошу вас, не начинайте этот спектакль снова, я за сегодняшний вечер от вас уже столько гадостей наслушался… Вам, что доставляет удовольствие мучить меня… - Да возьмите же вы наконец трубку, - Катя сжалась в кресле, почувствовала дикое отвращение к самой себе, она всегда так себя чувствовала, когда звонила Кира. «Вот уж, действительно, не родись красивой… Всего у вас Кира Юрьевна в избытке: красота, ум, деньги, положение в обществе, а ведь несчастны - унижаетесь, шпионите, а он вам даже еще не муж…» - Да, Кира... Нет… Встреча не состоялась… Мы с Катей просидели весь вечер в ресторане, а он позвонил, что не может прийти. Я везу Катерину Валерьевну домой. Нет, она не могла на такси, - Жданов уже орал, - Потому что она ценный работник, может быть единственный, который действительно работает в компании… Все, Кира, я устал, нет… я еду к себе… Хорошо, позвони утром… Пока… Я тебя тоже… Жданов кинул трубку на заднее сидение. - Она, кажется, действительно вас очень любит, Андрей Палыч…А вы мучаете ее…себя.. Катя вздохнула и тихонечко себе под нос прошептала: «… и меня». - Знаете, Катя, я терпеть не могу фразу «я очень тебя люблю», а знаете почему? Потому что нельзя любить «очень». Ну никак нельзя! Или любить или не любить, какое там «очень»! - Бывает «очень», Андрей Палыч, просто вы к сожалению этого чувства, кажется еще не испытали… «Чтобы ты сейчас не говорил и не делал это не важно. Я хочу, чтобы сейчас, в последний раз, ты сыграл роль безумно влюбленного, это нужно не тебе, ты еще больше запутаешься в своих эмоциях, чувствах, мыслях, это нужно мне, потому что не смотря ни на что – я очень благодарна тебе за то, что ты был в моей жизни». Андрей тяжело вздохнул, до квартиры оставалось каких-то несколько минут езды, а он уже наговорил кучу глупостей, которые неумолимо отдаляли его от Кати. Теперь в душу закрался страх, что она не поднимется с ним в квартиру или опять будет мучить его странными, обидными высказываниями, тайный подтекст которых он не понимал. «Она так говорит, как будто знает об инструкции Малиновского. Нет, если бы она знала, она бы сразу…Что сразу? Сказала мне? Или умерла? Или убила нас с Ромкой? Или папу своего натравила, вот кто уж точно убил, и между прочим правильно сделал… Она бы мстить начала? Рассказала на Совете Директоров об Никамоде и фальшивых отчетах? Нет, Катя не такая, она же любит меня, она так не сделает… Любит? За последние 2 недели ни одного проявления любви с ее стороны не было… » - Катенька, пожалуйста, мне очень многое нужно вам сказать, для этого, я должен …. смотреть на вас…чувствовать, что вы понимаете, о чем я говорю….А сейчас я должен смотреть на дорогу… давайте прекратим этот бессмысленный спор… Тем более, что мы уже приехали…,- Андрей остановил машину, заглушил мотор. - Знаете, Андрей Палыч, мне кажется, что нам лучше поговорить завтра, я не настроена… не могу больше видеть…вас…, говорить с вами…, вы тоже устали… поздно уже… Меня не надо везти домой я сейчас выйду и такси поймаю. Андрей наклонился, закрыл глаза и на ощупь начал искать губы, затем ладонями притянул к себе ее лицо и поцеловал все поочередно. Щеки, губы, волосы, глаза. И опять поцеловал, и потом еще раз, а потом уже не мог остановиться. «Вот так, Катенька, ты моя, моя, моя, я захватил и поработил тебя, я твой единственный хозяин и слуга, и каждое мое движение приближает меня к познанию неуловимого чего-то, а потом будет победа, над собой и над всем миром. Только я, только она, только сейчас, сейчас и здесь, потому что нет сил сопротивляться этому пламени которое жжет изнутри, и хочется, ой как хочется, поделится, с ней, только с ней». Над этим феноменом, называемым «поцелуи в машине с Катей», Андрей задумывался уже не раз. Он был убежден, что вот так до одури и кругов в глазах, целоваться в машине не прилично и так делают только озабоченные подростки или невменяемые взрослые. В том, что так не делают настоящие мачо, к которым Андрей себя причислял, он был уверен на сто процентов. Но было так хорошо целоваться с ней в тесноте и темноте автомобильного салона, пытаясь приспособится, чтобы рычаг не задевал никаких важных и нужных органов, и это было очень сложно, почти невозможно. Но все закончилось. В рядом стоящей на парковочной площадке черной Toyota Prado сработала сигнализация. Катя отвернулась к окну и начала нащупывать ручку, чтобы открыть машину. - Кать, пожалуйста, я очень хочу….с тобой…поговорить… Поднимись со мной в квартиру… - Идемте, Андрей Палыч. Глава 3 В лифте опять молчали. «Как же быстро мы теряем эту ниточку которая нас связывает. Да ничего нас не связывает кроме наставлений Малиновского. Тогда почему? Ну ладно я влюбленная дурочка, а он почему так быстро загорается, когда целует… Конечно темперамент его известен на все Зималетто, но на Уродов, как Милко говорит, он не распространяется..». «Что же ты делаешь со мной, Катенька, тушуюсь, робею, теряюсь, просто как забитый ботаник, которому вдруг улыбнулось счастье в виде расположения однокурсницы. Упс! Вот и приехали, где же ключи эти чертовы запропастились…» Андрей долго искал ключи от квартиры, не мог попасть в замочную скважину. Когда наконец вошли в прихожую, не включая свет, Жданов попытался помочь Кате снять пальто, она отказалась, поплотней притянув воротник к горлу. «Вот теперь я точно не знаю что делать! Может спросить у нее, что я, идиот, делаю не так..» - Кать, - спросил Жданов у самых ее губ. – Что я делаю не так? Или случилось что-то? У тебя что-то случилось?… Ты меня больше совсем не хочешь?.. - Нет, - слезы градом катились по щекам Катерины. – Я ничего не хочу… - Кать, я про другое спрашиваю, не чего, а кого, в смысле …меня… Как плохо, что у женщин нет органа, сигнализирующего «Я хочу или не хочу»! – хрипло прошептал Жданов. Катя удивленно вскинула на Андрея заплаканные глаза. «В каком смысле…? Чего сигнализирует…? Где…?» «Хорошо что в прихожей темно, шучу как полный болван, если бы Малиновский меня услышал, вот порадовался бы, что я без его инструкций скоро вообще говорить разучусь». - Я не понимаю, что с тобой происходит. Ты хочешь меня… обидеть или мстишь мне за что-то? – помолчав спросил Андрей растеряно. - Я не хочу вас…тебя… обижать, и мстить я не хочу… Я прошу вас, не приставайте ко мне… Я не могу с вами больше видеться..., - Последние слова Катя прокричала Жданову в лицо, и тут же, устыдившись того, что орет, замолчала и даже перестала плакать. У его был такой вид, что сразу стало жалко себя и его, больно, и непонятно, как им дальше жить. Андрей же продолжал ее добивать: - Ты меня больше не любишь? - Я же сказала вам…тебе, что люблю….Я тебя люблю, Андрей… - А почему тогда ты меня отталкиваешь? - Потому что я тебе не подхожу, а еще у тебя невеста есть, а у меня жених, и я устала очень, и у вас показ на носу, и Совет Директоров… Катя сбивчиво перечисляла причины, очень боясь упустить, а главное не сказать главную… - Ну это я уже слышал, - глухо заявил Андрей Жданов, президент компании Зималетто. Ладонью взял Катю за затылок, притянул к себе и поцеловал в губы. Она сопротивлялась, вырывалась, даже головой замотала, все норовила отстранится от него. Но он не дал себя отстранить. Он целовал ее сильно и нежно, сдавшись под таким напором, она стала ему растеряно отвечать, потому что не было в ее правильной жизни ничего лучше, чем поцелуи Андрея Жданова. Он длинно и сильно задышал, обнял ее крепко-крепко, заставил прижаться к своему сильному и длинному телу, так чтобы она почувствовала его желание, всего его живого, дышащего, страждущего только ее, свою Катеньку. - Кать, у меня чувство такое, что ты родилась, чтобы принадлежать только мне… Этот твой Зорькин, он же нелепый, смешной… Ты же не можешь быть с ним, ну не может Это…быть лучше чем я, - Андрей оторвался от Катиных губ, но плечи продолжал крепко сжимать. - На счет принадлежать… Самонадеянно…Как впрочем и на счет способностей Коли, знаете, Андрей Палыч, у него очень много скрытых талантов… - Ах так! А вот так он делает, Катенька? Андрей перевел дыхание, очень серьезно посмотрел на Катю, и снова стал целовать. «Я не буду сопротивляться ему, я буду стоять столбом, бесстрастным и равнодушным. Ну зачем он так целует…Почему, собственно, я должна держаться и сопротивляться…» Горячий темный огонь медленно разливался по Катиному телу, ударил в спину, ноги и сердце, которое заколотилось сильней и отчетливей, и кажется выше чем ему положено быть, а огонь подкатил к горлу и перерос во вздох ли всхлип: «Андрей….». Катя обнимала и гладила его, стащила пальто вместе с пиджаком, прижалась к груди, чувствовала бешенные толчки сердца, а его руки… Снимают пальто, жакет и расстегивают блузку. Андрей положил руку ей на грудь, почувствовал тяжесть и тепло, такое вожделенное и желанное. «Как странно, с каждым разом я хочу ее все сильней и сильней, прямо зависимость какая-то в которую втянулся, а если нам вдруг придется расстаться – жизнь ведь непонятная штука, действительно, не могу же я ее вечно в каморке держать». «Ну что же ты делаешь со мной… Зачем… Как я могу заниматься с тобой любовью, словно ничего не случилось, как будто нет инструкции и всего этого грязного вранья?!» Как?! - Что – как, Катенька? – пробормотал Жданов и открыл глаза. – Что ты говоришь? - Ничего, - выдавила она. Губы плохо слушались, и во рту стало сухо. – Нам нельзя, понимаете? - Я понимаю, что ты мне нужна, - сказал Андрей. – Больше всего на свете. Только ты одна и больше никто! А сейчас мы пойдем в постель, хватит уже, Катенька! Он наклонился и поцеловал ее грудь с левой стороны, где билось сердце, и кажется, он глазами видел как оно бьется. Катя замерла, затаила дыхание, откинулась немного назад, чтобы ему было удобнее целовать, ее пальцы сошлись у него на затылке, и она изо всех сил прижала к себе его темноволосую голову. Она больше не могла сопротивляться, и вообще все это сопротивление вдруг показалось ей какой-то глупой комедией. А Андрей стиснул так, что у нее что-то пискнуло внутри, и стал целовать куда придется, и расстегивать на ней одежду и белье, это все очень сильно мешало, словно она была спрятана в кокон, разрушишь оболочку, а внутри – прекрасная бабочка. Он хотел ее сейчас, немедленно, прямо здесь, в прихожей, но все-таки заставил себя подхватить ее на руки и отнести в спальню. Положил, на шелковое покрывало, включил ночник. Затем быстро расшвырял ее одежду по сторонам, и она выступила к нему из нее, совершенная, розовая, округлая, гладенькая и тоненькая, такая, о которой он мог только мечтать. - Кать, какая же ты красавица, - пробормотал Жданов с сожалением, - Катя… Он мял ее тискал и трогал. «Поразительно, я уже забыл и поэтому сильно соскучился по тому какая ты сильная и страстная, как ты загораешься от каждого моего прикосновения, и горишь ярко долго, и догораешь всегда раньше меня, и загораешься снова. - Я больше не выпущу тебя из постели, - пробормотал Андрей, и губы скривились в усмешке. – Никогда. Тут твое место. Я буду заниматься с тобой любовью всю оставшуюся жизнь. Всю, поняла? - А на работу мы не пойдем? – вдруг спросила Катя, и он не понял, о чем она спросила. «На какую работу? … Нет ничего, нет никакой работы, и мира за зашторенными окнами тоже нет, нет вообще ничего, кроме нас двоих, а я только что наконец добрался до тебя, только что понял как ты мне нужна, а ты говоришь что-то загадочное! Я не хочу разгадывать загадки, Катенька, я хочу получить тебя прямо сейчас и отделаться от того скверного, что есть между нами, что я сам придумал, а отделаться я могу только с тобой, только вдвоем, ты же знаешь, твой шеф, один не может, я без тебя не справлюсь... » Андрей еще некоторое время смотрел на нее сверху, как она лежит, вытянувшись и крепко зажмурившись, такая красивая и такая необходимая ему, а потом сорвал с себя одежду, лег рядом, замер, потому что прикосновение кожи к коже было острым и обжигающим, и нужно было успокоится немного. - Не надо, Андрей..Палыч, свет включать…в кромешной тьме вам было бы намного проще… - Кать, ты что не понимаешь, что когда вот так говоришь, делаешь мне больно… - Прости… я не хотела, я …, - Катя потянулась к Андрею и обняла его за плечи. Потом они больше не разговаривали, только двигались и дышали и жили друг в друге, и на эти несколько минут, а может столетий, остались во Вселенной совсем одни. А может, это была и не Вселенная, а нечто другое, потому что вокруг что-то со свистом летело, неслось и падало, осыпалось тысячей брызг, и они оба знали, что так не бывает и то, что это случилось с ними, - волшебный подарок, который дается не всем, а только избранным, таким как они, оказавшимся на большой шелковой кровати в самом центре Вселенной. Когда времени совсем не осталось, он понял, что у нее закрыты глаза, зажмурены очень крепко, а в ресницах блестят слезы, и тогда Андрей попросил: - Катя, открой глаза. Наверно она не слышала его, а он всмотрелся в ее лицо, искаженное гримасой страдания, и попросил еще раз: - Пожалуйста, Катенька, открой глаза. «Кать, мне нужно видеть твою душу, прочитать в ней правду, о том как ты меня любишь, а потом заниматься любовью с твоей душой, а не только с телом» Катерина распахнула глаза, поймала взглядом его взгляд и больше уже не отпускала. Первый раз в жизни Андрей Жданов, успешный бизнесмен и любимец женщин, понял, что душа есть точно, он видит ее прямо перед собой. - Я больше никогда тебя не отпущу, Катенька, - нежно прошептал Андрей. И он ее больше не отпустил. А Вселенная, все-таки непрочная штука, – она разбилась на тысячи мелких осколков и искорок, и на ее месте возник рай, его собственный Ждановский, именно такой каким он его себе представлял.
полная версия страницы