Форум » Ваши Фанфы по НРК » Бес в ребро...НРК. Альт, мелодрама, PG13-R.Катя\Ждановы. » Ответить
Бес в ребро...НРК. Альт, мелодрама, PG13-R.Катя\Ждановы.
palen: 1. Катерина сидела в своей комнате, потрясенная событиями прошедшего дня. Ее приняли на работу в «Зималетто», в этот оплот моды и красоты. И пусть только секретаршей, но смелость – города берет. А значит, она обязательно сделает такую карьеру, такую…. Катя погрузилась в воспоминания, самым ярким из которых было общение с экс-президентом и почти-президентом: со Ждановым – с отцом и сыном. Андрей Павлович поразил Катерину в самое сердце. Красивый, высокий, с такой теплой улыбкой и вкрадчивым голосом. Он был, наверняка, любимцем женщин. А старший – Павел Олегович, так поддержал ее, когда в кабинет ворвались две красавицы, удивительно подчеркивающие красоту друг друга: Кира и Виктория. Итак, завтра первый рабочий день… Хоть бы все было хорошо! Катя сжала кулачки, закрыла глаза и как в детстве прошептала несколько раз: «Пусть у меня все получится». Успокоенная этим нехитрым ритуалом девушка уснула с улыбкой на губах. ****** Андрей не спал. Причина была проста до безобразия. Ой, пардон, о каком безобразии может идти речь, когда разговор заходит о первом сердцееде Москвы Андрее Жданове и его спутнице, красавице Анжеле? Они веселились почти до рассвета, и Андрей ни разу не вспомнил о том, что было на работе. Впереди были суровые будни, он еще успеет потрудиться во славу «Зималетто», а пока – дискотека…. ***** Павел Олегович сидел в гостиной, смотрел телевизор, а точнее – делал вид, что смотрит, бездумно нажимая на кнопки пульта. Вот и закончилась трудовая деятельность Жданова-старшего. Удивительно. И непонятно. Непонятно, как жить дальше без этого постоянного водоворота дел, встреч, решений. Павел Олегович вспомнил, как создавалось Зималетто, и что они пережили с Юркой Воропаевым – единственным и проверенным другом, самым лучшим партнером. Все было – приходилось договариваться с «крышей» - бандитами, которые приходили за своей долей, поигрывая пистолетами. Необходимо было учиться налаживать бизнес, когда еще никто не знал, что это такое – бизнес, и не до моды было тогда. А закупка оборудования, которая каждый раз превращалась в рискованную операцию? Но они справились. Благодаря тому, что никому, кроме друг друга не доверяли, благодаря тому, что бывали жестокими и могли уволить половину коллектива, если это было необходимо. Благодаря тому, что шли к цели, не выбирая средств. Иначе было не выжить. Это теперь можно позволить себе быть «цивилизованными», а тогда – на заре перестройки, таких цивилизованных съедали в один момент. Да, много воды утекло. Теперь у руля должно встать другое поколение. Андрей или Александр. Павел Олегович нахмурился, просчитав все варианты, он пришел к выводу, что победит Андрей. Рано, рано ему еще…. Павел любил сына и многое прощал. В молодости он «гулял» как и Андрей, а то и больше. Но он всегда умел так расставаться с женщинами, чтобы они никогда не устраивали истерик и оставались, если и не друзьями, то добрыми приятельницами. И жену он себе выбрал подходящую: как бы не хорохорилась Марго на людях, одного тихого слова Павла хватало, что бы жена беспрекословно выполнила все, что требуется. Когда они только поженились, Марго узнала, что у Павла есть любовница и устроила грандиозный скандал при людях. Павел спокойно выдержал шквал нападок, а вечером, наедине, все так же спокойно объяснил жене, что у нее есть два варианта: или она остается его женой и ведет себя подобающе, или они разводятся. Со своей стороны, Павел пообещал, что она будет избавлена от информации об его похождениях. Верности он не обещал. Маргарита, проплакав ночь, согласилась с условиями Павла. С тех пор они жили мирно и счастливо. У Павла всегда была любовница, но Марго никогда и ничего не знала о подвигах мужа. А потом заботы о сыне захватили ее, Андрею она дарила всю любовь, которой Павлу было слишком много. Теперь же, считала Маргарита, говорить об изменах и вовсе глупо – в их-то возрасте. Андрей рос, купаясь в лучах всеобщей любви. Наделенный солнечным характером, он пользовался популярностью среди сверстников и сверстниц. Все ему давалось легко, ни в чем он не знал отказа. Все его происки и авантюры заканчивались удачно. В этом и видел Павел опасность - Андрей рисковал не потому, что это было необходимо, а потому что был уверен в безнаказанности. Глупый мальчик… Вот и на будущую секретаршу он смотрел сегодня как на диковину. Конечно, она не модель, обычная девочка, из небогатой семьи, в которой привыкли считать каждую копейку. Но у Андрея она вызвала недоумение, и если бы Павел осторожно не повел сына к мысли, что такой помощник будет неоценим, то Андрей, скорее всего, не рискнул бы взять ее на работу. Глупый, глупый мальчик… Он еще не понимает, что молодость, в какие бы одежды она не рядилась, за какими очками не пряталась бы, все равно прекрасна. Удивительный запах непорочности – вот что сейчас кружило голову Павлу… Так прельщала чужая свежесть и так пугала собственная старость. Ему уже 65. А душа молода и хочет безумств и трепетанья. Так хочется знать, что тебя любят, что тебя хотят… Но возможно ли это в его возрасте? Неужели его опыт все равно проиграет молодости и красоте? Павлу стало грустно: пройдет Совет и он станет пенсионером… Спокойная размеренная жизнь…. Если только… Если только сын не впутается в аферу. Да… Александр был бы предпочтительнее. Жесткий, разумный, просчитывающий каждый шаг. Он напоминал Павлу себя молодого. Удивительно: Сашка похож на него, а Андрей – на Юрку. Причудлива игра природы, и все же - все же Андрей его сын и так хочется гордиться им, так хочется, что бы он достиг высот, что бы стал человеком, а не порхающим по жизни мотыльком. Павел нахмурился. Такой непростой выбор: что же для него дороже? Судьба «Зималетто» или судьба Андрея? «Все что не делается – к лучшему» - успокоил сам себя Павел, выключил телевизор и отправился спать. 2. Андрей стал президентом. Павел видел, как рад Андрей, видел, как загорелся сын новыми идеями. «В конце концов, в отличие от Сашки, Андрей видит в «Зималетто» не только источник прибыли. Он действительно любит это дело. Цеха, мастерские - все для него родное. Может, эта любовь убережет его от необдуманных поступков?» - размышлял Павел, сидя в одном из ресторанов Лондона. Лондон ему надоел до чертиков. За те три месяца, что он был на заслуженном отдыхе, они с Маргаритой успели посетить все выставки, театры, показы и прочее и прочее. Поначалу это было ново и интересно, но сейчас, Павел как никогда понимал, что скучает без постоянного адреналина, который дает только ведение дел в России. Он тяжело вздохнул и обратился к жене: -Марго, что там дети, звонили? -Да, Паша, и Андрей и Кира. Что-то мне не нравится то, что между ними происходит. Они такая красивая пара, а все ругаются. -А тебе не кажется, что если бы они были действительно хорошей парой, то они бы не ругались? -Паш, ну что ты говоришь? – Марго возмущенно посмотрела на мужа: - Неужели ты можешь представить с нашим сыном рядом какую-то другую женщину? «Женщина» прозвучала в ее устах, как ругательство. -Знаешь, я бы предпочел, что бы мой сын был взрослым, ответственным человеком. Что бы был счастлив… -будто я этого не хочу, - перебила мужа Маргарита. -…и не важно кто будет с ним рядом, главное – что бы он любил этого человека. Марго надула губки: Что бы любил! Ах, любовь-любовь. Даже самая большая и горячая любовь проходит, оставляя после себя привкус полыни. Главное, что бы люди были из одного круга, что бы могли ужиться рядом, что бы все не хуже, чем у других. А любовь – что любовь? Где сейчас ИХ любовь? Привычка одна и осталась. Иногда, - с горечью думала Маргарита, - привычка держит во сто раз сильнее, чем любовь. Супруги помолчали. -Ну, что Паша, домой? – Марго положила свою ладонь на его руку. -Домой? В Москву? -Нет, я имела в виду… А ты хочешь в Москву? Скучаешь? -Да… -Хорошо. Всего-то три часа лету. Вот только завтра на премьеру сходим, а потом еще один прием в консульстве. Павел скрипнул зубами: -Марго, милая, давай ты будешь заниматься светской жизнью, а я слетаю на пару дней домой? -Нуу… - Марго несколько минут размышляла, а потом, вспомнив, что она хотела затеять очередную перестановку мебели и кое-что докупить в их особнячок, и что без мужа это пройдет легче, согласилась. – Хорошо, Паша, только надолго меня не бросай. - Что ты! Как я могу тебя бросить! – Павел улыбнулся такой нежной и теплой улыбкой, что Марго тут же растаяла, подумав, что ей очень повезло в этой жизни: такой прекрасный муж и замечательный сын. ***** Андрей сидел в кабинете, обхватив голову руками. Напротив сидели Малиновский и Пушкарева. Все молчали. Дела шли ужасно. Хуже просто не бывает. Можно сказать, что «Зималетто» уже не было. -Андрей Павлович, - тихо сказала Катя, - что же делать? На столе стояла сумка с деньгами. Вот так странно бывает – Андрей за два месяца сумел фактически уничтожить дело отца, а Катя, за один вечер заработать чертову кучу денег. -Что делать? - Жданов рассеяно посмотрел на Катерину. – Что делать? Катенька, у вас есть пистолет? -У папы… -Вот и хорошо. Принесите мне, и я застрелюсь к всеобщему удовольствию. -Э! – Вступил в разговор Малиновский. – Это ты здорово придумал. Ты, значит, застрелишься, а нам с Катей разгребать? Нет уж. Дудки. Думай давай. Троица погрузилась в молчание. Вот так, после череды несчастливых и счастливых случайностей, здравых и пьяных размышлений, на свет появилась «Никамода». Конечно, это не было решением проблем, но это давало отсрочку и надежду. Андрей, Катя и Роман работали, не зная отдыха, и дела стали налаживаться. Теперь, главное, было не наделать новых ошибок и использовать шанс… Заканчивался третий месяц президентства Андрея и тут – как гром среди ясного неба – приезд Павла Олеговича. -Да, пап, да, встречу… -…. -Совет? А зачем? Я…. -…. -Хорошо, договорились. Я назначу Совет. Андрей положил трубку и, тяжело вздохнув, посмотрел на Катю. Девушка стояла, прижав руки к груди, и тревожно смотрела на своего начальника. -Ну что, Катя…Послезавтра совет. Нужен отчет. Вы понимаете? -Да, да, как всегда. Все будет так, как надо. Я пойду? -Идите, Катя. И… спасибо. Катя смущенно улыбнулась и поспешила в коморку, что бы умело жонглируя цифрами, составить идеальный отчет. Москва. Павел вдохнул полной грудью воздух столицы. Как же он скучал! Пусть здесь не так шикарно, как в Лондоне, но там он ощущает себя пенсионером, а здесь – мужчиной, пусть и немолодым, но полным сил. А вот и Андрей! Отец и сын обнялись. Павел отстранился, посмотрел на Андрея. Какой-то он суетливый стал. Первое, еще робкое подозрение царапнуло сознание, но тут же потонуло в вопросах и рассказах о Марго, Кире, Сашке – обо всех родных и знакомых. Следующий день Павел провел в «Зималетто». Андрей предупредительно сопровождал его везде, ни на секунду не оставляя одного. Павел хмурился. На первый взгляд – все было хорошо, но интуиция, которая иногда была единственным оплотом для принятия решений, нашептывала, что дело не чисто. Павел не привык рубить с плеча, а потому, решил отложить все разговоры и решения на завтра. Вместо этого он позвонил Воропаеву и договорился с ним пообедать. Андрей обиженно пожал плечами, услышав новость, но Павел пообещал, что они поужинают вдвоем, и Андрей оттаял. Мальчишка…Тридцать лет парню, а он все ревнует его к Сашке. Андрей всегда чувствовал, что Александр по духу ближе Павлу и всегда старался доказать отцу свое превосходство. Глупый, как-будто родителям надо что-то доказывать... Обед с Воропаевым только усилил подозрения Павла Олеговича. У Александра не было конкретных доказательств, но то, что он знал, говорило о том, что Андрей проводит за спиной акционеров какие-то свои дела. Павел хмурился все больше и больше. -Саша, я попрошу тебя, до выяснения всех подробностей, эту тему не поднимать. Хорошо? Что бы ни было на совете, держи, пожалуйста, себя в руках. -Павел Олегович. Вы всегда можете на меня положиться…. За ужином с Андреем Павел ждал, что сын поделиться с ним своими тревогами, расскажет обо всем, но Андрей был весел, слишком весел. «Что ж. Завтра все расставит на свои местам.» Совет прошел без сучка и задоринки. Даже Воропаев молчал, пряча ухмылку в уголках губ, даже Кира не стала устраивать скандал. Все было просто прекрасно, до приторности. Жданов старший, сидел, как-будто не слушая, о чем говорила Катя, на самом деле очень внимательно следил за присутствующими: Вот Андрей – сидит, улыбается, но почему отчет представляет Катерина, а не он? И почему он так нервно крутит карандаш и сидит, вытянувшись в струну. Боится? И его верный друг – Малиновский, такой лучезарный и улыбчивый, сегодня собран и серьезен как никогда? И Катя, такая милая и наивная девушка и, как казалось, кристально честная, избегает смотреть в глаза присутствующих? Что все-таки случилось? Или это паранойя и все действительно великолепно? Павел, прослушав доклад Пушкаревой, покивал головой, спросил, есть ли у кого вопросы и дополнения и, получив отрицательный ответ, сказал: -Что ж, все замечательно. Поздравляю, Андрей. Полагаю, заседание можно считать закрытым? Еще немного поговорили на посторонние темы и стали расходиться: Кира и Саша ушли к ней, Андрея срочно к телефону позвала Виктория, Малиновский ушел вслед за Ждановым, Крис и Милко поспешили смотреть «потрясающие ткани». Катя замешкалась, собирая бумаги. -Екатерина Валерьевна, - голос Павла Олеговича был тих, но у Катерины мурашки пробежали по спине: так мурлычет кот, перед тем, как съесть мышку. – У меня к Вам есть вопрос… -Да, Павел Олегович… - не успела Катя договорить, как что-то где-то разбилось, кто-то закричал. Павел поморщился: -Здесь слишком шумно. Пройдемте. Он вышел, нимало не сомневаясь, что Катя идет за ним. Они молча спустились на производственный этаж. Павел уверенно провел Катю извилистыми коридорами, поздоровался с каким-то мужчиной, что-то сказал тому, и Катя, оглянувшись, заметила, каким подобострастным взглядом проводил Павла Олеговича этот человек. Наконец, Павел остановился перед дверью, толкнул ее, включил свет и сделал приглашающий жест рукой: -Заходите, Екатерина Валерьевна. -Катя, можно… просто Катя… - сказала Катерина, заходя в небольшую комнату, в которой кроме стола и нескольких стульев ничего не было. -Хорошо. Катя. Я хотел бы узнать у Вас. – Павел присел прямо на стол, - Что происходит в «Зималето». Катя упрямо сжала губы, вздернула голову, но румянец предательски залил щеки краской. -Я жду, Катя. Меня, по-моему, трудно заподозрить в глупости. Катя молчала, лихорадочно пытаясь решить, что делать. -Катя. Мне дорого «Зималетто» и я хочу своему сыну добра. Это раз. Два – я УЖЕ понял, что тут что-то происходит. Мне кажется, я имею права знать – что. Ну же, девочка, скажи что я – старый хрыч, ошибаюсь! Катя тяжело опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. Павел смотрел на ее хрупкую фигурку в старомодных одеяниях и ощущал себя настоящим тИраном. Но сейчас было не до сочувствия Катерине. -Катя. Я жду. – в его голосе зазвенел метал. Катерина вздрогнула, вздохнула и начала рассказ: -Павел Олегович, я одна во всем виновата! Андрей ни при чем…. – Катя рассказывала и рассказывала, выгораживая Андрея, о том, как решили сэкономить, о том, как прокололись с поставщиками, о «Никамоде». Павлу стоило неимоверных усилий сдержаться и не позвонить Андрею, дабы вызвать его и разобраться без посторонних. Когда рассказ был закончен, повисла пауза. Катя сидела бледная, с красными от невыплаканных слез глазами. Павел хмуро рассматривал свои руки. -Да, Катя. Дел вы наворотили. Что я могу сказать… -Я уволена? -Вы? Что Вы. Вас я не уволю теперь ни при каких условиях. Слишком многое Вы держите в руках. Мы поступим по-другому. Вы вернетесь сейчас же на свое рабочее место, и ни слова не скажите Андрею о нашем разговоре. А завтра, положим в… Вы когда заканчиваете работу? -В восемь, а иногда в девять – пролепетала Катя. -Мдааа… - протянул Жданов, - так вот, Катя, завтра в семь вы подъедете в ресторан «Модерн» с настоящим отчетом о делах «Зималетто» и там мы решим, что делать дальше. -Павел Олегович! - Катя вскочила на ноги и бросилась к Павлу, схватила его за руку – Павел Олегович! Спасибо! Мы справимся, честно! Я завтра Вам докажу! -Хорошо, хорошо, посмотрим. – Павел усмехнулся. До чего же она хорошенькая. Неужели современные мужчины настолько слепы, что их можно провести старомодными нарядами? – Значит, не опаздывайте, и ни слова Андрею. – Он поднялся, показывая, что разговор окончен. Катя кивнула и первой вышла из комнаты и вприпрыжку побежала по коридору. На душе было так легко, будто в церкви исповедовалась. Павел в задумчивости пошел бродить по цехам. Мерный шум машин успокаивал и помогал сосредоточиться. Что бы ни говорила Пушкарева, Жданов был уверен, что в таких ситуациях главный виновник – начальник. Если ты президент, то твоя основная обязанность – оценивать риски и вести свое дело так, что бы никакие ошибки подчиненных не ставили под угрозу дело. Так что, Катенька, очень благородно взять вину на себя, но меня не обманешь! Легче всего было бы взять ситуацию под контроль и отстранить Андрея, но скоропалительные решения не всегда удачны. Пока он не знает всего досконально, решать нельзя. Вот завтра Катя покажет ему документы, и он точно решит, что делать дальше. Конечно, есть риск, что Пушкарева все расскажет Андрею, но тогда он – Павел, точно полный осел и старый дурак и пора ему на покой. Жданов усмехнулся: несмотря на неприятные известия, он ощутил прилив сил - снова трудная задачка, которую хочется расщелкать как орех. И вечер в обществе молоденькой девушки, пусть всего лишь по делам фирмы. -Ах ты, старый кот, - проворчал Павел себе под нос, - нашел, о чем думать: о молоденьких!
Ответов - 29, стр:
1 2 3 All
леди Неизвестность: Паленчик, ну ты титан на 3 форума сразу!
palen: леди Неизвестность пишет: Паленчик, ну ты титан на 3 форума сразу! Так я же то, что раньше было написано выкладываю...
леди Неизвестность: Так я же то, что раньше было написано выкладываю... Так на одни отзывы замучаешся отвечать!
palen: леди Неизвестность пишет: Так на одни отзывы замучаешся отвечать! А что делать... Ты мой Тайфун читала? он строчкой ниже...*такая ненавязчивая рекламка*
леди Неизвестность: Чет припоминаю. Но по-мойму не до конца. Ой, Паленчик, а ты видела сколько за тобой народа притополо! Пойдука я свою темку почищу, а то как бы пытки не перешли в особо жестокие
Ангел: Ой, один из моих любимых фанфов у меня на форуме. Кричу: УРА!!! (от восторга)
palen: 3. Вернувшись в каморку, проскользнув мимо спорящего с Александром Андрея, Катя перевела дух, но уже в следующую минуту тревожные мысли одолели ее. Не рассказывать Андрею? Или рассказать? Как поступить? Катя подошла к двери каморки, помялась неуверенно, вернулась на свое место. Пока Андрей и Саша пикировались, упражняясь в красноречии, у нее было несколько минут для принятия решения. Она не могла его предать. Так опрометчиво пообещав Павлу Олеговичу ничего не рассказывать Андрею, Катя обрекла себя на муки совести - как бы она не поступила: все будет не правильно. Пушкарева! Вот почему ты все рассказала? Устала? Так устала, что сил не было скрывать. Не умею…Никогда не врала, а тут…Столько лгать, изворачиваться, подделывать документы и все ради чего? Ради кого. Ради Андрея. Катя покраснела и прижала ладони к горящим щекам. Боже, во что она превратилась? На что она надеялась? Да, Андрей ценил ее как хорошего работника и специалиста и может даже – как верного друга. Он нуждался в ней и защищал от нападок Киры. Но о большем и речи идти не могло. Что бы, такой как Андрей, заинтересовался такой, как она? Неужели ее раболепская верность и есть – любовь? Катя закрыла глаза, сдерживая слезы – нервы никуда не годятся. Один день: она поговорит с Павлом Олеговичем, докажет ему, что все по их с Андреем Павловичем плану получится, и потом все расскажет Андрею. И все будет хорошо. И не надо будет врать, можно будет спокойно работать, не боясь происков Воропаева. Да. Так я и сделаю. О своих чувствах к Андрею Катерина запретила себе думать до завтрашнего вечера. Она загнала свою любовь – такую странную и изначально обреченную на отсутствие взаимности, в самый далекий уголок сердца. **** Я должна быть сильной, – повторяла Катя, как заклинание весь последующий день. Она боялась, что не сможет скрыть от Андрея своего предательства, но ей повезло. Жданов-младший поехал в банк, потом к поставщикам и задержался в городе до вечера. То, что совет прошел замечательно, позволило ему расслабиться и вместо возвращения на работу заехать в любимый ресторанчик, дабы насладиться обществом Малиновского, девушек и виски. **** Катерина робко мялась у входа в ресторан. Оглядела свое скромное одеяние: старое видавшее виды пальто и сапожки, пусть и начищенные до блеска, но все равно – старые и потертые. -Я же по делу! И пусть кто-нибудь попробует меня остановить! – Сделала себе внушение Катя и решительно шагнула на крыльцо ресторана. Однако никто не стал строить ей препоны. Когда, держа в охапке две увесистые папки, она прошептала метрдотелю, что ее должен ждать господин Жданов, тот незамедлительно провел ее по залу к столику, за которым уже сидел Павел Олегович. -Здравствуйте, Катя. Вы голодны? -Да. Нет. Я… -Я рекомендую вам заказать рыбу, ее тут чудесно готовят. -На Ваш вкус. – Катерина совершенно смутилась. Подошел официант, Павел Олегович сделал заказ, периодически вопросительно посматривая на Катю, словно спрашивая ее одобрения. Катерина кивала: ей было абсолютно все равно что есть и пить. Официант удалился, и за столом повисла пауза. -Катя… -Вот документы… - одновременно проговорили они и замолчали. -Так-так. – Павел забрал бумаги из рук Кати и погрузился в их изучение. Он поднимал голову, только для того, что бы задать уточняющий вопрос, а Катерина ловила себя на мысли, что Андрей очень похож на отца. Вот так и Андрей, склоняет голову набок, когда ждет ответа, вот так же смотрит поверх очков, так же улыбается, сняв очки и покусывая дужку, и жесты у них похожи… -Что же, Екатерина Валерьевна, - сказал Павел, откладывая в сторону документы. К этому моменту официанты, как по команде, стали приносить закуски. -Я вижу, что положение дел, хоть и печально, но внушает оптимизм. Как Вы попали в эту яму мне более-менеее ясно, и как собираетесь выползать – тоже. Чего я не могу понять, так это почему Андрей настолько доверяет Вам? Простите, я не сомневаюсь в Вашей порядочности, но все же… -Павел Олегович! Я не знаю, как мне доказать, что мне не нужно «Зималетто». Ой, в смысле, я не претендую на его имущество. -Я подумаю, как Вы сможете это доказать. А пока, я хочу попросить, что бы Вы ни о чем не говорили Андрею. -Но… -Послушайте. Я вижу, что он ошибся, но я вижу, что он нашел выход из ситуации. Что ж. Это мир бизнеса, а он, как известно, жесток. Для Андрея это хороший урок. Если сейчас он узнает о наших разговорах, то…он станет рассчитывать на меня. Нет. Он должен распутать этот клубок сам. Но и без контроля я эту ситуацию оставить уже, увы, не могу. Так что, Катюша, Вам придется заниматься очень неприятным делом – отчитываться передо мной каждую неделю. Или по телефону, если я буду в Лондоне, или лично, если я буду в Москве. Когда я увижу, что мое вмешательство точно не требуется – то мы прекратим наши тайные переговоры. Я понимаю, - он поднял руку, жестом призывая Катю не прерывать его, - Вам это неприятно. Но я это делаю не только для «Зималетто», но и для Андрея. -Я так не люблю врать… -Но Вы врали. Считайте, это расплатой, особенно если ужин в моем обществе Вам неприятен. -Что Вы! – Горячо запротестовала катя, - Ну как вы могли подумать! Вы… Да Вы и Андрей – единственные люди, которые меня… - Катя осеклась. -Продолжайте, Катя. Вы смелая девушка, если сказали «А», то говорите и «Б». -Просто, моя внешность…И все на нее реагируют… -А что с Вашей внешностью? -Павел Олегович! Ну, разве вы не видите? -Вижу. Я вижу, что очень хорошенькая молодая девушка почему-то хочет казаться … - он замолчал, подыскивая слово. -Уродина. Я уродина! – тихо прошептала Катя. -Кто внушил Вам эту глупость? -Я вижу себя в зеркало! Каждый день! -Мне кажется, в зеркале вы видите то, что хотите видеть. Что-то, по всей видимости, случилось в Вашей жизни, после чего вы решили, что если будете выглядеть так – то никто вас не тронет. Я прав? Катя побледнела и тихо прошептала: -Да. -Мужчина? -Да. -Он Вас…обманул? -Да, но…как…Вы…догадались? -Катюша, мне много лет. Я многое повидал в своей жизни и совершал не всегда хорошие поступки, о которых теперь сожалею. И я судил о людях по одежке и вел себя, бывало, глупо и неоправданно жестоко. Но что сделано - то сделано. Опыт, Катя, опыт. И послушайте старика… -Вы не старик! -Спасибо, мне лестно, но тем не менее: Вы не уродина, и если только захотите – сами захотите – то станете просто красавицей. Катя зарделась. Она не верила, что может стать хорошенькой, а тем более красавицей, но так приятно было слышать такие слова. -Спасибо. -Лучшей благодарностью для меня будет, увидеть вас в одежде «Зималетто» - шутливо сказал Павел. Подали чай: не эти бумажные пакетики с сеном, а небольшой пузатый чайничек, накрытый льняной салфеткой. Когда официант разлил напиток по чашкам, Катю окутал аромат мяты и каких-то еще трав, навевая воспоминания о лете. Как же мне хорошо здесь и сейчас. – Подумала Катерина, наслаждаясь чаем и удивительным покоем, наполнявшим сердце. Она бы очень удивилась, если бы смогла подслушать мысли Павла. Он тоже думал о том, что давно, так давно не ощущал такой удивительной гармонии с миром. 4. Дни летели, складываясь в недели. Прошел месяц. За это время Катя смогла убедить себя, что все, что она делает – на благо «Зималетто» и Андрею. Она работала с удвоенной энергией, привлекая и Николая. Павел Олегович улетел в Лондон и сам звонил ей каждую пятницу, внимательно выслушивал отчет Кати и никогда не забывал сказать ей что-то приятное. Катя ждала этих разговоров, и каждый раз, получив одобрение Павла Олеговича, гордилась и чувствовала, как за спиной вырастают крылья. В город пришла зима, и сразу стало светлее от чистого снега, и сразу почувствовалось ожидание еще далекого Нового Года. -Катюша, мы с Маргаритой приезжаем в Москву на следующей неделе, - сказал Павел при последнем разговоре. – Так что, подготовьтесь хорошенько! Я Вас помучаю. Все документы в порядке? -Да, Павел Олегович! Ой, как я рада… - и осеклась, осознав, что действительно хочет его увидеть. - А платья от «Зималетто» появились в вашем гардеробе? – спросил Павел. -Нет, - ответила Катя грустно, но я …постараюсь что-нибудь подобрать. -Вот и замечательно. Для сотрудников предусмотрена хорошая скидка, на сколько я помню. До встречи, Катя. -До встречи, Павел Олегович. – Катя аккуратно повесила трубку на рычаг и вернулась в свою комнату. Открыла шкаф и стала рассматривать себя в зеркале. Она разделась и, оставшись обнажённой, со смущением принялась рассматривать свою фигуру: грудь слишком большая, бедра слишком широкие, талия непропорционально худая, ноги – спички какие-то. Волосы… - Катерина распустила косички, встряхнула головой, - волосы жидкие. Глаза, - Катя сняла очки, и ей пришлось щуриться, лицо сразу исказилось. – Глаз и не видать. -Уродина! – С уверенностью сказала Катя, - Ничего мне не поможет. Катерина накинула халат, сходила в душ и, наконец, устроилась под одеялом, но уснуть не получилось. То, что не смогли сделать все презрение окружающих и насмешки людей, сделали добрые слова Павла Олеговича. Кате захотелось стать – нет, не красивой, а такой как все. Простой и обыкновенной. В понедельник, когда Катерина собирала какие-то документы, что бы лично съездить в банк и засвидетельствовать управляющему свое почтение, она услышала из кабинета Андрея Павловича жуткие крики: спорили Кира и Андрей. -А я тебе говорю, что это важнее! – кричала Кира Юрьевна, сурово сдвинув брови. -Кирочка, родная, даже если это сверхважно, я не могу тебе достать Федора из-под земли. Он сейчас на другом конце столицы. -Тогда пошли эту…свою… мымру! -Андрей…Павлович, - Катя вышла из каморки, держа в руках пальто, - я еду в банк, вернусь к концу рабочего дня. Андрей и Кира замолчали, при этом Кира с вызовом смотрела на Пушкареву, немало не смутившись своего высказывания. -Катя! – Сказала Воропаева и протянула Катерине папку с документами, - это срочно необходимо отвезти в наш магазин по адресу… -Кира, Катя едет в банк! И это важнее магазина! – попытался отбиться от невесты Андрей. -Ничего, Андрей Павлович, я завезу, - сказала Катя спокойно. Посмотрела на адрес на конверте, - тем более, это по пути. Кира Юрьевна, я бы хотела купить костюм, - продолжила Катерина, набравшись мужества, - мне говорили, для сотрудников предусмотрены скидки? Меньше всего на свете Кира хотела помогать Пушкаревой, но отступать было поздно. -Да, - прошипела она. Предусмотрены и если ВЫ подберете себе что-то, в чем лично я сомневаюсь, то получите скидку на одежду из новой коллекции, как и все топ-менеджеры – 60%. -Спасибо! – Катя вышла из кабинета, оставив Жданова и Воропаеву недоуменно глядеть ей вслед. *** Закончив свои дела в банке, Катерина направилась в магазин. Ей уже приходилось как-то здесь бывать вместе с Андреем и от ее внимание не укрылось, что с директором магазина – молодой и очень красивой Галиной, Андрея связывали отнюдь не только рабочие отношения. Катерина могла бы оставить документы секретарше – милой девушке Светочке, но она попросила сообщить директору о своем прибытии. -Здравствуйте, Катя, - Галина пожала Катерине руку и предложила сесть. – Чай, кофе? -Чай. Галина…У меня к Вам дело. Мне нужен костюм… -Костюм? Замечательно! Сейчас все организуем! Галина нажала кнопку селектора: - Света! Ко мне, быстро, и сантиметр захвати! Вечно улыбающаяся свету Светочка впорхнула в кабинет и уставилась на начальницу. -Света, сними мерки с Екатерины Валерьевны и подбери пару-тройку костюмов, таких – солидных, что бы на работу ходить. Правильно? – Галина посмотрела на Катю, та кивнула в ответ. Так, потом блузки и аксессуары и тащи все сюда. Мы будем мерить. Нельзя сказать, что Галина очень любила Катю: они и виделись всего несколько раз. Но Галя, по понятным причинам, не любила Киру и была осведомлена об ее отношениях с Катей. Таким образом – помочь Катерине и насолить Кире, было очень заманчиво. Светлана быстро сняла мерки, сделав скидку на обширность Катериной юбки, и заметила: -Вам, Екатерина Валерьевна, с фигурой повезло! -Вы издеваетесь? – Катя вскочила из кресла, а Светлана недоуменно посмотрела на нее. -Почему? У Вас такие параметры, аж завидно! Ах, мне бы так – что бы попа похудела, а грудь увеличилась, - мечтательно произнесла Светочка. -Есть меньше надо! – со смехом сказала Галя, - иди уже, жертва диет! Светлана выбежала из кабинета и вернулась буквально через десять минут, пригибаясь по тяжестью вороха одежды. -И это все я должна мерить? – ужаснулась Катя. -Да! – хором ответили девушки. Целый час Катя мерила все под пристальным оком Галины. В результате они остановили свой выбор на двух костюмах: одном брючном и одном с юбкой. Сдержанные темные цвета и классический покрой. К ним – несколько кофточек и блузок. Катя, по привычке, застегнулась на все пуговки. -Катерна, если Вы оставите не застегнутыми эти пуговицы, вот так, то все мужчины будут падать к Вашим ногам штабелями! Я Вам обещаю! – Разъясняла Света, которой примерка одежды нравилась значительно больше, чем исполнение прямых обязанностей. Все хорошо, но вот пальто и сапоги… - протянула она, с неудовольствием рассматривая и то и другое. - Да, но у меня на пальто, даже со скидкой, нет денег, - печально сказала экономная Катя. -Сейчас что-нибудь придумаем. – Галина открыла шкаф, и достала симпатичное пальто. Вот, тут маленький дефект, мы это пальто собирались поставить с 90% скидкой. Тут вот, видите? Надо зашить. -И из-за такой мелочи такая скидка? – Катя была потрясена. -Да, - пожала плечами Галина, - иногда мы просто вещи списываем. Света в задумчивости ушла, что бы вернуться с обувной коробкой в руках. -Вот, девочки из соседнего обувного дали. Мерей... те. Катя покорно одела и пальто и сапоги. -Ой, как же Вам идет! – Девушки были в восторге. Катя оглядела себя в зеркале. А все не так страшно. Конечно, если бы ей пришлось сразу одеть вечерний наряд с декольте и шпильки, вряд ли она чувствовала себя бы уверенно. Но в костюме благородного серого цвета и белой блузке, в сапожках на небольшом каблучки и в пальто, завязанном на талии кушаком, она выглядела очень даже ничего. Волосы слегка растрепались и Катя попыталась убрать их в пучок. -Ой, не надо! – подскочила Света, я сама: она сделала Катерине низкий хвост, выпустила несколько прядей, смягчив черты лица. – Вам бы еще макияж хороший и очки! -Тебе бы, Светлана, что бы ни делать, лишь бы ничего не делать! Марш работать! – Осадила Галина подчиненную. Света надула губы и гордо удалилась. Еще некоторое время Галине пришлось потратить на то, что бы уговорить Катерину не только не одевать ее старые вещи, но вообще – оставить их в магазине. -Столько пакетов тащить! Зачем? Неужели ты (девушки перешли на «ты»), после такого костюма сможешь одеть это? Катерина смотрела на себя в зеркало. Больше всего ее радовал тот факт, что она осталось все той же Катей Пушкаревой, а не стала разряженной куклой. И она решилась на это сама! И, оказалось, на ее фигуру шьют одежду, да какую! А еще – Павлу Олеговичу будет так приятно увидеть ее в костюме из последней коллекции «Зималетто». -Хорошо! – Катя улыбнулась Гале, - спасибо! Я заеду потом, через неделю, ладно? -Конечно! И учти, мы тебе еще платье подберем! Готовь денежки! Катя шла по улице и наслаждалась тем, что никто не обращал на нее внимание! Никто не оборачивался и не прыскал смехом в след. А в метро она услышала, как две очень хорошенькие девушки, стоящие рядом, с завистью, кто бы мог подумать, обсуждают ее наряд! До окончания рабочего дня оставалось совсем немного времени, Катя подошла к зданию «Зималетто», когда сумерки прорезал свет фонарей. Девушка остановилась у дверей, набрала полную грудь воздуха и решительно шагнула внутрь…. **** Марго стояла у окна в лондонском доме Ждановых. Она помахала рукой Павлу, который выбежал на ежеутреннюю пробежку и, когда муж скрылся за поворотом, Маргарита подошла к большему зеркалу и стала рассматривать свое отражение. «Почему этот мир так несправедлив? Почему, хотя Павел старше ее на 13 лет, сейчас он выглядит почти ее ровесником? Почему мужчина может себе позволить иметь морщины, седые волосы и лишний вес, а женщине этого не простят? Не простят так же, как и молодого любовника. А этим мужчинам все сходит с рук. Вот и Павел, вернулся из Москвы другим. Точно, завел там себе какую-нибудь модельку! А еще вечные ссоры Андрея и Киры. О, Господи!» - Маргарита наморщила лоб, но тут же приказала себе расслабиться – не хватало только лишних морщин. Морщины! Может, пора уже обратиться к специалистам? Помолодеть лет на 10 и тогда Павел перестанет смотреть на сторону? Только тем, что он завел себе любовницу, Марго могла объяснить, что муж вернулся в Лондон помолодевшим, с горящими глазами. Он стал заниматься спортом: каждое утро – бегал, каждый вечер – плавал по часу в бассейне, и три раза в неделю ходил в спортивный клуб. Все эти перемены не радовали Маргариту, но единственное, что она могла – это делать вид, что все в порядке. Промучившись сомнениями, она позвонила старинной подруге на предмет выяснения – где можно сделать пластическую операцию. А Павел бежал по осеннему Лондону и наслаждался уже подзабытыми ощущениями: когда каждый мускул твоего тела с готовностью выполняет твою команду, когда бег доставляет удовольствие, а не приносит боль в сердце. Первые две недели Павел переживал – не выдаст ли Катя их тайну? Как Андрей справится с проблемами? Но, поговорив с Катей, каждый раз успокаивался и чувствовал прилив сил. А потом решил, что негоже сидеть и киснуть в этом Лондоне – и стал бегать, плавать и, представить только, тягать штангу в зале. С каждым днем он ощущал себя моложе и моложе – и осанка стала прямее, и тело налилось приятной упругостью. Он стал заглядываться на девушек и этот интерес к противоположному полу, вспыхнувший с новой силой, радовал больше, чем сами девушки. Он списывал перемены на то, что опять занят делом – пусть и тайно, пусть и не постоянно, но он держал все под контролем. Павел сам себе ни за что бы ни признался, что с нетерпением ждет пятницы – что бы поговорить с Катериной о делах фирмы, а напоследок поболтать о пустяках и подсмеиваться, представляя, как она смущается у телефона, там – в далекой Москве. Ультиматум жены о том, что ей немедленно необходимо в Москву, он воспринял как подарок судьбы. Когда же Марго посвятила его по поводу того, что является причиной, он все же попытался ее отговорить: -Марго! Зачем тебе эта пластика? Во-первых, ты и так прекрасно выглядишь! Больше 45 тебе не дашь. Во-вторых, это просто опасно! -Паша! Ну что ты говоришь! Этот хирург – самый лучший, я навела справки. Скажи, что ты не хочешь, что бы жена помолодела. -Милая, если тебе так этого хочется – хорошо, поехали в Москву. Только скажи, а в Лондоне специалистов нет. -Нет. – Отрезала Маргарита, - Я все узнала, вот слушай… - и она вылила на Павла столько информации, что он пожалел о своем вопросе. Вот так и получилось: Ждановы-старшие возвращались в Москву на неопределенный срок.
Ангел: Спасибо!
palen: 5. Как Катя и предполагала, ее появление в обновленном виде, вызвало в «Зималетто» переполох. Сперва пришлось объяснять Потапкину, почему она ушла обыкновенной, а пришла «вся такая». Потом ее облапал женсовет в полном составе. Если бы не вмешательство Ольги Вячеславовны, то Катерину просто разобрали бы по кусочкам. Гвоздем программы стало столкновение в коридоре с Клочковой и Воропаевой. Обе остановились как вкопанные, не в силах произнести ни слова. Только богатая мимика: поползшие вверх брови и упавшие вниз челюсти еще раз доказали Катерине, что она явно добилась успеха в смене имиджа. Для полного комплекта, Катя встретилась с Александром, налетев на него, когда Воропаев выходил из приемной. -Ооо, - протянул он, ловко схватив Пушкареву за локоть и не спеша выпускать, - да вы, Екатерина Валерьевна, мастер маскировки! Никогда не подумал бы! Вы специально скрывали от нас вашу… – и он выразительно смерил Катю с головы до ног плотоядным взглядом. -Да. Хотела уяснить, кто оценивает людей по уму, а кто по другим признакам. -Ну, я-то Вас явно недооценил. Но я готов исправиться. Может, поужинаем вместе? -Ужин, как я знаю, надо отдавать врагу? Отчего же не поужинать. Только тогда Вам придется, есть мою порцию. -Ах. Я записан во враги? Ну конечно, я же не люблю Жданова, а ваша преданность не имеет границ. Зря, Катя! – Он наклонился к ней опасно близко. – Со мной лучше дружить. Воропаев отпустил руку девушки и, довольно улыбаясь, вышел из приемной. Катя вздохнула. Осталось появиться только пред светлые очи Андрея Павловича. В кабинете, помимо Андрея, сидел Малиновский. Он так развалился в кресле, что фактически висел в воздухе, поэтому, увидев Катю и попытавшись вскочить на ноги, он, вместо этого, шмякнулся на пол. Андрей усмехнулся, перевел взгляд на Катю и несколько секунд явно наслаждался увиденным, а потом изрек: -А Кира опять оказалась неправа. Замечательный костюм, Катя. И вам очень идет. -Спасибо! – Катя искренне обрадовалась. Когда девушка скрылась в коморке, Роман нашел в себе силы подняться и, потирая ушибленную, гм, спину трагически зашептал: -Жданов. Что это было? -Катя. – Андрей ответил, не поднимая головы от документов. -И ты не удивлен? -Катя как Катя, только костюм приличный и все. -И все? Палыч! Ау! Тебе пора менять очки на более сильные. Ты видел ее фигуру! Это же… Это же что-то потрясающее воображение! Мой любимый размер… -Чего? -ВСЕГО! -А я думал, ты предпочитаешь худосочных моделек. -Не, ну рыбки Милко тоже хороши, но тут все такое, мммм, свеженькое. -Малина! Даже не вздумай! Катя еще совсем ребенок! – Жданов с усмешкой смотрел на друга. – И вообще – пусть работает спокойно, а то потеряет из-за тебя покой, что мы делать будем? А? Я вот не умею так лихо отчеты стряпать. -Да ладно, Жданов. Но ты везунчик – взял на работу лягушку, а она, мало того, что царевна, так еще и умница. Жданов в ответ только рассмеялся: - А помнишь, я говорил, что будешь ты мне завидовать! Ромка кивнул: - Я ухожу. Я ухожу зализывать раны! -Иди, шут гороховый, знаю я твои раны! Когда за Малиновским закрылась дверь, Андрей оторвался от работы, и уставился на дверь в каморку. Вот в чем Ромка прав, так в том, что Катя таит в себе много секретов. И это тревожит. Жданов решительно поднялся из-за стола и постучал в каморку: -Кать, можно? -Да, Андрей Павлович. -Может быть, Вас подвезти? Я смотрю, у Вас столько пакетов. Давайте, помогу? -Нет, нет. Спасибо. Я справлюсь. -И все же я настаиваю. Вы ценный сотрудник и я не могу допустить, что бы Вы таскали тяжести. -Хорошо. – Катя была удивлена. Всего-навсего сменила костюм – даже очки и брекеты на месте, да и прическа улучшилась относительно, а такая внимательность – и Воропаев на ужин зовет, и Жданов подвезти предлагает. А раньше Андрей не вызывался ее подвозить, даже когда они задерживались допоздна… Неужели все так просто? Одна-две расстегнутых пуговички и мужчины у твоих ног? У Кати мелькнуло сомнение в правильности перемен во внешности: раньше враги и друзья так легко определялись в толпе людей, а теперь? Катя прогнала сомнения: если она решила измениться, то отступать не будет! Пушкарева она или нет?! Андрей довез Катю до дома. По дороге они мило болтали на производственные темы. На прощание, Жданов нежно пожал Кате руку, наказал не опаздывать и умчался в голубую даль. Катерина поднялась домой, готовая к сражению с папой, но, как ни странно, папа одобрил смену гардероба, сказав, что «на таких должностях на костюмах экономить нельзя». Катя была удивлена настолько, что решила попробовать подобрать себе новые очки. ***** Пурга миллионами снежинок билась в стекла. Кира стояла, сурово сдвинув брови, смотрела на нечеткое отражение в окне и думала. Все ее мысли возвращались к Пушкаревой. Кто она – Катя и кто Кира! И все же, эта выскочка крадет у нее Андрея. Путь они не любовники, это ясно – пусть даже в новом костюме и на каблуках, но Катя явно не во вкусе Андрея. Но это еще страшнее – пусть бы он переспал с ней и бросил, как всех тех, кто перебывал в его постели. Но нет! Катя крадет не его тело, а его душу, его эмоции, его время, его расположение… Мнение Кати стало для Жданова важнее мнения других людей, важнее мнения Киры! А это уже совсем никуда не годится. Что же делать? Кира не могла найти ответ на этот вопрос. Ах, если бы Катя была просто бабочкой Милко, как все было бы проще. Кире стало страшно. А что если Катя изменится настолько, что Андрей заинтересуется ей и…полюбит? Страх ознобом прошелся по коже, Кира посмотрела на телефон и застонала, закусив губу. Она поклялась себе, что не будет доставать Андрея звонками, но не могла вот так вот сходить с ума в ожидании. -Андрюша, - Кира постаралась придать голосу беззаботность, - а ты где? Я тут ужин приготовила… Ответ, по всей видимости, Кире очень и очень не понравился – она со злостью выдохнула: -Ну что же, до встречи завтра утром! - выключила телефон, со злостью бросила ни в чем неповинную вещь на кровать. Пушкареву!!! Провожать!!! Нет, с этой выскочкой что-то надо делать! 6. Пятница. Катя оглядела себя в зеркале и довольно кивнула. Подумать только – неделя, а она мало того, что привыкла к новой одежде и поменяла очки, она хочет продолжить: ей хочется купить еще юбку, а лучше две, и туфли и блузки и…. Господи! Кто бы мог подумать, я – шмоточница. Словно туго завернутый кран открыли. Как только Катя поняла «алгоритм» подбора одежды, так сразу это стало увлекательным занятием. Иногда, даже более увлекательным, чем превращение циферок в произведение искусства, под названием «Отчет». Рабочий день подходил к концу, Андрей был уведен на некую вечеринку твердой рукой невесты, все остальные работники вслед за начальством потянулись к выходу. Катя еще раз посмотрела бумаги, добавила какой-то важный листочек в папку, оглядела свое идеально убранное рабочее место и выключила свет. Еще час – и она доберется до ресторана «Модерн», где ее ждет Павел Олегович. Сердце подпрыгнула радостно, предвкушая встречу с другом. Ой, Пушкарева! Что ты себе выдумываешь! Как САМ Павел Олегович может быть тебе другом? Он просто хорошо воспитанный человек, и все! А ты возомнила себе! Интересно, заметит мой новый костюм? – Мысли Кати кружились в такт танцующим снежинкам. Она приветливо кивнула швейцару, гостеприимно распахнувшему ей дверь: - Что-то давно Вас не было видно, - поприветствовал он ее. -Теперь опять буду часто! – радостно сказал Катерина. Катя шла через зал, к Павлу и ее личико светилось такой радостью, что Жданов, невольно залюбовался. -Катюша, здравствуйте! Вы сегодня – просто неотразимы. И в костюме несравненного Милко, как и обещали? Ну что, Милко – гений? -Да! – Катя засмеялась, - оказывается, наша одежда, то есть, «Зималетто», действительно очень удобная и вообще, замечательная. -Я рад, что Вы оценили. -Спасибо, Павел Олегович, я так Вам признательна. Если бы не Вы – я бы не решилась. -Катя, благодарите себя. Мой вклад невелик – маленькая подсказка, а красота - это Ваша заслуга. Катерина смутилась. Он считает ее красивой? Это просто комплимент. А Павел с удовольствие просто смотрел на девушку рядом с собой, и ему было приятно думать, что в ее преображении есть частичка и его заслуги. Катя, спохватившись, стала рассказывать о работе, подсовывала документы и с жаром доказывала, что дела с каждым днем идут все лучше и лучше. Павел внимательно слушал ее, не пропуская ни одной детали. -Что ж, Катерина Валерьевна, надеюсь, что и дальше Вы будете так же лихо расправляться с трудностями. -Это все Андрей. -Это я уже слышал. У меня другое мнении, и знаете, мне кажется, что Вы бы справились не только с обязанностями помощника президента, но и с должностью президента. -Что Вы! -Да. Есть в Вас что-то такое. -Павел Олегович, вы меня совсем захвалили. Я только скромный помощник. -Да? А кто убеждал меня месяц назад, что все проблемы в «Зималетто» - дело рук Катерины Пушкаревой? Катя не нашлась, что ответить и предпочла перевести разговор на другое: -Павел Олегович, Вы говорили, что подумаете, как сделать так, что бы обезопасить «Зималетто» от… меня… Павел тихо засмеялся: - Да, помню. И хотя я доверяю своей интуиции, которая говорит, что Вас можно не опасаться, но дело есть дело. Вы сможете улизнуть в понедельник с работы? Мы заедем в нотариальную контору, и Вы подпишете кое-какие бумаги. -Да. Наверное, да. Пушкарева, что ты смущаешься, словно тебя на свидание зовут. -Вот и хорошо. Тогда давайте договоримся на два часа. А теперь, расскажите мне последние сплетни, как там Милко, как Олечка? Катя принялась рассказывать истории, которые делают летопись любой фирмы похожей на мексиканский сериал. Павел слушал и удивлялся: ни об одном человеке Катя не сказала ничего плохого. Даже о Кире, которая почему-то невзлюбила Катю с первой же минуты, даже о Виктории, даже об истеричном Милко. Не было в Кате ничего наносного и показушного – она не строила из себя важную персону, она не стремилась произвести впечатления, она была сама собой. Пусть в хорошем костюме, в новых симпатичных очках, но осталась такой же милой и …чистой? Позабытое слово. «У нее и мужчин еще, наверное, не было», - подумал Павел, и сам удивился своей мысли, - «Тебе-то какое до этого дела? Есть у нее, как теперь говорят – бой-френд, или нет?» Но, неожиданно даже для себя он спросил Катю: - А как ваша личная жизнь? Не очень страдает от такой активной деятельности на работе? -Личная жизнь? – Катя запнулась, будто размышляя, что значат эти слова. Павел уже пожалел о своем вопросе, когда Катя продолжила: -А никакой личной жизни нет. У меня есть друг, Коля. Мы еще с детства дружим. Но он просто друг. Я и с ним теперь редко вижусь – у него работа, у меня дела. И потом – мне нравится моя работа, а большего мне не надо! -А как же семья? Работа, это часть жизни, но не вся жизнь, Катенька. -Да…Но…Мне… С моей внешностью… -Опять – внешность! Не поверю, что на такую чудесную девушку никто не обращает внимания! Катя молчала, глядя на него огромными глазами испуганного олененка. -Все у Вас, Катенька, будет хорошо! И принц появится, обязательно! – Он взял ее ладонь и тихонько пожал. Катя улыбнулась и смущенно кивнула. **** Когда Катерина вышла из ресторана, она подставила под снегопад ладонь, поймала снежинку, как в детстве – загадала желание, а потом побежала к дороге, поймать такси. Она была так погружена в воспоминания о проведенном вечере, что не заметила большую черную машину, салон которой изредка освещался огоньком сигареты. Воропаев присвистнул: -Ничего себе, госпожа Пушкарева! Вы еще посещаете такие дорогие рестораны? Оооочень интересно.
Ангел: А дальше...........
palen: 7. Просканировав зал на предмет знакомых лиц, Воропаев уткнулся взглядом в Павла Олеговича, сидящего за дальним столиком и спокойно пьющего кофе. -Павел Олегович! -Саша! -Какими судьбами? -А ты? -Да вот, заехал поужинать. -И я тоже. Марго все по подружкам эти дни разрежает, а я брошен. -А… Уже уходите? -Посижу с тобой. -Вы, случайно, секретаршу Андрея здесь не видели? – Александр осматривал зал, пытаясь понять, с кем могла встречаться Катя. -Викторию? -Нет, - Александр поморщился, - Пушкареву. -Нет. – Спокойно ответил Павел. -Ну, да. Она так изменилась, что вы ее вряд ли бы узнали. Павел спрятал усмешку, отпивая кофе из чашки: -Саш, ты все плетешь интриги против Андрея? Мне это не нравится. -Какие интриги! Вы же сами интересовались делами в «Зималетто». И мне не безразлично то, что там происходит. -Тебе задерживают выплаты? -Нет, но… -Саша, я попрошу тебя не лезть в дела «Зималетто» - в один миг глаза Павла превратились в льдинки, а из голоса пропало благодушие. Он смотрел Александру прямо в глаза и Воропаев первым отвел взгляд. -Хорошо, Павел Олегович. Только потому, что просите ВЫ. Но, если что-то произойдет - не забывайте, я Вас предупреждал… -Вот и хорошо, Саша. И, между прочим, у меня к тебе заманчивое предложение. На «Зималетто» свет клином не сошелся. Ты говорил, у тебя есть свободный капитал? Мужчины погрузились в разговоры о фондовом рынке, о вложении капитала, но Александр не забыл по странную встречу с Катериной. С кем же она здесь встречалась, - думал он. **** Зима выдалась снежной. За окном светило солнце, и небо было слепяще голубым. В такой день, да на лыжах покататься, а вместо этого – сиди в офисе! Катерина тряхнула волосами, еще раз полюбовалась своей новой прической в зеркале приемной. В субботу, неожиданно даже для самой себя она побежала в парикмахерскую, но когда села в кресло, то испугалась и пропищала мастеру: «Только немножко подравнять». Мастер витал в облаках, поэтому, кивнув, немножко постриг, а потом немножко оттенил и немножко завил. Все получилось замечательно. С первого взгляда, было не понятно – что изменилось во внешности Кати. Просто она стала ярче, черты лица стали четче, и даже без косметики стало видно, что у нее красивые губы, благородный нос, с пикантной горбинкой, высокие скулы и глаза, чУдного оттенка крепкого чая. Андрей, увидев Катю утром, долго рассматривал ее, силясь понять, что опять произошло с помощницей. Он так пялился, что Катя, старательно зачитывающая план на неделю, сбилась и спросила: -Андрей…Палыч…Со мной что-то не в порядке? -Почему? -Вы так смотрите… -Нет, Катюша, Вы прекрасно выглядите. Просто прекрасно… А потом началась обычная суета, Катя бегала по офису, как маленький вихрь. В результате – она налетела на Воропаева, который тут же поймал ее за руку, припечатал к стенке, прижал всем телом и зашептал на ухо: -Вот как, Катерина Валерьевна. Значит, мало того, что Вы теперь можете соперничать с моделями внешностью, Вы теперь посещаете такие заведения, которые бабочкам Милко и не снились? Катя побелела. Неужели он видел..их..с Павлом Олеговичем? Он же может сказать Андрею. И что тогда будет! - Что Вы делали рядом с «Модерном»? Молчите? – продолжал Воропаев. – Кто же тот счастливый соперник, ради которого Вы отказали мне? Он так близко наклонился к ней, что Кате на секунду показалось, что он поцелует ее. Но Воропаев только усмехнулся: -Не скажите? Другого я и не ожидал. Но, может, все-таки пообедаете со мной? Или позавтракаете, раз от ужина Вы отказались? Катя отрицательно помотала головой. -Что ж. Война так война. Третьего приглашения не последует, можете быть спокойны. – Он резко выпрямился, улыбнулся, словно ничего не произошло и, отвесив поклон, проследовал в кабинет Жданова. Катя несколько секунд не могла прийти в себя, а когда отдышалась, и мозг стал снова способен перерабатывать информацию, первым делом Катерина вспомнила, все что говорил Воропаев. Нет. Он видел ее у ресторана, а значит – он ничего не знает и просто пугает. Александр вошел в кабинет Жданова и прямо с порога осведомился: -Как наши дела? -Наши? А у нас с тобой общие дела? -Ну, пока мои деньги и деньги моей семьи вложены в «Зималетто» - дела у нас с тобой общие. Но это легко исправить: только скажи, и я продам свои акции. – Саша ослепительно улыбался, но в глазах не было и намека на дружелюбие. -Нет. Что ты. Пусть все остается, как есть. Я, знаешь ли, полюбил стабильность. Расту, наверное. – Андрей улыбнулся не менее ослепительно. – А что тебя волнует? -Меня волнует? Да ничего не волнует. Только немного смущает… -Поделись со мной! - В голосе Жданова явно проскальзывали издевательские нотки. -Поделюсь. Пушкарева… -А что, Пушкарева? -Да вот, она расцвела просто до невозможности, одеваться стала прилично. Но! – Воропаев поднял указательный палец вверх, - Мало того. Вчера мы фактически столкнулись у входа в ресторан «Модерн». Ты знаешь, даже я себе позволяю туда ходить изредка. Что же там делала Пушкарева? -Может, у нее жених богатый! – Спокойно предположил Жданов. -Да. Или жених богатый, или денежки «Зималетто» уплывают к госпоже Пушкаревой. Ведь у нее почти полный контроль над финансами, не так ли? А ты, Андрюша, так хорошо разбираешься в экономических вопросах, что талантливому специалисту, коим и является Пушкарева, обвести тебя вокруг пальца – раз плюнуть. -Послушай, Сашенька! Во-первых, ты очень заблуждаешься на мой счет. Во-вторых, ты заблуждаешься на счет Кати. -Замечательно! – Протянул Воропаев, - Я буду только рад ошибиться. - Саша встал с кресла, отсалютовал рукой и вышел из кабинета. Жданов рухнул в кресло и нахмурился. Червячок сомнения стал подтачивать его веру в людей. *** Воропаев прошел в кабинет сестры. -Привет, сестренка. Что такая хмурая? – он поцеловал Киру в безупречную щеку. – Опять Андрюша? -Сашка, отстань! -Ну, вот. Как всегда – виноват Жданов, а дуешься ты на меня. Может, все же поделишься с братом? -Меня беспокоит Пушкарева. Эта девица много о себе возомнила и вообще… -Ага. Значит и тебе она кажется…подозрительной? -И мне? -Да. Я тут имел честь встретить ее на пороге милого ресторанчика «Модерн». -Пушкареву? Да в этот ресторан одни олигархи ходят. -Вот, вот…Кирюш, я обещал Павлу, что не буду лезть в эти дела, но ты то обещаний не давала. Было бы здорово, если бы ты как-то внимательнее присмотрелась к этой штучке. Вотрись в доверие, подружись. -Я? С Пушкаревой? -А ты что, хочешь, что бы она у тебя увела из под носа Жданова, вместе с деньгами? – голос Александра стал резок. Кира задумчиво смотрела на брата. -Хорошо. Это конечно, не очень... порядочно, но…у нас нет другого выхода. Правда? 8. Сразу после ухода Воропаева вернулась Катя. Весь ее вид говорил о том, что она…боится. Это Андрею не понравилось абсолютно. Катя что-то от него скрывает. Неужели прав Сашка, и Катя… Нет же, не может быть. Жданову просто необходимо было с кем-то посоветоваться. Кто-то сидел в своем кабинете и самозабвенно всматривался в монитор компьютера. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что Малиновский увлечен рабочим процессом, однако президент хорошо знал своего друга: -Ромка, хватит рассматривать девочек. Мне надо с тобой серьезно поговорить. -Говори. Одно другому не мешает. – Малиновский кивнул Андрею, но от созерцания нимф не отвлекся. Тогда Жданов, обошел вокруг стола и решительно нажал кнопку ESC, пресекая дальнейшее нарушение трудовой дисциплины. -Ромио! Дело серьезное. Ко мне заходил Воропаев. -И это называется серьезным делом? -Не перебивай. Он, оказывается, видел нашу Катю около «Модерна». -Это тот крутой ресторан, куда ходят ну очень крутые папики? -Да. -Ну и… -Сашка подозревает, что у Кати или очень богатый покровитель, или что Катя крадет деньги в «Зималетто». -Ну, и что ты этому Шерлок Холмсу ответил? -Я его послал… -Вот это правильно, и что тебя смущает? Или ты думаешь, что Катерина способна на то, что бы тебя обманывать? -Понимаешь, она вошла в кабинет, когда Воропаев ушел, и вид у нее был… виноватый. -Аааа. То есть, ты думаешь… -Я, Ромка, думаю, что Катя – наивная девушка и кто-нибудь может ее соблазнить и так далее. И помашет нам «Никамода» ручкой, вместе с «Зималетто». Понял? -Ну, спроси ее сам! -Ты как это себе представляешь? «Катя, а есть у Вас жених? А кто он, а что он?» -А почему нет? -А потому, ответить она нам может – все что угодно, у меня от ее ответов, вопросов не уменьшится. – Жданов помолчал, - а может даже прибавится. -Ииии? -Ромка, может ты ее обояешь? -Сдурел? Ты мне, что неделю назад вопил? Не трогай, не подходи, а теперь? -Ром. Это же для дела. -Ладно, Жданов. Скажи спасибо, что есть у тебя такой друг – Малиновский. Считай, дело сделано – никакой олигарх со мной не сравнится. -Посмотрим, посмотрим. Только ты, Малиновский, не тащи ее в постель. -Палыч, а ты что, ревнуешь? Почему это – не тащить? -Ром. Давай не будем уж совсем скотинами? -Иди, иди, воплощение морали. Когда за Андреем закрылась дверь, Малиновский открыл виртуальный каталог с длинноногими девицами, сладко потянулся: -Вот что значит – талант! И дело сделаю, и удовольствие получу. **** Вечером, когда Андрей уже спал, Кира впервые за долгое время, под боком у жениха, мучилась бессонницей. Ей очень хотелось узнать всю подноготную Пушкаревой, но как это сделать – Воропаева не представляла. Слишком многое было сказано нелицеприятного, слишком глубокая пропасть легла между ними. Нельзя же, в конце концов, прийти к Кате и, как в далеком детстве, просто сказать: «Давай дружить»?! И приказать нельзя. И потребовать. Что же делать? Самое противное заключалось в том, что придется скрывать свое истинное отношение к Пушкаревой: свое презрение к человеку второго сорта. Почему второго? Потому что Катя не ходит по светским раутам? Зато у нее, в отличии от светской Клочковой, высшее образование, знание двух языков и, говорят, хорошая семья. И все равно – она ИМ не ровня. Кто – Андрей и Кира, а кто – Катя. Кира встала и ушла на кухню, налила себе сока и, отпивая его маленькими глотками, продолжала размышлять на заданную тему. Наконец, созрело решение: работа! Надо привлечь Катю к какому-нибудь проекту, или взять с собой в поездку или еще что-то. Это единственный способ незаметно с ней сблизиться. Кирюша вздохнула: надо очень постараться сдерживать рвущееся из души желание наговорить ей колкостей. Потерпеть до того момента, когда она с Сашкой выведет эту выскочку на чистую воду. *** Дверь в коморку распахнулась. На пороге стоял Малиновский с улыбкой «я сегодня просто милый». -Да, Роман Дмитриевич? – Катя оторвалась от подсчетов и выжидательно смотрела на Рому. -Катя, это Вам! – он протянул Катерине огромную шоколадку. -Спасибо. – Катя ничуть не смутилась, - А за что? -Просто так. Или Вы считаете, что я не могу подарить такой симпатичной девушке шоколадку? – улыбка трансформировалась в вид «я чертовски привлекателен». -Вы, можете! - Катерина сделала упор на «Вы». – Только не мне. – Добавила она. -Почему? – Искренне удивился Роман. -Ну, я же просто Катя Пушкарева, а не фотомодель. -Конечно, нет! Вы, Катенька, во сто раз лучше. Катя подняла на Романа удивленные глаза. Роман посчитал, что на сегодня довольно и поначалу для Кати хватит и гомеопатических доз ухаживаний, состроил многозначительную гримасу и удалился. Кате несколько секунд рассматривала шоколад, а потом, пожав плечами, спрятала плитку в ящике стола, что бы потом порадовать Татьяну Пончеву. На следующий день, Рома принес милого ушастого зайца. Катя уже не скрывала своего удивления. Рома сел напротив, сделал взгляд томным, и сладким голосом пропел: -Катя, а у вас потрясающие глаза. Вы страшная женщина: красивая и умная. Ах, какая смесь. -Вы правы, с усмешкой ответила Катя. – Я всю жизнь считала, что я СТРАШНАЯ. -Кать, ну что Вы, в самом деле! – Малиновский встал, подошел к ней поближе и приобнял за плечи. – Вы, просто само совершенство. – Взял руку и поцеловал, пытаясь заглянуть в глаза Катерине. -Роман…Дмитриевич… Вы…что? -Я, Катя, подумал, почему бы нам с Вами, не расширить горизонты нашей дружбы? Мы же друзья? – губы Ромы продвинулись от ладони выше, к запястью. Катя отдернула руку и вскочила: -Роман Дмитриевич! Вы что – издеваетесь надо мной? Зачем? -Я и не думал, Катя. За Вами что, никто не ухаживал? -Ууухаживал. – Катя постаралась придать голосу уверенность. – И ууухаживает. И вообще – у меня есть.. человек…которого я люблю. -Ах, вот как? – Рома сделал вид, что жутко расстроился. – И кто же он, - спросил он Катю и увидел, как густо покраснела девушка. -Какая разница, - наконец выдохнула Катя. -Ох, Как же мне не повезло. Только кажется, что нашел человека, с которым могли бы сложиться серьезные отношения, и вот… - Рома грустно улыбнулся, - А может, все же поужинаем, например, в пятницу? -Нет! – Катя вскрикнула так, что Рома чуть не упал со стула, на который только присел. – Я…У меня дела… А Жданов-то прав. Что-то она скрывает, и так неумело. Эх, Катенька-Катенька, в какую аферу тебя втянули? Рома поднялся, улыбнулся. Улыбка получилась такой «Прощай, моя любовь! Судьба разлучает нас, но я буду любить тебя вечно!» Он послал Кате воздушный поцелуй и вышел из каморки. Тут же улыбку сменило озабоченное выражение лица. Малиновский поспешил на поиски Андрея, который деликатно удалился, дабы не смущать окучивающего Катю Рому. А Катя сидела и комкала в руках какую-то бумажку. Что происходит? Они все, что, с ума посходили? Что им от меня надо? Катерина сняла телефонную трубку и набрала уже хорошо знакомый номер: -Павел Олегович? Это Катя… 9. -Да, Палыч. Такие дела. Меня отшили. Представь, а! Меня! Малиновского! Рома и Андрей сидели в конференц-зале. Малиновский только что поведал Жданову о своем провале. Андрей хмуро разглядывал бутылку с водой и размышлял, а не заменить ли эту емкость на другую и с другим напитком, покрепче. -И что теперь делать будем? -Жданов. Ты президент, ты и думай. -Я вот думаю, думаю. -А что, если тебе попытаться? -Рома, у меня невеста. Да не простая – Кира. Это же, как с ФСБ в кошки-мышки играть. -Так в первый раз, что ли.. Сколько у тебя их было – девочек, и ничего. -Да, но это совсем другое дело. И вообще, с чего ты решил, что Катя и меня не отошьет. -А у нас есть варианты? Давай, Жданов, будем сидеть и ждать, пока какой-нибудь принц не увезет Катю в дальние края. Вместе с «Никамодой». Андрей обхватил голову руками. Не хотелось ему устраивать показательные выступления. Но как по другому? -Ромка, а может, все это наши выдумки? -Ага. И Воропаевские глюки. Он, конечно, гад последний, но ведь редко ошибается. Как он нас месяц назад чуть не поймал? Сашка зря подозревать не будет. -А почему он тогда мне это рассказал? -А я откуда знаю? В любом случае – пока все наши деньги в руках у Кати, мы должны как-то ее контролировать. Думай, Палыч, думай! ****** -Нет, Лондон лучше, чем Москва. Как-то тут все не так. – Марго капризно надула губки. -И не говорите. – Кира отпила из фарфоровой чашки, сочувственно улыбнулась. – Марго, а Вы надолго в Москву? И где Павел? -Не знаю, я хотела кое-какие процедуры сделать. Тут такие специалисты, - Маргарита лукаво улыбнулась. - Поэтому на месяц-другой мы здесь задержимся. А Павел поехал по делам. Он все делает вид, что очень деловой. Пусть. Мужчине нужно осознавать собственную значимость. – Марго многозначительно посмотрела на сына. На самом деле, Маргарита была поставлена перед фактом отсутствия мужа. Когда она попыталась настоять на том, что бы Павел просветил жену о цели своей поездки, тот только чмокнул ее в щеку и сказал: -Не забивай себе голову глупостями. Я вернусь не поздно. -К нам придут дети! -Очень хорошо, значит, тебе не будет скучно. ***** Катя вышла из станции метро, оглянулась, перешла улицу. Почти тут же перед ней притормозил автомобиль: шикарный «Лексус». Из автомобиля вышел Павел, распахнул перед Катей дверь и помог сесть на переднее сидение. Павел очень удивился, когда Катя позвонила ему и попросила перенести встречу на другое время и в другое место. -Что случилось? – мягко спросил Жданов-старший. -Понимаете, Воропаев. Александр Юрьевич, он…видел меня. Тогда, у ресторана… -Я знаю, Катя, и Вам не надо беспокоиться, я все уладил. Но, если Вы переживаете, то давайте договоримся встретиться у какой-нибудь станции метро. -Хорошо. -Вы слежки не боитесь? – Весело осведомился Павел. -Ой. -Катя, я шучу. Итак…. Павел вел машину мастерски. Водители в соседних автомобилях словно чувствовали его уверенность и силу. Там, где другие, не менее дорогие, машины подолгу стояли, ожидая, когда их пропустят, «Лексус» полноправно вливался в общий поток. Павел изредка бросал взгляд на примолкшую рядом Катю. -О чем думаете, Катюша? -А куда мы едем? -В одно тихое спокойное место. Там нас точно никто не увидит. -Хорошо, а то…Александр Юрьевич… -Вы его боитесь? -Немного. -Не стОит. Сашка больше петушится. Катя кивнула. Ей было так хорошо. За окном мелькала жизнь большого города, а они были отгорожены ото всех людей. В который раз Катю удивило ощущение спокойной уверенности, которое она чувствовала в присутствии Павла Олеговича. Как-будто я дома… Катя втянула носом воздух. -Как вкусно пахнет… -Это всего-навсего одеколон. «Фаренгейт». Катя опять вдохнула и задержала дыхание, стараясь сохранить если не запах, то воспоминание о нем. Чувственный аромат, с нотками табака и древесины, какой-то…тревожащий…странный…влекущий… У Кати мурашки прошли по коже. -Приехали. – Павел заглушил машину. Катерина вздрогнула, выплывая из своей полудремы и неясных мечтаний. Жданов помог ей выйти. Автомобиль был запаркован в небольшом дворике. -Вот сюда. Они прошли немного и остановились около двери, рядом с которой висела металлическая табличка, на которой было выгравировано «Частный клуб «Георг V»». Павел позвонил. Двери открыл дворецкий: в черном смокинге, белой сорочке и бабочке. С лицом истинного британского джентльмена он кивнул, в качестве приветствия, и пропустил гостей внутрь. Катя мысленно поблагодарила судьбу и Павла за то, что выглядит соответствующе. Ей помогли снять пальто, и она последовала за Павлом, вглубь помещений. К их услугам был небольшой кабинет, обставленный как библиотека, о которых столько написано у Агаты Кристи: массивные дубовые панели, множество книг, письменный стол, камин. В углу – два мягких кресла с высокими спинками и небольшой столик. -Располагайтесь, Катюш. Это частный клуб. Да, чего только нет в Москве. Тут нас точно никто не потревожит. -А Андрей Павлович, не знает… -Ну, Андрея интересуют другие увеселительные места, насколько я знаю. Ну, что, преступим? И снова документы, бумаги, балансы. -Все лучше и лучше. Я смотрю, с каждым днем положение выправляется. Вы с Андреем неплохая команда. -Андрей Павлович очень хороший руководитель. -Катя, я знаю своего сына. Ему еще учиться и учиться. У Вас в том числе. Он это хоть понимает? Катерина смущено пожала плечами: -Не знаю. Он ко мне всегда хорошо относился, в отличии от других… -Это Вы о чем? -Просто, как только я сменила гардероб… -А еще и прическу, как я вижу. Она Вам очень идет. -Спасибо. Так вот. После этого, все как-то по-другому стали ко мне относиться. -Да, Катя. Такое бывает. А Вы как оцениваете людей? – Павлу нравилось задавать Кате провокационные вопросы. Она так мило краснела. Современные девушки разучились смущаться, они были настолько уверенны в себе и своем праве на самое лучшее в этом мире… По крайней мере те, с кем последнее время доводилось сталкиваться Жданову. Павел вез Катю домой. Она пыталась отказаться, но он настоял: -Катерина Валерьевна, тут глухое местечко и мне спокойнее будет отвезти Вас до дома, чем переживать, как Вы добрались. Садитесь без разговоров. Катя послушалась. Они о чем-то болтали дорогой, и Катерина не заметила, как уснула. А Павел смотрел на нее и не мог насмотреться. Катя сняла очки, и во сне ее лицо было такое удивительно трогательное. Так и хотелось прикоснуться к фарфоровой белизне щек. Они уже подъехали к дому, но Павел не будил спящую Катю. Совсем замучили! И сын хорош, и сам не лучше! Свалили на ее плечики заботы. Бедная девочка. Он смотрел и смотрел на нее, а когда решил дотронуться и уже протянул руку, Катя открыла глаза. Быстро нацепила очки и испугано осмотрелась. -Мы уже у Вашего дома, Катя. -Я заснула? Извините, пожалуйста. -Это Вы меня извините, Катя. Совсем я Вас замучил. -Нет. – С жаром возразила она, - мне так приятно.. общаться с Вами. Честно-честно! -Честно-честно? Катя кивнула и на ее губах расцвела такая счастливая улыбка, что Павел не удержался и все-таки провел ладонью по щеке и испугался обрушившихся на него ощущений: желания, нежности, страха, страсти…. -Идите, Катенька, отдыхайте. – Сказал на удивление спокойно. Она попрощалась, вышла из машины, у подъезда остановилась и помахала ладошкой. А Павел сидел, пытаясь внушить себе, что все произошедшее – не имеет никакого значения. 10. Случай представился сам собой: Кира и Роман должны были лететь в Прагу, на переговоры. После недолгих раздумий, Кире удалось придумать, как можно уговорить Андрея дать им в помощники Катерину. Как ни странно – все удалось. Воропаева надеялась, что Малиновский загуляет, и они с Пушкаревой волей-неволей, но будут общаться. Срок командировки – почти неделя, за это время можно многое разведать о человеке. Отъезд намечался на следующее воскресенье, но в середине недели, как обычно слишком поздно, выяснилось, что Роман поехать не сможет. Эта поездка мало того, что была крайне важна для развития бизнеса, она обещала стать весьма насыщенной. Двум девушкам с такой программой было бы не справиться. Андрей решил ехать, на «хозяйстве» оставался Рома. Кира готова была задушить себя собственными руками… Но переигрывать было уже поздно. И вот самолет взмыл над Москвой, набрал высоту. Кира старательно занимала Андрея разговорами. Катерина сидела отдельно – на том месте, где должен был, по плану Воропаевой, сидеть Малиновский, дабы не мешать. Катя попробовала читать, но никак не могла сосредоточиться на тексте. Она закрыла глаза и стала перебирать в уме события пятницы. *** В пятницу погода испортилась: столбик градусника упал до отметки -20, мела метель, Катя стояла на пронизывающем ветру уже около пятнадцати минут. Она не рассчитала время и приехала раньше. Ровно в 19.00 подъехал Павел. Катя не дожидаясь, пока он выйдет из машины, что бы открыть ей дверь, сама дернула ручку и запрыгнула на сидение. Зуб на зуб не попадал, с беретика – очень модного, (взамен тому, старому с помпоном), падали снежинки. -Апчхи! – Сказала Катя вместо приветствия. -Будь здорова! Давно мерзнешь? -Минут десять. Сама виновата – рано пришла! -Дай-ка руку. Катя протянула руку. -Господи, совсем ледышка! – Павел включил печку на полную мощность и горячий воздух с шумом потек в салон. Катиной руки он не выпустил, помял в своих теплых ладонях и стал дышать, повторяя: -Сейчас разотрем, сейчас согреешься. -Апчхи! – Подтвердила Катя. -Так. Тут надо другое средство. – Павел с сожалением отпустил Катины пальчики. – Поехали? Они приехали в клуб, прошли в знакомую комнату. Павел еще с полпути позвонил, и к их приезду в камине развели огонь, а на столе стояли две большие чашки, от которых шел пар. -Чай? Апчхи! – Спросила Катя. -Лучше. Глинтвейн. -Я не пью! – Запротестовала Катерина. Павел засмеялся: - Это не водка, это даже не вино, почти. Пейте смело. Если Вы будете буянить, я никому не скажу. До дома довезу. Пейте – здоровье дороже. Катя посмотрела на него серьезно: - ВАМ я верю. – И стала пить осторожными глотками. По телу моментально разлилось приятное тепло, словно кровь стала горячее и потекла быстрее. Захотелось свернуться клубочком и подремать. Павел увидел, как глаза Кати стали сонными. -Катюша, садитесь в кресло, отдохните. Я разберусь с документами сам. -Но… -Никаких возражений. Катерина кивнула, села в кресло и прикрыла глаза. Вот так бы сидеть и сидеть. Трещат поленья в камине, пахнет так славно: апельсинами, вином, корицей. И можно помечтать, что это библиотека не в каком-то клубе посреди столицы, а просто дом… -А мы завтра с Андреем и с Кирой улетаем в Прагу. -Да, я знаю, - Павел оторвался от изучения баланса и посмотрел на Катю. -А вернемся только в субботу, значит, в следующую пятницу… -Да, Катя, наша встреча отменяется. Знаете, я тут подумал, что возможно, нам вообще больше не придется встречаться. И, хотя до процветания и благоденствия «Зималетто» еще далеко, но мне кажется, вы с Андреем справитесь. Катя выпрямилась в кресле, застыла на мгновение, а потом спокойно сказала: -Вам виднее, Павел Олегович. Если…вы считаете… Павел не смотрел на нее, делая вид, что изучает документы. Он принял решение перестать видеться с Катей, вчера. Почти не спал ночью, гоня от себя тревожные мысли. Он думал о том, что эти встречи становятся опасны. Для него. Пока он не видел Катерину, он мог заставить себя не вспоминать о ней, но как только они оказывались рядом, Павлу все тяжелее было делать вид, что для него это просто деловая встреча. Нельзя так. Если бы она была симпатичной пустоголовой кошечкой, которая от жадности готова прыгнуть в постель к старику – он бы не раздумывал. Такие ему не особо нравились, но позволяли чувствовать себя в тонусе. Но Катя - другая, да и чувства, которые пробуждались в Павле, когда она была рядом, не имели ничего общего с похотью. Пока это окончательно не вышло из-под контроля, надо прекратить эти встречи. -А если бы был шанс? – Пролезла непрошенная мысль, - что бы ты делал. -Ничего. Она слишком молода и хороша. Тем более, что шансов нет. Метель стихла: теперь снег падал огромными мягкими хлопьями, неспешно укутывая Москву в белую мантию. Они ехали молча, каждый думал о предстоящей разлуке. Но если Павел, разобравшись со своими чувствами, сейчас пытался примириться с судьбой, то Катя никак не могла понять, почему ее охватила тоска. Словно друга теряю. – подумала девушка. А когда Павел уехал, она вместо того, что бы бежать домой села на маленькую карусель во дворе, запрокинула голову и стала ловить ртом снежинки. *** Первые два дня командировки ни Андрей с Кирой, ни Катя, Прагу толком не видели. Было столько встреч и переговоров, что они еле добирались до гостиницы и падали замертво. Зато на третий день выдался свободный вечер. Кира попыталась внушить Андрею, что лучше всего провести его вдвоем, но Андрей решил взять с собой Катю. Каких сил стоило Кире Юрьевне не показать, как она рассержена – остается только гадать. Но она смогла выдавить из себя любезную улыбку. После того, как они побродили по Старому городу, было решено перекусить. Кира не могла сдержаться и решила поставить Катю на место. Воропаева завела непринужденную светскую беседу об искусстве…Но тут, к ее великому огорчению, выяснилось, что во многих вопросах Катя разбирается лучше: и в кино, и в живописи, и в музыке. Но еще страшнее было то, что если с Кирой у Андрея взгляды на многие последние тенденции в искусстве не совпадали, то с Катей у него был полный консенсус. Кира была взбешена. Так как Андрея от Кати было не увести, Кира решила поступить по-другому и утащила Катю в первый попавшийся магазин, оставив Андрея «пить пиво». Извилистые пути привели девушек в парфюмерный отдел. Тут Кира слегка расслабилась и стала рассматривать предлагаемый ассортимент. Катя отошла в сторонку, глянула в зеркало, и холодок прошел по ее коже: Кира смотрела на Катю, думая, что та ее не видит, испепеляющим, полным ненависти, взглядом. Катерина, сделав вид, что ничего не заметила, пошла дальше. Побродила между стеллажами и оказалась в отделе, торговавшем парфюмерией для мужчин. Она подошла к милой полноватой продавщице: -Меня интересует «Фаренгейт». -Пожалуйста, - продавщица потянула ей пробник. Катя крутила в руках конусообразный красноватый флакончик, который источал такой знакомый аромат. -Вот так. – Видя, что девушка не знает, как поступить, продавщица взяла полоску бумаги, забрала у Катерины флакон и обрызгала духами листочек. – Пожалуйста, - отдала благоухающую полоску Кате. Катерина поднесла ее к носику и закрыла глаза. В душу сразу вернулось умиротворение. -Духи себе выбираешь? Что это? – Кира появилась внезапно, безапелляционно вырвала листочек из Катиных рук, понюхала. – Это же мужской парфюм, «Фаренгейт» по-моему. -Да, я папе хотела выбрать. -А! – Кира кинула полоску в сторону, подошла к стеллажу: - Хочу Андрею что-нибудь новенькое подобрать. – Взяла один флакон, другой, смело брызгала на полоски и отшвыривала их, морща носик. А Катя взяла тонкую полосочку бумаги, пропитанную «Фаренгейтом» и спрятала в карман. **** Утро следующего дня стало для Киры настоящим испытанием. Необходимо было съездить в два место одновременно. Одну Катю отпускать на перегово ...
palen: ... ры было нельзя, и, естественно, она поехала с Андреем. Кира осталась в Праге, а эти двое, уехали в Карловы Вары.
Ангел: Привет palen !! Томительно жду проду... Очень хочеться узнать что будет дальше. Надеюсь пара Павел+ Катя состоиться.
palen: Ангел пишет: Привет palen !! Томительно жду проду... Очень хочеться узнать что будет дальше. Надеюсь пара Павел+ Катя состоиться. Я тоже надеюсь.... Прода в работе.
palen: 11. Что толку убеждать себя, что все в порядке, когда все в полном беспорядке? Павел бесцельно бродил по пустой квартире. Марго уехала за город – в какой-то очень элитный и очень секретный пансионат, где ей пообещали сотворить чудеса: омолодить лет на десять и без хирургического вмешательства. И вот вчера, в четверг, Павел отвез ее туда. Марго просила ее не навещать. Ей не хотелось, что бы кто-то, а тем более ветреный муж, видел ее после процедур в неприглядном виде. В пятницу, ближе к вечеру Павел стал собираться на ужин с Катей и только уже у двери вспомнил, что сегодняшняя встреча, как и все последующие – отменяется. И вот теперь он не знал, чем занять себя. Не хотелось ничего: накатила апатия, но Павел не думал сдаваться. Он все же поехал в клуб. -А где Ваша прелестная сотрудница? – позволил себе поинтересоваться распорядитель клуба. -В командировке, - ответил Жданов чистую правду. Он прошел в комнату, выбрал с полки книгу и сел с ней в кресло, напротив камина. Прочитал несколько страниц, а потом отбросил том в сторону. Его взгляд все время возвращался к пустому соседнему креслу, где в прошлый раз сидела Катерина. -Я все сделал правильно. – Убеждал себя Жданов. – Какие еще могли бы быть варианты? Но сердце говорило другое: - На склоне лет Бог дал тебе возможность полюбить, по настоящему, без оглядки на чин и возраст, а ты отказываешься от такого дара! -Что же я могу сделать? Она совеем еще молоденькая, неопытная, неискушенная. Зачем ей я? Вон вокруг, сколько молодых и красивых. -Но не ты ли сам говорил ей, что все это внешнее не имеет значение? И самое главное – это душа и любовь, которая живет в ней? -Неужели я должен признаться ей, что…не равнодушен и… Что я могу ей предложить? Даже если на минуту представить, что я разведусь с Марго, мы станем изгоями… -Не большая плата за счастье… -Да не нужен ей я, и думать нечего. -Пусть ОНА это скажет. Ей решать, как поступать с любовью, которую ты готов ей подарить. -Да не больно-то хорош подарок…. Устав от борьбы сам с собой, Павел встал из кресла, походил по комнате, перемешал угли в камине. Как же ему не хватало Кати. Просто ее присутствия рядом. *** Дорога до Карловых Вар была скрашена болтовней обо всем на свете. Катя смеялась над анекдотами Андрея, которые тот рассказал с удивительно серьезным видом: от чего было еще смешнее. -Кать. Вам никто не говорил, что Вы прекрасно умеете слушать? -Нет. Никто. -А что Вы делаете в свободное время? -Маме помогаю, читаю, иногда в театры выбираюсь с…Колей. -Коля? А кто такой Коля? -Ааа, мой очень хороший друг. -Друг? Просто друг? -Да, просто друг. Но мы последнее время редко видимся – у него работа, у меня…. Андрей нахмурился, сомнения посеянные Воропаевым дали всходы: в любом незначительном поступке Кати Андрей видел угрозу «Зималетто». Он посмотрел на девушку. А может, спросить ее на чистоту? -Кать, а у Вас жених есть? -Нет. -Честно? -Честно! А почему вы спрашиваете? -Боюсь, окрутит Вас какой-нибудь подлец… -Это вряд ли. Да и кому я нужна? -Ну, помимо, несомненно, прекрасных внешних данных у Вас есть ум и масса других положительных качеств, и …Вы богатая невеста. -Богатая? -Ну да, ведь «Никамода». -Андрей Павлович! Неужели вы могли подумать, что я смогу…, что «Никамода»… Вы боитесь за «Зималетто»? -Кать, а вы бы не боялись на моем месте? -Н-н-н-не знаю.- Она бы с чистой душой предложила подписать любые документы, что бы развеять опасения Андрея, но она уже подписала их с Павлом Олеговичем. Она действительно обманывала Андрея, и на душе от этого было тоскливо. Андрей по-своему истолковал то, что Катя в один миг помрачнела. Эх, зря я затеял этот разговор! И кто меня за язык тянул? А что делать прикажешь? Мучиться подозрениями? Может, стоило наступить на собственные принципы и…обаять ее? Нет, как-то мерзко это. Но какие еще варианты? Следить за каждым шагом? Нанять сыщиков? Что делать? Переговоры прошли успешно, если не считать того, что партнер опоздал на добрых полтора часа. Сперва, Катя и Андрей печально думали каждый о своем, потом опять разговорились, а к моменту когда запыхавшийся Анджей влетел в переговорную, Катя и Андрей опять были добрыми друзьями. И что я ее подозреваю! Она такой замечательный человечек! Сколько она для «Зималетто» сделала. Да что – «Зималетто», для меня лично! А от каких денег отказалась! И после всего этого – подозревать ее на основании того, что Сашка ее где-то не там видел?! Когда Кира увидела входящих в холл радостных Андрея и Катю, она чуть не устроила страшный скандал, но все же смогла взять себя в руки и приветливо улыбнуться. Как все прошло? -Великолепно, дорогая. А у тебя? – Андрей без энтузиазма чмокнул ее в щеку. -Все просто замечательно. Поужинаем дорогой? -Катя? – Андрей повернулся к Пушкаревой. -Нет, спасибо, Вы идите, а я отдохну. Кира тут же потащила Андрея в сторону, не давая возможности даже возразить. **** Оставшиеся дни командировки стали для Киры Юрьевны настоящим испытанием. Она пыталась сблизиться с Катей. Катерина же, помня взгляд в зеркале, наоборот, всячески избегала этого. И получалось так, что чем больше стремилась Воропаева отвадить Катю от Андрея и подружиться с ней самой, тем больше сближались ее жених и его помощница. В аэропорту, уже перед вылетом, Кирины нервы сдали, и она устроила жуткий скандал. Результатом стало то, что она отсела в самолете, ожидая, видимо, что Андрей приползет к ней по проходу на коленях. Но этого не произошло. Он невозмутимо сказал, проходя мимо: -Милая, приходи в себя, а мы с Катюшей пока поработаем. С Катюшей… как же она уже ненавидела эту Катюшу! 12. -Привет! Други! – Малиновский проигнорировал грозный взгляд шефа. Ну и что, что опоздал на час! Видел бы Жданов эту красотку, он бы понял – с такой можно и на два часа задержаться. -Малиновский! Ты во время нашего отсутствия на работу ходил в таком же режиме? -Палыч, не поверишь! Я, можно сказать, здесь жил! -Ага, в мастерской Милко, в обнимку с моделями! – Жданов постарался сохранить грозный вид. Катя, стоящая рядом, рассмеялась. -Кать! Ну скажите этому тирану, что со мной так нельзя. – Рома умоляюще сложил руки. -Андрей Павлович, за неделю наши показатели значительно улучшились. Это конечно предварительные цифры, но… -Вот видишь, Андрей! Я – молодец! – Ромка, наконец, плюхнулся в кресло. – А как вы съездили? -На, смотри. – Андрей бросил на стол кипу контрактов, которые Малиновский стал бегло просматривать. -Угу, угу, замечательно! Да вы просто титаны! Ну а культурная программа? -Культурную программу нам обеспечила Кира, - с сарказмом ответил Андрей. Катя, видя, что друзья хотят поспле…., т.е обсудить важные производственные вопросы, взяла документы: -Я в бухгалтерию. -Хорошо, Катенька. -Катенька? Палыч, расскажи-ка, что я упустил? – спросил Рома, когда за Катьериной закрылась дверь. -Малина, ты себе представить не можешь, чего мне стоила эта поездка! Кира просто превзошла сама себя. Не знаю, как я сдержался, что бы прямо там с ней не расстаться. -Я знаю, что тебя сдержало: как только ты дашь Кире отставку, она побежит к братцу, братец прибежит сюда и, во-первых, устроит показательное избиение невинных младенцев – тебя, а во-вторых, объявит о том, что забирает акции. И вот тогда-то нам с тобой и придет полный конец. Я правильно излагаю? -Правильно, Рома, правильно. Мало того, что Кира ко мне цеплялась, так она еще Катю терроризировала. -Тебя это, Жданов, удивляет? Ха! Рядом с тобой неотлучно такая красотка, да еще и скромница и умница. И ты думаешь, что Кира это стерпит? Ты Катю в Праге тоже «Катенькой» называл? -Да, а что? -Так ты бы лучше ей сразу на глазах Киры в любви признался, болван! -Но я же…но мы же… -Палыч, а не влюбился ли ты в Пушкареву? -Я??? Нет, но… она такая, мммм, притягательная. -Притягательная? -Понимаешь, - Жданов подался вперед и зашептал, - она так не похожа на этих моделек… -Понимаю! – Рома тоже придвинулся к Андрею и тоже понизил голос, - я же говорил – свеженькая. Не понимаю, почему ты не хочешь с ней роман закрутить. -Ромк, это не хорошо! -А когда «Зималетто» тебе помашет ручкой, будет хорошо? -Да с чего ты решил? -Палыч, Катя - девушка, при чем не искушенная, так что любой мерзавец ей голову вскружит – и все. Доказывай потом, что «Никамода» на самом деле твоя, а не ее. -Но никто не знает! -А почему ты так уверен? -Катя говорила, что никому не говорила. Тьфу, что никто не знает. -Точно? -Ну, кроме одного друга старинного – Коли какого-то. -Жданов! Твоя наивность меня убивает! А ты этого Колю видел? Может он уже за нашей Катей… -За нашей? А в общем, ты прав. Думаешь, надо за ней….ухлестнуть? -Думаю – да. Только вот, вдруг она и тебя отошьет? -Почемуй-то? -Ну, меня отшила, а я – мастер! Так что тебе – мало что светит. Тем более – если у нее кто-то есть. -Ромка! Нет у нее никого! Я – уверен. -Посмотрим, посмотрим. В этот момент вернулась Катя. Друзья отшатнулись друг от друга и стали судорожно просматривать контракты. Катерина покачала головой и ушла к себе. Плотно закрыла дверь и села за работу: до чего смешные – как мальчишки! -Может, продолжим разговор в конференц-зале? – трагически зашептал Роман. Жданов кивнул, но тут ожил мобильник. -Отец звонит. Потом поговорим! – ответил Андрей и уже в трубку: - Привет, па! Катерина услышала это «Привет, па» и сердце екнуло. Она скучала. Ей так хотелось встретиться с Павлом Олеговичем, рассказать о поездке, спросить совета. Может, это потому, что, несмотря на всю любовь родителей, они ее до конца не понимали? Они так старательно оберегали от настоящих и мнимых опасностей, что, практически, перекрыли кислород. Они так привыкли к тому, как она выглядит, что ни разу не задумались, что ей, молодой девушке, нужен другой гардероб, нужны друзья и тайны. Катя знала, что никогда-никогда не сможет рассказать маме, а тем более отцу, многих вещей – что бы не расстроить, что бы не ругали. А Павел…Олегович. Он другой. Он поймет, он видит ее…по-другому, такой, какая она есть на самом деле. И в его присутствии она ощущает себя как за каменной стеной, а не как в клетке. С ним не надо думать, что говорить, как выглядеть – можно быть самой собой и не опасаться насмешек… Катя печально вздохнула. Жалко, что теперь больше не будет встреч. Не может же она навязываться. Павел…Олегович, наверняка, очень занят, ему не до глупых девчонок. А Жданов-старший, поговорив с сыном, так и не смог найти предлог пообщаться с Катей. И язык не повернулся спросить у Андрея, как она поживает, довольна ли поездкой. Павел договорился поужинать с сыном, надеясь, что может быть вечером, зайдет разговор и о Катерине. После беседы с Андреем, Павел стал просматривать бумаги, которые Катя недавно подписала у нотариуса, и нашел один документ – составленный с ошибкой. Как он обрадовался этой ошибке! Он попытался убедить себя, что просто переживает за «Зималетто» и это весомый повод встретиться с Катюшей, но где-то в глубине души он знал, что это всего лишь – предлог. Он позвонил ей на сотовый, предложил встретится – как обычно, в конце рабочей недели. И она с радостью (ах, как хотелось бы верить, что с радостью) согласилась. *** На следующий день, после обеда с Малиновским, Андрей вошел в свой кабинет и остановился на пороге, прислушиваясь. Из коморки доносились рыдания. -Кать, что случилось? – Жданов резко распахнул дверь, подошел к Катерине. – Кто Вас обидел? Милко? Виктория? Катя вытерла глаза, надела очки: -Нет, Андрей Павлович, простите…. -Кира… - не спросил, а констатировал Андрей и сделал шаг в сторону кабинета. -Не надо, не надо, а то она меня…Она и так меня не любит, а если Вы будете защищать, то…. – Катя схватила Жданова за рукав. Они стояли посреди каморки, повисла пауза и Андрей, повинуясь импульсу, которому придали значительное ускорение разговоры с Малиновским за обедом, обнял Катю, поднял ее голову за подбородок, заглянул в глаза и поцеловал: -Кать. Я Вас обижать не позволю никому. Даже Кире Юрьевне. Катя стояла, боясь вздохнуть, не веря в происходящее. Чарующий голос Андрея проникал в душу, и хотелось умереть от счастья. -Андрей…Палыч… -Андрей. Просто Андрей. Катенька, не переживайте. А вечером, в качестве компенсации за Кирины выходки, я подвезу Вас домой. Хорошо? -Да. – Прошептала Катя. Жданов ушел, а Пушкарева, сидя за компьютером, силилась вникнуть в суть работы, но не могла. Сердце бешено билось, сбиваясь с такта, каждый раз, когда губы шептали: «Андрей». 13. …И вот он снова везет ее домой. Андрей… И иногда берет ее за руку, смотрит в глаза и улыбается. -Кать. – Они уже приехали, но Жданов не спешил заглушить мотор. – Я хотел Вам сказать… Давай на «ты». -Конечно, Андрей Палыч… Андрей. -Вот, Кать. Я хотел сказать, что ты мне давно нравишься, я, как дурак влюбился, - Андрей с трудом подбирал слова. Как-то с красотками было проще. О любви никто не говорил, довольствуясь радостями секса. -В кого? -В тебя, Кать! А ты что подумала? -Этого не может быть… -Почему? -Но….А Кира? -Ты же сама видела, какие у нас с Кирой отношения. Разве это любовь. Но, понимаешь, - он снял очки, надел их, поморщился, вздохнул, - Если мы сейчас…, если Кира сейчас узнает о том, что я хочу отменить свадьбу и вообще расстаться, то она побежит к брату, а тот решит забрать акции и вся наша история с «Никамодой» тут же выплывет. Поэтому, мы должны сохранять тайну. – Он увидел, как она нахмурилась, и поспешно добавил: - Это только до поры до времени. -Да. Я все понимаю, только… -Ты мне не веришь? Или у тебя кто-то есть, и я тебе безразличен? -Нет, что Вы…ты…, - Катя смущено пожала плечами: - Я хочу поверить, но…не могу. -Кать…. – он потянулся к ней и поцеловал, так же как и в коморке – просто легко коснувшись губ губами. Но через мгновение он усилил напор, его язык раздвинул ее зубы, и стал требовательно изучать рот. Андрей уже не просто держал ее в объятьях, а сжимал, чувствуя, что распаляется не на шутку. Катя отпихнула его, тяжело задышала, выпрыгнула из машины и бросилась к своему подъезду. -Какая еще …. Непорченая, - Жданов усмехнулся. – Смущается, краснеет, но … но явно успех будет на моей стороне. А Катя, стояла на лестнице, прижимаясь спиной к стене. Колени дрожали, к горлу подкатывал комок. Воспоминания, которые, она надеялась, были похоронены, проснулись. Ей тогда было восемнадцать. Второй курс института. Никаких друзей, а тем более «мальчиков». И вот появился Он – Денис. Красивый, уверенный в себе. Катя влюбилась, а он ее не замечал – до поры до времени. Пока не понял, что в комплекте с неказистой внешностью идет высокий интеллект. Они стали дружить. Точнее, Катя так думала, пока однажды, Денис не поцеловал ее и не предложил зайти к нему на чашечку чая. Катя согласилась… Уже потом, она никак не могла понять, почему она согласилась? Но это было потом. А тогда она доверчиво пошла за ним, и позволила целовать себя и даже раздеть. И именно в тот момент, когда она была обнажена, зажегся свет. Из другой комнаты с улюлюканьем появились двое друзей Дениса. Катя пыталась прикрыться, а они выкрикивали оскорбления, а потом полезли целоваться. Катерину сковал такой страх, что не было сил отбиваться. Спасла ее случайность - пришла девушка Дениса и настойчиво звонила в дверь. Юнцы, сразу сникнув, побросали ей вещи, она оделась, а разозленная фурия, которой Катя была благодарна до безумия, вытолкала Катю взашей. На следующий день Катерина разболелась. Температура подскочила почти до 40 градусов. Елена Александровна проводила дни и ночи у постели дочери, а через две недели все прошло само. Катя вернулась в институт, все делали вид, что ничего не случилось. Только никто больше не просил у нее списывать, и просто холодность сокурсников переросла в полное неприятие Кати. Словно это она пыталась сделать что-то ужасное. Но еще долго Катя содрогалась при одном воспоминании о поцелуях, когда мерзкий чужой язык хозяйничал у нее во рту, а чужие руки шарили по телу. Постепенно боль утихла. Но почему вернулась сегодня? Ведь Андрей – это Андрей, а не Денис. И она ему нравится…И он ей… Катя пришла в себя, и пообещав, что больше не будет вести себя так глупо, что привыкнет ко «взрослым» поцелуям, пошла домой. Следующие несколько дней показались Кате абсолютно нереальными. В один миг привычный мирок изменился, засверкав сотнями новых оттенков. Андрей не упускал случая обнять или поцеловать ее, он был внимателен и нежен. Пару раз они вместе пообедали, еще раз он подвез ее до дома. Но всякий раз, когда он пытался усилить напор, Катя чувствовала, как деревенеют ее мышцы, а мозг вопит об опасности. Она увещевала себя, что все пойдет, что просто нужно время. Просто поговорить с Андреем она боялась. Было стыдно рассказывать об этом, неудобно. Да и почему надо взваливать на него свои проблемы? Она справится, она же сильная! В пятницу Катя стала придумывать предлог, что бы незаметно уйти с работы, но тут, как обычно очень помогла Кира. Воропаева пришла в кабинет Андрея и с порога стала качать права. Лейтмотивом было: «Мы с тобой никуда не ходим». Андрей, понимая, что и так, ходит по краю, согласился провести вечер с невестой. И они оба удалились домой, так было необходимо еще «сделать кучу дел». Катерина вздохнула с облегчением. Иногда она думала, что не вынесет всей тяжести ноши, свалившейся на нее: всех тайн, которые ей были доверены. Получалось, что она одна должна скрывать все и ото всех. И как это было нелегко. Так хотелось поделиться своей радостью: Андрей Жданов, рыцарь на белом коне, ее любит…Но и это никому не расскажешь. Как не расскажешь самому Андрею, что идешь на встречу с его отцом. Как все запутано! *** Павел приехал пораньше, и, увидев Катю издалека, вышел, что бы открыть перед ней дверь автомобиля. И только она подошла поближе, как он сразу заметил, что с ней что-то случилось. Глаза девушки сияли, с губ не сходила улыбка, щеки алели. Сердце тревожно забилось. Но Павел заставил себя не думать об этом, списав такое преображение Кати на счет хорошей погоды и хорошему настроению. В клубе, после того, как Катерина подписала бумаги, он уже хотел задать вопрос о том, не появился ли кто-то в ее жизни. Но не посмел. И только почти доехав до ее дома, он, как бы, между прочим, спросил: -Катя, Вы сегодня выглядите великолепно. Что, налаживаете личную жизнь? -Да. – Катя улыбнулась еще шире, зарделась, отвернулась к окну. Павел только крепче взялся за руль, что бы унять предательскую дрожь в руках: -И…какой он, Ваш избранник, я надеюсь, он Вас достоин? -О, да! – Горячо воскликнула Катерина. – Он…самый лучший, самый умный, самый добрый, самый нежный… И конечно, молодой и красивый. Павел физически ощущал, что каждый лестный эпитет в адрес незримого Катиного избранника, вонзается в сердце, как осиновый кол. Они въехали во двор, попрощались, и Катя ушла. На прощанье, она протянула ему руку, и он пожал ее нежно, не спеша выпускать. Павел, повернув за угол, заглушил мотор, вышел из машины. Постоял, подставляя лицо ветру, взял пригоршню чистого снега и умылся. Стало полегче… Он еще какое-то время сидел в салоне, потом решительно завел автомобиль и резко взял с места. Повезло. Он думал – повезло. Никогда ни одна женщина, которой он заинтересовывался в серьез, не отказывала ему. Он привык быть лидером, он привык быть победителем. Единственная, за кем пришлось побегать, была Марго – не очень талантливая, но очень красивая начинающая актриса. Может за то, что пришлось ее уламывать, он потом и мстил, фактически не скрывая измен? И вот теперь, на закате жизни, Бог, словно в насмешку, послал ему любовь, которая была обречена. Ты говорил, что ни на что не наделся? Врал, ах врал! Надежда тайно, хитро забралась в сердце и жила там, пока сегодня, слова Кати не убили ее окончательно. Ты говорил, что хочешь ей счастья? Так радуйся – радуйся, что она нашла своего принца. Она же счастлива, и ты видишь это! Тогда почему, почему так хочется забыться сном и не просыпаться, пока не пройдет эта боль, которая рвет сердце в клочья? 14. -Мам. А как у вас с папой…было? -Что, доченька? Ты же знаешь, я тебе рассказывала! – Елена Александровна вытирала тарелки, а Катя сидела за столом, лениво помешивала ложкой в чашке с чаем. -А ты сразу поняла – что он, папа, твой единственный. -Да, сразу. Как увидела – так сразу и влюбилась. -И потом никогда-никогда не сомневалась? -Почему? Было всякое, милая. Я один раз даже вещи собрала, да он вернулся и не пустил. Мы потом с папой долго сидели, обнявшись, и плакали. – Елена села рядом с дочкой. – А что тебя волнует? -Ничего. Просто так. -Ты что, влюбилась? Катя пожала плечами и ничего не ответила. Нельзя. Даже маме нельзя сказать про Андрея. Потому что мама знает, что у него есть невеста. Мама расстроится, будет говорить – что это не дело. -Кать. А что тебя последнее время все на разных машинах подвозят. Это кто? -Мам, это с работы. -Ой, дочка, не нравится мне это. Ты смотри – осторожней. Ты у меня такая красавица… -А вдруг, у меня не получится, так как у вас с папой? – Катин голос дрогнул. -Катюш, так у всех людей по-разному. Нам вот с папой Бог дал сразу встретиться. А вот останься я тогда у тети Раи, еще не известно, как жизнь сложилась бы. А у тебя своя судьба. Тут уж ничего не поделаешь. – Елена с тревогой смотрела на дочь. - Что-то ты второй день бледная какая-то. -Я пойду, отдохну. – Катя взяла чашку и ушла к себе. Забралась на кресло, укуталась в плед. Закрыла глаза. По щеке текла слезинка. Что же происходит? *** Что происходит? Андрей со злостью крутанул руль, с диким визгом автомобиль вошел в поворот, совсем рядом мелькнули фары проезжающей машины. Жданов выругался и только прибавил газу. Вот уже две недели он обхаживает Катю. Самые стойкие давно бы сдались. Но нет – она, эта невинная овечка, в момент, когда разум смиряется с безумством страсти, когда желание затопляет с головой, именно в этот момент Катя каждый раз ускользает из его рук. Черт! Он хочет ее до…просто страшно представить как! И самое главное, что секс с другими партнершами не заглушает этого желание. Черт! Почему она так поступает? Сегодня, когда он там, в кабинете, после рабочего дня поцеловал ее, она так льнула к нему. Но когда он уже решил, что некуда они не поедут и президентский стол совсем не плохой вариант, как показала практика, для любовных утех, Катерина оттолкнула его, закричав так, что уши заложило и, пробормотав что-то невнятнее, стала нервно застегивать блузку. Он был возбужден до предела. Но смог взять себя в руки и даже с улыбкой спросить: -Кать, я так Вам противен? -Нет, Андрей, просто я не могу…я…я не могу сказать, но…это дело во мне, честно. Андрей… -Хорошо, Кать, пойдем. Он довез ее до дома и даже чмокнул на прощанье. За время пути они не проронили не слова. Ход, а точнее безумный танец, мыслей нарушил телефонный звонок. -Киииира, - прошипел Андрей и улыбнулся. Он наорал на нее так, как не позволял ни разу. Кира захлебнулась рыданиями. -Ну, вот, теперь мне покой обеспечен, - Андрей набрал знакомый номер. – Малина? Ты где? -…. -Я буду через десять минут. -… Может хоть Изотава поможет? - в слух подумал Андрей и, развернув машину, помчался на встречу к другу и его нимфам. *** Что же происходит? Две недели большие качели раскачивают ее: вверх-вниз. Катя физически ощущала их движение. Вот, Андрей нежен и ласков, говорит, что любит и душа летит вверх, к солнцу. Но, вот он, прямо в кабинете, тяжело дыша, целует ее так требовательно, что воздуха не хватает, а его руки уже ловко расстегнули пуговицы и проворно ощупывают грудь. И страх ледяным обручем стискивает лоб и виски и начинается падение, головокружительное падение с высоты. И так жутко становится… -Неееет. – закричала Катя в кабинете. -Нет. – Тихо всхлипнула она, сидя в кресле. И не с кем посоветоваться. Кому расскажешь? Ни-ко-му! Почему? Почему – так! Она же так мечтала об Андрее. Он же ее рыцарь, ее герой. В грезах она видела себя рядом с ним в старости, окруженная детьми и внуками… Почему же тогда, ничего не получается? *** Что же происходит? Павел не находил себе места. Он тосковал. Наверное, только с первой любовью можно сравнить эту – такую запоздалую и не нужную. Он сам не мог понять – чего он хочет? Что он может сделать? Приходила в голову мысль – узнать, кто он – ее избранник. Павел доказывал себе, что он заботится о том, что бы Катю не обидели, и сам себе кричал: «Врешь!» Марго вернулась из клиники: помолодевшая, слегка похудевшая и …неродная. Уж лучше она бы вернулась прежней! А эта женщина, которая так тщательно следит за мимикой, позволяя себе строго ограниченные дозы улыбок, это – не Марго. Она стала чужой… И не в молодости дело. Ах, если бы его просто интересовали молоденькие, как все было бы проще! Нет. Его волновала – Катя. И Марго, вошедшая в спальню в полупрозрачном пеньюаре, вызвала только досаду не потому, что была старше, старее, а потому, что была не Катей. -Паш. Я еще молодая женщина! – Многозначительно проговорила Марго, поджав губы, - И я люблю своего мужа. Тогда Павел впервые почувствовал страх. Страх, что не сможет скрыть свои истинные чувства. И Павел сослался на головную боль, усмехнувшись, что вот и его очередь пришла – придумывать отговорки. Завтра приедут дети на ужин: Андрей и Кира. И при них надо тоже делать вид, что он абсолютно всем доволен. *** Ужин прошел замечательно, если не считать, что за столом никто не показывал истинных чувств: все старательно улыбались и были до приторности вежливы друг с другом. Кира и Андрей помирились только перед уходом с работы. Пришла мириться Кира: ей не хотелось расстраивать Маргариту. Андрей сделал вид, что все прекрасно, хотя было все – хуже не придумаешь. После долгих бесед с Малиновским, оба пришли к выводу, что такое поведение Кати можно объяснить только одним – наличием любовника. Андрей твердо уверился, что Катя врет и что-то скрывает. Кира перед примирением поговорила с братом, который попенял на то, что сестренка ничего не узнала. Кира с плохо скрываемым раздражением предложила Сашеньке попробовать самому. Марго не могла понять – что происходит с Павлом? Почему он ходит все время такой мрачный? Расспросы ни к чему не привели. Маргарита была встревожена не на шутку. А Павел проживал каждый день исключительно в силу привычки. Его ничего не радовало, он ничего не ждал от жизни. Ужин кончился, Марго с Кирой собрали посуду и унесли на кухню. Мужчины остались вдвоем. -Андрей, что ты такой хмурый? Случилось что? -Не, пап. Все хорошо. -Но я же вижу. Зималетто? – Катнул пробный шар Павел, давая сыну последнюю возможность рассказать правду. -Нет. Пап, в Зималетто все просто великолепно! – Андрей улыбался, как тогда, когда приносил домой двойку и прятал дневник. Павел вздохнул: -Хорошо, а как подготовка новой коллекции? -Ты мне не доверяешь? -Я просто скучаю, - Павел пожал плечами, проигнорировав вопрос сына. -Милко пьет валерьянку, Малиновский хохмит, Кира ругается… - все как обычно. -А Катя? - Павел встал и отошел к окну, что бы Андрей не заметил, что этот вопрос волнует его больше других. -Катя? – Андрей поморщился как от зубной боли.- Работает. Хорошо работает. -Не жалеешь, что взял ее в помощницы? -Нет, конечно. – Андрей снял очки и вздохнул. Зачем отец бередит раны! И так все мысли о Кате: почему она с ним так поступает? Что она скрывает? Что делать, если у нее кто-то есть. -Ты все же, Андрей, что-то скрываешь… Нервный, дерганный. -Пап, это к работе не имеет отношение. -Ты что, влюбился? -Влюбился? – Андрей так вскинул голову, что Павел усмехнулся: все как на ладони. Ну, конечно, такой большой мальчик не может признаться папе, что влюбился. -Сын, знаешь, я всегда считал, что твой брак с Кирой…., это не совсем правильно. Ты сделаешь ее несчастной. - Да у всех пар такое случается, папа! – Как объяснить отцу, что Кира – связующее звено в Зималетто, и только посмей дать ей отставку – все рухнет, как карточный домик. Мужчины погрузились в молчание. А на кухне, пока Марго резала торт – очень эксклюзивный торт, Кира заваривала чай. -Кирюша. Что с Андреем? Он просто сам не свой. -Не знаю. А Павел Олегович тоже какой-то грустный. – Кира готова была говорить о чем угодно, но не об Андрее. Маргарита отложила нож, села на стул и закрыла лицо руками. -Марго, Вам плохо? – Кира испугалась. -Нет, милая. Просто я сама не знаю, что происходит. Паша стал совсем ко мне равнодушным. -Да? А, по-моему, он к вам очень трепетно относится. И потом, Вы так похорошели! – Кира обняла будущую свекровь за плечи. -Правда? – Марго подняла голову. – Ты находишь? А вот Паша говорит, что раньше я была лучше! -Он просто привык. Мужчины – они консерваторы! Все будет хорошо! -Ой, не знаю, Кирочка. Женщины взяли торт и чайник и направились в гостиную: -А вот и мы! – фальшиво-радостно возвестила Марго. ...
palen: ... 15. Следящий день тянулся для всех невыносимо долго. Андрей был измучен и подавлен – и не знал, что предпринять. Поведение Кати не укладывалось ни в какие схемы. Неужели она играет с ним? Никто и никогда не поступал с Андреем так. Никто и никогда не отказывал в близости в последнюю минуту. Все эти женские уловки он знал, но Катя? Неужели она такая же, как все? Или все же он есть? Этот таинственный могущественный любовник! После обеда Жданов вернулся первым, не застал на своем месте никого и жутко разозлился. -Как можно работать в этом бардаке! – Заорал он во весь голос. Ответом была тишина. Андрей вытащил из бара початую бутылку виски, поискал глазами бокал – не нашел и стал пить прямо из горлышка. Пара глотков вернуло ему самообладание. -Можно и поработать. – Он сел за стол, придвинул бумаги и стал старательно их изучать. Вернулась Катерина. Запнулась, наткнувшись на сердитый взгляд начальника. -Андрей, я… -Обед затянулся? -Извини… -Ничего. – Он снова уставился в бумаги. Катя собиралась пройти в каморку, но Андрей вышел из-за стола и поймал в свои объятия. -Кать. Я так не могу…. - Ч-что-то с-случилось? - Я не могу… так. Я с ума схожу от тебя, а ты меня к себе не подпускаешь. -Андрей, прости. Я…я потом тебе расскажу. -Потом? – Взревел Андрей. – А я хочу тебя СЕЙЧАС! Он схватил ее за отвороты пиджака, притянул к себе и впился в губы. Холод, уже привычный холод, змеей пополз по позвоночнику, обвил шею и голову, стал сдавливать в жестоких объятьях. Катя забилась, как птица, пытаясь вырваться из объятий Андрея. -Нет, нет, нет - она пыталась вырваться, но он держал крепко. Его язык требовательно, настойчиво ласкал ее рот и ни слова, кроме сдавленного стона, не срывалось с Катиных губ. А Андрей возбуждался все больше и больше, он был готов взять ее прямо тут, на столе, но Катерина последним усилием смогла вырваться. Андрей бросился вон из кабинета, вернулся, навис над ней: -Кать. Ответь честно. У тебя есть любовник? Который лучше чем я, да? Что ты скрываешь? Ты думаешь, я два плюс два – не сложу? А? Что я совсем дурак? К кому ты бегаешь каждую пятницу. Так сидишь допоздна, а как пятница – тебя не найдешь? Думала, я не знаю? А рестораны эти сверх-элитные? Ну, рассказывай! – Гаркнул он. -Нет. У меня нет никакого любовника, Андрей! – она пыталась что-то сказать, но он опять схватил ее в охапку. -Ах, нет! Тогда почему ты отталкиваешь меня? Или это новый способ кокетства? А я что-то пропустил? Кто он?! ОТВЕЧАЙ! -У меня нет никого! – Катя говорила все тише и тише, страх ушел, уступив место глухой апатии. Андрей, ее Андрей, на глазах становился кем-то другим. Он превращался в чужого человека, не имеющего ничего общего с тем Андреем, которого она полюбила. -Ах, нет! - Он снова впился в ее губы, отпустил, глядя прямо в глаза, зашептал, - Я лучше, чем он? -Андрей, я не… -Кто он! – он сжал ее плечи так, что казалось, хрустнут кости. -Я встречалась с Павлом Олеговичем! – выкрикнула Катя, только что бы он отпустил ее. -С кем? – Андрей ослабил хватку Катерину, и она осела на стул, - С кем? Повтори! -С твоим отцом… -Зачем? Вы…он? -Андрей, я все рассказала ему…про «Никамоду», -Подожди, подожди. Что ты ему рассказала? Все? – Шепотом спросил Андрей и сам закрыл рот рукой, будто боялся, что не сможет сдержать поток ругательств. – Ах, ты! Лучше бы ты рассказала Воропаеву! – Он с силой ударил кулаком по стене. – Зачем? -Так получилось. -Так получилось! - передразнил он ее, - А, впрочем, какая разница? Это, Катенька, предательство. И я…. Я не знаю, как нам быть дальше… - Он практически выбежал из кабинета. Катя сидела не шевелясь. Мир не рассыпался на осколки. На улице по-прежнему светило солнце, и город жил привычной жизнью. Катерина вышла из кабинета, стараясь сохранить спокойное выражение лица, добралась до лифта. Тропинкина окликнула ее, но Катя лишь махнув рукой, быстро юркнула в лифт. Смогла пройти мимо Потапкина и улыбнуться ему, а потом побежала… *** …надо предупредить Павла Олеговича. Катя дрожащими руками выудила телефон, набрала номер. -Да? -Павел Олегович. Это Катя. -Да, Катя, я Вас слушаю. -Павел Олегович! Нам…мне… - и тут Катя разрыдалась. -Катя, Вы где? -Я… - Катя продиктовала название улицы и номер дома, мимо которого она проходила. -Я буду через пятнадцать минут. Никуда не уходите. -Хорошо. – Прошептала Катерина на выдохе. Она мерила шагами маленький кусочек тротуара – от дома до мостовой. Пять шагов. Туда. Пять шагов. Сюда. И иногда хотелось сделать шестой – прямо на проезжую часть, под колеса летящих мимо машин. Других желаний не было. И мыслей не было. И слез не было. Просто ощущение, что рухнуло все – в одночасье. И ничего не изменить. И куда идти завтра? И как смотреть в глаза людям? Взвизгнув шинами, остановился красавиц Лексус. Катя стояла, с поникшими плечами, кусая губы, смотрела на показавшегося из салона Павла. Он подошел к ней, хотел что-то спросить, но передумал. Почти силой довел до машины, усадил. -Что случилось? Катерина? – он захлопнул за собой дверь, но трогать машину с места не спешил. -Андрей…все…узнал… Я …ему…все…рассказала… - после каждого слова Катя замолкала, что бы сделать глубокий вдох и не разреветься. -Тааак. – Павел нахмурился и стал смотреть на дорогу. В мозгу моментально стали прокручиваться варианты развития событий. Он глянул на Катю и оторопел: Катерина сидела, сжавшись в комочек, и смотрела на него совершенно обреченно, будто ожидая расправы. -Ну, что ж… В Клуб? – Он спросил для проформы, но Катя кивнула и, как ему показалось, немного расслабилась. По дороге он предпочел молчать, только изредка бросал взгляды на Катю. Странно выглядела эта знакомая комната днем, когда за окном лазоревое небо и слепящее зимнее солнце. Все предметы казались совсем нереальными, как декорации к старой пьесе. Катерина подошла к окну. Стояла, нервно кусая губы, и не могла заставить себя произнести хоть слово. Павел, стоявший у камина, размышлял, что имеет смысл предпринять. Он повернул голову к Кате, хотел окликнуть ее и только тут заметил, что плечи девушки вздрагивают, от рыданий, которые она старалась скрыть. Он быстрыми шагами пересек комнату, развернул ее к себе, и Катерина, ни слова ни говоря, уткнулась в его плечо и зарыдала во весь голос. Павел гладил ее по таким хрупким плечам, прикоснулся к волосам. Ее горе просто сводило с ума. Он один во всем виноват. Зачем он втянул ее в эти игры? Тешил себя встречами? И вот что получилось… -Кать, - позвал тихо, когда плач почти сошел на нет. Кать…Сколько раз она слышала, как произносит ее имя Андрей, именно так: Кать. И мягкий знак в конце был действительно мягким, и мурашками по телу бежало предчувствие чего-то хорошего. Кать…И вот кто-то другой, не Андрей, так же мягко, а может и в сто раз нежнее зовет ее. Кать… Она подняла на Павла глаза. -Извините… -Ничего. Успокойся, и мы поговорим. -Да, да. – Катерина принялась искать в недрах своей объемной модной сумки носовой платок. – Все началось тогда, когда Вы взяли меня на работу, точнее – года Андрей взял… - Катя все искала и искала платок, продолжая путаный рассказ. Поначалу, Павел никак не мог понять, о чем она, но потом смысл сказанного стал доходить до сознания, и пришлось сесть в кресло… -Я думала - он никогда на меня внимание не обратит, а потом – вот этот костюм….И Малиновский – Катя сдавленно засмеялась, - и даже Воропаев! А Андрей был таким же – добрым и…не обращал на меня внимания. А потом Прага, Карловы Вары. Знаете, Павел Олегович, если бы не Кира…Но теперь я не знаю…Ой, что я говорю. Он…Я…Он меня теперь ненавидит… - Катя комкала платок в руках. -Катя, Вы хотите сказать, что Андрей и ты… - Павел не мог поверить, что это происходит с ним на яву. Он вспомнил, как смотрел вчера на сына и думал, что тот влюбился. Он вспомнил, как Катя рассказывала о своем избраннике. И ЭТО БЫЛ АНДРЕЙ? Что за причудливая игра судьбы? Влюбиться в молоденькую девушку, которая избрала себе на роль кумира его сына. Телефонный звонок заставил их вздрогнуть. Павел вытащил сотовый: на экране высветилось «Сын». -Да, Андрей. -Пап, я хочу с тобой поговорить, - голос Андрея был глух. -Завтра. Сегодня я занят. -Папа… -Я сказал – завтра. – Павел отключил телефон. -Катя. Я поражен, не скрою. И нельзя сказать, что я одобряю это. Но вина лежит, прежде всего, на Андрее, это он давал клятвы верности Кире, так что и спрос – с него. Я не могу понять, как это связано с тем, что Вы сегодня ему все рассказали? Простите, что лезу не в свое дело, но время открывать карты…
Ангел: Спасибо palen что выкладываешь у меня проды. Жду следующий кусочек!
palen: **** Андрей ворвался в кабинет Малиновского, с грохотом захлопнул дверь. -Что случилось, Палыч? Нашествие марсиан, или Катя… -Да! Катя! – загрохотал Жданов. – Знаешь, кому она сливала информацию? -Неужто Воропаеву? -Круче! -Хорошо, хорошо. Только сядь и убавь звук. Ты так орешь, что и подслушивать не надо. Так кому? -Моему отцу… -Что? – закричал Рома. -Вот, сам орешь, как ненормальный… -Павлу Олеговичу? –уже тише переспросил Роман. – Не верю. Слушай, а почему она тебе рассказала? Ты ее пытал? -Я ее целовал… -…и ей стало так хорошо, что она в порыве страсти стала откровенной? -Нет. Она…она была…напугана. -Напугана твоими поцелуями? Это что-то новое. Подожди, ты же говорил… -Вот именно. Она все время от меня вырывалась. Я поначалу думал, что это от скромности, потом – мы же это обсуждали, от кокетства. Но тут она так вырывалась, словно я ее насилую. -Интересно… да уж, Катя-Катерина, загадка. – Рома покачался на кресле, - Жданов, а может, она соврала? Ты мне расскажи, как дело было. -Как-как. Я ее целую, а она меня отпихивает. Я уже весь в полной боевой готовности, а она ни в какую. Ну, я слегка накричал на нее. -Слегка? Если это было в половину, как ты орал пять минут назад вот тут, то я удивляюсь, как она на месте не умерла от ужаса. Жданов, ты все-таки дурак! -Дурак… -А кстати, где Катя? -Была в кабинете. -Палыч, ау! Тебя так переклинило, что страшно! Наорал, убежал. Вдруг она там в обмороке? -Не хочу ее видеть. -Жданов! Может, она тебе сказала абы что, только что бы ты отвязался. -Почему ей хотелось что бы я отвязался?! – Опять заорал Андрей. -Тихо…тихо. А ты не пробовал ее спросить? -Ну, мы же вместе решили, что это от того, что у нее есть кто-то. -Ну, решили…Мало ли что мы с тобой решили. Успокойся. На вот, выпей, - Рома протянул Андрею бутылку воды. – Иди, поговори с ней. Только не ори! Андрей поспешил в свой кабинет. Никого. Виктория, подпиливающая когти, только пожала плечами на вопрос, не видела ли она Пушкареву. -Она ушла… - Андрей тяжело опустился в кресло, напротив Ромы. -Точно? -Потапкин видел, судя по всему, сразу сбежала. – Жданов взъерошил волосы, - что я натворил? Вдруг, она не вернется, вдруг она врала? Ааа! Я не знаю – что лучше. - Если ты хочешь знать мое мнение, то лучше – пусть это будет Павел Олегович. По крайней мере, тогда Никамоде ничего не угрожает… -Да, но… -Жданов, а чего ты так психуешь? Ну, знает Павел, ну и что? Он ничего не предпринимал… -Он считает меня маленьким мальчиком! Не доверяет! -Так тебя волнует признание отца? А? Вот в чем дело…Андрюх, позвони ему… -Не могу, - глухо сказал Андрей. – Что я ему скажу? -Жданов, я вот даже не знаю – иногда ты нормальный мужик, а иногда… Тебе ведь и с ним и с ней все одно – встретиться придется, если ты только не решишь сбежать на край света. -На край света? – Андрей переспросил, словно не слышал Рому, - неплохая идея, кстати. Край света. Море, песок, … -…девушки в бикини. Жданов! Нам с тобой грозит нечто совсем иное. Давай-давай, звони Павлу. -Не могу… Их пререкание было прервано влетевшей в кабинет Кирой. -Андрей! – заорала с порога невеста. Жданов поморщился и тяжело вздохнул. – Андрей, что происходит? Что у тебя с Пушкаревой? -Донесла! – Жданов улыбнулся, мысленно пообещав себе уволить Викторию при первом же удобном случае. -Что значит – донесла? Ты выясняешь со своей любовницей отношения на весь офис, и думаешь, все уши затыкать будут? Рома многозначительно хмыкнул «Я же говорил – не ори!» возвещал его вид. -Она мне не любовница! – Андрей усмехнулся, удивляясь, тому, что говорит чистую правду. -Не любовница?! Почему ты мне врешь? Ты думаешь, я железная, и буду терпеть это? Где она? -Кто? -Пушкарева! -Понятие не имею. Ушла. -Ушла? Пусть только попробует вернуться! Я этого так не оставлю! – Кира выбежала, хлопнув дверью. -Позвони Павлу, - продолжил Рома, как ни в чем не бывало. Андрей вытащил телефон, набрал номер и нажал отбой: -Нет, лучше сперва Катерине. Номер Кати не отвечал. -Домой позвоню, - Андрей листал записную книжку. -Ага, а если ее дома нет? Ты хочешь, что бы на твоей совести был сердечный приступ ее мамочки? Позвони отцу! -Ну что ты заладил! Звоню уже! – Андрей набрал номер. -Да, Андрей. -Пап, я хочу с тобой поговорить, - голос Андрея был глух. -Завтра. Сегодня я занят. -Папа… -Я сказал – завтра. – Павел отключил телефон. -Ну, что? – спросил Рома. -Ничего. Сказал – завтра. -И все? -Ага. И спорить – бесполезно. -Знаешь, если Катя не соврала, я могу поспорить на что угодно, что она сейчас докладывает обо всем Павлу…. *** …Я не могу понять, как это связано с тем, что Вы сегодня ему все рассказали? Простите, что лезу не в свое дело, но время открывать карты… -Павел Олегович! – Катя опустила глаза, - я не могу ЭТО рассказать. -Катя, в этой самой комнате Вы сказали, что доверяете мне. Что-то изменилось с того времени? -Я вам верю, просто мне... стыдно. -Судя по тому, что я знаю о Вас, вряд ли Вы совершили что-то ужасное… Катя посмотрела на Павла и снова отвела глаза. -Значит, разговора не получится, жаль… - Павел встал и стал расхаживать по комнате. Как все тесно переплелось: и чувства и долг. -Вот что. Давайте я отвезу Вас домой. -Домой? Не надо. Там…мама, и Андрей…будет звонить. -Что же мне с тобой, Катюша, делать? -Я пойду…сама… - Катя вскочила с кресла, подхватила свою сумку. – Простите меня… Он подошел и поднял ее лицо за подбородок… Так же как Андрей, тогда, когда они поцеловались впервые, - пронеслось в голове у Кати, и она закрыла глаза, словно ожидая поцелуя. У Павла перехватило дыхание. Но он смог сделать шаг назад, опустить Катю, отвернуться и выдавить из себя: -Нет. Одну я Вас не отпущу. Вы в таком состоянии… Катя, очнувшись от наваждения, задумалась, а потом сказала: -Андрей…он хороший, правда, хороший. Ты уже говорила это, девочка. Не надо больше. Слишком больно слышать это от тебя. Слишком хорошо я знаю все достоинства и недостатки своего сына. – Но Павел не перебил Катю, только грустно улыбнулся. -Я одна во всем виновата. Просто я думала, что любовь – она абсолютная, я видела только то, что хотела. А он…он… -Он обидел Вас? -Нет… Точнее, он не знал... -Значит, обидел? Катя вздохнула: - Это я его обидела. Я… я не смогла …быть с ним…даже целоваться не могла… Вот и ответ на вопрос, который ты так хотел, но никогда бы не смог, задать. -Кать, это, наверное, не мое дело. Но мой возраст позволяет мне давать Вам советы. В жизни, а тем более в любви, часто бывает все не так, как нам представлялось. Я еще раз повторю: обманывать Киру – не хорошо. Но если у Вас с Андреем любовь…она все преодолеет. -Я не могу… - прошептала Катя. – Я пыталась, а все становилось только хуже. Я устала, я боюсь. Павлу так хотелось подойти к ней, обнять и успокоить. Сказать, что он никогда не даст ее в обиду. Что он ничего и никогда не потребует у нее, что он готов быть для нее добрым советчиком и защитником, только что бы иметь возможность хоть изредка видеть ее... -Я могу Вам чем-то помочь? Катя отрицательно покачала головой: -Спасибо, но…Я думаю, что …уже поздно что-то делать. Господи, как я завтра пойду на работу? -Катя, приходите попозже, часам к одиннадцати, к этому моменту я поговорю с Андреем и надеюсь, что инцидент будет исчерпан…Все будет хорошо. Вы же боец, Катенька! Ну-ка, выше голову. Катя через силу улыбнулась: -Я, пожалуй, пойду…Я хочу погулять. Подумать. -Хорошо, Катя, идите. Только, пожалуйста, позвоните мне. Я буду волноваться. Катя кивнула. Надо прощаться. Просто сказать «Пока»? Помахать рукой? Выходя из машины, прощаться, было легче. А здесь, в уже сумрачной комнате, в которой они так и не зажгли свет, любое прощание было неуместно. Отсюда они всегда уходили вместе. -До свидания, Катенька. – Павел встал за одним из кресел, впившись в обивку. Он так хотел, что бы она ушла. Он так хотел, что бы она осталась. -До свидания, - Катя решительно открыла дверь, и, не оборачиваясь, вышла из комнаты. Павел перевел дух. Сел в кресло, заказал по внутреннему телефону коньяк и стал размышлять. Домой ехать не хотелось. Надо было позвонить Марго, что бы не ждала к ужину. Хотя, ему стало казаться, что она уже и не ждет его. Такая глубокая трещина пролегла между ними: невидимая и неощутимая, название которой - «ложь». Марго стала тоже пропадать где-то вечерами. Разыскала старинных подруг и вращалась в богемной тусовке. Даже одеваться стала несколько иначе. В прошлое ушли строгие костюмы, а на смену им пришли длинные юбки и летящие блузки. И она стала опять курить, не думая о своей коже. И в Лондон его больше не тянула. Театральные премьеры, разговоры об искусстве… Павел был рад, что Марго не киснет дома. Что бы ни случилось, но она уже стала часть его самого, и от этого было еще больнее. Знать, что к некогда любимой женщине осталась лишь тень чувств. Знать, что каждый день придаешь ее, хотя и не изменяешь. Да какая разница – была ли физическая измена, если в мыслях ты уже с другой женщиной. Принесли коньяк и закуски. Дворецкий поинтересовался, не угодно ли что-то еще? Газеты, журналы, сигары? Павел отрицательно помотал головой. Налил коньяк и стал греть бокал в ладонях. Осень жизни. Унылая пора. И ярким лучом на сером фоне - любовь к юной девушке. Любуйся им, но дотронуться не пытайся. Не для тебя его свет, для другого. Для твоего сына… Ах, Андрей. Что же ты такое натворил? Как заставил признаться Катю? Достойный сын своего отца. Что один, что другой заигрались в игрушки, под названием, серьезный бизнес. И теперь попробуй, распутай этот клубок… Любит - не любит. Любит – не любит. Спросить бы Андрея напрямую, но вот ответит ли он правду? Любит… и тогда они, Катя и Андрей, может, и смогут быть счастливы…Потому что, что бы ни говорила Катя, а Павел уверен, она зря винит в чем-то себя. Не любит… Неужели он, Павел, вырастил такого человека, который запросто смог играть чувствами двух достойных женщин? -Посмотрим, что скажет Андрей завтра… - Павел поднял бокал, чествуя невидимого собеседника, и осушил его залпом. *** Катя, глядя под ноги, шла по своему двору. Приближаясь к подъезду, она подняла глаза… Перегораживая проход к двери, посреди дороги, стоял Порше Андрея. Сам Андрей, опираясь спиной о капот автомобиля, руки сложил на груди и выжидательно смотрел на Катерину. -Гуляем, Катенька? -Андрей? -Удивлена? Мы не договорили, а ты так быстро убежала, что я… Я хотел извиниться. Я зря так давил на тебя. В Кате вспыхнула искра надежды…, но Андрей продолжил: -Ты же не в серьез? Про отца? ..и надежда угасла. -Нет, Андрей, всерьез. Я ему все рассказала… -Черт! – Жданов ударил кулаком по лоснящемуся боку своего автомобиля. – Это что, месть? Месть за то, что я не порвал с Кирой? Или почему? Кать, - он протянул к ней руки, но она отшатнулась, - Кать, ты меня любишь? Раньше, она была готова ответить «Да!» еще до того, как он закончит фразу. Но сейчас, Катя молчала. -Ах, вот как… -Андрей, а ты меня любишь? -Что? Я? После того, что ты сделала? Кать, ты же предала меня. И давно…, давно он обо всем знает? -Давно, несколько месяцев. -Не ожидал от тебя! -Мне… на работу не приходить? - Катя так устала, что даже не могла понять, что ощущает сейчас – боль? Обиду? Страх? -Почему же. Я не могу позволить себе уволить тебя, и ты прекрасно это понимаешь. Я связан по рукам и ногам. По совести, я должен ползать перед тобой на коленях и вымаливать любовь, что бы быть уверенным, что ты никуда не денешься. Но я не буду этого делать…Потому что… -Потому что, ты меня не любишь. М потому что знаешь, что я действительно никуда не денусь. – Спокойно сказала Катя и посмотрела ему в глаза. -Кать! Ты думаешь, тогда в кабинете, я тебе врал? Катяяяя! Я с ума схожу по тебе! Понимаешь? Может, ты теперь объяснишь мне, почему ты меня отталкиваешь? -Может, ты и прав, и я не люблю тебя по настоящему? – Спросила Катя, ощущая, как к горлу подкатывает комок. Словно она сама вонзила нож в сердце своей любви. -Бред…Кать, но ведь… -Андрей…Палыч, я устала. Можно, я пойду? -Иди. - Он сел в машину и уронил голову на руль. Она постояла несколько секунд, а потом стремительно взбежала по крыльцу и скрылась за дверью подъезда. Андрей позвонил Малиновскому: -Ромио, она меня послала. -… -Оказывается, бывает. -… -Я? Пить? Из-за Пушкаревой? Ты думаешь, я так это оставлю? Нет, мы еще поборемся! – Андрей усмехнулся недоброй улыбкой и, сигналя каким-то людям, мешающимся под колесами, резво взял со двора. *** -Катенька, что-то ты бледная. Андрей Палыч звонил… - Мама встревожено глядела на Катерину. -Да, мам, я знаю. Мы уже…поговорили… -А где ты была? -Я? В банке… Мам, я есть не буду, голова болит. Я в душ и спать. -Хорошо, хорошо. Я тебе пирожки в комнате поставлю, и чай. -Угу. Катерина заставила себя залезть в душ и стоя под водой, прокручивала и прокручивала все события последних месяцев. Она сама не заметила, как слезы потекли по щекам, смешиваясь с водой. Давно надо было прямо спросить себя – любит ли она Андрея. Не того Андрея Павловича Жданова, которого она видела на глянцевых фотографиях модных журналов, а настоящего Андрея – с достоинствами и пороками, не всегда смелого и сильного, не всегда правого. Она уверила себя, что сможет мириться с его недостатками. Проблема была в том, что и недостатки были выдуманные. Она совсем не знала, не хотела знать его настоящего. А когда живой Андрей попробовал предъявить права на ее душу и тело, все существо взбунтовалось. Кате хотелось идеального романа с идеальным Андреем. А жизнь – она всего лишь жизнь… Катя вернулась в комнату, взяла заботливо приготовленный мамой чай и вдохнула аромат трав: летний, свежий. Такой же чай она пила….Как давно это было: первая встреча в ресторане «Модерн» с Павлом Олеговичем. Впервые за вечер Катя улыбнулась. Павел…Олегович обещал, что все уладиться. Значит – так и будет. Катерина свернулась калачиком под одеялом, старательно пытаясь уснуть. И последним видением на границе сна и яви стала комната, в которой мужчина тянулся губами к губам девушки… 16. Утром, когда Павел вышел из лифта на президентском этаже, он почти сразу был атакован визжащим женсоветом. Стараясь всех одарить заслуженным комплиментом, он пробрался сквозь строй барышень. Андрей уже ждал отца, стоя у окна своего кабинета. -Ну, здравствуй, сын. – Они обнялись. Павел сел в кресло посетителя. -Пап…, прости…я… -Андрей, давай сразу к делу. Что ты хотел мне сказать, по существу? -Катя, сказала, что…она тебе рассказала про «Никамоду». -Да. И? Андрей не знал, что и сказать. -Пап, я надеялся, сам выбраться. -Я думаю, у тебя получиться. Я не собираюсь тебе мешать. Конечно, я не одобряю многих твоих шагов, но бизнес – дело такое. Пока своих шишек не набьешь, никакие, даже самые умные советы, не помогут. Как и в любви… -В любви? -Андрей, что у тебя с Катей? Андрей отвел глаза. -Уже …ничего… -Как ты вынудил ее признаться? -А ты? -Я уверил ее, что ты ничего не узнаешь, и что я не буду вмешиваться. -А я… -Сын, я всегда настороженно относился к твоим отношениям с Кирой. Если ты ее не любишь – не женись. Ты сделаешь ее несчастной, да и себя тоже. У тебя к Кате серьезные чувства? -Она тебе что-то рассказала? -Андрей, не уходи от ответа. Знаешь, мне всегда хотелось, что бы из тебя получился не только хороший предприниматель, но и хороший человек. И если это не так – я винить тебя не буду. В конце-концов, я твой отец, и если я не смог тебя нормально воспитать, то какие у меня могут быть претензии? Но я не позволю тебе ломать жизни другим людям. Итак, что ты скажешь? -Пап, я обещаю, я разберусь… с Кирой и с Катей. -Ты не ответил на мой вопрос. Но тут дверь распахнулась – на пороге, излучая ослепительную улыбку, стоял Александр. -Павел Олегович! Как я рад Вас видеть! – Он раскрыл объятия навстречу Павлу, полностью проигнорировав Андрея. - А я не с пустыми руками! Я требую созвать внеочередной совет… *** -Совет? А позволь спросить, для чего? – Павел с иронией бросил взгляд на сына. -Я все расскажу. На совете. – Александр победно посмотрел на Андрея. -И когда? -Да хоть сейчас. Кого нам не хватает? -Марго, Кристины…Марго может подъехать, часа через полтора, а Кристина? – спросил Павел. -Сашка, что происходит? – Вклинился Андрей, напоминая о себе. -Андрей, а что ты волнуешься? В Зималетто ведь все прекрасно! – Александр смотрел на него с улыбкой, в которой читалась гордость победителя. -И тем не менее… -Хочешь узнать? Тогда в твоих интересах, собрать совет как можно быстрее. А, кстати, где твоя верная помощница? -Саша, ты не много берешь на себя? - спросил Павел. -Павел Олегович, я беспокоюсь о НАШЕМ общем деле. Так что… -Хорошо, я позвоню Марго… -А Кристина уже здесь. Я привез ее с собой. -Интересно, действительно случилось нечто неординарное… - Павел усмехнулся. Он позвонил жене и договорился, что она скоро подъедет. -Саш, я бы хотел поговорить с Андреем наедине, ты не против? Совет начнется, как только подъедет Марго. Александр откланялся и удалился. -Пап, ты думаешь, Сашка узнал? – Спросил Андрей, как только дверь за Воропаевым закрылась. -Думаю, да. А ты считал, что эта информация так уж недоступна? -Что же делать? Он же будет требовать моей отставки. -Будет. -Ты меня поддержишь? -Это все, что тебя волнует на данном этапе? -Да, а что… -Я хотел бы, что бы ты, для начала, ответил на мой вопрос. -Какой? – Андрей наморщил лоб, старательно вспоминая. -Две женщины зависят от тебя и очень сильно, а ты ведешь себя… - начал Павел и осекся. А он сам-то чем лучше? Живет с одной, любит другую. Но у Андрея есть еще шанс все исправить, а у него? -Пап, я же сказал, я сам разберусь. -Ну, в таком случае и на Совете ты справишься сам. Кстати, надо предупредить Катю, как ты считаешь? -Ты так о ней печешься, словно…, - Андрей осекся. Павел вопросительно изогнул бровь: -Продолжай, сын. -Пап, это странно. Какое тебе дело до Кати? -Я стараюсь вести себя как порядочный человек. Я втянул ее в это дело и чувствую себя отчасти виноватым. А ты что подумал? -Ничего, папа. – Андрей ответ взгляд. Павел пожал плечами и вышел из кабинета. Неужели заметно? Неужели он уже разучился «держать лицо», раз Андрей, который всегда был несколько толстокожим, заподозрил что-то? *** Катя уже почти подошла к зданию «Зималетто», когда звонок мобильнго телефона заставил ее вздрогнуть. -Андрей Павлович? -…. -О, господи…Я буду через пять минут. Катерина выбежала из лифта, пронеслась по этажу и влетела со всей силы в объятия Павла, который только что вернулся в президентский кабинет и ждал Андрея. У Андрея, как обычно, был совет в Филях с Малиновским. -Катюша? -Павел… Олегович… мне Андрей звонил! – Выдохнула запыхавшаяся Катерина. – Павел с сожалением отпустил ее из своих объятий. -Да, Катя, видите, как все повернулось… -Что мне делать? -Катя, я обещал Вам не вмешиваться? Я держу свое слово, так что – все вопросы к Андрею. Это было жестко, даже жестоко, но Павел шел на это сознательно: или Андрей справиться с ситуацией, или нет. А Катя…Катю он не даст в обиду в любом случае. Катерина задумалась, а потом прошла в каморку, включила компьютер, не снимая пальто, села за стол и стала быстро отправлять на печать какие-то файлы. Вернулся Андрей. Павел жадно наблюдал за сыном и Катериной. Вот они встретились взглядами, и Катя отвела глаза, Андрей остановился на пороге каморки, помедлил, и словно через препятствие прошел к Катиному столу. -Кать. Надо, гм, подготовить реальные цифры. Мы сразу представим реальный отчет… -Да, я уже это делаю. Еще пять минут. И это влюбленная пара? Не похоже: не искрит воздух между ними, или я ошибаюсь? – Павел отошел к окну, что бы не смотреть на них. Представь. Только представь на секунду. Они влюблены. Они смогут преодолеть все преграды, и в один прекрасный день Андрей приведет ее за руку и скажет тебе, что эта девушка станет его женой. Как ты сможешь жить с этим? Видеть ее на всех праздниках и торжествах, сидеть рядом и официально чмокать в щеку. Сможешь ли ты делать вид, что все замечательно и ты рад за них? Павел вздохнул, закрыл глаза. Пройдет, все проходит и эта любовь пройдет. Или он просто загонит ее в такие глубины своей душе, что бы самому поверить в смерть своего запоздалого чувства. Если они любят друг друга, что ж, ради ее счастья…Ради того, что бы на ее губах жила улыбка, а в глазах сияли звезды. Ради ее спокойствия и уверенности…Только если они действительно любят друг друга. Размышления Павла были нарушены громким смехом Марго. Она вплыла в кабинет, поцеловала мужа и крепко обняла сына. Катю Маргарита проигнорировала. -Ну, зачем нас созвал Сашка? Что тут у вас происходит? Андрей подавленно улыбнулся, и Марго сразу посерьезнела и нахмурилась: -Андрюша, что случилось? -Мам, …давай пойдем в конференц-зал? - Он обнял Маргариту за плечи и повел ее к дверям кабинета. Павел пошел следом. Катерина, собрав бумаги, быстро расфасовала их по папкам и поспешила вслед за всеми. *** -Итак, все в сборе. О, даже Екатерина Валерьевна почтила нас своим вниманием! – Александр шутливо отсалютовал Кате. Все расселись по местам, вокруг стола. Кроме семей Ждановых и Воропаевых на совете присутствовал Рома и Катя, не имеющая права голоса. Андрей прикидывал свои шансы: Маргарита и Ромка – точно за него, а вот Кира и отец – под вопросом. Хотя Кира скорее против проголосует, после вчерашней ссоры. Значит, все зависит от решения отца. Итак, мы собрались здесь, что бы узнать пренеприятное известие… -Саш, не лезь, пока я еще президент. -Вот именно – пока, - Александр процедил сквозь зубы, - вот, любуйтесь, на стол полетел какой-то экономический журнал. «Зималетто» больше не существует. Она фактически поглощена некой «Никамодой». -Ах! – Марго схватилась за сердце. Кира молча взяла журнал, который был предусмотрительно развернут на нужной странице и стала читать. Потом подняла глаза на Андрея: -Как ты мог, Андрей? Как ты мог? Кристина непонимающе улыбалась и толкала в бок Малиновского: -Ромочка, а почему Сашенька сегодня такой злой? Поднялся неимоверный шум, который устроили всего трое женщин. Остальные присутствующие хранили молчание. Андрей хлопнул по столу. -Стоп. Хватит. Сейчас я все объясню. Да. У нас были проблемы. Да. «Зималетто» заложено, но… Женщины загалдели снова. -Но положение уже стабилизировалось и скоро мы расплатимся с долгами. И все будет в порядке! – Продолжил Андрей громовым голосом. -А почему ты так уверен, что «Никамода» не предъявит на «Зималетто» права? – Резко спросил Воропаев. -Потому что, потому что… - Андрей посмотрел на Катю. Ее растерзают. Как только я скажу, что «Никамода» принадлежит ей… Страшно представить, что устроит Кира, но нет другого выхода. -Потому что «Никамода» принадлежит Екатерине Пушкаревой. Воцарилась пауза. Катя опустила глаза, Павел недовольно качнул головой, Александр победно посмотрел на побелевшую Киру. Рома нервно грыз кончик карандаша. Марго хватала ртом воздух. Кристина, поняв, что происходит что-то ужасное, предпочла не задавать вопросов и смахнуть улыбку с лица. Кира пришла в себя первой. Она встала из-за стола, нагнулась, пытаясь приблизиться к Катерине: -Ах, ты, с…а! -Кира! – Даже Саша был потрясен тем, что Кира выругалась. -Что, Кира? – В глазах Воропаевой засверкали слезы, лицо исказилось гримасой боли. – Что, Кира? Он, можно сказать, подарил «Зималетто» своей любовнице, а я должна вести себя как леди? Я как знала, что от этой кикиморы будут одни неприятности! - Кира продолжала выкрикивать оскорбления. -Паша? Как же так, - Марго схватила за рукав мужа, - Почему это? Это любовница Андрея? Эта воровка, укравшая нашу компанию? – Она указала пальчиком на бледную Катерину. -Любовница? – Александр захохотал. – Ах, все интереснее и интереснее. Кира, а я говорил тебе, что бы ты не связывалась с Андреем. Но даже я предположить не мог, что…Пушкарева? -Тихо! Тихо! – заорал Андрей, бросив полный надежды взгляд на отца, - Катя, она просто хороший друг. Она не любовница…Она… Катя хотела только одного: провалиться прямо на месте. Она сидела с опущенными глазами, закусив губы, и со всей силы сжимала в побелевших пальцах карандаш. -Хватит. – Спокойно сказал Павел, и в зале моментально наступила тишина. – Мне стыдно за вас всех. Кира, - Павел посмотрел на тяжело дышащую девушку, - ты была душой компании. Но сейчас, мне бы не хотелось, что бы у «Зималетто» была такая душа. -Скажите спасибо своему сыну! – ответила Кира. -Что ж, с него никто вины не снимает, я не могу понять, почему ты набросилась на Катерину Валерьевну? Если я не ошибаюсь, виноват в сложившейся ситуации Андрей? Однако, к нему у тебя претензий нет? Кира глянула на Андрея и закрыла лицо руками, ничего не ответив. -Саша, тебя волнует судьба «Зималетто» или ты сводишь счеты с Андреем? Александр покачал головой так, что это могло значить что угодно. -Марго. Ты тоже торопишься с обвинениями… Катя, я приношу извинения за собравшихся здесь, - он посмотрел на Андрея и добавил, - и за своего сына тоже. Все. Вопрос исчерпан. Сейчас я хотел бы услышать доклад Андрея. Катерина осмелилась поднять глаза и встретилась с ободряющим взглядом Павла. Напряжение спало и по телу растеклось тепло. Все будет хорошо…, как он и обещал. Доклад, подкрепленный цифрами, все, кроме Воропаева, слушали в пол уха. -Итак, можно сказать, что кризис преодолен… - закончил выступление Андрей. -Славно, славно. Но вот только, если бы ты не стал президентом, то и кризис бы преодолевать не пришлось. Сколько в результате потеряно времени? А потерянная доля рынка? В общем, Андрей, меня не устраивает такое положение дел. Я ставлю вопрос о твоей отставке. Кто меня поддержит? – Александра смущала реакция Павла, он ожидал, что тот порвет Андрея в клочья. Странно это, но отступать некуда. – Голосуем? Голоса разделились: семья Воропаевых в полном составе проголосовала «За», а Ждановы с Малиновским – «Против». -Что же делать? – Марго с надеждой смотрела на Кирочку, рассчитывая, что Кирюша одумается и проголосует как надо. Но Кира уперлась взглядом в стол и сидела, не произнося ни слова. -Я полагаю, - сказал Павел, что мы все оставим на своих местах. Поскольку последнее слово – за мной. Разрешите, Екатерина Валерьевна? Катя кивнула. -Паша, почему ты спрашиваешь разрешение у этой… -Марго, сейчас ты все узнаешь. Дело в том, что дабы обезопасить компанию, нами были подписаны документы, в том числе доверенность на управление «Никамодой»…на мое имя. Таким образом, последнее слово – за мной. -Так Вы все знали? – крикнул Александр. -Да. -И не вмешались? -Я дал возможность Андрею исправить собственные ошибки. -Конечно, я мог бы догадаться. Вы – заодно. Ваша семейка… - Александр замолчал, погрузившись в раздумья. -Значит, мы все оставляем на своих местах. Я надеюсь, возражений не будет. – Не спросил, а констатировал Павел. -Будут. – Саша встал бледный и решительный. – Я забираю свои акции. -Сашка! – Андрей вскочил из-за стола, - Это же смерть для «Зималетто» - кредиторы нас порвут тут же, и «Никамода» не спасет! -Я забираю свои акции! – Еще раз спокойно сказал Воропаев. -Саш, ты говорил, что тебе не безразлично «Зималетто». -Мне не безразлична судьба своей сестры, Павел Олегович. А то, что вытворяет Андрей, не укладывается ни в какие рамки. – Саша метнул злой взгляд в Катю. – Во-вторых, за то, что сделал Андрей, он должен быть наказан. Иначе, этот урок его ничему не научит. -Твои условия? – Хрипло спросил Андрей, понимая, что сейчас скажет Саша. -Твоя отставка и тогда, до годового отчета в марте я, так и быть, подожду. Андрей встал из-за стола, снял очки, и спокойно сказал: -Я подаю в отставку… 17. -Я подаю в отставку. – Громко сказал Андрей, обвел взглядом присутствующих. – Ты, Сашка, так рвешься занять мое место? -Твое место? – Александр засмеялся. – Нет, спасибо. Разгребать после тебя эти руины, и каждый день видеть тебя и то, как ты поступаешь с Кирой? Нет, нет, нет. -Тогда зачем? – В глазах Маргариты блестели слезы. – И кто будет …президентом. -Кто угодно, да хоть Крис, - резко ответил Александр. – Или ты, Андрей, мечтаешь усадить в кресло президента свою «протеже»? Пушкареву? Так вот, не надейся, это то же самое, что оставить президентом тебя! -Это шантаж, Саш, - тихо сказал Павел Олегович, - но я отдаю дань скорости твоей реакции. Действительно, для Андрея это урок. И для меня тоже. -Павел Олегович… -Не перебивай меня, пожалуйста. Раз дело повернулось так, значит, мы примем отставку Андрея. Есть претенденты на это место? Может, ты – Кира? -Нет. Мне хватает своей работы. -Пап, единственный человек, который справится, это ты… -Согласен. – Уже спокойно сказал Александр. -Хорошо. ...
palen: ... Раз так… До марта я вернусь на этот пост, надеюсь, что следующий совет пройдет по иному. Все. – Павел поднялся из-за стола, показывая, что разговор окончен. Первой из конференц-зала выбежала Кира, Марго, метнув осуждающий взгляд в Катю, поспешила за Воропаевой. Александр, поторапливая Кристину, покинул кабинет, попрощавшись со всеми небрежным кивком. -Пап, поговорим? - Андрей стоял у дверей в президентский кабинет. Рядом топтался верный Малиновский. -Да. Я сейчас, иди. Друзья вышли. Катерина уронила голову на руки. Павел подошел к ней и положил руку на плечо. Катерина подняла на него глаза. -Катюша, все самое страшное – позади. Все наладится. -Да, тяжело все время врать. Но как теперь на меня все смотрят! Как на воровку… -Не берите в голову. Кира вспылила, да и Марго хороша…Но мы с Вами знаем, как обстоят дела на самом деле. Ну! Выше нос. Катерина улыбнулась. -Вот и славно. Вы сегодня, Катенька, можете быть свободны. А завтра – трудный день. Будем все вместе решать, как жить дальше. ***** Кира сидела на диване в своем кабинете и рыдала. Марго, вошедшая следом за ней, села рядом, притянула девушку к себе и стала гладить по голове. -Все. Все, все, все. Успокойся. Слезами горю не поможешь. Не убивайся ты так. – Сердце Маргариты разрывалось от горя. Она так любила Кирочку. Она так мечтала, что Андрей и Кира поженятся. Если бы Марго посмотрела правде в глаза, она бы поняла, что не столько мечтала, что бы у сына была такая жена, сколько что бы у нее была такая невестка. Кирюша стала для Марго почти дочерью, порой более родной, чем сын. -Кирочка, ты Андрюшу любишь? -Да. К сожалению – да! – Кира, все еще всхлипывая, утирала слезы. – Самое страшное, я сегодня поняла, что Андрей любит это чертово «Зималетто» так же сильно, как я – его. -Уж лучше пусть он любит работу, чем… эту… Кир, ты серьезно полагаешь, что у него роман с этой смешной девчонкой? -Вика слышала, как они ругались. -Нуу, Кирюш! Это не аргумент! И потом – зачем ты так настойчиво стремишься все знать об Андрее? Тебе что, это добавит радости? Не надо. – Марго обняла Киру за плечи. – У нас с Пашей то же не всегда все было гладко, Андрей весь в него. Но вот прожили столько лет. А знаешь почему? Я никогда за ним не следила и не пыталась знать больше, чем надо. -Марго! Но так же нельзя! -А так как ты живешь, можно? -Я его прощу. В этом то весь и ужас. Я готова прощать его бесконечно. – прошептала Кира. -А вот это ему тоже знать не надо. Какая же ты еще маленькая девочка, Кира! Надо быть мудрее. Помирись с Андреем, ему так важна сейчас твоя поддержка! -Неееет. Нет. Сашка прав – то, как Андрей со мной обращается, это…это… Не важно. Я больше так не хочу жить. -Кирюш. Подумай. Пусть пройдет время и все образуется. Кира опять всхлипнула и зарыдала, оплакивая своё прошлое. ***** Андрей с Романом стояли посреди кабинета, и лениво перебрасывались пустыми фразами, когда вошел Павел с Катей. Андрей будто не решался сесть в свое кресло. Катерина прошла в коморку, забрала свои вещи, попрощалась со всеми и ушла. Павел смотрел на Андрея: сын только рассеяно кивнул уходящей Кате головой. «Зачем он кружил ей голову? – задавался вопросом Павел. Не может быть, что просто ради забавы. Или… таким странным образом он обеспечивал безопасность «Зималетто»? Да, воспитатель из меня получился никудышный». -Пап, я сегодня соберу вещи и … -Постой. Вещи ты забрать всегда успеешь и потом, можешь оставаться на своем месте. -Нет, я в свой старый кабинет перееду, чего ему пустым стоять. А то, сидеть в этом кресле… -Как хочешь. В любом случае, до завтра все остается без изменений. А завтра в 9 часов – собираем совещание, там и решим, что будем делать дальше. -Как скажите, господин Президент. ***** Павел с Марго ехали домой. -Соли дома нет, давай в магазин заедем. -Хорошо. -Ты на ужин что хочешь? -Мне все равно. Ничего не значащие реплики заполняли пустоты общения. Оба чувствовали себя не в своей тарелки. Каждый возвращался мыслями к Совету. Первой не выдержала Марго: -Паш, что же теперь будет? -Ты о чем? -Как о чем? О жизни! Я так переживаю! Кирочка хочет расстаться с Андрюшей. -Давно пора. -Но она его любит! -А он ее? -Паш! Какой же ты жестокий! Почему ты не поговоришь с Андреем? Пусть он изменит свое отношение! -Марго, это вряд ли возможно. Он уже взрослый человек. -Он – взрослый? Да он ребенок просто! Смотри, сколько всего натворил! -Никто не застрахован от ошибок… Маргарита надулась. Дома, вечером, она снова завела разговор: -Паш, ты поговоришь с Андреем? -О чем? -О Кире! -Я свое мнение ему сказал, дальше решать ему. И потом, Марго, уже поздно его воспитывать. Раньше надо было думать… -Раньше? Раньше! Да я его, считай, одна воспитывала! Тебя же никогда не было дома! Ты только и знал, что работа да девки! – закричала Маргарита, закрылась в ванной, откуда стали доноситься сдавленные рыдания. Павел подошел к ванной, постучал в запертую дверь: -Рита… - так редко он называл ее так, по-домашнему, ласково. – Рита, открой. Марго вышла из ванной. -Рита, я не прав, я знаю. Наверное, я тебе испортил жизнь, но…я не могу повернуть время вспять, и Андрея переделать уже не могу. Извини. Маргарита порывисто обняла мужа, прижалась к нему со всей силой. Павел обнял ее за плечи. Жалось. И ничего кроме жалости в сердце. -Марго. Мы выплывем. Не в первый раз.
palen: 18. Утро в «Зималетто» началось, несмотря на все пережитые потрясения, как обычно. Катя пришла на работу раньше всех, потом появился Павел, за ним - Андрей, а уж потом подтянулись все остальные. Привычный гул заполнил коридоры офиса. Павел сидел в кресле президента, Андрей ходил по комнате. -Ты все-таки решил вернуться в свой кабинет? -Да, пап. Сюда я вернусь только президентом. -Я тоже на это надеюсь. Недооценивать Сашку – было глупо. -Эх, - Андрей взъерошил прическу, - так я и знал, что Воропаева стоит опасаться. -Не хотел напоминать, но все же: я говорил, что необходимо разобраться в отношениях с Кирой. Ты же знаешь, как сильно Сашка ее любит. А уж после смерти… родителей. -Да, папа, в который раз ты оказался прав. -Ладно. У тебя есть шанс все исправить: я надеюсь, мы сможем убедить Сашу в марте, до которого меньше трех месяцев, что ты достоин возвращения в этот кабинет. -Ты мне поможешь? -А ты что, думаешь, что я тут останусь надолго? Нет. Я привык к свободной жизни. – Усмехнулся Павел. – Но сперва – реши все вопросы с Кирой. Андрей значительно повеселел. Он понимал, что отец не захочет кардинальных изменений, но услышать от Павла слова поддержки было очень приятно. -Значит, кроме изменения места проживания в офисе, мы ничего не меняем? – Осторожно уточнил Андрей. -Посмотрим на совещании. – Ответил Павел и добавил: - А что с твоими помощницами? -Помощни-цами? У меня одна была помощница: Катя. А Виктория…Если ты ее, пап, уволишь, я тебе буду благодарен по гроб жизни. -Нет. – Павел засмеялся, - Эту почетную обязанность возьмешь на себя ты, когда вернешься из ссылки. А Катя? -Катя. – Андрей нахмурился. – Разжаловать в секретари? Жалко. Пап, пусть все остается на своих местах. Она тебе поможет во многом, а нам с Ромкой одного секретаря хватит, как раньше и было. -Хорошо. – Павел постарался ничем не выдать своих чувств. Он был рад. Теперь всегда, по правую руку будет Катя… И не надо самому себе придумывать оправдания, искать повод, что бы увидеть ее… Она будет рядом…. Медленным ядом сочиться в душу, убивая волю к сопротивлению этой ненужной любви. Она будет рядом… И жизнь наконец-то опять будет иметь смысл. И опять будет больно. Но пока нам больно, мы знаем, что живы… Не так ли? ***** Совещание началось с опозданием: буянил Милко. Но и это препятствие было преодолено. Сперва и Милко и Урядов были извещены об изменениях, произошедших в компании. После продолжительных охов-вздохов, валерьянки и прочих пунктов обязательной программы Гения, началось обсуждение. Незаметно, все втянулись и три часа пролетели как один: предложения сыпались как из рога изобилия. Даже Кира, поначалу молчавшая, не смогла сдерживаться, когда разговор зашел о магазинах. Павел больше слушал, задавая вопросы, которые подхлестывали обсуждение. Андрей заговорил о франчайзинге, его поддержал и Рома и Катя и вскоре, преодолев ослиное упрямство Милко, было решено развивать эту сферу. Андрей с радостью согласился курировать это направление. Когда совещание закончилось, все выходили из зала в приподнятом настроении, даже Катя повеселела. А когда, уже в президентском кабинете, Павел сообщил ей, что она остается на своей должности, девушка чуть не распрыгалась от радости. -Екатерина, вы можете переехать в кабинет финансового директора, если хотите… -Нет, можно я здесь останусь? Я привыкла, да и работать мне здесь удобнее: никто не мешает, не отвлекает. -Да, конечно… Звезды, определенно, были на стороне Павла. Или нет? ***** -Палыч, ты как? – Рома заглянул в новый старый кабинет друга. -Да вот, осматриваюсь. – Андрей сел в кресло около стола. – Что-то я отвык от скромной жизни…. -Привыкай, - хохотнул Малиновский, – но не сильно. Я так понимаю, Павел Олегович всеми силами постарается все вернуть на свое место. -Да. Повезло мне с отцом. -Это точно! Дверь открылась и на пороге застыла Кира. -Андрей… -Мне выйти? – подскочил Рома. -Нет. Андрей я собрала твои вещи, пусть Рома заедет ко мне и заберет их. И ключи передай, пожалуйста. -Рома? -Да. Тебя не желаю видеть. Я бы уволилась из «Зималетто», но…я подожду, пока все наладиться, и уволюсь потом. -Кир… -Все, Андрей. – Кира – вытянула руку, словно загораживаясь от Андрея, сжала губы и стремительно вышла из кабинета. Кира почти бегом добежала до своего рабочего места, упала на кресло и заплакала. Она всю ночь думала о том, как жить дальше. И поняла, что так больше продолжаться не может. Да, она любила Андрея, но эта любовь, потеряв первоначальную красоту, выродилась в зеленоглазого монстра. И Марго…Когда Кира представила, что будет в старости вот так вот сидеть на диване, рядом с молоденькой девочкой и объяснять, что надо терпеть…Нет. Так прожить свою жизнь Кире не хотелось. Пока жила надежда, что Андрей станет другим (откуда она взялась, эта глупая надежда?), Кира боролась, как умела. Но вчера она поняла, что всегда, всегда-всегда будет для Андрея на десятом месте: после работы, развлечений, друзей. Слезы кончились. Кира вытерла лицо салфеткой, включила компьютер и принялась за работу. Сейчас главное заставить себя не думать об агонии своей любви. А тем временем Малиновский приглашал Андрея на очередную тусовку: -Палыч, давай вечерком отметим твою свободу! -Да. Есть что отмечать: из президентов – разжаловали, невеста – бросила, даже Пушкарева, и та… -Ну и что теперь? Сидеть и плакать? С Кирой и так все понятно было, радуйся, что она тебя сама выставляет. Президентом – ну, считай, что у тебя отпуск. А Пушкарева – плюнь и забудь. -Кира….боюсь, все не так просто, как кажется. Я у нее что-то вроде навязчивой идеи, как бы она не передумала. А ради президентства надо поработать. Я вот думаю, может уехать в командировку? Есть у меня идеи, и если получиться, мне будет, чем утереть нос Сашке! -Командировка? Идея замечательная, а как отец? -Не знаю, но я с ним поговорю, вот слушай, что я придумал…. – О Кате Жданов в этот день больше не вспомнил. 19. Только теперь Катя ощутила приближение Нового Года и своего дня рождения. Прошло несколько дней, все привыкли работать по-новому. Катя, как и обычно, задерживалась на работе. Теперь Павел хотел вникнуть во все подробно. Они засиживались допоздна, и каждый раз Павел подвозил Катерину до дома. Катя ощущала себя так спокойно, так хорошо. Андрей ее не беспокоил. Он заходил к отцу, быстро советовался и улетал обратно – созваниваться с партнерами в различных регионах страны. Андрей рассказал Павлу о своей идее, и было решено, что после новогодних праздников, Андрей поедет в командировку. Жданов младший так загорелся продвижением франчайзинга, обвешавшего огромные прибыли, что работал с радостью, не замечаю никого вокруг. Павел старался погрузиться в работу с головой. И все равно, каждый раз, когда Катя садилась напротив него в кресло или стояла рядом, зачитывая план на день или просто пробегала по кабинету, сердце сбивалось с такта, а стройные мысли путались. Павел злился на себя, но поделать ничего не мог. *** В этот день, Катя еще с утра почувствовала недомогание, но она списала все на усталость и поехала на работу – позвонить и отпроситься ей и в голову не пришло. К обеду поднялась температура, но за обычной суетой, Катерина не придала этому значение: просто сняла пиджак и расстегнула блузку, чем ввела в абсолютно нерабочее состояние случайно встретившегося по пути Малиновского. К вечеру ей стало совсем плохо, но она старалась не показывать виду. Строчки прыгали перед глазами, Павел несколько раз встревожено поинтересовался, все ли в порядке и Катя только кивала в ответ. -Ну, Катя, я смотрю, пора заканчивать с работой. Я Вас совсем замучил. Катя кивнула, встала, покачнулась, и если бы Павел не поддержал ее, она бы просто упала. - Катя, что с Вами? Но Катерина не отвечала, ее лицо побелело, глаза закатились. Павел ни на шутку испугался. Он подхватил ее на руки, усадил в кресло, легко похлопал по щекам – безрезультатно. Приложил руку ко лбу и ощутил как он пылает. Расстегнул несколько пуговок на ее блузке. Взял графин с водой и стакан, налил туда воды. Попытался напоить девушку, но ничего не получалось. Плеснул водой в лицо – не помогло. В офисе они были одни. Павел взял телефон и, не сводя озабоченного взгляда с Кати, стал дозваниваться в скорую. Врачи прибыли быстро, осмотрели, смерили давление и температуру. - Да она серьезно болеет. Что же Вы своих сотрудников доводите до такого состояния! – отчитала Павла пожилая женщина-врач. Павел ничего не ответил. С какой стати оправдываться, главнее – что бы с Катей все было хорошо. - В больницу мы ее брать не будем. – С претензией в голосе продолжала врач. – Но ей нужен постельный режим. - Я ее отвезу домой. - Пусть хоть час полежит. Я сделала укол, скоро температура спадет и тогда можно везти… Скорая уехала. Павел подошел и сел рядом с Катей. Места на диванчике, куда уложили Катерину, было мало, но Жданову не хотелось оставлять Катю в одиночестве. Он тревожно всматривался в ее лицо. Девушка тяжело дышала, веки еле заметно подрагивали. Какая она молодая и красивая. Какая она удивительная, неземная. Просто чудо, а не девушка. И так близко. Павел обхватил голову руками: Слишком плотным стало их общение. Незаметно она прорастала в него. Он знал о ней так много и так мало. Она стала частью его жизни, а ему было этого недостаточно. Он хотел, о Боги, как он хотел обладать ею полностью. Жданов встал и стал ходить взад-вперед. Что ты себе позволяешь! Даже думать не смей! Не порть девочке жизнь! Да разве я посмею, даже прикоснуться к ней?! И вспомнил, как его руки ощущали жар ее кожи менее часа назад. Я не могу не думать о ней. Вся моя жизнь крутится теперь вокруг нее. Зачем? Зачем это все, мало, что ли других проблем? Почему на закате жизни Боги послали мне такую любовь? Грешил? Ой, грешил. Расплачивайся. Расплачивайся невозможностью быть рядом. Расплачивайся отсутствием надежды. Расплачивайся отречением от нее. Расплачивайся долгими тоскливыми вечерами, укорачивающими твою жизнь. Катя зашевелилась и позвала: - Павел... Олегович? - Катюша, родная, очнулась? Сейчас домой поедем. - Пить… Он принес стакан, помог ей сесть и, придерживая голову, помог напиться. Она спустила ноги на пол, попыталась встать, но со стоном повалилась прямо ему на грудь. Он гладил ее волосы: - Тссс. Все хорошо, все хорошо. Сейчас поедем домой. Все в порядке. Ах ты, глупенькая, зачем на работу с температурой пришла? - Вас... не хотела подводить. - Попробуешь еще встать? Катя кивнула, и попыталась подняться, но тут же осела на диван. Тогда Жданов встал и поднял ее на руки. Легонькая какая, птенчик просто. Донес до лифта, держал, не ощущая усталости все 23 этажа, но перед тем, как двери лифта распахнулись, опустил Катю на ноги, Катерина высвободилась из его рук, вскинула голову, попыталась стоять сама, но ей пришлось опереться на его руку. Они прошли мимо Потапкина. Одного взгляда Павла было достаточно, что бы Сергей сделал вид, что он спит и ничего не видит. Павел бережно усадил Катю на заднее сидение автомобиля. Плавно тронулся с места и всю дорогу в зеркало заднего вида с тревогой посматривал на девушку. Остановился у ее дома, помог выйти: - Сама пойдешь? - Да, да. Мне лучше. Она взяла Павла под руку, и он проводил ее до лифта. - Спасибо. – Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. И вместо того, что бы как можно быстрее распрощаться, Павел обнял ее и поцеловал – в такие нежные, сладкие, удивительно мягкие губы. Несколько секунд – и объятья распались. Катя зашла в лифт, двери закрылись. Жданов постоял несколько минут, пока не стих шум и дверь Катиной квартиры с грохотом не отрезала его мир от ее. *** Павел долго сидел в машине, прежде чем тронуться в путь. Он готов был убить себя на месте: за то, что не сдержался, за то, что не смог устоять перед соблазном, за то, что воспользовался ее состоянием. Он тяжело вздохнул: надо быстрее все возвращать на круги своя и улетать в Лондон. Подальше от этого наваждения, по имени Катя. Когда он приехал домой, то не стал звонить в квартиру, а открыл двери своим ключом. Марго задремала в кресле, очки съехали на кончик носа, книжка лежала на коленях. И в это момент она была такая беззащитная, такая родная. Павел тихонько потрепал ее за плечо: -Марго, Марго. -Ой, Паш? Я задремала. Что так поздно? Хотя, теперь ты все время задерживаешься…. – Маргарита встала и поспешила на кухню. – Вот и ужин остыл. Иди, мой руки, через пять минут все будет на столе. Она суетилась, посматривая на мужа, и с тревогой отмечая маленькие детали его поведения. Сердце сжалось тоской: кто-то другой занимал мысли ее Паши. Я ничего не хочу знать, я ничего не хочу знать. – Повторяла Марго как мантру. Чуть–чуть отлегло. -Ну, как там работа? Устаешь? -Да. Хочется найти выход и убедить Сашку перестать заниматься глупостями. -Как Андрюша? -О! Он лучше всех. Весь горит энтузиазмом. Стремится покорить всю страну. -А с Катериной он общается? -Нет, а что? Она работает со мной… -Вот и хорошо. Нечего им общаться. Дай Бог, все забудется, Андрюша с Кирочкой помирятся… Павел ничего не ответил. Ах, знала бы Марго, что Катя Пушкарева несет угрозу не счастью сына, а ее собственному семейному благополучию… И в этой наивной уверенности было что-то очень трогательное. Никогда прежде Павел не ощущал себя так мерзко. И самым страшным было то – что выхода из ситуации он не видел. Он так привык жить, опираясь на разум, и вот случилось так, что разум ничем не мог помочь. Какие бы правильные советы сам себе не давал Жданов, один только взгляд Катерины рушил так тщательно возводимые бастионы. **** На следующий день, Павел вошел в кабинет, сам включил свет и сразу ощутил пустоту: Катя сегодня не придет. Он промаялся почти до обеда, а потом не выдержал и позвонил ей домой. -Елена Александровна, как Катя? -Ой, Павел Олегович, уже лучше. Спасибо. -За что – спасибо? Виноват, не уберег. Вы позволите заглянуть, проведать Катю на секундочку? -Конечно, приезжайте! -Что привести? -Помилуйте! Ничего не надо! Я Вас такими пирожками угощу! -И все же, что Катя любит? -Павел Олегович, Катерина черешню любит, так не ждать же до лета. Не придумывайте, не надо ничего! -Я заеду к Вам часа через два. Он раздал распоряжения, смерил перед уходом Клочкову суровым взглядом (в целях воспитания) и почти бегом спустился в гараж. Поехал на ближайший рынок и купил килограмм спелой и сочной испанской черешни. Потом заехал в книжный и после долгих расспросов купил пару хороших детективов. Стоя у дверей Катиной квартиры, он волновался, как юноша. Двери открыла Елена и сразу крикнула вглубь квартиры: -Кать, это Павел Олегович… ***** Катерина проснулась рано. За ночь кризис миновал, оставив после себя только головную боль и слабость. Мама суетилась над дочкой, стараясь устроить ее поудобнее. -Катюш, что случилось-то. А то вечером пришла чуть живая. -Мам, просто температура подскочила и все. Павел Олегович меня довез, все нормально, не беспокойся: завтра буду опять здоровая. -Ну, вот что. Я тебя завтра на работу не пущу. Отлежись! Не хватало еще всяких осложнений. Елена ушла на кухню, варить куриный бульон и делать морс. По ее мнению лучшего лекарства, чем хороший обед, придумать было нельзя А Катя валялась в постели, то рассматривая потолок, то выводя пальчиком зигзаги по обоям. Вчерашний вечер был как в тумане. Воспоминания хранили не столько последовательность событий, сколько отголоски ощущений. Катя помнила, как стала проваливаться в сумрак обморока, помнила как Павел усадил ее в кресло. Нет, не так, она помнила его руки на своем теле, помнила, как он держал ее голову, помогая напиться… Катерина залезла с головой под одеяло, пытаясь спрятаться от новых для себя ощущений, таких необычных: словно по всему телу разливалось тепло – не жар, а именно тепло. -Не буду ни о чем думать… - проворчала Катерина, но тут же вспомнила, как он нес ее на руках. - Ой! Мамочки! Как же ему в глаза смотреть? А еще, кажется, она полезла сама к нему целоваться. Краска залила Катины щеки. -Ну, Пушкарева, ты даешь! Теперь Павел Олегович решит, что ты просто развратная особа! Сперва влюбилась в Андрея, а теперь лезешь целоваться к его отцу! Ужас! Андрей…Андрей, Андрей, Андрей. – Катя произнесла несколько раз подряд это имя. И ничего. Ей стало грустно. Почему – так? Почему, когда несбыточная мечта сбылась, она потеряла всю свою привлекательность? Почему иллюзия была в сотни раз притягательнее настоящего, а реальный Андрей, был лишь бледной копией выдуманного героя? -Катя! Павел Олегович пришел… - донесся из прихожей голос мамы. Катерина вскочила с кровати, легла обратно, быстро забралась под одеяло и претворилась спящей. В комнату заглянула мама: -Кать. Ты как? Павел Олегович там…Его сюда пустить? -Нет! - Крикнула Катя. – Я …сама на кухню приду, только оденусь. -Ты уверена? -Да, я себя просто замечательно чувствую. Катя стянула с себя пижаму, накинула халат. Подумала, и переоделась. На кухню она вышла в длинной ситцевой юбке, свитере с высоким воротником, на плечи Катя накинула шаль. Краситься она не стала, справедливо решив, что это лишнее, и так и глаза и щеки лихорадочно блестят: то ли от болезни, то ли от воспоминаний. Павел уже сидел за столом, за который его фактически насильно усадила Елена. -Здравствуйте… - прошептала Катя. Павел поднялся: -Здравствуйте, Катенька. Как вы себя чувствуете? – спросил он с участием. Катерина пересилила себя и робко посмотрела на Павла: -Спасибо, уже лучше… чем вчера. Вы меня извините…за вчерашнее. – Эта фраза прозвучала для Павла весьма неоднозначно. -Это я приехал прощения просить. Вот, в качестве извинения, что довел Вас, Катя, до болезни. Он достал из пакета симпатичную корзинку, доверху наполненную черешней. -Ох! – Вздохнули вместе мама с дочкой. -Павел Олегович, это лишнее! -Нет, не лишнее. – Он ласково посмотрел на Катю, а Катерина, поймав его взгляд, смутилась еще сильнее. И опять такое странное приятное тепло разлилось по телу. Катя села в кресло, поджав под себя ноги. Павел смотрел на нее и думал, что даже в шелках и брильянтах она вряд ли могла бы быть прекраснее, чем сейчас, в этой домашней уютной одежде, с растрепанными волосами, без косметики и прочих изысков. Постоянные спутники Павла: чувство вины, страх и сомнения, готовы были с новой силой вгрызться в его душу, но Павел решительно прогнал их. Сегодня его день и он получит от него удовольствие. Вот так вот сидеть за столом и пить чай с вкусными пирожками, вести неспешную беседу, смотреть на любимую женщину, видеть, как она ест черешню, прикрыв глаза и улыбаясь от удовольствия…. Но прошло какое-то время, и Павел засобирался, Катя вышла проводить гостя. -Поправляйся, Катюша! – Он стоял, не зная, протянуть ли руку на прощанье, или ограничиться кивком. -Я долго не болею, я скоро вернусь. -Мы будем ждать. Я буду ждать. До свидания. -До свидания. Жданов вышел на площадку, заскрежетал замок, Павел прислонился спиной к закрытой двери Катиной квартиры. А Катя так же облокотилась на нее с другой стороны. Мы будем ждать. Я буду ждать… Пушкарева! Не выдумывай! Не ищи потайной смысл там, где его нет! Он просто…просто он вежливый человек, вот и все. 20. Катя проболела еще неделю. Павел звонил, справлялся о здоровье, выяснял, не надо ли чего. Ему очень хотелось приехать, но он не рискнул. Работалось плохо. За то время, пока Катя была рядом, он так привык к этому, что сейчас физически ощущал дискомфорт. Был вечер пятницы, все уже разошлись, а Павел, как обычно, задержался. Он долго сидел над какими-то бумагами, потом встал, размял затекшие мышцы, походил по кабинету, размышляя о том, ехать ли домой или поработать еще. Подошел к двери в темную каморку. Катя, Катенька, Катюша… Ведь решил, что надо это все прекращать! Ведь решил, что надо уезжать в Лондон – НАВСЕГДА. И как ты будешь жить, в этом Лондоне, когда и несколько дней без нее - мука? И все равно: надо взять себя в руки и прекратить…А что, собственно, прекращать? Ничего и не было. Нельзя себе больше врать. Ты стоишь на краю пропасти, еще мгновение, и эта любовь погребет под собой все и всех, разрушая старую жизнь без надежды на новую. А дома ждет Марго и скучает. Марго. Маргарита. Рита. Люблю - не люблю. Как можно любить или не любить человека, когда он стал частью твоей жизни, частью тебя самого? Нельзя не любить, например, свою руку… И ее боль – твоя боль. И не известно, кому хуже… Павел собрался и поехал домой – к Марго. Они столкнулись около подъезда. Маргарита куда-то уходила. -Ты куда? -В театр, к подружкам… -А я надеялся провести вечер с тобой. Может, сходим куда-нибудь? -Паш, я не знаю…А, впрочем, давай дома побудем…вместе? -Давай. Они поднялись в квартиру, Маргарита ушла на кухню, забренчала посудой, а Павел включил музыкальный центр, поставил диск Синатры. «You under my skin…» - выводил старина Френк. «You under my skin…» - тихо подпевал ему Павел. Как верно сказано – так близко, что ближе не бывает…. Марго вошла в комнату: -Паш, пойдем чай пить… А он подошел, взял ее за талию и закружил по комнате. Марго прижалась к нему всем телом, положила руки на плечи, прикрыла глаза. Как же давно они не танцевали… -Пашенька, я тебя люблю… - прошептала она. -Знаю, милая, я тебя тоже… - ответил Павел, ощущая, как комок подкатывает к горлу. Он поцеловал Маргариту в макушку. Она подняла голову и в ответ поцеловала его в краешек губ. Он не смог оттолкнуть ее. Просто не смог. И ответил на поцелуй. И хотя сердце рвалось от боли и несправедливости всего происходящего, он не остановился… … и так радостно сияли глаза Марго, когда она обласканная лежала в спальне на его плече и гладила рукой его грудь. Потом она ушла в ванну и даже напевала там что-то веселое. А Павел закрыл глаза и мечтал умереть здесь и сейчас. Уж лучше пусть сердечный приступ, но и в этом ему будет отказано. Кто бы мог подумать, что крепкое здоровье (хоть завтра в космос!), станет его раздражать? Вернулась Марго, юркнула под одеяло и обняла его, стала целовать, словно доказывая себе, что здесь – ее территория, ее мужчина. Павел отстранился от нее: -Мне тоже в душ надо и есть захотелось… - он ушел. А Маргарита, откинулась на подушки и беззаботно засмеялась: - Какой замечательный вечер получился! *** В понедельник Катя пришла на работу раньше всех, прошла в коморку, сняла пальто, включила компьютер, а потом вернулась в кабинет Павла. Села за его кресло, закрыла глаза. -Доброе утро, Катенька. -Ой! – Катерина вздрогнула и вскочила, – з-здравствуйте, Павел Олегович… Он стоял и улыбался, глядя, как ее щеки заливает румянец. -Как Вы себя чувствуете? -Спасибо. Все в порядке. А как тут…у нас… дела? -Без вас - не очень. – Честно признался Павел. Повисла пауза, Катя выбралась из-за стола и ушла в каморку. Проиграл ты, Жданов! Можешь и не пытаться доказывать себе, что все еще можешь изменить и исправить. В выходные он постарался быть оброзцово-показательным мужем: ходил с Марго по магазинам, концертам, гостям. И стало казаться, что он сможет жить вот так: сделав вид, что никакой Кати не существовало. И единственное, что так и не смог себя заставить Павел, не хватать трубку мобильного телефона, надеясь, что возможно, это звонит она. И вот сегодня, было достаточно того, что она прошла рядом, что бы все снова вернулось, и что бы он сделал еще один шаг к бездне. А Катя, сидя за компьютером, тоже пыталась работать, не думая о посторонних вещах. И так о них думано-передумано. Всю эту неделю вынужденного безделья, Катя постоянно размышляла об Андрее, об их так и несбывшейся любви, но с каждым днем все чаще и чаще мысли обращались к Павлу. И сны. Ей стали сниться такие сны, которые маме не расскажешь. Бывало такое и раньше, когда Катя просыпалась с непонятной тоской и истомой в теле, но они были так редки и скоротечны. А теперь, почти каждую ночь ей снилось что-то манящее, щекочущее, тревожно-дурманящее. Катя посыпалась, тяжело дыша – сон ускользал, оставляя только послевкусие. Иногда она помнила сновидения, иногда нет. Эти сны странным образом отразились и на реальной жизни: все чувства обострились: запахи, цвета, звуки – все стало ярче, все несло смысл. И вот сегодня, когда она так близко пошла от Павла, она ждала его прикосновения и сейчас, воспоминание об этом ожидании, томили ее. Чувственность, которую не смог пробудить Андрей, проснулась от нежности его отца. Катя покраснела, тряхнула головой, сосредоточено сдвинула брови и стала работать. И этот, и следующий день стали тяжелым испытанием и для Кати и для Павла. Словно сама судьба решила свести их: несколько раз они столкнулись в дверях, пару раз Катя, падая, хваталась за его руку, один раз они застряли по дороге в банк в ужасающей пробке и просидели в машине, которую заносил снег, почти три часа. Павел держался из последних сил. Он понимал, что еще несколько таких случайностей, и он уже не сможет держать себя в руках. Он приходил домой абсолютно разбитый, ужинал, лениво ковыряя еду в тарелке, принимал душ и засыпал, как только голова касалась подушки. Марго только сокрушенно кивала головой, и молила Богов, что бы вынужденное возвращение Павла на пост не затянулось. В среду, когда Павел вернулся в офис после деловой встречи, он услышал визг-гам, а потом лицезрел в холле, как поздравляют Катю. Павел незамеченным пробрался в кабинет. Через несколько минут появилась Катерина. -Катенька, что это? -Это? Это у меня день рождения! -Давайте помогу, - Павел взял из Катиных рук объемного плюшевого медведя, открыл перед Катериной дверь в каморку. – А почему Вы меня не предупредили. -Ой, я надеялась, что девочки не узнают…К чему все это? Я не люблю этот праздник. – Катя пожала плечиками, поставила букет роз в вазу, и потянулась за медведем. -И, тем не менее, позвольте, я Вас тоже поздравлю? Правда, подарок пока за мной. -Спасибо, но…зачем подарок? Вы и так…мне… - Катя потянула медведя, но Павел не выпустил его из рук, и Катерина была вынуждена сделать шаг ему на встречу. -Катенька, поздравляю Вас. – Он поцеловал ее в щеку, но Катя слегка повернула голову, и их губы встретились. Вся защита, которую он так мужественно выстраивал все эти дни пала. Он отпихнул медведя, схватил Катю, прижал к себе, понимая, что то, что он сейчас сделает, не имеет оправданий, но не мог остановиться. Он поцеловал ее в губы, с ужасом ожидая, что она оттолкнет его. Но она только крепче прижалась и …ответила! О Господи! Ответила на его поцелуй. Сколько прошло времени – он не знал. Пусть больше ничего не будет в его жизни: ни хорошего, ни плохого – но у него был этот поцелуй, чистый и светлый. -Катенька? – Он посмотрел в ее глаза, стараясь понять, что чувствует она, а она, смешно зажмурившись, снова потянулась к нему. Он стал покрывать ее лицо легкими поцелуями, вкладывая в них всю нежность, на которую был способен. Павел держал Катю в объятиях с такой осторожностью и робостью, как-будто был юным влюбленным, а не умудренным опытом мужчиной. А Катя ожидала, когда липкий мерзкий холод опять заструится по спине, но этого не случилось: только сердце стало стучать сильнее и тепло стремительно превращалось в жар; только желание, что бы поцелуй не кончался, пульсировало в сердце. Посторонний звон где-то в глубине офиса нарушил волшебство, и они отпрянули друг от друга. Минуту молча смотрели друг другу в глаза. -Катя… – сдавлено начал Павел, но тут открылась дверь – на пороге стоял Андрей. -Па, мне надо кое-что обсудить. – Он бросил взгляд на цветы и медведя. – Кать? У тебя день рождения? Поздравляю. -Спасибо. -Сейчас, сын, одну секунду, подожди меня в кабинете. – Как можно спокойнее ответил Павел. Андрей вышел. -Кать, я … я не знаю, что на меня нашло, Вы простите меня? -За что? – прошептала Катерина, опустив глаза. *** -Да Андрей, я тебя слушаю. -Что-то случилось, пап? -С чего ты решил? -Ты какой-то не такой. -Интересное определение, но может, перейдем к твоему вопросу? Что там у тебя? -Пап, смотри, у меня наклевывается несколько потрясающе выгодных контрактов, но надо ехать прямо сейчас, в крайнем случае, на днях. -А Новый Год? Ты вернешься? Мы всегда справляли его вместе… -Прилечу, а потом опять уеду. Вот. – Андрей протянул отцу бумаги. Павел стал просматривать документы, а Андрей бросал заинтересованные взгляды в сторону каморки. Что там произошло, за секунду до его появления? Подозрение царапнуло сознание, но Павел что-то спросил, Андрей отвлекся от этих мыслей и через несколько минут уже забыл обо всем, кроме командировки. Когда Андрей ушел, позвонили из банка, потом Катя куда-то убежала, а потом и Павел ушел на производство. Когда Жданов вернулся, Катерина выходила из кабинета, держа в охапке все того же плюшевого монстра и какие-то пакеты, которые так и норовили выпасть из рук. -Кать. Я вас отвезу. -Павел…Олегович, я… доберусь. – Голос Кати был еле слышен из-за чудовища. -Сомневаюсь, подождите секунду, я только возьму пальто. Медведя комфортно разместили на задне ...
palen: ... м сидении, пакеты кинули в багажник. Все это происходило молча. Продолжать начатый в коморке разговор сейчас, было как-то странно. По дороге Павел задавал ничего не значащие вопросы, параллельно размышляя над ситуацией и запутываясь все сильнее. Не доезжая нескольких кварталов до Катиного дома, Павел остановил машину и сказал: -Кать, я так не могу. Меня эта ситуация… Даже не знаю, что сказать. Я повел себя недопустимо, это никуда не годится. Вы меня прощаете? -Знаете. – Катя смотрела прямо перед собой, сжимая в руках ремешок от сумочки, - когда я училась в институте, меня, - Катя сглотнула и облизала пересохшие губы, - меня чуть не изнасиловали… Павел дернулся как от удара. -Слава Богу, ничего не случилось. Все забылось. С такой внешностью больше претендентов на меня не было. А потом появился Андрей, я думала – он другой, особенный, а когда он стал меня целовать, - Катерина закрыла глаза, - мне показалось, что я опять, в той комнате, с этими… и каждый раз было так страшно. И все становилось только хуже. И тогда, тогда, когда я ему все рассказала… я была готова на что угодно, только бы он меня отпустил…и рассказать ему не смогла… Павел впился руками в руль, сидел, боясь произнести хоть слово. -А сегодня, я ждала, что опять станет страшно и плохо, а этого не случилось. – Катя порывисто повернулась к Павлу – Вы теперь будете считать меня….ветреной? Я понимаю, как это выглядит со стороны…Это я должна просить прощения. -Катя, - он коснулся ее лица рукой, провел ладонью по щеке. Что тут скажешь? Что сделаешь? Чем поможешь? И не навредить бы своим участием. Катя взяла его руку и осторожно дотронулась губами до ладони. -Катенька… - он притянул ее к себе и стал целовать, и голос разума тонул в водовороте страсти. Павел отстранился от нее, посмотрел в сияющие глаза. Быть этого не может. Это просто сон. Это не-воз-мож-но. Господи, что он делает? -Катя… Так нельзя… -Да, я понимаю, - щеки залила краска. -Катя. Этого больше не повторится. – Павел не знал, кого он старается убедить больше: ее или себя. Катерина посмотрела на него серьезно: -Я Вам не нравлюсь? В смысле, как… - Катя набралась решимости, - как женщина? -Катенька, ты – самая красивая и желанная, самая лучшая. И именно поэтому я не позволю тебе портить свою жизнь. -Но… -Все. Хватит об этом. Он отвез ее до дома, проводил до дверей квартиры, отвертелся от приглашения за стол, и стремительно попрощавшись, ушел. Павел ехал домой вот уже второй час, кружа по Москве, и скорее отдаляясь, чем приближаясь к дому. Было необходимо подумать и, сложив новую картину мира, найти в нем место для себя и своих чувств. Катя-Катерина… Пока Павел был уверен, что она оттолкнет его, он верил, что раньше или позже сможет совладать с собственными чувствами. Но сейчас соблазн был слишком велик. Случись все это несколько месяцев назад, то, скорее всего, Павел сделал бы Катю своей любовницей, но теперь, когда вожделение, отстоявшись, как хорошее вино, превратилось в любовь, он не желал Кате такой судьбы. Значит – выход один, раз и навсегда запретить себя смотреть в ее сторону. Павел застонал. Кого он обманывает? Как это возможно – не смотреть, не хотеть? Когда руки помнят ее тело, когда губы помнят ее поцелуи, и когда ты осознаешь, что можно зайти дальше – много дальше простых объятий? Нет! Не может быть! Он всегда прощался со своими пассиями без сожалений, он и не знал, что может быть так больно. Зазвонил телефон: Марго. Павел сбросил вызов и отключил трубку. Сейчас говорить с женой он не мог. Марго. Любящая Маргарита. Как ее уберечь от всего этого? Как жить с ней, и каждый раз, в момент близости, ощущать, что изменяешь. Изменяешь Кате. Да, черт возьми!!! О чем он вообще думает? Какие сомнения? доживай свой век и ЗАБУДЬ о Кате. А Катя, она просто ошибается, просто не встретила своего человека. И Андрей хорош! Надо же! Не смог понять-разгадать. Только напугал…И мелькнула мысль: а что, если бы Андрей ЗНАЛ? Почему ЕМУ она не рассказала? Не доверяет? А мне, стало быть, доверяет? Готова быть со мной? И опять мысли понеслись по кругу. Павел вернулся домой к полуночи, долго звонил в дверь, потом достал ключ и вошел в пустую квартиру. На полке у зеркала лежала записка от Марго: «Уехала к Нинке. Буду утром. М.» Он скомкал бумажку, сунул в карман пальто и, не раздеваясь, прошел в гостиную, открыл бар и вытащил коньяк. Сел, как был в пальто, в кресло и отпил прямо из бутылки. -Дожили. Осталось только в хлам напиться! – он усмехнулся, поставил бутылку на стол и вытащил телефон: -Андрей, ты когда уезжаешь? Придешь завтра на работу? -…. -Мне надо тебе пару вопросов задать. -… -Да, приезжай прямо сейчас. *** К тому моменту, когда появился Андрей, Павел уже успел переодеться и соорудить нехитрую закуску. -Привет, а где мама? -Гуляет. – Усмехнулся Павел. - У тети Нины. -Ааа. По какому поводу мы гуляем? -Без повода. Коньяк будешь? -Лучше виски. Так о чем ты хотел поговорить? -Андрюш, я устал и меня эта должность, честное слово, не радует. – Павел потер лоб, - Я бы хотел, что бы ты вернулся как можно скорее. -Я бы тоже. Но из командировки я вернусь через месяц. Месяц. Целый месяц. Пережить бы его… -Хорошо. Я к тому моменту поговорю с Сашей. У меня есть еще один рычаг давления на него. Мы вместе одно дельце прибыльное организовали…Ты уж не обессудь, что без тебя. Так что я могу его слегка прижать, но я хочу гарантий, что с Кирой все будет в порядке. Что ты к ней не подойдешь. Андрей отпил из бокала. -Андрей, ты почему молчишь. Неужели ты с Кирой…помирился? -Ну, не то чтобы помирился, но…почти. -Господи! Зачем? -Пап, я привык, что Кира – моя женщина, а она по свиданиям ходить начала. Ну, я ее один раз видел с этим придурком – Никитой, подошел, и…. -Привык, что она – твоя? Сын, тебе мало неприятностей? Знаешь, у тебя два варианта, или вы расходитесь, и я обещаю Саше, что он тебя никогда не увидит рядом с Кирой, или ты женишься на Кире, а я обещаю Сашке, что он никогда не увидит тебя рядом с другими женщинами. -Пап, ну, это прямо драконовские условия. -Ты хочешь вернуться в кресло президента? Тогда думай. Или кроме Киры, и президентского кресла тебя интересует что-то или кто-то еще? -На что ты намекаешь? На Катю? Сегодня, в каморке, она просила тебя поговорить со мной? -О чем? -Ну, обо мне… Боже! Я вырастил самодовольного болвана! -С чего ты взял? -А разве нет? Когда я зашел, она смутилась. Ты знаешь, Катя конечно девушка хорошая, но после того, что она сделала… -ОНА сделала? Андрюш, ты ЕЕ подставил по полной, в том числе на совете. Это ты должен у нее каждый день прощения просить, и у меня – за то, что натворил. -Пап, но я же почти все исправил… А Катя. Ты, может, и прав. И тогда, тем более – какие у нас могут быть перспективы? -Хорошо, не будем об этом. К концу командировки ты должен дать мне четкий ответ о Кире. Ясно? -Да. ТИран ты, папа. *** День рождения кончился. Коля был выпровожен за дверь, Валерий Сергеевич спал сладким сном, Елена Александровна наводила последний лоск на кухне, а Катя сидела в кресле у окна. Странный день был сегодня. Странные поступки, странные реакции. Павел Олегович. Странно. Павел. Паша. Ой, о чем я думаю? Он старше меня – раз. Он такой солидный человек – это два. Ну и что? Разве это важно? У него есть жена – и это три. И это уже важно. Он сказал – ничего не будет. Вот Пушкарева, всегда ты так! Вечно все ни как у людей! Но нет. Теперь все будет по-другому. Никаких мечтаний! Ничего не будет? Ну и хорошо! И только почему хочется плакать? *** Следующие два дня оказались непростыми и для Павла и для Кати. Оба усиленно делали вид, что ничего не происходит и все просто замечательно. Они так старались лишний раз не задеть друг друга, не встретиться глазами, не проронить случайного слова, что к вечеру чувствовали себя без сил. Павел добирался до дома, вспоминая, что последний раз чувствовал себя таким разбитым, когда они с Юркой, в молодости по ночам разгружали вагоны, что бы заработать лишние деньги. В понедельник Катя стояла перед входом в здание Зималетто, задрав голову, и смотрела на еще темные окна президентского кабинета. Осталось продержаться неделю – последнюю неделю перед Новым Годом. Почему же так тяжело? Почему так ухает сердце, каждый раз, когда Павел останавливается рядом, в горле пересыхает и трясутся коленки? И как с этим, интересно, бороться? Катя вздохнула и вошла в здание. Павел сидел в своей машине и наблюдал за тем, как Катерина мнется на входе. Боже! Взрослые люди! А ведем себя, как дети! Ничего, еще неделя, еще неделя…. Павел выждал пять минут и двинулся вслед за Катей, не ведая того, что сегодня Потпкина обуяла жажда общения, и Катя все эти пять минут выслушивала жалобы Сергея на тяжелую долю охранника. Поэтому, когда Павел увидел Катю, спокойно ждущую лифт в гордом одиночестве, он остановился, но, решив, что бегство – это уже за гранью разумного, подошел к девушке. -Доброе утро, Катя. -Доброе утро. Лифт стоял где-то на последнем этаже. -Погода чудесная… -Да, такая зима….зимняя… -И снежная… Лифт пришел, они оба стали озираться по сторонам, надеясь, что к ним присоединится кто-то еще – но нет, по закону подлости, никто не желал в столь ранний час ехать на работу. Павел пропустил Катю вперед, вошел сам. Они стояли друг на против друга, прижимаясь к стенкам, словно посереди кабины не было пола. «Прямо как в мелодраме, - подумал Павел, - не хватает только, что бы лифт застрял». Лифт, по всей видимости, обладал некими телепатическими способностями, поскольку дернулся, лампочки мигнули, и кабина остановилась. Катя смотрела на Павла глазами загнанного зверя. «Это не я!» - светилось во взгляде. -Там…кнопка…надо нажать… - хрипло выдавил из себя Павел. -К-к-какая? К-кнопка? Где? -Там…за Вами. – Он потянулся рукой к приборной панели, расположенной за спиной у Кати. Катерина закрыла глаза, Павлу показалось, что она потеряет сознание, он сделал шаг навстречу, а лифт, по всей видимости обидевшийся на то, что эти двое так не рационально расходуют время, дернулся и поехал. Павел опять вжался в стенку. Когда лифт остановился на президентском этаже, Катя выбежала из него и рванула в кабинет с рекордной скоростью, Павел, напротив, поплелся нога за ногу. Пожалуй, неделя это все-таки слишком… - печально думал он. А дальше было только хуже. Он видел, не мог не заметить, что Катя в его присутствии, теряется, бледнеет, краснеет, и неровно дышит. Лучше бы она презрительно смотрела в его сторону! А еще лучше – не смотрела совсем. Тогда бороться с желанием сжать ее в объятиях, было бы проще. Если бы Павел знал Катю чуть хуже, он решил бы, что она с ним нагло кокетничает: когда вот так облизывает свои розовые губы язычком, когда зачем-то оставляет расстегнутой одну лишнюю пуговку на блузке, когда одевает короткую юбку, демонстрируя округлые коленки, когда, в конце концов так говорит-молчит-сидит-ходит-смотрит! Кто же это может выдержать?! Этого не мог выдержать не только Павел. Малиновский, взбудораженный тем, что Катерина стала вести себя как-то не так: волнующе и сексуально, просто прописался у нее в каморке. Павел скрежетал зубами, когда Роман с очередным листочком проникал к Кате и из каморки долетал их счастливый смех. В среду Павел не выдержал и фактически выставил Романа за дверь, мотивировав это тем, что их разговоры ему мешают. На Катерину Павел посмотрел строго. В четверг Тропинкина попыталась выспросить у Кати, чего это такой спокойный обычно Павел Олегович, вот уже какой день напоминает всем Воропаева? Ходит хмурый, всех строит и вообще? Вот и Виктория пребывает в перманентном обмороке: одного сурового взгляда Жданова-старшего хватало, что бы Клочкова начинала усиленно работать. Катя только пожимала плачами. Она предпочитала не думать ни о чем, кроме работы. В противном случае, мысли заводил Катю в такие дали, что возвращалась Катерина из них с пунцовыми щеками…. **** В пятницу оба осознали, что теперь не увидят друг друга почти две недели. И сразу захотелось продлить эту сладкую пытку. Они были готовы на что угодно, только бы быть рядом. Но наступил вечер. Последний рабочий день в году был совершенно нерабочим: с поздравлениями, суетой и прочими атрибутами приближающегося праздника. Около четырех в офисе кроме Кати и Павла никого не осталось. Павел отложил документы, встал из-за стола, походил по кабинету. Сколько можно работать? Она там что, собралась до ночи сидеть? Пойти и выгнать домой? Словно услышав его мысли Катя появилась на пороге каморки. В честь надвигающегося Нового Года сегодня все пришли одетые чуть менее официально. Вот и на Катерине был не привычный деловой костюм, а трикотажное платье, с лифом, ладно обтягивающем фигуру, с широкой юбкой, так волнительно качающейся над коленками. -Уже уходите, Павел Олегович? - Она сделала шаг в его сторону. -Да, Катюша, пора… - он тоже шагнул ей на встречу. -Значит, прощаемся на две недели? – И еще один шаг. -Да, уже встретимся в Новом Году. – Еще шаг к ней. -Я буду скучать. – Просто сказала она, остановившись в нескольких метров от него. Павел протянул к ней руку, и Катерина стремительно бросилась к нему в объятия, радостно подставила губы для поцелуя. -Милая моя, девочка, я…я не смогу без тебя.. -Не уезжай…те… -Надо, надо. Иначе я таких бед натворю…Милая… Слова мешались с поцелуями, а руки исследовали ее тело – сантиметр за сантиметром, стремясь впитать кончиками пальцев нежность кожи, изгиб шеи, завиток над ушком, выпуклость груди и хрупкость талии. Водоворот страсти затягивал их сильнее и сильнее. Их спас или убил – кому как больше нравится – Потапкин, позвонивший узнать, когда же наконец все уйдут домой. Пока Павел отвечал что-то радивому охраннику, Катя села в кресло, закрыв лицо руками, тело била дрожь…И страха не было. Было…было …желание? Кате стало неловко и стыдно. Она бросилась в каморку, схватила вещи и бегом выбежала из кабинета, даже не попрощавшись. Павел повесил трубку и с сожалением посмотрел на хлопнувшую дверь, за которой скрылась Катя.
Ангел: palen Спасибо что не забываешь!!!
palen: 21. ..Он не догнал ее. Да и зачем? Еще один поцелуй, рвущий душу невозможностью продолжения? И так столько сил ушло на то, что бы удержаться на самом краю. Прошел Новый Год, Андрей приехал в Лондон к родителям с Кирой. -Андрей, ты хорошо подумал? Отец и сын сидели в кабинете Павла, и в который раз обсуждали примирение Андрея и Киры. -Пап, ну, знаешь ведь – она хорошая партия. -Андрюш, партия - это важно, но ты не боишься испортить жизнь и себе и ей? И потом, Сашка тебя не простит, если ты опять начнешь так обращаться с Кирюшей. И если ты собрался продолжать в том же духе – то скажи сразу, я тогда не буду стараться убедить Сашку в том, что ты стал образцом морали. -Пап, я могу обещать тебе только одно – если что-то и будет, Кира об этом не узнает. -Андрей, в конце концов, дело не в твоем президентстве. Ты представляешь, что за жизнь вас может ждать, если ты не любишь Киру по-настоящему. -Знаю. – Андрей отпил из бокала коньяк, - знаю, пап. Я же видел, как вы с мамой жили. Павел побледнел. -Я же не слепой. Я знал, лет с 14 знал, что ты себе позволяешь, ну, связи на стороне. Просто мама – мудрая женщина и поэтому у вас все было неплохо. -Не повторяй моих ошибок. -Пап, а сейчас что происходит? Что происходит? Как рассказать сыну, что так муторно на душе? Павел искренне надеялся, что вдали от Москвы, станет чуть легче, чуть проще. Но его тревожили сны, он все время ждал Катю – вопреки всем доводам рассудка. И стали ужасно раздражать все окружающие, особенно Марго. Как она говорила, смеялась, даже жевала – все вызывало просто нестерпимое отвращение. А надо было делать вид, что все замечательно. Но он не выдерживал, срывался, Марго обижалась, не понимая, что происходит – ведь она так старается. Как объяснить сыну, что сейчас он пытается выстоять против такой сокрушительной силы, которая не признает ни регалий, ни возраста, ни различий – ничего. И если один он мог выстоять, то знание того, что в Москве томится Катя – делало его слабым и уязвимым. Он знал, что лучший выход – остаться в Лондоне, но рвался в Москву. Он знал, что вдали от Кати, раньше или позже, раны зарубцуются, хотя будут болеть всегда. Он знал, что причиняет боль Марго, которая не заслуживала этого. Знал, но ничего не мог сделать. Андрей уехал через три дня, Кира задержалась подольше. Павел много разговаривал с ней, пытаясь понять, почему она простила Андрея. А Кира говорила только одно: -Я люблю его. После отъезда Киры дни стали напоминать растянутое полотно, скроенное из случайных лоскутков повседневных дел. Но в эти монотонные будни, Павел принял решение и собирался воплотить его в жизнь. ****** А в Москве, Катерина считала дни до окончания праздников. Она жила как во сне – по привычке занималась повседневными делами, а мысли уносили ее далеко – далеко. Как же все было неправильно, как все было не так… И накануне православного Рождества, Катя пошла вместе с мамой в церковь и, стоя перед алтарем, в мареве свечей – молилась: молилась за себя, за Павла, за его семью… Как же было стыдно за свои мысли, как было жалко Маргариту, но любовь острой иглой уже пронизывала сердце насквозь, суровой ниткой сшивая душу, и все уже становилось неважно, кроме одного желания – быть рядом с ним. ****** Первый рабочий день после Нового года. Еще не убрана елка, еще пахнет хвоей и мандаринами, но дни стали длиннее и все уже ждут весну. Катя выпорхнула из лифта, весело подмигнула Маше. -Ты чего опаздываешь? – Тропинкина сосредоточено разбирала груду почты, - Вот, возьми, для Павла Олеговича. -Ой, проспала! -Надо же! А я думала у вас дома побудка, как в армии. Катя махнула рукой и побежала дальше. Она открыла дверь, Павел сидел за столом, работал за компьютером. Поднял глаза и … -Доброе утро, Павел Олегович. – Катя улыбалась, светясь от счастья. -Доброе, Екатерина Валерьевна. – Павел не улыбнулся в ответ и скупо продолжил: - Рабочий день давно начался, или Вас это не касается? – строгий взгляд поверх очков. -И-и-извините. – Катя побледнела и быстро прошла в каморку. Прижалась спиной к двери. – Что случилось? Почему он с ней…так. Она стала работать, бросая взгляды на дверь и ожидая, что Павел войдет, скажет что-то хорошее и все опять будет как прежде. Но этого не случилось. Он был с ней сух и подчеркнуть вежлив. Катя не знала, что делать и говорить. Несколько дней она просто ждала чуда: что Павел станет таким как раньше – добрым и нежным, но этого не происходило. От него веяло арктическим холодом. А самым ужасным было то, что с другими, она же видела, он становился сердечным и ласковым. Катерина не могла заставить спросить его напрямую, о причинах таких изменений. Она пыталась понять сама. И те выводы, которые она делала, приводили ее в ужас. Конечно, он любит свою жену, а то, что было – так, ничего не значащая ерунда. Или нет. Она, Катя, сделала что-то не так, обидела, но не знает – что и не может ничего исправить. Или. Или он полюбил другую. Или Андрей что-то рассказал про нее. Или…или…или… Через неделю должен был вернуться Андрей, и Катя знала, что скоро все вернется в прежнее русло и Жданов-младший опять вернется в этот кабинет, а Павел уедет. Навсегда. Однажды, когда рабочий день катился к концу, Катя, сидя в каморке, услышала, как Павел зовет Викторию. -Вика, кофе сделай, пожалуйста. Вика! Виктория же растворилась в неизвестном направлении. -Черт, как с этой штуковиной управляться… - Павел в задумчивости рассматривал кофеварку. -Давайте, я. – Подошла Катя. Я принесу. Павел только кивнул и вернулся на рабочее место. Катя приготовила кофе, принесла чашку, поставила перед ним и, пытаясь заглянуть в глаза, спросила: -Я…Вам нужна… еще? - Она надеялась разбить это непонимание между ними, но Павел посмотрел на нее холодными глазами и спокойно сказал: -Вы мне не нужны. Спасибо. Можете быть свободны. Кате показалось, что вот сейчас она и умрет. Но этого не случилось. Тогда девушка, стараясь не заплакать прямо перед Павлом, бросилась в каморку, схватила вещи и вылетела из кабинета. Она захлебнулась рыданиями в лифте, пробежала мимо удивленного Потапкина… И бежала пока хватило сил. А потом еще долго ходил по московским улицам, повторяя: Вы мне не нужны. Забрела в какой-то незнакомый район, поскользнулась, чуть не упала, запачкала пальто. Косметика давно размазалась по лицу, но ей было наплевать. Постепенно истерика прошла, Катя зашла в кафе, заказала чай. Привела в порядок лицо и одежду, посидела, подождав, пока рыдания уйдут глубоко в сердце, и только потом поехала домой. На следующий день она вошла в кабинет совершенно спокойная. Поздоровалась, лишь скользнув по Павлу взглядом, и ушла к себе. Павел уронил голову на руки. Он добился своего – она его ненавидит. Да, ей больно, но она сильная, справится. Он уедет, и она не будет вспоминать его, забудет, встретит хорошего человека, и все у нее наладится… А то, что он умер сегодня, под этим холодным взглядом, ей знать не обязательно. ****** Катя жила как на автопилоте, избегая всех - и Павла, и вернувшегося Андрея, и жизнерадостного Малиновского, и женсовет. Она тенью проникала утром в коморку раньше всех и уходила, когда слышала, что ушел Павел. Ее спасало то, что она не могла до конца ни поверить, ни осознать, что происходящее – правда. Будь она постарше и поопытнее, она устроила бы Павлу жуткий скандал, но добилась бы правды. Но Павел знал, трезвым умом оценив все возможности, что Катя не будет ни просить, ни выспрашивать. Она приняла его холодное к ней отношение, как новую данность и просто пыталась смириться с ней. Для Павла дни текли невыносимо медленно, он видел, как страдает Катя, он представить не мог, что она будет так переживать из-за него. Она похудела, под глазами лежали лиловые тени, и губы были всегда сжаты, словно сдерживали готовый вырваться крик. Ему ни раз хотелось, плюнув на все, заключить ее в объятия или броситься на колени и вымолить прощение. Но каждый раз, он напоминал себе, что все, что он сделал, было сделано ради Кати. Так прошло чуть больше недели, и в один из дней Катерина положила перед Павлом заявление об увольнении. Он смотрел на лист бумаги, потом, посмотрел на Катю – как обычно холодно: -Катерина Валерьевна, я не могу подписать это. В пятницу, пусть и формальный, совет. Андрей снова станет президентом и вот с ним Вы и решайте эти вопросы. Хорошо? Катя кивнула. Она твердо решила уволиться. Она знала, слышала, что готовится возвращение Андрея. Павел несколько раз говорил с Александром и смог, не без тайной помощи Киры, уговорить Воропаева не трогать свои акции до поры до времени. Да и Андрей, проявив чудеса работоспособности, заключил какие-то сверхприбыльные контракты, чем немало поспособствовало резкому скачку прибыли. Вот и все, - думала Катерина, сидя за компьютером, - вот и все. В пятницу, в день, который я любила больше всего, все кончится. В пятницу… Пятница выдалась хлопотливой, и Катерина закружилась в водовороте дел. Уже вечером, когда сияющий Андрей с довольной Кирой упорхнули на светскую вечеринку – отмечать назначение, Катя стояла в каморке, прижавшись спиной к двери, и слушала, как Павел ходит по кабинету. Уйти сейчас? Или подождать, пока уйдет он? Какая разница? Все равно он уйдет навсегда. Все равно – мы больше не увидимся. Катя собрала вещи и вышла в кабинет, Павел обернулся и вопросительно посмотрел на девушку: -Да, Катя? -Вы…Вы больше не придете? -Нет. Только попрощаться со всеми. -И со мной? – Она смотрела на него удивительно серьезно, словно принимала сложное решение. -Давай попрощаемся сейчас. Он протянул ей руку: -До свидания, Екатерина Валерьевна. -До свидания, Павел Олегович, - она вложила свою ладошку в его широкую ладонь: - Вы не хотите мне ничего сказать, на прощание? Павел высвободил руку, пожал плечами и отвернулся. Играть роль бездушного мерзавца было ох как не просто. Катя, постояв секунду, решительно зашагала прочь из кабинета. Он меня не любит. Это понятно и ясно. Он меня и не любил никогда и не обещал ничего. Но он был мне другом! Он ко мне относился по-человечески! Или это мне тоже приснилось? Катя развернулась и побежала обратно, распахнула дверь, влетела в кабинет и остановилась как вкопанная. Павел сидел за столом, понуро опустив плечи и обхватив голову руками. Он не ожидал, что Катя вернется, и не успел нацепить маску холодного негодяя. И Катя увидела его глаза, до краев наполненные болью. Она подлетела к Павлу, опустилась рядом с его креслом на корточки: -Скажите, скажите мне сейчас, что я Вам никогда не была нужна. Вернее, что я была нужна только для слежки за Андреем. Скажите! -Катя. – Павел пытался справиться с собой. – Уходите…Так будет лучше…для Вас. -Не надо решать за меня! – Катя резко выпрямилась. – Я сама все уже решила. Скажите мне сейчас, что…что вы меня не…любите. – Она почти прошептала последние слова. Павел закрыл глаза. -Кать, вы удивительная девушка, но…я Вас не люблю. -Врете! Ну, пусть! Мне ничего от Вас не надо! Но знайте, что я Вас – люблю! – Катя уже кричала. Она стремительно развернулась, задела сумочкой за стол, и все содержимое сумки вывалилось на пол. Катя опустилась на колени и принялась собирать мелочи. Павел, как в тумане, видел, как трясутся ее руки, как слезинка упала на лакированный черный футляр пудры и, превратившись в лужицу, отразила свет лампы. Как во сне он опустился с ней рядом на колени: -Кать. Уходи, беги, пока не поздно. Прошу тебя. – Хрипло проговорил он. Она посмотрела в его глаза. -Не гони меня, хотя бы сегодня. -Прости меня… но я должен.. иначе – все твои страдания, все – было зря. Уходи. – Он встал сам и помог подняться ей. -Хорошо. Я все понимаю, семья и ….Но я ничего и не просила. Знаешь, я сегодня поняла, что готова была быть просто рядом с тобой – просто работать рядом, видеть тебя и слышать, а теперь… теперь уже ничего не имеет значения. -Стой. – Он схватил ее за руку. – Ты понимаешь, что говоришь? Ты думаешь, я смогу спокойно смотреть, как ты приносишь себя в жертву? Я не достоин тебя, Катюша. Мне не место рядом с тобой! -А почему ты не спросил меня? Я не считаю это жертвой! Я… я же люблю тебя! А впрочем, что я говорю – тебе наплевать на меня! Катя стояла так близко, что он смог различить первую маленькую морщинку, залегшую на ее переносице. Раньше этой морщинки не было. Раньше, до того как он решил, что вправе думать за нее. -Катя, прости! Прости меня, дурака! Я… я хотел как лучше, как лучше для тебя! Милая… Он взял ее лицо в ладони, поцеловал в губы, ощущая, как ее напряжение уходит. Зазвенел телефон… **** -Пойдем, – сказал Павел, не реагируя на звонок, - но если ты…передумаешь... скажи, я отвезу тебя домой. Катя кивнула, даже не спрашивая, куда он ее повезет. Они молча спустились, сели в машину, Павел выудил из бардачка пачку сигарет и закурил: -Вот, бросил, но иногда позволяю себе, - сказал он, будто оправдываясь. Катя кивнула, улыбнулась и положила свою ладонь на его руку. -Ох, Катя, что же ты делаешь! – прошептал Павел, крутанул руль, вывел машину со стоянки и помчался по ночным улицам Москвы. Они приехали в загородный дом. Павел открыл двери, и Катя увидела просторный холл. Она вопросительно посмотрела на Жданова: -Павел Олегович, это…Ваш дом? -Это, Катенька, дача. Проходи вон туда, там гостиная, я сейчас разведу в камине огонь. В комнате было холодно, Катерина поежилась, и тут же Павел протянул ей бокал с коньяком. -Что бы согреться, - он осушил бокал залпом. А Катя осторожно, глотками стала пить янтарную жидкость и закашлялась. – Ой! Как горько! Они рассмеялись и вся неловкость, которая мучила их всю дорогу до этого дома, растаяла. -Катя, ты не умеешь пить коньяк! – Павел разводил огонь, - Ты просто удивительна девушка, ты в 19 веке жить должна была… -Да, мне тоже так кажется… иногда. Но сейчас я думаю, что лучше бы я родилась на несколько десятков лет раньше. Павел посмотрел на нее внимательно, Катя выдержала его взгляд. «Какая она смелая и сильная, моя девочка». И от того, что он, пусть мысленно, позволил назвать ее своей, на душе стало тепло и странно. «Честно слово, как мальчишка!» - отругал себя Павел. Катя, оглянувшись, села в кресло, стоявшее неподалеку от очага, сбросила сапожки и поджала ноги, укрыв их пледом. Жданов подошел к ней, сел рядом у ее ног, на мягкую шкуру ламы. Он уговаривал сам себя, что еще можно сделать шаг назад, и они просто посидят у огня и выпьют коньяк. Это было неправдой, и в тот момент, когда Катя робко положила свою руку на его плечо, он понял со всей ясностью, что назад дороги нет. Он резко повернулся к ней, обнял, и она соскользнула в его объятья. Уткнулась в его плечо и прошептала: -Не гони меня, пожалуйста. -Катя, любимая… - прошептал Павел, не в силах больше бороться и обманывать себя. Он стал целовать ее – сначала робко и осторожно, но, почувствовав, как все ее тело откликается на его ласки, Павел стал решительнее. Пуговка за пуговкой, расстегивал блузку, смакуя каждое мгновение, каждый раз замирал, прислушиваясь к ее дыханию, смотрел в глаза, полные ожидания. -Милая, не бойся… -Я не боюсь, - прошептала Катя ему на ухо. Когда вся одежда была снята, Павел отстранился, позволив себе полюбоваться ее телом, Катерина смутилась, притянула его к себе и поцеловала, заскользила руками по спине, робко и неумело. Страха, такого привычного страха, не было, только радость от того, что он рядом. Катерина смирилась с тем, что это – их единственная ночь, но сейчас ей не хотелось думать об этом. Она с любимым мужчиной. Пусть один раз, но это первый и самый важный раз. И какое счастье, что Павел так внимателен и нежен, что его руки будят в ней такие потрясающие ощущения, что его губы прокладывают потайные тропинки по ее телу, что это он – станет навсегда единственным, потому что будет первым. Они лежали рядом и Павел, на секунду оторвавшись от таких сочных и нежных губ, спросил: -Ты уверена? Ответом ему был поцелуй. Павел не торопился – ласками он довел Катю почти до исступления, дожидаясь, когда первая волна наслаждения накроет ее. Только после того как Катя всхлипнув, обмякла в его руках, застонав от удовольствия, он вошел в нее. Почувствовав преграду, он остановился, но Катя прижалась к нему со всей силы, и он вошел в нее до конца… Конечно, молодой любовник был бы горячее, но был бы он искуснее? Заботясь о себе, не забыл бы он о ней – своей любимой, стараясь показать, на все, что способен, стал бы он так чутко прислушиваться к дыханию любовницы? Вся бурная личная жизнь Павла оказалась лишь долгой прелюдией к этому вечеру, когда эта удивительная девушка, подарила ему себя – свою невинность и свою чистоту, свою молодость и свою любовь. -Теперь и умереть не страшно! – прошептал он. -Тссс, - она прижала пальчик к его губам. Что ты говоришь?! -Катюша, я не должен был… -Я сама так решила, - она приподнялась на руке и посмотрела в его глаза. – Я уже большая. -Ты молодая, а я старый! -Нет! Ты самый лучший! Самый хороший человек, из всех, кого знаю! Ты… -И это после всего, что я натворил? -Я люблю тебя, любого. -И все же, этого недостаточно. -Я буду с тобой, пока ты меня не прогонишь! -Катюша…Как же мы будем? -Я не требую от тебя ничего. Я понимаю, Маргарита Рудольфовна и …все остальные. Я знаю, ты меня не любишь. Я… я просто хотела быть с тобой, перед разлукой. -Я люблю тебя, - он прошептал сдавленным голосом. – Я готов, а, черт, я готов на все ради тебя. Я поговорю с Марго, я придумаю что-нибудь. Но, Катенька, подумай, на что ты себя обрекаешь? Никто не одобрит твой выбор! Никто. Если бы у меня была дочь, я бы первый был против! -Я уже взрослая, и могу решать сама! -Милая моя, хорошая, неужели ты готова делить свои лучшие годы со стариком? -Не говори так! Я люблю тебя! И мне без разницы, сколько тебе лет. Ну, разве это имеет значение? -Имеет, малыш. – Он прижал ее к себе, погладил по голове. Павел прекрасно осознавал, что, что бы они ни сделали, ни к чему хорошему это ни приведет. Сколько лет ему осталось? Кто скажет? И он будет дряхлеть, а она расцветать и через какое-то время возненавидит его. Но на вопрос, стоил ли год счастья с ней жертв, он ответил себе, что стоит. Он отпустит ее со спокойной душой, как только она сама этого захочет… -Катя, Кать… Она уснула в его объятьях, он перенес ее на диван, укрыл одеялом. Оделся и вышел на крыльцо. В небе светила полная луна. Павел прогулялся до машины, взял сигареты, переливчатой трелью телефона напомнила о себе другая, уже прошлая, жизнь. -Паша, я же волнуюсь! Ты где! – Голос Марго звенел от негодования. -Все в порядке, я буду поздно, прости, что не позвонил. -Но где ты? -Марго, до свидания. – Он повесил трубку и почувствовал себя последней скотиной. ****** Марго с отчаянием смотрела на телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Так и есть… У него опять появилась любовница! Наверняка молоденькая и смазливенькая шлюшка, которой дела нет до Паши. Ей, и это точно, нужно только, что бы он содержал ее! Почему Паша с ней, законной женой, так поступает?! Ведь именно она, Марго, все эти годы была рядом – что бы ни случилось: выхаживала его после пневмонии, таскалась в больницу с банками и мисками, что бы Пашенька ел домашнюю еду. Это она, а не эти, терпела всяческие лишения, когда они С Юркой угрохали все свои деньги в «Зималетто», это она тряслась за него ночами, когда Пашеньке угрожали бандиты! Марго всхлипнула и зарыдала. Неужели хорошенькая мордашка важнее е преданности? Почему? Ну, почемуууууу!? Марго сползла по стенке и завыла в голос. Она сидела на полу прихожей, в своей элегантной квартире и раскачивалась из стороны в сторону, пока слезы не иссякли. Маргарита пошла в ванную комнату, долго зачаровано смотрела на воду, наполнявшую ванну. Потом, очнувшись, налила в воду пену, разделась, оглядела в зеркале еще вполне красивую фигуру… Ничего. Он все равно вернется. Что бы у него не было с этой с…й, а он всегда, всегда возвращается к ней – к Марго! ******** Павел вошел в комнату, остановился на пороге, с нежностью глядя на спящую Катю. Подошел и сел рядышком. -Катя, Кать, вставай, надо домой ехать. -Неа. – Катя накрылась одеялом с головой. -Вставай, вставай. Поздно уже, твои будут волноваться. -Не хочу домой, хочу побыть с тобой. – Послышалась из-под одеяла. -Катька! Вылезай! - Павел попытался придать голосу строгость. Катерина откинула одеяло, обхватила его шею руками, притянула к себе: -Почему нельзя вот так вот застыть в этом мгновении? Растянуть бы его на всю жизнь! – Она уткнулась носом в его плечо, вдохнула такой родной запах. – Фаренгейт. -Что, милая? -Я тебя люблю. -Я тебя тоже люблю, солнышко ты мое. – Он говорил в полголоса. Катя подняла на него глаза: -Ты уезжаешь…завтра? Мы больше не увидимся? -Я приеду к тебе, утром. -Честно? -Угу. Ты сможешь улизнуть на выходные? -Да. Теперь я все смогу! -Тогда, давай собирайся, а я пока заварю нам чай, или тебе кофе? -Я буду то же что и ты. Он поцеловал ее в губы, нежно, требовательно, и с сожалением отстранился. Катя проводила его влюбленными глазами, полежала еще пару минут и стала одеваться, прислушиваясь к своему телу. Она была все та же – Катерина Пушкарева, но все уже по-другому. Она – женщина. И так это…здорово. И самое главное, об этом не знает никто – это только их тайна. Тайна…Катя помрачнела. Скрываться, таиться, врать… как же она этого не любит, но ради него, она готова и на это. Такова судьба, наверное, не иметь своей семьи, жить от встречи до встречи. Главное – что бы он приезжал, хоть иногда. Катерина сдвинула брови. Нет. Теперь она будет радоваться жизни. Каждому счастливому дню, каждой счастливой минуте, сколько бы их не было. Легко ступая, Катя прошла в кухню, подошла к Павлу, и он таким естественным жестом обнял ее за плечи. -Вот, бери, твоя чашка. Прости, что не могу тебе душ предложить… -Ерунда. Я не хочу смывать твой запах. -Кать…Господи, ты не знаешь, за что мне такое счастье? -Знаю, ты просто очень хороший! -Я хороший? Ты меня плохо знаешь. -Для меня ты самый лучший. Я буду тебе это повторять, пока ты мне не поверишь. Павел рассмеялся: -Верю, верю. Вы, Катерина, умеете убеждать. Так они и стояли, обнявшись, пили горячий сладкий чай и говорили о ерунде. -Все, девочка моя. Пора ехать. Катя только вздохнула. По дороге Катерина задремала и Павел, глядя на нее, вспоминал, как не так давно, он смотрел на нее заснувшую в его машине и не смел дотронуться. А теперь ее ладошка лежала на его руке. И останавливаясь на светофоре, он мог, наклонившись, поцеловать ее в губы. Мог бы он подумать тогда, что так все будет? Они попрощались в машине, Катя с тревогой спросила, приедет ли Павел завтра, обняла его крепко-крепко, и, закусив губу, вышла из машины. ***** Катины родители привыкли, что дочь допоздна задерживается на работе, поэтому Елена, поворчав для порядка, ничего бы не стала выспрашивать, если бы не такие святящиеся счастьем глаза дочери. -Катюш, что это ты такая довольная? -Ой, мам. Просто все хорошо. -Тебя что – повысили? Мне, знаешь, сон снился…. -Нет, не повысили, просто все как-то наладилось и все. – Катя обняла Елену крепко-крепко, и Елена уловила чуть различимый запах мужского одеколона, который показался ей смутно знакомым. -Ты что, влюбилась? Кто он? -Мам, почему сразу – влюбилась? -Катерина! Смотри, отец узнает! -Мамочка! Милая! Мне уже скоро 27… -26. -Какая разница! Я уже взрослая! И знаешь, мам, я на все выходные завтра уеду. Елена всплеснула руками, – Матерь божья, куда? -Мам, мы всей фирмой, ну не всей, а почти всей, едем за город, в дом отдыха. И я обещала! -Папа будет против. -Мам, я все равно поеду! – Катя так серьезно посмотрела на мать, что у той зашлось сердце. -Катюш, не натвори глупостей! -Мамочка, вы с папой мне внушали, что я у вас умная! Неужели ты мне не доверяешь? Что же, мне всю жизнь сидеть у вас под боком? И потом, - Катя понизила голос, - я все равно уеду! -Не горячись. Я поговорю с папой. Ох. – Елена покачала головой. – А ты себе-то доверяешь? -Да, мамуля! – Катя так счастливо улыбнулась, что Елена не стала больше ни о чем спрашивать дочь, а пошла разговаривать с мужем. ******* Павел выкурил за вечер третью сигарету, посмотрел на полупустую пачку, смял ее и выкинул, что бы соблазна больше не было. Он стоял под окнами своего дома вот уже пятнадцать минут и никак не мог заставить подняться в квартиру. В предчувствии скандала, он неторопливо пошел к подъезду, поговорил с консьержем и, уже поднимаясь в лифте, подумал, что надо что-то придумать в оправдание, но все его существо протестовало против этого. Открыл дверь – в квартире было тихо. Он сбросил пальто, прошел в гостиную, заглянул в кухню – никого. Марго спала. Павел только с облегчением вздохнул. Утром, Маргарита делала вид, что ничего не произошло, стала предлагать вместе сходить в гости, пригласить Андрюшу с Кирюшей, но Павел, уставившись глазами в стол, пробурчал, что ему надо уехать на пару дней в командировку. Марго вымучено улыбнулась: -Тебе собрать вещи? -Не надо. Я сам. – Он побросал вещи в сумку, и, чмокнув Маргариту в щеку, выбежал из квартиры. Маргарита стояла около входной двери, закрыв глаза, стараясь справиться с болью. Телефонный звонок заставил ее очнуться: -Кирочка? -… -Да-да, приезжай, конечно. -… -Магазины? Это замечательно! Марго повесила трубку, посмотрела в зеркало и заставила себя улыбнуться. Она же актриса! Она сумеет не показать, как ей плохо! ******* Утро выдалось по настоящему зимним. Легкий морозец и сияющее солнце как нельзя лучше соответствовали Катиному настроению. Павел позвонил около десяти, сказал, что приедет через час и велел одеться потеплее и взять с собой только самое необходимое. Елена с неодобрением смотрела на довольную дочку. -Мы будем волноваться. -Мам, я буду звонить, обещаю! -Дочка… -Да, мамуля? -Ничего. – Елена прикрыла рот ладонью, вспоминая, как врала маме о кино с подружками, бегая на свидание к Валере. – С Богом… Катя выбежала во двор, издали увидела его машину, помахала рукой и понеслась птицей навстречу, запрыгнула в салон и смутилась. Все вчерашнее приключение при свете дня выглядело по-другому. Но Павел обнял ее, притянул к себе: -Я скучал… -Я тоже… - Она вздохнула с облегчением. Все в порядке. Сегодня все хорошо, а что будет завтра – нам неведомо. -Куда мы едем? – Спросила Катя, когда они выехали на трассу. -К одному моему другу. -К другу? – со страхом спросила Катя. -Он тебе понравится, я уверен, и ты ему – тоже. -Я…а, может, не надо – друга. -Кать, ты мне веришь? -Ага… Всю дорогу они болтали обо всем на свете, не могли наговориться, словно только что познакомились. Впервые они разговаривали, не боясь, что чувства, так тщательно скрываемые раньше, выйдут из-под контроля. И оказалось, что вместе может быть так легко и просто. И любая твоя фраза может быть понятой еще в середине, и твои эмоции, которых ты стеснялась – это зеркальное отражение его эмоций. Павел свернул с трассы на грунтовую дорогу, через какое-то время они остановились возле шлагбаума, Павел открыл ворота пультом, и они проехали дальше. -Где мы? -Я сюда езжу отдохнуть. Тут великолепные места, охота, рыбалка, а самое главное…, но об этом – потом. И вот они остановились около большой рубленой избы, на крыльце стояла пожилая женщина. Она кивнула Павлу, смерила с головы до ног Катю осуждающим взглядом, отворила дверь: -Милости просим. -Здравствуйте, Мария Петровна. Иш ты! И этот теперь с молоденькой! С ума все посходили! – Думала Мария, - Раньше-то, все один да один приезжал. А ведь наверняка дома жена сидит. Ну куда ему с такой пигалецей? А? Зачем ей-то он? Но смотрит-то как на него! Просто как на Бога! Не уж-то влюблена? На этих вертихвосток, что с другими приезжают, вроде не похожа. Ой-ой-ой! Что ж твориться-то?! Скоро и мой, Василич, того и гляди, найдет себе молодку. Мария покачала головой, но приветливо спросила: -С дороги устали? Перекусите или чайка? Павел посмотрел на смущенную Катю. -Мария Петровна, нам бы чаю, а потом мы пойдем…Вернемся часика через три и пообедаем, у себя. Мария кивнула, поставила на большой дубовый стол чашки, чай, мед, пряники и прочую снедь. Катя сидела притихшая, боясь сказать и слово. Они быстро попили чай и вышли на улицу. Мороз здесь ощущался совсем не так, как в городе. Было безветренно, а солнышко уже начинало пригревать. -Здесь красиво! – Сказала Катя. -Да. Ту как в сказке…А теперь, пойдем, я познакомлю тебя со своим другом. Они обошли избу, прошли вдоль длинного низкого здания. -Павел… Олегович. -Кать. – Павел остановился, - тебе не кажется, что после всего, что между нами было, «Павел Олегович» – излишне официально. Катя лукаво улыбнулась: -А как мне тебя называть? Павел задумался: -Паша? -Хорошо, Па ...
palen: ... ша, а куда мы идем. -Катерина, я и не подозревал, что ты такая любопытная. Вот. – Он открыл перед нею дверь, - Это, Кать, конюшня, а вот и мой друг. – Он подвел ее к стойлу, в котором стоял потрясающей красоты конь вороной масти. -Познакомьтесь, это – Катя, самая красивая и умная и любимая девушка на свете, а это – Ивэл. Катя с робостью протянула руку к лошади с кусочком хлеба, который . дал ей Павел. Ивэл, посмотрев с сомнением на девушку и угощение, бросил взгляд на хозяина и только потом аккуратно взял губами предложенный деликатес. -Хочешь, сейчас покатаемся? -Я не умею. -Ну, на Ивэле, я тебе и не предлагаю! Для детей тут есть пони! -Кто это ребенок? -Ты! – Павел шутливо щелкнул Катю по носику. -Я ребенок?! Ах, ты! – Катя стала молотить по Павлу кулачками, он смеясь поймал ее руки, они секунду молчали, пока Павел не притянул Катю к себе и стал страстно целовать. Ивэл смотрел на это и думал, что впервые видит своего хозяина таким счастливым. Скрипнула дверь, а они не могли оторваться друг от друга. Кто-то кашлянул. -Ааа, Василь Василич! День добрый! -Приветствую, Пал Олегович. Что, приехали своего дружка навестить? -Да. И вот, познакомьтесь, Катя. Катерина протянула руку мужчине. Тот с величайшей осторожностью пожал ее. -Покатаетесь? -А у вас есть смирная лошадка для неопытных леди? -Как не быть, найдем, сейчас оседлаю. А ты сам справишься с Ивэлом? Не забыл? -Не забыл. – Жданов усмехнулся. Катя отошла в сторону, пропуская его в стойло. Ивел радостно заржал, предчувствуя прогулку. Павел гладил его по шелковистым бокам, шептал что-то на ухо… Пока Катя как завороженная смотрела на то, как Павел умело седлает лошадь, Василич вывел из соседнего стойла хорошенькую белую лошадку. -Вот, это Диана. Но мы ее Динкой кличем. Да, Диночка? Она смирная и, скажу по правде, - Василич наклонился к Кате и громко зашептал, - мне кажется, она влюблена в этого жеребца. Катя покраснела до корней волос. -Так что, куда Ивел пойдет, туда и она. Можно даже особо поводья не дергать. Пойдем, красавица. Они вышли на улицу. -Давай, пособлю. -Не надо. Я помогу. – Следом вышел Павел, ведя под уздцы Ивэла. Отдал поводья Василичу, а сам помог Кате сесть на лошадь. -Господи, высоко-то как. – С ужасом сказала Катя. – Мама!!!! Она двигается!!! Мужчины громко засмеялись Павел легко вскочил в седло, Ивел загарцевал, почувствовав наездника. -Ну, не боишься? Хочешь, не поедем. -Не боюсь! – Неуверенно ответила Катя. – Я с тобой. Только не быстро. Ладно? Они поехали вдоль конюшни, свернули к лесу, проехали несколько отдельно стоящих домиков и въехали в бор. -Красота, какая! – С восхищением проговорила Катя. – Сказочно! Лес действительно, своей первозданной нетронутостью, заснеженными елями и узкими тропинками напоминал лес из сказки «Морозко». Единственной уступкой цивилизации, были расчищенные дорожки, дабы дорогим гостям было удобно кататься на лошадях. Постепенно, Катя освоилась, но все равно – все мышцы были напряжены до предела. Они катались долго, и под конец прогулки у Катерины болело все. Очень хотелось лечь на шею лошади, но перед Павлом, так великолепно сидящем в седле, было неудобно, и Катя держалась изо всех сил. Когда же они подъехали к конюшне, и Павел соскочил на землю, привязал Ивела и подошел помочь Кате слезть, она просто упала в его объятия. Он поставил ее на землю, отвел лошадей и отдал их на попечение Василича, вышел и, взяв Катю за руку, бодро зашагал в сторону домиков. Катя, оценив расстояние до дома, застонала. -Паш, я не могу. Пристрели меня здесь! Я не могу идти. Павел взял ее на руки: -И не стыдно Вам, Катерина? Я, старый и больной, несу молодую и здоровую? Она прижалась к нему: -Ты большой и сильный, а я маленькая и слабая. -Что-то в последнее время я тебя все время таскаю на руках…Ты, чего доброго, привыкнешь. -Я уже привыкла. Он поставил ее на крыльцо небольшого дома. -Проходи, Катюш, на эти два дня, это наш дом. -Наш? – Катя радостно улыбнулась. Ой, как здорово! В комнате, на накрытом столе их уже ждал обед, в камине, на специальном крюке висел котелок с чем-то ароматным. Тут действительно, как в сказке! Спасибо за такое чудо! – Катя бросилась к Павлу на шею. - Я так счастлива… с тобой! -Я тоже, любимая. *** После обеда, Павел сам убрал посуду и с усмешкой посмотрел на Катерину: -А я собирался предложить тебе прогуляться. -Уууу, нет, ни за что! У меня болит вот тут, тут, и тут… -Понятно, это называется, приехали на природу. Давай раздевайся и полежи, отдохни. Катя встала, дошла до кровати и рухнула поверх покрывала. -Нет. Раздеться я тоже не могу. Руки у меня тоже болят. -Хорошо, я тебе помогу… - Павел подошел и сел рядом на кровать. -Я стесняюсь! -Стесняешься? Интересно. А теперь? – Он наклонился и поцеловал ее. -Уже меньше. -А так? – Еще более откровенный поцелуй. Вместо ответа, она обвила его шею руками и ответила на поцелуй. -Кать, а ты не умеешь целоваться… -Не умею. Я же говорила тебе – никакой практики. – Она с притворным сожалением пожала плечами. -А мы это сейчас исправим. -Как? -Будем практиковаться… -Только в поцелуях? -А как ты думаешь? – Прошептал он ей на ушко. Сегодня все было по-другому: не надо никуда спешить и вздрагивать от посторонних звуков, не надо с робостью замирать перед еще незнакомыми ласками. Она еще смущалась, но волшебство поцелуев уже делало свое дело. Павел скользил по ее коже руками, и Катя осознавала, что совершенно не знает своего тела. И открывает его вместе с Павлом. Раньше, она и представить не могла, что простые прикосновения могут принести такую гамму чувств. Сердце стучало как бешенное, и желание, впервые такое ясное и четкое, туманило разум. Она выгнулась ему навстречу, и выдохнула: -Я хочу тебя. – И не было больше ни стыда, ни смущения, а только ощущение безграничного счастья оттого, что они вместе. Она была хорошей ученицей. Всегда. И сегодня, послушно следовала за Павлом по дорогое наслаждений. Ее ласки становились все более смелыми, она больше не смущаясь, демонстрировала всю глубину своего желания, жадными глотками пила удовольствие. Он был искусным любовником, но сегодня не это было главное. Любовь, а не секс, желание дарить, а не брать, желание сделать Катю счастливой, руководили им. И это дарило совершенно новые ощущения – более острые и пряные, приправленные мыслью о скорой разлуке. И когда их стоны смешались в один, не было на земле более счастливых людей. **** -Ты спишь? – Спросил ее, гладя по волосам. Катя лежала на его плече, закрыв глаза, и наслаждалась покоем, его легкими прикосновениями и звуками его голоса. -Нет. Поговори со мной. -Я люблю тебя… Она повернулась, легла так, что бы видеть его глаза: -Я тоже тебя люблю. И только тебя. Это… это так здорово. -Малыш… -Не говори мне о завтрашнем дне, о другой жизни. Не хочу. -Ох, Катюша, Катюша. -Я так люблю слушать твой голос. Ты уедешь…. - Катя закусила губу, жалея, что сама вспомнила о печальном. - Помнишь фильм «Вам и не снилось»? -Да. -Запиши мне свой голос. У меня в мобильнике диктофон. Я буду слушать тебя и представлять, что ты рядом. -Я не хочу уезжать от тебя, - прошептал Павел, прижимая Катю к себе, - Я хочу быть с тобой, но, милая, я не хочу тебе судьбы любовницы. Даже если я брошу Марго, это не решит проблему. Катя уткнулось носиком в его плечо. -Я знаю, мне нет прощения… -Глупая, это я жене изменяю, это я кругом виноват. Только, знаешь, у меня есть оправдание. Я тебя люблю, как никого и никогда не любил. Я до тебя вообще любить не умел. Я так был уверен в собственной неуязвимости… Она провела рукой по его лицу. -Все, не хочу о грустном. У нас впереди еще целый день. Только, боюсь, я завтра не встану! -Это еще почему? -Ноги не держат. -Кать, ты опять намекаешь на то, что бы я носил тебя на руках? – Павел рассмеялся. -Да. ******** Утром Катя проснулась, повернулась на бок, вспомнила вчерашний вечер и резко села в постели, огляделась и недовольно надула губки: -Ну вот, бросил… Она оделась, вышла на крыльцо. Никого и ничего. Катя стояла в нерешительности. Ноги, вроде, не болели, спина и руки тоже. По крайней мере, на земле она чувствовала себя нормально. Раздался топот, Катя вздрогнула, мимо, как вихрь промчался всадник на вороном коне, сделал поворот и, приструнив лошадь, спокойно подъехал к дому. -Паш! Я испугалась! Просыпаюсь – и никого! -Я думал, ты будешь спать до обеда. Ты так сладко сопела! А мы вот, с Ивэлом, решили покататься. -Вы…так красиво смотритесь… Павел сидел в седле как влитой, легко откинувшись назад, одной рукой держал поводья. -Спасибо, милая. Приятно услышать от молодой девушки такой комплимент. Подожди, я недолго. Отведу Ивэла и приду. -Я как раз приготовлю кофе. Катя вернулась в дом, стала суетиться по хозяйству: накрыла на стол, включила чайник и тостер. -Я же не знаю, что он любит! – Пронеслось в мозгу и показалось, что это очень важно. Катя зажмурилась. Их дом. Завтрак для него. Сладко потянуло внизу живота, она вдохнула воздух, словно вынырнув с глубины. Как же хорошо! Пришел Павел, и Катя кинулась к нему на шею. -Подожди, дай я хоть куртку сниму. – Он тихо рассмеялся, поцеловал ее в макушку. – Девчонка! -Что ты хочешь на завтрак? -Из рук любимой женщины я готов есть что угодно. Они еще не допили свой кофе, когда на улице раздался шум подъезжающей машины, через секунду послышался стук в дверь. -Не помешаем? – В дверях стоял невысокий плотный мужчина, лет 55 и молодая длинноногая блондинка, жующая жвачку. – Василич сказал, что ты приехал, вот решил заглянуть. – Мужчина с интересом обшарил глазами фигуру Кати. -Проходите. – Павел поднялся. -Дмитрий Наумыч. – мужчина подошел к Кате и протянул руку. -Катя. -А это Маруська. Маруська, сядь за стол, не отсвечивай. Девица покачивая стройными бедрами прошла в дом, бросила лукавый взгляд на Павла и села, закинув ногу за ногу. -Чай, кофе? – Катя постаралась, что бы голос звучал спокойно. Ей не понравились гости, да и какие это гости? Лазутчики на их территорию, отвоеванную у времени и обстоятельств. -Нет, нет. Мы едем кататься на снегоходе. Маруське приспичило. – Дмитрий ухмыльнулся и по-хозяйски положил руку на колено девушке. - Пашка, пойдем, покурим. Знаю, знаю, что ты бросил. Но я то курю. Выйдем? Мужчины вышли. -Можно кофе? – Голос девушки оказался на удивление приятным. -Да, пожалуйста, - Катя поставила чашку в только-что заправленную кофеварку. -А ты молодец, хоть с виду и не скажешь. – Продолжала Маруся. – Окрутить Жданова-старшего, да что бы он привез тебя в святую-святых…Этого еще никому не удавалось. Катя физически ощущала, как холодеют руки, и отливает кровь от щек. Она поставила перед Марусей чашку, подвинула сахар. -Ты же не модель? - Маруська болтала ложкой в чашке. - Вижу, да я тоже. Не смотри на меня так. Я, между прочим, почти закончила филфак МГУ. Я девушка образованная. Ой, как же сложно с этими богатыми Буратино! Ты со своего, что поиметь хочешь? Смотри, раз сюда привез, его хорошо раскрутить можно. Раньше он сюда всегда один приезжал, даже Эллинку с собой ни разу не взял. Мы то с моим папиком давно уже тусуем, машинку он мне уже подарил, вот еще бы квартирку… -Маруська! Поехали! – Донеслось с крыльца. -Сейчас, кофе допью! – Заорала образованная девушка. – Во, млин, не даст посидеть! – Маруся поднялась. – Повезло тебе, про Жданова слухи ходят, что, несмотря на возраст, в койке он – что надо, просто сууууупер. И сыночек явно в него. Ты смотри, клювом-то не щелкай! Маруська подмигнула Кате и выплыла за дверь. Вернулся Павел и с порога, увидев, что Катя сидит с безвольно опущенными руками, спросил: -Кать, что случилось? Маруська? Что она тебе наговорила? -Паш, я тебя ревную…Я думала, что смогу не ревновать. – Катя задрала голову, надеясь, что он не заметит слезы в ее глазах. -К кому? К Марго? -Нет. -Господи, да что же случилось в мое отсутствие? – Павел нахмурился. -Она сказала, что я…Она думает, я хочу выкачать из тебя деньги. -Милая моя, это только начало. Если ты хочешь быть со мной, значит – мы одни против всех будем. Ты понимаешь? -А еще, она сказала, - Катя сжала губы, подавила слезы, - Сказала, что у тебя все время были…любовницы. Эллина… Павел тихо выругался: - Вот, Маруська, в голове – пусто, а туда же. Кать, много чего было. Но…это другое. Я не знаю, как тебе доказать, что…что я люблю тебя. Ни одной из них я не говорил этого, да им и ненужно было это. Сама видишь – в глазах по калькулятору. Милая, он взял ее личико в ладони, - ну не плачь. У меня сердце разрывается! -А еще… -ЕЩЕ? -А еще, она сказала, что мне завидует! -Час от часу не легче. Чему? -Она сказала, что ходят слухи, что ты…ты… -Господи, что – я? Ем на завтрак молоденьких девушек? Или наоборот? -Наоборот! Что ты в постели… - Катерина замялась… - супер. -Ага, ну что ж. Супер… Это оригинально. Вот что. Предлагаю – закрыть дверь на засов и никого больше не впускать. А сами, давай проверим, правду ли про меня говорят? Она радостно кивнула. И снова становилась мягким воском в его руках. И снова время текло по другим законам, и казалось, что они смогут удержать в ладонях свое хрупкое счастье. 22. День промчался незаметно. Вот только-только они гуляли по лесу, а уже стемнело, и было пора возвращаться. С каждым километром, все мрачнее и мрачнее становился Павел, Катя грустно смотрела в окно. Они перебрасывались незначительными репликами, не смея коснуться главного. Завтра на работу. Завтра начнется, а точнее продолжится жизнь без него. -Ты когда уезжаешь? – Не глядя на Павла спросила Катя. -Я не знаю. Планировал, как можно быстрее. Хотел сбежать от тебя. А теперь, вот буду думать – как бы задержаться. Только, не знаю, нужно ли это. -Нужно. Они замолчали, а уже на подъезде к городу, Катино сердце сжала тревога. -Останови, пожалуйста. Павел вывел машину на обочину, не заглушая мотора, спросил: -Тебе плохо? Укачало? -Нет. Просто я боюсь… -Чего же? -Не знаю. Стало вдруг так страшно… потерять тебя. Он взял ее руку, поцеловал кончики пальцев. Что он может ей обещать? Как он может помочь, если он сам и есть причина всех ее бед? И выхода из этого заколдованного круга он пока не видит? -Время все расставит на места, солнышко. Катя старалась не плакать. Она же обещала. Но возле дома, выходя из машины, слезы покатились по щекам. -Ты позвонишь? -Конечно. -Я люблю тебя. -Я тебя люблю. -Пока? -До встречи. Павел уехал… Катя постояла, пока не почувствовала, что сможет сдержать слезы, что может встретиться с родителями, глубоко вздохнула и пошла домой.
palen: **** Павел подъехал к дому, посмотрел на свои окна: свет горел только в спальне. Тяжело. Как же тяжело. Раньше, он забывал обо всех своих пассиях, как только они покидали поле видимости. Но не теперь. Сейчас и мыслями и чувствами он остался с Катей. Позвонил в дверь, Маргарита не открывала. Павел поискал ключ по карманам, открыл дверь и крикнул с порога: -Марго, это я! Тишина… Павел снял куртку, бросил сумку и пошел в спальню, нацепил на лицо улыбку и … Марго лежала на кровати в одном из любимейших «выходных» костюмов. На полу валялась почти пустая бутылка водки, на прикроватной тумбочке стояли пузырьки из-под снотворного, несколько капсул лежали на полу, рядом виднелась записка с одной единственной фразой: «Пашенька, я тебя люблю, извини. М,». Павел стремительно наклонился над женой, положил голову на грудь: -Дышит. Вытащил телефон, дрожащими пальцами стал перебирать записную книжку, наконец, нашел нужный номер. -Быстрее, быстрее, черт! Але, Лешка? -…. -Слушай, Марго нажралась того снотворного, которое ты ей выписал… -… -Не знаю, две упаковки на тумбочке, на полу что-то валяется и еще водка… -…. -Откуда я знаю? Я только что вошел! -…. -Ясно, жду. Павел поспешил на кухню, вывалил на стол содержимое аптечки, нашел активированный уголь, растворил его в воде, и, стараясь не расплескать по дороге полученную смесь, вернулся в спальню: -Марго, пей. Маргарита открыла глаза: -Паш… -Пей! – Зарычал Павел. Он заставил выпить ее весь стакан. Поднял и силком потащил в ванну. -Сколько ты выпила??? Сколько??? -Паш, я… - Марго начало рвать. Павел вышел в коридор и осел по стенке. «Все кончено, все кончено». Он закрыл глаза. Ему не было жалко Марго, и это было страшно и неправильно. Больше всего сейчас ему хотелось ее ударить, за то, что она готова была ценой своей жизни разрушить его жизнь. Да что там – его! Жизнь многих и многих людей. Раздался звонок в дверь. -Где она? – Алексей Николаевич, давний друг семьи, и по совместительству семейный доктор, пожал руку Павлу, заглянул в ванну. -Так, сейчас мы ее перенесем в комнату, а потом я ее осмотрю, поговорю с ней. А потом с тобой! Через десять минут Алексей выпроводил Павла из комнаты: -Иди, я подойду. Покури… -Я бросил. -На, - Алексей протянул пачку сигарет. Павел вышел на кухню, открыл окно настежь и прикурил. Стоял, разглядывая огонек сигареты, и пытался не думать. Вообще. -Ну, Казанова. Что случилось? -Леш, как она? -Да нормально, голова поболит…Знаешь, я могу ошибаться, но…Видишь ли, если бы она выпила все, да еще с водкой, то она бы уже не дышала. -Ты на что намекаешь? -Я намекаю, что твоя жена - неплохая актриса. -Ты думаешь…она меня разыграла? – Павел скрипнул зубами. -Паш. Это все равно очень серьезно. Сегодня - разыграла, а завтра она действительно выпьет все. -Черт! -У тебя кто-то появился? Опять гуляешь, старый развратник? -На этот раз – все серьезно. -Марго, видимо, тоже так подумала, раз решилась на такой шаг. Неужели, из-за какой-то потаскушки, ты решил бросить жену? -Она не потаскушка. – Павел сердито посмотрел на Алексея. -Да? А сколько ей лет. -Какое это имеет значение? -Я уверен, что ей не больше 30. Угадал? А ты не подумал, что ей нужны материальные блага, в обмен на право пользования своим роскошным телом. Ведь роскошная кошечка, наверняка… -Лешка, не говори о том, чего не знаешь… - Павел докурил сигарету, долго приминал ее в пепельнице. – Как Марго? Что теперь делать? -Я бы посоветовал увезти ее отсюда. Смените обстановку. У вас же дом и в Лондоне и еще где-то. На худой конец, попутешествуйте. -Угу. -Ты меня слушаешь? -Да-да. Уехать. Леш, Марго спит? -Да, а что? -Побудь с нею, недолго. Мне надо кое-куда съездить. Это очень важно. -Дааа, Пашка, здорово твоя красотка тебя зацепила. Раз ты так к ней рвешься. Езжай, и помни мою доброту. Павел только кивнул. ***** -Кать, это я. -Ой! Привет! Я… -Катюш, ты можешь выйти на улицу? Я внизу, у подъезда. -Да, а…Хорошо. Сейчас. ***** -Катенька, я уезжаю, завтра. -Паш, что случилось? -Марго. Она… напилась лекарств и… чуть не умерла. -Господи, это мы виноваты. -Это я виноват. -Я все понимаю. Ты. Не. Вернешься. -Я надеюсь, что смогу приезжать в Москву. -Я буду ждать. -Нет, Катя, я прошу, пообещай мне кое-что. -Да? -Ты НЕ будешь меня ждать. -Паш… -Тссс. Ты не будешь меня ждать, ты не будешь мне ничего обещать, и если полюбишь кого-то, то не станешь мучиться угрызениями совести. Хорошо? -НЕТ!!! -Кать, я хочу, что бы ты была счастлива, а со мной – это невозможно. -Нет. Ты…Ты понимаешь, что ты говоришь?! Я люблю тебя! Те-бя. Уезжай, я не буду плакать. Я постараюсь не плакать. Но я буду ждать! Хотя и такого права не имею. -Катюша, девочка моя. Самая любимая. Прости меня, прости. -Я люблю тебя. -Я тоже люблю тебя. Прощай. -Прощай. **** Самолет набирал высоту, Марго сидела в кресле, закрыв глаза, и с трудом сдерживала улыбку. Она победила! Выиграла. И теперь она точно не выпустит удачу из рук. Как это оказалось просто – хорошо продумать план, подготовить мизансцену. Самым трудным было рассчитать, сколько таблеток выпить, что бы задремать, но не уснуть. Но она и с этим справилась, помучив одну любезную девушку в аптеке. И Павел, как он испугался! Даже Андрюше не рассказал, не стал тревожить, сослался на срочные дела в Лондоне, говоря о скором отъезде. Ну, что, молодая и смелая? А? Марго позволила себе улыбнуться краешек губ. Теперь, надо сделать так, что бы он не смог позвонить и уехать. И все! Он забудет эту девку! Конечно, как и всех до нее. И опять Пашенька будет принадлежать только ей – Королеве Марго. ***** Мирно тикали часы, полуденное солнце, заливавшее кабинет до краев, дарило надежду на скорое тепло. Февраль в Лондоне выдался по-европейски мягким. И только такие привычные пронизывающие ветра напоминали, что на дворе еще зима. Павел, глядя за окно, поднял трубку и стал набирать Катин номер. Дверь открылась и вошла Марго: -Паш, ты не Андрею звонишь? – Она улыбалась, словно извиняясь. -Нет. – Павел повернулся к жене, и положил трубку. -Я посижу тут? -Марго, - Павел присел на краешек стола и смотрел на жену с усмешкой, - что случилось? Ты решила меня контролировать? Не поздновато ли? -Паш, я… - Марго удивленно округлила глаза, – я просто хотела посидеть с тобой. -Позже. Дай, пожалуйста, мне спокойно позвонить. -Ты звонишь ей? – Марго встала, сложила губы в жесткую складку. -Ты хочешь узнать правду? Ты этого действительно хочешь? Что ж, садись, поговорим. -Нет. – Марго сделала шаг назад, к двери. – Я ничего не хочу знать. Я…У меня дела. Я пойду. – И она, нашарив за спиной ручку двери, дернула створку и быстро выскользнула в коридор. Павел проводил жену недовольным взглядом. Они чуть больше недели провели в Лондоне, и Марго планомерно уничтожала остатки хорошего отношения Павла к ней. Как-будто открылся клапан, державший ревность Маргариты под контролем, и вот теперь, успокоенная легкой победой, она все больше и больше пыталась подавить мужа. Павел сначала мягко, но с каждым днем все грубее ставил ее на место. И вот снова жена вмешивалась в планы. Павел бросил сердитый взгляд на хлопнувшую дверь и стал набирать Катин номер. Он не звонил Катерине неделю, но вчера она позвонила сама, на его мобильный. И только он увидел на дисплее такое родное и милое имя, как радость затопила с головой. -Павел Олегович, это я… -Да, Катюш, а почему снова так официально? -Паша, я тебя люблю! -Вот так мне нравится больше. -Ты мне сказал, что бы я тебя не ждала, а я тебя жду. Я плохая? -Ты самая лучшая. – Павел стоял на улице, мимо шли люди и кто с удивлением, кто с неудовольствием бросали взгляды на солидного джентльмена, стоявшего как столб посреди улицы и так неприлично довольно улыбающегося…. -Я только хотела сказать, что я тебя люблю. -Я тоже тебя люблю, малыш, я приеду к тебе, через неделю, а может раньше. -Я БУДУ ждать. -Целую. После разговора с Катериной, Павел, вместо того, что бы идти домой, зашел в ближайший паб. Он прошел вглубь пока еще полупустого бара, заказал любезной официантке вино и стал, в который раз, размышлять о том, что произошло за последнее время. На что он надеялся, когда привез Марго сюда? Что все само собой образуется? Что Марго снова станет такой, как раньше? Даже если бы это произошло, то все равно – он-то уже изменился так, что обратно того, прежнего Павла, не вернешь. Больше всего хотелось бросить все, вернуться в Москву, украсть Катю и уехать, куда глаза глядят. Два обстоятельства удержало его от этого шага: Марго, которая могла зайти слишком далеко в своих инсценировках, и Катя, которую не хотелось превращать в наложницу. Марго. Марго смирится, он сможет убедить ее в том, что жить вместе они не могут. Он сможет убедить всех, если это необходимо. И даже, он уверен, когда Катя уйдет в новую жизнь, Маргарита примет его, приползшего обратно. А если даже не примет – не все ли равно ему будет? Павел вздохнул, покрутил в руках бокал с вином. Гранатовая жидкость, маслянисто расплескалась по стенкам стакана. Хорошее вино, но без Кати, все – кислое, не такое. Только ее присутствие теперь превращает обычные вещи в волшебные. Конечно, она его разлюбит, конечно, она уйдет от него – раньше или позже. Ну и что? Пусть год или даже месяцы продлится их украденное счастье, но оно будет. А если он все оставит так, как сейчас – не будет ничего – ни одного светлого дня. Но вот чего хочет Катя? Вопрос, как жить дальше, занимал все мысли Павла. Слишком мало времени у него осталось на принятия решения. Это другие, молодые, могут делать ошибки и исправлять их, а для него любая ошибка может стать приговором... Бар стал заполняться людьми, и Павел вышел на улицу, неспеша пошел домой. Нет. Больше решать за Катю он не будет. Павел усмехнулся, вспоминая, как все обернулось тогда, когда он решил отвадить Катерину от себя. Господи, кем он себя возомнил? Решил, что может обмануть судьбу. Не вышло. Когда Павел остановился у двери своего дома, он уже принял решение: он поедет в Москву через два-три дня. За это время он успеет разобраться здесь с кое-какими делами. А в Москве, он поговорит с Катей, и если она согласиться… - у Павла перехватило дыхание, - если она согласиться, то они уедут и будут вдвоем столько, сколько бог отмерил. И вот сегодня Павел звонил Кате, что бы сказать, что он прилетает послезавтра…. **** Аэропорт «Шереметьево» жил привычной жизнью. Перемещение людей напоминало хаотичное движение молекул. Посреди этого беснующегося моря, стояла Катя, запрокинув голову, читала табло с информацией о прибытии самолетов. В глазах девушки стояли слезы: Опоздала! Зазвонил мобильный, Катя вытащила трубку и, хмуро сдвинув брови, достаточно резко ответила: номер был закрыт, а значит, звонил кто-то чужой. -Катенька, что ты делаешь? -Паша! Я в Шереметьево! Я опоздала! -Не опоздала, – его рука легла ей на плечо. Павел засмеялся, – напугалась? -Очень! – Горячо выдохнула Катя. Они приехали в гостиницу, и пока Павел регистрировался, Катя стояла поодаль, и рассматривала потолок. -Пойдем… - Он обнял ее за плечи и повел к лифту. Они взмыли на последний этаж. Шикарный люкс для новобрачных. Мечта невест. Пентхауз. Седьмое небо. Катя застыла в дверях. -Не нравится? -Н-н-нравится…. -Кать, - он поднял ее лицо за подбородок и посмотрел в глаза, – врешь? -Тут красиво, но… -Но это гостиница и в этом все дело? -Я не знаю. Но, все не так, как было, там в лесу. -Ах, ты моя маленькая! – Павел обнял Катю как можно нежнее. – Пойдем отсюда, погуляем. -Нет! Давай останемся. Я так соскучилась. – Она уткнулась лбом в его плечо. – Опять ты меня прогоняешь… -Я стараюсь не навредить тебе, только у меня это плохо получается… Я приехал поговорить с тобой. – Павел отстранился немного от Кати, та подняла на него встревоженное личико. -Ты…меня бросаешь? -Катенька, мы должны решить, как жить дальше. Решить вместе. -Паша, я не знаю… -Садись, - он усадил ее в кресло, подвинул другое кресло поближе, сел сам, и, наклонившись к Кате, взял ее ладони в свои руки. -Катенька, я сказал тебе, что ты можешь быть свободна от обязательств… -Я не… -Подожди, не перебивай меня. И я еще раз подтвержу эти слова. Ты молодая, красивая и я тебе надоем – раньше или позже… Катя изменилась в лице, хотела возразить, но он не позволил. -Я все это понимаю, и принимаю. Но если ты хочешь быть рядом со мной сейчас, то… то я готов уехать с тобой хоть на край света, а потом отпустить. Но прежде чем ты решишь что-то, подумай хорошенько, взвесь все за и против. Подумай о своих родителях, друзьях, о своих чувствах. Я не хочу тебя торопить. Я дам тебе столько времени – сколько надо и буду ждать. Я завтра вернусь в Лондон, и давай попробуем месяц пожить так, словно ничего не было… -Не было? Но ведь было! – она упала перед ним на колени. -Катенька, было, конечно было! Но, подумай, сможешь ли ты все бросить? – Павел поднял ее и усадил к себе на колени.– Подумаешь? Катя обвила руками его шею: -Я хочу быть с тобой. -Я знаю, но… слишком многое мешает. Я готов идти против всех, а ты? Она смотрела на него несколько томительных минут: -Паша, я… я не знаю… что делать… - прошептала Катя и спрятала лицо на его груди. -Вот видишь. Подумай. Подумай хорошенько. -Я только знаю, что люблю тебя. – Она потянулась губами к его губам. Он стал ее целовать, ощущая, как с каждым поцелуем уходит напряженность из ее тела. Отнес на кровать, лег рядом. -Я так скучал по тебе. -Я тоже. Месяц без него. Месяц без нее. Или вся последующая жизнь? Но сейчас – они вместе. И сердца бьются в одном ритме, и тела, сплетаясь, становятся одним целым. И слово «любовь» приобретает осязаемый смысл. ****** -Ты будешь звонить? - Катя лежала на животе, повернув к Павлу голову. На улице было уже темно, свет они не включили, и в этом полумраке так естественно было говорить в полголоса. -А как ты хочешь? -Я хочу слышать тебя все время! - Катя приподнялась на локте. – Почему все так сложно? -А просто бывает только в книжках, да и то – не всегда. -Мне надо уходить… -Вот, уже убегаешь, а говоришь - я прогоняю. – Он сгреб ее в охапку, прижал к себе. Пробежался пальцами по спутанным волосам. – Ты очень красивая, и с каждым днем все красивее. -Красивая? Мне все равно. Или, ты бы меня не любил, если бы я осталась прежней невзрачной дурнушкой? -А ты меня любила бы? Если бы я был молодой? Катя засмеялась: -А, не знаю. С тобой так хорошо. Я впервые чувствую себя с кем-то так хорошо, - Катя задумалась, - правильно! Вот. Пра-виль-но! Так ты будешь звонить? -Какая же ты зануда! – Павел провел рукой по ее щеке, улыбнулся, - буду. Но если не захочешь разговаривать – так и скажешь. Поняла? И если на горизонте появится принц на белом коне – тоже скажи, дай за тебя порадоваться старику. Катя высвободилась из его объятий, сурово сдвинула бровки: -Ты нарочно? Хочешь обидеть? -Нет, - Павел улыбнулся, а потом, став серьезным, сказал: - Только не ври мне. Хорошо? -Хорошо. Они лежали в темноте, тихо переговариваясь, пока стрелки не подобрались к одиннадцати. Потом Катя стала собираться. -Я провожу тебя. -Не надо. Я возьму такси, ты же без машины…. Ты когда улетаешь? -Утром. Катя вздохнула, сжала губы. -Месяц, малыш. Всего месяц. – Он подошел к ней сзади, обнял, чмокнув в макушку. -Целый месяц. Я буду скучать. -Я тоже. Может, я все же провожу. – Павел повернул ее к себе лицом и увидел, что она с трудом сдерживает слезы. -Я не смогу проводить тебя утром. -Я понимаю. -Пока? -До свидания. – Они обнялись, стараясь за эти мгновения впитать друг друга без остатка. -Иди. – Он тихонько отстранился от нее. А то я не отпущу – не смогу. Она только кивнула и поспешила к двери. 23. Катерина прыгала с ноги на ногу. Ну кто бы мог подумать: на улице – солнышко, на градуснике - плюс два, казалось бы – теплынь. А на самом деле, дул пронизывающий северный ветер, доставая до косточек. Пока Катя добежала до остановки, она уже основательно замерзла, и, конечно же, по закону подлости, автобусы именно в такую погоду ходили из рук вон плохо. Катерина уже задумалась над тем, что неплохо бы вернуться домой и сказаться больной, но тут вспомнила, что на десять назначена встреча с поставщиками оборудования. Девушка застонала - если она опоздает, Жданов устроит светопреставление. Оставалось ловить попутку, тем более солнце скрылось за тучей, и пошел мерзкий мелкий колючий снег. Тут небеса смиловались, и из-за угла вывернул автобус. В общественном транспорте ноги у Кати замерли окончательно. Выйдя на остановке, Катерина, жмурясь от летящих в лицо снежинок, побежала к зданию. Очки залепило снегом, и девушка чувствовала себя полярником, плохо экипированным полярником, покоряющим северный полюс. Она шла почти на ощупь и не удивительно, что не заметила серебристый Мерседес, который затормозил в полуметре от нее. Машину занесло, раздался визг шин. -Господи… - Катя поскользнулась и уперлась в капот автомобиля. Из автомобиля появился приятный молодой человек: -Извините, ради Бога, с Вами все в порядке? -Да, да. – Катя махнула рукой и посеменила дальше – к спасительному теплу. Она стояла у лифта и стряхивала с одежды снег, когда за ее спиной снова раздалось: -Я хочу попросить прощения. Я чуть Вас не сбил. -Все в порядке. Я сама виновата… - Катя любезно улыбнулась. Приехал лифт, мужчина пропустил Катю вперед. -Мне 23 этаж. -Мне тоже. -Разрешите представиться, Герман Полянский. -Герман? А я Катя. Мы с Вами по телефону говорили! -Вот так начало знакомства! – Герман улыбнулся. – Я Вас себе именно такой и представлял: хрупкой и красивой. Катя пожала плечиком и ничего не ответила. На ресепшене она перепоручила Германа Тропинкиной, а сама побежала в кабинет, за документами. Переговоры носили формальный характер, в принципе – все было уже решено, и оставались лишь детали. Жданов и Полянский, через какое-то время перескочили на обсуждение посторонних вопросов, и Катя, решив, что ее присутствие больше не требуется, стала собирать документы. -Андрей, а ты на презентацию идешь? – спросил Герман, косясь на Катерину. -А куда я денусь? Ее же Юлиана организует. Она из меня потом душу вытрясет, если половина руководящего состава Зималетто профилонит ЕЕ презентацию. А ты? -Да я вот в раздумьях, одному – не хочется, а спутницы нет. – Герман выразительно посмотрел на Катю. Катерина, не заметив взгляда, продолжала сортировать документы по папкам. -А ты Катерину пригласи. – Жданов усмехнулся. Он прекрасно знал, что вытащить ее на светскую тусовку не получалось ни у кого. За последние две недели Малиновский, например, несколько раз пытался зазвать Катю хоть куда: он даже был готов пойти на балет. Но Катя отвечала неизменным отказом. Малиновский страдал: под боком была такая нимфа, а он не мог ее соблазнить. -Катя, пойдете? -Нет, спасибо. – Катя вежливо улыбнулась, - Андрей Павлович, я свободна? -Конечно, Катенька. Когда за Катериной закрылась дверь, Полянский, прижавшись к столу, как под обстрелом, зашептал Жданову: -Может, ты ее уговоришь? Ну, что бы она с Вами пошла, а? А я на вечере за ней поухаживаю. -Попробую, друг мой. Только не знаю, что у тебя получится. У нас с Катей несколько месяцев назад роман начался, но, потом я понял, что люблю Киру… - Жданов тяжело вздохнул, - а Катя, судя по всему, до сих пор страдает. Ни с кем не встречается. -Ничего, я найду способ излечить ее душевные раны. -Попробуй, попробуй. У нашего штатного Дон Жуана ничего не получилось. -Это у Ромки-то? Так у него к девушкам строго ограниченный интерес, а мне Катя понравилась. -Ладно, попытаюсь ее уломать. -Буду должен. А кстати, тут такая темка наклевывалась - с партнерами из Щвейцарии… - и молодые люди все же перешли к обсуждению деловых вопросов. ****** Войдя в кабинет, Катя небрежно бросила папки на стол, зябко повела плечами: никак не согреться, и печально посмотрела на телефон. Прошла всего неделя из назначенного Павлом месяца, а Катерна уже измучилась. Ее неотступно преследовал вопрос Павла: на что она готова ради соей любви? Ах, как бы хотелось, что бы все было просто и ясно, и ее родители просто радовались за дочку, и общественное мнение было бы исключительно благостным. Но выбирать придется, и Катерина это прекрасно понимала. Если бы Павел был рядом, если бы чувствовать за спиной его поддержку. Если бы он, в конце концов, потребовал, что бы она осталась с ним… «Пора, Пушкарева, взрослеть! Пора брать на себя ответственность не только на работе. Значит, решим так….» - думала Катя, а дальше опять погружалась в мучительные размышления, как поступить, поскольку любое решение должно было принести боль любимым людям – ни родителям, так Павлу, или наоборот. Катя опять стала гипнотизировать телефон. Они с Павлом созванивались достаточно часто и всякий раз, когда он звонил, Катя ощущала, что дышать становится легче, что мысли проясняются, и настроение неуклонно поднимается вверх, заставляя губы улыбаться. Сама Катя старалась не звонить: боялась, что позвонит в разгар домашнего обеда, или разговора с женой, или в момент серьезного делового разговора. Катерина, поминутно глядя на часы, думала: «А что сейчас в далекой Англии делает Павел?» Он говорил, что иногда ездит в пригород кататься на лошадях и вспоминает ее. -И смеешься? – ревниво спросила тогда Катя. -Хохочу до слез! Бедная Диана, как она пережила ту прогулку? -Ах вот ты какой! Но ты же меня научишь сидеть в седле? -Возможно, возможно. Возможно. Если она решиться и поедет за ним. ****** -Кать, я хочу с тобой поговорить. – На пороге стоял Андрей. -Да, пожалуйста. По поводу договора? Я через пятнадцать минут принесу окончательный вариант. -Нет. Не о договоре. – Андрей прошел в кабинет, расположился в кресле, стал рассматривать первую попавшуюся папку. – Кать. Пошли на презентацию. -Андрей Павлович, я не хочу. -Кать. Ты все еще…все еще не можешь забыть ту историю. -Историю? – Катерина нахмурилась, силясь понять, о чем говорит начальник. -Понимаешь, я конечно виноват, но Кира… Я ее, все же, люблю. – Не очень уверено сказал Андрей. – Может, забудем все и станем друзьями? -Друзьями? Конечно. Хорошо. – Катя начала понимать, что Андрей говорил об их несостоявшемся романе. Он думает, я все еще страдаю по нему? -Тогда, в знак дружбы, приходи на презентацию. Хорошо? Вот пригласительный. – Андрей положил на стол глянцевый прямоугольник бумаги. – Придешь? Обещаешь? -Обещаю! – Катя едва сдерживала смех. – Честно - честно! Андрей, довольно улыбнулся: он все же имеет еще влияние на Катю. Может, стоит возобновить, или лучше сказать, продолжить их отношения? Весело насвистывая, Жданов направился в свой кабинет. ******* Обед проходил в молчании. Павел, лениво ковыряя в тарелке превосходнейшей стейк из лосося, бросал взгляды на мобильный телефон, лежавшей в стороне. Марго, видевшая все эти взгляды, прекрасно понимала, что Павел ждет звонка от НЕЕ. Господи! Как она измучилась! После их отъезда из Москвы, больше всего напоминающего бегство, все стало только хуже. Если раньше Павел демонстрировал к жене хотя бы нежность, то теперь в лучшем случае сдерживал раздражение. И Марго впервые испугалась по-настоящему, до холода в каждой клетке тела, до ужаса, до крика: впервые она поняла, что он уже не ее Паша. Они могут прожить рядом еще долгие годы, но он уже не будет ЕЕ Пашенькой. Сердце еще изо всех сил сопротивлялось мысли, что сейчас, за одним столом с ней сидит абсолютно чужой человек: еще более чужой, чем прохожие на улице. Потому что с незнакомцами еще возможно начать новую главу жизни, а они с Пашенькой свою книгу уже прочитали. И молнией мелькнула мысль: «Лучше бы он ушел», но Марго тут же забыла ее, хватаясь, как утопающий, за иллюзорную надежность проносящихся мимо обломков семейной жизни. Павел посмотрел на жену, она сидела бледная, с дрожащими губами: -Что опять, Марго? -Ничего, дорогой. Все в порядке. Все в порядке….. Павел кивнул головой и опять уткнулся взглядом в тарелку. Что же там делает Катя? Сейчас она еще на работе. Потом пойдет домой, будет сидеть в своем кресле, как обычно поджав ноги, пить чай. Вспоминает она о нем? Или уже появился тот, кому суждено занять место рядом с его девочкой? Еще три недели. Всего три недели. А если она решит остаться в своем привычном мире? Что тогда будет делать он? Павел исподлобья посмотрел на Марго. Прожить еще год-пять-десять бок о бок с женщиной, с которой его связывает только общее прошлое. Каждый день проклинать себя за свои ошибки. Всегда помнить о другой женщине, для которой сделал лучшее, что мог: подарил свободу….
palen: 24. В зале было сумеречно, накурено и шумно. Катя наморщила носик: она стояла одна в стороне от тусующей публики. Роман Малиновский, который довез Катерину до места, уверившись в бесполезности своих притязаний, растаял в дали с очередной длинноногой красавицей. Андрей с Кирой еще не подъехали, а остальных присутствующих девушка не знала. «Что я тут делаю?» - Спросила Катя сама себя и, ворчливо ругая Андрея, который уговорил ее посетить презентацию, направилась к выходу. Она почти добралась до двери, когда ее окликнул Герман: -Катерина Валерьевна! Вы уже уходите? Может, задержитесь? Обещаю доставить до дома в целости и сохранности, - Видя, что Катя в сомнениях. Полянский поспешно добавил: - Без Вас на этой вечеринке мне будет ужасно одиноко. -Хорошо, я побуду немного, но недолго. -Как скажите! – Герман взял ее за руку и повел к столам, на которых живописно расположились бокалы с различным вином и легкие закуски. -Какое вино Вы предпочитаете? Белое или красное? Холодный расчет или пламенную страсть? Холодный расчет или страсть? -Знаете, - Катя вздохнула, - Я люблю красное, но почему-то мне всегда достается белое. -Надо это исправить! Держите. – Герман протянул Катерине бокал с рубиновой жидкостью. – Попробуйте, это действительно, великолепное вино. Катя сделала глоток. Пресное. Никакое. Без Павла – все пресное. Только с ним все приобретает вкус… -Катя, как Вам вино? И может, раз уж мы пьем такую амброзию, перейдем на «ты»? -Вино… Да, вкусное. – Катя вымучено улыбнулась. – Конечно, давай на «ты». Они чокнулись бокалами, скрестили руки и выпили на брудершафт. Герман склонился над девушкой, и едва коснулся губами щеки: -Вот теперь мы друзья… Катя, как тебе тут? -Если честно, я не люблю такие …мероприятия. Тут так…неуютно. -О, я тебя понимаю! Но надо, надо посещать и их! А хочешь, я тебя покатаю по Москве? Поболтаем? -Нет, я устала и хочу домой. – Катя виновато пожала плечами и поспешно добавила: - Но ты не волнуйся, я сама доберусь замечательно. -Нет,нет. Я обещал, и как нормальный мужчина должен сдержать обещание. Пойдем. – Полянский подхватил Катю под локоть и они стали пробираться сквозь плотную толпу. Уже на выходе из клуба, Катя, совершенно случайно, увидела Дмитрия Наумыча. Под руку он держал стройную блондинку, похожую на Маруську. Но нынешняя спутница «Богатого Буратино» была младше Маруськи на несколько лет, и интеллекта в ее лице было, если такое возможно, еще меньше, чем у «образованной девушки». Катя поспешно отвела глаза от парочки и нахмурилась. По дороге домой Герман старательно развлекал Катерину веселыми историями, но Катя только вежливо улыбалась. Они простились у подъезда, Катя через секунду скрылась за дверью, а Герман еще какое-то время стоял у машины, курил и размышлял о Кате. ******* Сон навалился удушливым валом. Кате снилось море – безбрежное, неспокойное. Волны с шумом разбивались о скалы. Хмурое небо словно лежало на утесах, ветер гнал свинцовые тучи. Катя стояла на песке босыми ногами, смотрела на море и понимала, что надо или, задержав воздух, отдаться на волю волн, или, последний раз бросив взгляд на воду, бежать без оглядки на берег – к спасительному уюту маленьких домиков, прячущихся за деревьями. Катя сделала вдох и…. И оказалось, что она стоит среди белой комнаты, четко поделенной на две части: на одной стороне, прямо на полу, стояли бокалы с красном вином, на другой стороне – с белым. И голос, один на миллион, такой любимый голос, спрашивал: «Катенька, что же ты выбираешь?» Катя проснулась, села на кровати тяжело дыша. Было ужасно душно, пижама была влажная, и девушка стащила с себя и футболку и штаны, обнаженная завернулась в одеяло, легла, вытянувшись в струнку: «Почему, ну почему, я не осталась с ним тогда, в гостинице? Почему не сказала, что готова идти против всех? Почему?» Катя рывком села: «Потому, Пушкарева, что ты – трусиха! Ты была готова врать и изворачиваться, говоря что любишь, а когда он предложил тебе уехать ты испугалась. Вот только – чего?» «Он не предлагал!» - Обижено возвестил внутренний голос. «А ты ждала, что он тебя в мешок и через седло? И чего же ты испугалась, Пушкарева?» Катерина всхлипнула и тихонько заплакала. Ей так хотелось оказаться рядом с Павлом, ей так хотелось, что бы все сложные вопросы решились сами собой, и что бы не надо было мучительно выбирать… Но выбирать придется, как ни крути, как сквозь пальцы утечет время, и месяц пролетит незаметно. Пора, пора взрослеть… «Все! Завтра поговорю с мамой! Я всё ей расскажу!» - Успокоенная принятым решением, Катя уснула. ****** Утром, не веря ни термометру, ни обманчивому февральскому солнцу, Катя оделась потеплее. Как оказалось – зря. Около подъезда ее поджидал урчащий Мерседес. -Кать, я вам документы должен был завезти, вот и подумал, что надо и тебя заодно до работы подбросить. Прошу! – Герман открыл перед Катериной дверцу. -Спасибо! - Искренне поблагодарила Катя, усаживаясь в машину, и разматывая шарф: в салоне было почти жарко. И опять Герман, по дороге к «Зималетто», изо всех сил старался развеселить Катерину, а та только отвечала невпопад. Начиная с того момента, как прозвенел будильники, по дороге на работу в теплой машине, в офисе, уже позабыв про Полянского, Катя все время размышляла, что она может сказать родителям. Воображение рисовало картины, по сравнению с которыми апокалипсис представлялся детским утренником в погожий денек. Она столько раз прокручивала в голове различные варианты, но к вечеру так и не знала, как поговорить с родителями. Она все так же, задумавшись, вышла из офиса, краем глаза заметила, что кто-то стоит у здания с букетом алых роз, и зашагала к остановке. Человек с розами преградил дорогу. -Герман? -Кать. Ты такая грустная, я вот решил, что может, цветы тебе хоть немного поднимут настроение. -Спасибо! – Катя взяла букет. -Пойдем, подвезу. Какое-то время они ехали молча, Катя прилежно изучала лепестки роз. Полянский сам нарушил затянувшееся молчание. -Катя, а почему ты такая печальная? Или мое общество тебе настолько неприятно? -Нет, что ты. Просто, передо мной стоит нелегкая задача, а я никак не могу ее решить. -Я могу помочь? -Нет, и никто не может. Я должна сама. Они остановились возле Катиной парадной, Герман галантно распахнул перед Катей дверцу, и именно в момент их прощания, к подъезду подошел Валерий Сергеевич: -Катерина! Вечер добрый. Что это ты тут делаешь? -Пап. Я…домой иду. Вот…Герман… -Герман Полянский. – Молодой человек протянул руку. -Валерий Сергеевич, - Катин папа с подозрением оглядел Германа, потом сурово глянул на дочь. -А чего ты человека в дом не приглашаешь? Нехорошо. Проходите… -Не удобно… -Значит, розы дорогущие дарить удобно, а зайти чаю попить - нет? – Валерий сурово сжал губы. -Герман, пойдем, папа все равно не отстанет. – Катя почувствовала облегчение: сегодня разговор с родителями точно не состоится, вот завтра… Все дружно поднялись в квартиру, Елена Александровна, увидев гостя, всплеснула руками и поспешила в кухню - накрывать на стол. Вечер, как ни странно было для Кати, прошел весьма мило. Родители перемигивались, что-то шептали друг другу на ухо. Валерий, поняв, что гость точно, (нет-нет, я за рулем, в другой раз), пить не будет, убрал наливки и настойки и не стал погружаться в воспоминания молодости. Они как-то быстро нашли с Германом общий интерес: автомобили, и погрузились в обсуждение технических новинок. При этом Полянский успевал делать комплименты стряпне Елены. Родители были сражены на повал таким милым молодым человеком. Елена внимательно смотрела на Германа и Катю и все больше и больше уверялась, что вот и он – тот, в кого влюбилась Катенька. Ведь недаром она сидит такая притихшая, такая смущенная, такая задумчивая. Девочка просто смутилась. А он ничего… - Елена радостно улыбнулась. Часа через два, Герман решительно откланялся, Катя вышла проводить гостя. Валерий тоже порывался, но Елена быстро заняла его каким-то неотложным делом. -Кать, у тебя такие чудесные родители! Спасибо за такой вечер и ужин! Я теперь, наверное, дня два есть не захочу. -Да, родители у меня замечательные… - согласилась Катя, просто что бы сказать хоть что-то. -Пока? -Пока. Герман наклонился к девушке, поцеловал в щеку, а потом, словно решившись, скользнул губами по губам. Катя вздрогнула и недоуменно посмотрела на Германа: -Герман? -Ты мне нравишься, Катя. – И Полянский, не дожидаясь ответа, ушел. -Кааатя, - раздался из кухни мамин голос. -Да, мамочка? - Катерина поспешила на зов. -Катенька, это… он? – шепотом спросила мама, пользуясь тем, что Валерий временно покинул пост у телевизора. -Кто? Он? -Ну, помнишь, ты уезжала? Это из-за него? -Мама? Ты о чем? -Не хочешь говорить? Ну ладно. Такой хороший молодой человек! И папе понравился! И знаешь, я вот уверена, он тебя любит! Он так на тебя смотрел! И мне сон приснился… -Мама, я что-то устала, я к себе пойду, – Катя спешно ретировалась. Она забралась в любимое кресло, завернулась в плед и закрыла глаза: «Если родители что-то вбили себе в голову – выбить это почти нереально. Теперь они думают, что у нас с Германом роман…» Раздался телефонный звонок, Катя поспешно соскочила с кресла, вихрем понеслась к телефону, чуть не упала, запутавшись в пледе, схватила трубку: -Алло? - Катерина вздохнула: - Мам, тебя тетя Вера…. ******* Скрытое за рутиной повседневного, так незаметно, предательски быстро течет время. Такой долгий срок, как казалось Кате в начале, стремительно шел к концу. А она так и не решилась. Чем больше Катерина размышляла над ситуацией, тем страшнее ей становилось. И увидеть слезы на маминых щеках, и увидеть, как посерело лицо отца. А потом – собрать вещи, проститься со всеми на работе, ни сказав ни слова, по поводу своего отъезда, и уехать…Не известно куда… И как сложиться их жизнь? Так легко и просто было закрывать глаза на будущие проблемы, когда Павел был рядом. Так легко и сладостно было страдать, полагая, что надежды на это будущее нет. Но вот когда ты один на один со своими сомнениями, так страшно перейти Рубикон, оставив за спиной свою уютную, пусть и серую жизнь. Потому что знаешь, впереди не только праздники, но и будни. Потому что знаешь, любовь проходит, а что остается после нее? Потому что ты послушная дочка, которая не любит расстраивать своих родителей. Потому, потому, потому…. Как специально, как назло, в курилке женсовет обсуждал свадьбу очередного престарелого олигарха с молоденькой девушкой, моделью. -Не! Ну, стариканы совсем обалдели! – затягиваясь сигаретой, прокомментировала Маша. Катя стояла у раковины, моя руки. -И не говори! Вот ведь сразу понятно – что тут никакой любви нет и быть не может! – С уверенностью высказалась Татьяна. – Это же голый расчет. Катя стала намыливать руки по второму разу. -А самое главное… - Светлана поправила очки, - она же не представляет, что это за жизнь! Он же противным ей станет. Фу! Только представьте, что с ним будет лет через пять! Катя поставила руки под воду, не замечая, что из крана льется ледяная вода. -Да, девочки, вот что значит – деньги! – Амура усмехнулась. – Был бы он слесарем на заводе, она бы в его сторону и не посмотрела. -Ужас! – Хором согласились все. Катя стала тщательно вытирать ладони. -А вдруг это любовь? – Спросила Шурочка. -Любовь? - Света выразительно скривила губы. -Шуруп! Ну, ты романтик! – Амура засмеялась. -Ах, молодость-молодсть. Чего только не бывает на свете. – Ольга Вячеславовна загасила сигарету. – Не судите, девочки, не зная. Может, Шура, и любовь. Кто ж разберется. Катя обернулась к женсовету, и с решимостью сказала: -А я верю, что она его любит! -О, поглядите дамочки, еще один романтик! – Тропинкина рассмеялась. – Ты, Катька, много сказок в детстве читала. Катя ничего не ответила, молча вышла из туалета, закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной. Господи! Что же делать? Павел звонил ей реже и реже. Если по началу они созванивались чуть ли не каждый день, то потом – через день, потом – через два, через три…. Он словно готовил их к предстоящей разлуке. Катя вздохнула. Может, она его недостаточно сильно любит? И сердце сжалось от боли, от одной мысли, что они никогда не увидятся. Катя добежала до кабинета, дрожащими руками долго выуживала из сумки телефон, посмотрела на дисплей: «Один пропущенный вызов». Конечно, Павел. Пять минут назад, когда она слушала эти бредни женсовета. Катя перезвонила. Один гудок…второй…третий…четвертый… - Катя ждала, пока оператор на английском языке не попросил перезвонить позже. Катя сидела за столом, уронив голову на руки, печально смотрела на лежащий рядом телефон. Мобильный завибрировал, стал смешно елозить по столу, Катя поймала его ладонями, словно бабочку, ответила не глядя: -Алло? -Катя, это Герман. Улыбка сползла с лица. -Да, Герман, я слушаю… Герман стал неотъемлемой частью ее жизни. Он часто ее подвозил до дома идо работы, был вежлив и обходителен, ни разу больше не говорил о том, что Катя ему нравится, ни разу не пытался поцеловать, до вчерашнего дня… …Полянский помог Кате выйти из машины, обнял ее за талию и поцеловал. Это было так неожиданно, но Катерина, вместо того, что оттолкнуть Германа, вцепилась в рукава его пальто, ожидая… Чего она ждала? Она так внимательно следила за своей реакцией, будто наблюдала со стороны. Не было страха, который она почувствовала с Андреем, но не было и тепла, растекающегося по телу, мурашками бегущему по позвоночнику и заставляющего сердце учащенно биться. Она бесстрастно отметила, что целуется он по-другому, не так как Павел. Что его поцелуи…приятны, но не более того. Она легко отстранилась: -Герман, не надо больше… так… -Но, почему Катя? -Я люблю другого человека. – Сказала она, спокойно глядя ему в глаза. -И это не измениться? -Нет, не изменится. Прощаясь с Германом, ( Друзья? Друзья!), Катя не заметила, как за ними, прижав руки к груди наблюдает Елена Александровна. Она счастливо перекрестила дочку, взяла с подоконника банку вишневого варения, и, поставив ее на стол, поспешила к двери, встречать влюбленную дочку…. ******* Один…два…три…десять «Абонент не отвечает, попробуйте позвонить позже». Да где же она? Должна быть на работе. Может, уже домой убежала? Перестала сидеть допоздна? Павел перезвонил Кате на домашний: -Елена Александровна? Здравствуйте…. -… -Да-да, Катя не дома? -… -Я перезвоню… -… -Что? -…. -Вы думаете, это серьезно? -…. -Герман? Знаю, конечно, хороший молодой человек… -… - Я тоже рад. Они, конечно, великолепная пара…будут… -…. -Нет. Не говорите, что я звонил.
palen: ******* Павел сидел в кабинете и все никак не мог поверить в то, что услышал. А собственно, что ты услышал – такого? Герман Полянский… Приятный молодой человек. Красивый, успешный, молодой, холостой. Ухаживает за Катей и, похоже, ей это нравится. Все правильно. Так и должно быть… Только что же делать теперь? Павел почувствовал пустоту, казалось, воздуха в кабинете, где он сидел, становилось все меньше и меньше. Жданов подергал ворот свитера, встал, налил себе коньяка и, стоя у окна, медленными глотками осушил бокал. Может быть… Может быть там, между ними еще ничего нет. Может быть, Катя оттолкнет этого Германа так же, как когда-то Андрея. Все возможно. Но так страшно представить, что она позвонит и скажет, что все кончено, что она остается… И как неприятно думать, что она молчит только из жалости. Позвонить? Поговорить? Спросить? Нет. Сейчас он не сможет. Страшно. Невыносимо. А он, дурак, верил, что Катя поймет, что значит – жить в разлуке, осмелится приехать к нему, решится пойти против всех. Теперь уж вряд ли… Павел нахмурился: сам виноват – надо было увозить ее, не играя в благородство. Выпить счастье до дна и спокойно умирать от разлуки. Что ж… Теперь можно сразу переходить ко второй части. – Павел усмехнулся. Нет. Надо все равно позвонить Катерине, и не осмелясь спросить прямо, вслушиваться в голос, надеясь по тону догадаться, что у нее на душе. Он взял мобильный, набрал номер Кати, но в последний момент нажал на «сброс». Потом, потом… Он поговорит с ней потом. Телефон ожил, на экране высветилось «Катя». Жданов зажал трубку в руке так, что пластик заскрипел, а Павел сжимал и сжимал лакированный корпус, пока телефон не затих. Тогда Павел разжал ладонь, мобильник выпал из руки, и, упав на пол, разлетелся на несколько частей. На шум явилась Маргарита. Одного взгляда на мужа ей хватило, что бы безошибочно сделать выводы: -Она…она тебя бросила? – Спросила Марго с плохо скрытым злорадством. -Марго, пожалуйста, уйди…. -Бросила! Ну и как тебе – чувствовать свою ненужность? Знать, что тобой пренебрегают? Что тебе предпочли более молодого? А? -Рит… -Знаешь, мне тебя даже жаль, – Марго не могла остановиться. Она села на диванчик в углу кабинета, закинула ногу на ногу: - Мне тебя жаль, потому что я знаю, что ты чувствуешь. -Марго, - Павел подошел, сел рядом: - Марго, во что мы превратились? Как ТЫ со мной прожила все эти годы? Зачем? -Я…я просто любила тебя. – Маргарита, перестав победно улыбаться, печально смотрела на мужа. -Любила? Знаешь, Рит, это не любовь. Привязанность, все что угодно – но не любовь. -Откуда ты знаешь! – Марго вскочила на ноги, выдернула у него из рук ладони. -Знаю. Теперь – знаю. Рит, ты просто не хочешь быть одна… Просто – ты не хочешь терять привычный распорядок вещей, но это не правильно. -Правильно или нет, я… я не отпущу тебя! – Она почти визжала. -Я все равно уйду. -Куда? Она тебя не ждет!!! -Дело не в ней. Дело во мне. Знаешь, Рит, у каждой семьи свой лимит вранья. Я превысил все возможные нормы. Так нельзя. Я так не хочу и не могу больше. -И что теперь? Будешь оббивать порог ее дома? -Марго! – Павел приблизился к жене, но она отшатнулась от него. – Рита, пойми ты, я ухожу не к НЕЙ. Я просто не могу жить с ТОБОЙ! Я виноват. И знаю, ты меня не простишь. Ты уже мне не простила, когда…- Павел замолчал. Он хотел сказать «Когда устроила инсценировку с таблетками», но не стал. – Когда попыталась отравиться. -Когда ты решил… уйти? – Лицо Маргариты посерело. -Только что. Знаешь, я думал, что смогу, если она бросит меня, забыть всю эту историю, жить с тобой как прежде. Но я ошибся. Это невозможно. Я буду каждый день причинять тебе боль, потому что не смогу не думать о ней… Дело не в том – любит она меня или нет. Я люблю ее, понимаешь? И лучше я буду один. Это честнее по отношению и к тебе, и к ней, и к себе. -Почему? Почему?!!!! – Маргарита закричала. Потом схватила Павла за руку. – Я не буду тебя ревновать. Я тебе ни слова не скажу. Думай о ней, думай о ком хочешь! Но останься!!! -Марго!!! Это невозможно! Я не смогу так жить! И ты – не сможешь, понимаешь? Нам нечего сохранять. Нет у нас семьи. -Куда же ты уедешь? – Марго вытерла тыльной стороной ладони слезы, - В Москву? Поближе к ней? -Нет. Пока в гостиницу, потом найду что-нибудь в Европе. -Как ты умеешь! Станешь свободным и богатым, а я? Что будет со мной – старой и нищей? – Марго горько усмехнулась, скривив губы. -Марго, ты не старая и уж точно не нищая. Акции «Зималетто», дом в Подмосковье, квартира в Москве, этот дом, счет в банке – все к твоим услугам…Господи! О чем мы говорим! – Павел аккуратно высвободил свою руку. Марго разрыдалась с новой силой. И с каждой каплей пролитых слез, она все больше и больше успокаивалась. Потому что невыносимо жить в ожидании приговора, а когда он вынесен и приведен в исполнение, можно нарыдаться всласть и начать жить снова. ********** Ресторан был неплох. Пианист наигрывал блюз, не особо докучая жующей публике. Катерина рассматривала вино в бокале. Белое. К рыбе всегда белое. -Кать, у меня сейчас язык отвалится, а ты все молчишь. У тебя что-то случилось? – Герман накрыл Катину ладонь своей. Случилось. Она так и не смогла дозвониться до Павла. Раньше такого не происходило – он всегда перезванивал. Целых два дня она набирала и набирала его номер – и все безрезультатно. И день рабочий прошел как в тумане, и на приглашение Полянского отужинать она дала согласие, потому что мысли были заняты другим. Впервые она позволила себе ясно представить, что значит – жить без Павла. И впервые призналась себе, что раньше, была уверена, что, несмотря на все их договоренности, когда кончится месяц, он приедет сюда и решит все за нее. И скользкой змеей проползло по душе воспоминание о друге Павла – Дмитрии Наумыче с другой, еще более молодой и красивой девицей, чем Маруська. Может, и Павел уже нашел себе другую? Пушкарева, да ты ревнуешь! Катя отогнала неприятные воспоминания. Нет, не может быть. Павел любит ее. Он даже готов ради нее, Кати, бросить все, а она… -Кать, ты меня слышишь? У тебя что-то случилось? -Нет. -Все та же не решаемая задачка? -Да. -Может, всё-таки поделишься? -Герман, скажи, а ты легко делаешь выбор? -Между чем и чем? -Ну, например: между двумя видами вина, или из меню, или из двух деловых предложений? -А, проблема выбора? Знакомо. Всем знакомо. Вопрос приоритетов. Все равно на двух стульях не усидишь и все равно – в чем-то проиграешь. Ведь знаешь, мы всегда думаем, что если выберем одно, то будем знать, как повернется наш выбор. А это не так. Что бы мы ни выбрали, жизнь такие сюрпризы преподносит! Так что, я обычно себя такими размышлениями успокою – и вперед! -А я, знаешь, такая нерешительная. Жизнь катилась как катилась. И родители меня как-то так ловко по ней вели: садик-школа-институт-работа…. -Ага, муж-дети-пенсия? – Полянский пожал тихонько Катину ладошку. – И что пошло не так? -Да. – Катя задумалась и как бы невзначай вытащила свою ладошку из руки Полянского. Затрезвонил телефон, Катя схватила трубку с поспешностью, не укрывшейся от Германа. -Алло? Ты? -… -Я не могла дозвониться… -…. - Я… нет, ну…а …. -… -Нет-нет, все в порядке, ты не мешаешь, честно… Герман вежливо спросил: -Может, я мешаю? Мне уйти? – Сказано было достаточно громко, что бы Павел без труда услышал это. Катерина замахала Полянскому рукой, проклиная все на свете и в первую очередь – себя. Выскочила из-за стола, поспешила вглубь зала, но Павел уже говорил: -Кать, прости, что не вовремя. Я видел, что ты звонила. Я еще перезвоню, – и нажал отбой. Катя обессилено уронила руки: Вот, что он теперь подумает? Она вернулась за столик, извинилась перед Германом, ничего не объясняя. -Вечер не удался? – Спросил Полянский с грустной улыбкой. -Нет. Ничего. Все нормально. – Ответила Катерина с несчастным выражением лица. – Так о каких контрактах ты хотел поговорить? Уже у дома Катерины, Герман сказал: -Катюш, выбор – это всегда не просто, но если его не сделаешь ты, то за тебя его могут сделать другие. Только жить тебе с этим предстоит. И не факт, что тебе этот выбор – сделанный за тебя, понравится. -Спасибо. И извини меня, за все. -Да ладно. Мы же друзья! -Друзья! – Катя поцеловала Германа в щеку и вышла на морозный воздух. *********
Ангел: Привет palen palen пишет: – надо было увозить ее, не играя в благородство. Выпить счастье до дна и спокойно умирать от разлуки Бедный Павел он уверен что Катя все равно его бросит рано или поздно. palen пишет: -Катюш, выбор – это всегда не просто, но если его не сделаешь ты, то за тебя его могут сделать другие. Только жить тебе с этим предстоит. И не факт, что тебе этот выбор – сделанный за тебя, понравится. Просто золотые слова. Мне кажется всгда лучше самой сделать выбор. Ведь выбор сделаный за тебя лишает свододы, а парой и возможности изменить свою судьбу. ПРОДУ!!!
Ангел: Привет palen Дальше фанф выкладывай сюда Продолжение фанфа
полная версия страницы