Форум » Ваши Фанфы по НРК » Бес в ребро...НРК. Альт, мелодрама, PG13-R.Катя\Ждановы. » Ответить
Бес в ребро...НРК. Альт, мелодрама, PG13-R.Катя\Ждановы.
palen: 1. Катерина сидела в своей комнате, потрясенная событиями прошедшего дня. Ее приняли на работу в «Зималетто», в этот оплот моды и красоты. И пусть только секретаршей, но смелость – города берет. А значит, она обязательно сделает такую карьеру, такую…. Катя погрузилась в воспоминания, самым ярким из которых было общение с экс-президентом и почти-президентом: со Ждановым – с отцом и сыном. Андрей Павлович поразил Катерину в самое сердце. Красивый, высокий, с такой теплой улыбкой и вкрадчивым голосом. Он был, наверняка, любимцем женщин. А старший – Павел Олегович, так поддержал ее, когда в кабинет ворвались две красавицы, удивительно подчеркивающие красоту друг друга: Кира и Виктория. Итак, завтра первый рабочий день… Хоть бы все было хорошо! Катя сжала кулачки, закрыла глаза и как в детстве прошептала несколько раз: «Пусть у меня все получится». Успокоенная этим нехитрым ритуалом девушка уснула с улыбкой на губах. ****** Андрей не спал. Причина была проста до безобразия. Ой, пардон, о каком безобразии может идти речь, когда разговор заходит о первом сердцееде Москвы Андрее Жданове и его спутнице, красавице Анжеле? Они веселились почти до рассвета, и Андрей ни разу не вспомнил о том, что было на работе. Впереди были суровые будни, он еще успеет потрудиться во славу «Зималетто», а пока – дискотека…. ***** Павел Олегович сидел в гостиной, смотрел телевизор, а точнее – делал вид, что смотрит, бездумно нажимая на кнопки пульта. Вот и закончилась трудовая деятельность Жданова-старшего. Удивительно. И непонятно. Непонятно, как жить дальше без этого постоянного водоворота дел, встреч, решений. Павел Олегович вспомнил, как создавалось Зималетто, и что они пережили с Юркой Воропаевым – единственным и проверенным другом, самым лучшим партнером. Все было – приходилось договариваться с «крышей» - бандитами, которые приходили за своей долей, поигрывая пистолетами. Необходимо было учиться налаживать бизнес, когда еще никто не знал, что это такое – бизнес, и не до моды было тогда. А закупка оборудования, которая каждый раз превращалась в рискованную операцию? Но они справились. Благодаря тому, что никому, кроме друг друга не доверяли, благодаря тому, что бывали жестокими и могли уволить половину коллектива, если это было необходимо. Благодаря тому, что шли к цели, не выбирая средств. Иначе было не выжить. Это теперь можно позволить себе быть «цивилизованными», а тогда – на заре перестройки, таких цивилизованных съедали в один момент. Да, много воды утекло. Теперь у руля должно встать другое поколение. Андрей или Александр. Павел Олегович нахмурился, просчитав все варианты, он пришел к выводу, что победит Андрей. Рано, рано ему еще…. Павел любил сына и многое прощал. В молодости он «гулял» как и Андрей, а то и больше. Но он всегда умел так расставаться с женщинами, чтобы они никогда не устраивали истерик и оставались, если и не друзьями, то добрыми приятельницами. И жену он себе выбрал подходящую: как бы не хорохорилась Марго на людях, одного тихого слова Павла хватало, что бы жена беспрекословно выполнила все, что требуется. Когда они только поженились, Марго узнала, что у Павла есть любовница и устроила грандиозный скандал при людях. Павел спокойно выдержал шквал нападок, а вечером, наедине, все так же спокойно объяснил жене, что у нее есть два варианта: или она остается его женой и ведет себя подобающе, или они разводятся. Со своей стороны, Павел пообещал, что она будет избавлена от информации об его похождениях. Верности он не обещал. Маргарита, проплакав ночь, согласилась с условиями Павла. С тех пор они жили мирно и счастливо. У Павла всегда была любовница, но Марго никогда и ничего не знала о подвигах мужа. А потом заботы о сыне захватили ее, Андрею она дарила всю любовь, которой Павлу было слишком много. Теперь же, считала Маргарита, говорить об изменах и вовсе глупо – в их-то возрасте. Андрей рос, купаясь в лучах всеобщей любви. Наделенный солнечным характером, он пользовался популярностью среди сверстников и сверстниц. Все ему давалось легко, ни в чем он не знал отказа. Все его происки и авантюры заканчивались удачно. В этом и видел Павел опасность - Андрей рисковал не потому, что это было необходимо, а потому что был уверен в безнаказанности. Глупый мальчик… Вот и на будущую секретаршу он смотрел сегодня как на диковину. Конечно, она не модель, обычная девочка, из небогатой семьи, в которой привыкли считать каждую копейку. Но у Андрея она вызвала недоумение, и если бы Павел осторожно не повел сына к мысли, что такой помощник будет неоценим, то Андрей, скорее всего, не рискнул бы взять ее на работу. Глупый, глупый мальчик… Он еще не понимает, что молодость, в какие бы одежды она не рядилась, за какими очками не пряталась бы, все равно прекрасна. Удивительный запах непорочности – вот что сейчас кружило голову Павлу… Так прельщала чужая свежесть и так пугала собственная старость. Ему уже 65. А душа молода и хочет безумств и трепетанья. Так хочется знать, что тебя любят, что тебя хотят… Но возможно ли это в его возрасте? Неужели его опыт все равно проиграет молодости и красоте? Павлу стало грустно: пройдет Совет и он станет пенсионером… Спокойная размеренная жизнь…. Если только… Если только сын не впутается в аферу. Да… Александр был бы предпочтительнее. Жесткий, разумный, просчитывающий каждый шаг. Он напоминал Павлу себя молодого. Удивительно: Сашка похож на него, а Андрей – на Юрку. Причудлива игра природы, и все же - все же Андрей его сын и так хочется гордиться им, так хочется, что бы он достиг высот, что бы стал человеком, а не порхающим по жизни мотыльком. Павел нахмурился. Такой непростой выбор: что же для него дороже? Судьба «Зималетто» или судьба Андрея? «Все что не делается – к лучшему» - успокоил сам себя Павел, выключил телевизор и отправился спать. 2. Андрей стал президентом. Павел видел, как рад Андрей, видел, как загорелся сын новыми идеями. «В конце концов, в отличие от Сашки, Андрей видит в «Зималетто» не только источник прибыли. Он действительно любит это дело. Цеха, мастерские - все для него родное. Может, эта любовь убережет его от необдуманных поступков?» - размышлял Павел, сидя в одном из ресторанов Лондона. Лондон ему надоел до чертиков. За те три месяца, что он был на заслуженном отдыхе, они с Маргаритой успели посетить все выставки, театры, показы и прочее и прочее. Поначалу это было ново и интересно, но сейчас, Павел как никогда понимал, что скучает без постоянного адреналина, который дает только ведение дел в России. Он тяжело вздохнул и обратился к жене: -Марго, что там дети, звонили? -Да, Паша, и Андрей и Кира. Что-то мне не нравится то, что между ними происходит. Они такая красивая пара, а все ругаются. -А тебе не кажется, что если бы они были действительно хорошей парой, то они бы не ругались? -Паш, ну что ты говоришь? – Марго возмущенно посмотрела на мужа: - Неужели ты можешь представить с нашим сыном рядом какую-то другую женщину? «Женщина» прозвучала в ее устах, как ругательство. -Знаешь, я бы предпочел, что бы мой сын был взрослым, ответственным человеком. Что бы был счастлив… -будто я этого не хочу, - перебила мужа Маргарита. -…и не важно кто будет с ним рядом, главное – что бы он любил этого человека. Марго надула губки: Что бы любил! Ах, любовь-любовь. Даже самая большая и горячая любовь проходит, оставляя после себя привкус полыни. Главное, что бы люди были из одного круга, что бы могли ужиться рядом, что бы все не хуже, чем у других. А любовь – что любовь? Где сейчас ИХ любовь? Привычка одна и осталась. Иногда, - с горечью думала Маргарита, - привычка держит во сто раз сильнее, чем любовь. Супруги помолчали. -Ну, что Паша, домой? – Марго положила свою ладонь на его руку. -Домой? В Москву? -Нет, я имела в виду… А ты хочешь в Москву? Скучаешь? -Да… -Хорошо. Всего-то три часа лету. Вот только завтра на премьеру сходим, а потом еще один прием в консульстве. Павел скрипнул зубами: -Марго, милая, давай ты будешь заниматься светской жизнью, а я слетаю на пару дней домой? -Нуу… - Марго несколько минут размышляла, а потом, вспомнив, что она хотела затеять очередную перестановку мебели и кое-что докупить в их особнячок, и что без мужа это пройдет легче, согласилась. – Хорошо, Паша, только надолго меня не бросай. - Что ты! Как я могу тебя бросить! – Павел улыбнулся такой нежной и теплой улыбкой, что Марго тут же растаяла, подумав, что ей очень повезло в этой жизни: такой прекрасный муж и замечательный сын. ***** Андрей сидел в кабинете, обхватив голову руками. Напротив сидели Малиновский и Пушкарева. Все молчали. Дела шли ужасно. Хуже просто не бывает. Можно сказать, что «Зималетто» уже не было. -Андрей Павлович, - тихо сказала Катя, - что же делать? На столе стояла сумка с деньгами. Вот так странно бывает – Андрей за два месяца сумел фактически уничтожить дело отца, а Катя, за один вечер заработать чертову кучу денег. -Что делать? - Жданов рассеяно посмотрел на Катерину. – Что делать? Катенька, у вас есть пистолет? -У папы… -Вот и хорошо. Принесите мне, и я застрелюсь к всеобщему удовольствию. -Э! – Вступил в разговор Малиновский. – Это ты здорово придумал. Ты, значит, застрелишься, а нам с Катей разгребать? Нет уж. Дудки. Думай давай. Троица погрузилась в молчание. Вот так, после череды несчастливых и счастливых случайностей, здравых и пьяных размышлений, на свет появилась «Никамода». Конечно, это не было решением проблем, но это давало отсрочку и надежду. Андрей, Катя и Роман работали, не зная отдыха, и дела стали налаживаться. Теперь, главное, было не наделать новых ошибок и использовать шанс… Заканчивался третий месяц президентства Андрея и тут – как гром среди ясного неба – приезд Павла Олеговича. -Да, пап, да, встречу… -…. -Совет? А зачем? Я…. -…. -Хорошо, договорились. Я назначу Совет. Андрей положил трубку и, тяжело вздохнув, посмотрел на Катю. Девушка стояла, прижав руки к груди, и тревожно смотрела на своего начальника. -Ну что, Катя…Послезавтра совет. Нужен отчет. Вы понимаете? -Да, да, как всегда. Все будет так, как надо. Я пойду? -Идите, Катя. И… спасибо. Катя смущенно улыбнулась и поспешила в коморку, что бы умело жонглируя цифрами, составить идеальный отчет. Москва. Павел вдохнул полной грудью воздух столицы. Как же он скучал! Пусть здесь не так шикарно, как в Лондоне, но там он ощущает себя пенсионером, а здесь – мужчиной, пусть и немолодым, но полным сил. А вот и Андрей! Отец и сын обнялись. Павел отстранился, посмотрел на Андрея. Какой-то он суетливый стал. Первое, еще робкое подозрение царапнуло сознание, но тут же потонуло в вопросах и рассказах о Марго, Кире, Сашке – обо всех родных и знакомых. Следующий день Павел провел в «Зималетто». Андрей предупредительно сопровождал его везде, ни на секунду не оставляя одного. Павел хмурился. На первый взгляд – все было хорошо, но интуиция, которая иногда была единственным оплотом для принятия решений, нашептывала, что дело не чисто. Павел не привык рубить с плеча, а потому, решил отложить все разговоры и решения на завтра. Вместо этого он позвонил Воропаеву и договорился с ним пообедать. Андрей обиженно пожал плечами, услышав новость, но Павел пообещал, что они поужинают вдвоем, и Андрей оттаял. Мальчишка…Тридцать лет парню, а он все ревнует его к Сашке. Андрей всегда чувствовал, что Александр по духу ближе Павлу и всегда старался доказать отцу свое превосходство. Глупый, как-будто родителям надо что-то доказывать... Обед с Воропаевым только усилил подозрения Павла Олеговича. У Александра не было конкретных доказательств, но то, что он знал, говорило о том, что Андрей проводит за спиной акционеров какие-то свои дела. Павел хмурился все больше и больше. -Саша, я попрошу тебя, до выяснения всех подробностей, эту тему не поднимать. Хорошо? Что бы ни было на совете, держи, пожалуйста, себя в руках. -Павел Олегович. Вы всегда можете на меня положиться…. За ужином с Андреем Павел ждал, что сын поделиться с ним своими тревогами, расскажет обо всем, но Андрей был весел, слишком весел. «Что ж. Завтра все расставит на свои местам.» Совет прошел без сучка и задоринки. Даже Воропаев молчал, пряча ухмылку в уголках губ, даже Кира не стала устраивать скандал. Все было просто прекрасно, до приторности. Жданов старший, сидел, как-будто не слушая, о чем говорила Катя, на самом деле очень внимательно следил за присутствующими: Вот Андрей – сидит, улыбается, но почему отчет представляет Катерина, а не он? И почему он так нервно крутит карандаш и сидит, вытянувшись в струну. Боится? И его верный друг – Малиновский, такой лучезарный и улыбчивый, сегодня собран и серьезен как никогда? И Катя, такая милая и наивная девушка и, как казалось, кристально честная, избегает смотреть в глаза присутствующих? Что все-таки случилось? Или это паранойя и все действительно великолепно? Павел, прослушав доклад Пушкаревой, покивал головой, спросил, есть ли у кого вопросы и дополнения и, получив отрицательный ответ, сказал: -Что ж, все замечательно. Поздравляю, Андрей. Полагаю, заседание можно считать закрытым? Еще немного поговорили на посторонние темы и стали расходиться: Кира и Саша ушли к ней, Андрея срочно к телефону позвала Виктория, Малиновский ушел вслед за Ждановым, Крис и Милко поспешили смотреть «потрясающие ткани». Катя замешкалась, собирая бумаги. -Екатерина Валерьевна, - голос Павла Олеговича был тих, но у Катерины мурашки пробежали по спине: так мурлычет кот, перед тем, как съесть мышку. – У меня к Вам есть вопрос… -Да, Павел Олегович… - не успела Катя договорить, как что-то где-то разбилось, кто-то закричал. Павел поморщился: -Здесь слишком шумно. Пройдемте. Он вышел, нимало не сомневаясь, что Катя идет за ним. Они молча спустились на производственный этаж. Павел уверенно провел Катю извилистыми коридорами, поздоровался с каким-то мужчиной, что-то сказал тому, и Катя, оглянувшись, заметила, каким подобострастным взглядом проводил Павла Олеговича этот человек. Наконец, Павел остановился перед дверью, толкнул ее, включил свет и сделал приглашающий жест рукой: -Заходите, Екатерина Валерьевна. -Катя, можно… просто Катя… - сказала Катерина, заходя в небольшую комнату, в которой кроме стола и нескольких стульев ничего не было. -Хорошо. Катя. Я хотел бы узнать у Вас. – Павел присел прямо на стол, - Что происходит в «Зималето». Катя упрямо сжала губы, вздернула голову, но румянец предательски залил щеки краской. -Я жду, Катя. Меня, по-моему, трудно заподозрить в глупости. Катя молчала, лихорадочно пытаясь решить, что делать. -Катя. Мне дорого «Зималетто» и я хочу своему сыну добра. Это раз. Два – я УЖЕ понял, что тут что-то происходит. Мне кажется, я имею права знать – что. Ну же, девочка, скажи что я – старый хрыч, ошибаюсь! Катя тяжело опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. Павел смотрел на ее хрупкую фигурку в старомодных одеяниях и ощущал себя настоящим тИраном. Но сейчас было не до сочувствия Катерине. -Катя. Я жду. – в его голосе зазвенел метал. Катерина вздрогнула, вздохнула и начала рассказ: -Павел Олегович, я одна во всем виновата! Андрей ни при чем…. – Катя рассказывала и рассказывала, выгораживая Андрея, о том, как решили сэкономить, о том, как прокололись с поставщиками, о «Никамоде». Павлу стоило неимоверных усилий сдержаться и не позвонить Андрею, дабы вызвать его и разобраться без посторонних. Когда рассказ был закончен, повисла пауза. Катя сидела бледная, с красными от невыплаканных слез глазами. Павел хмуро рассматривал свои руки. -Да, Катя. Дел вы наворотили. Что я могу сказать… -Я уволена? -Вы? Что Вы. Вас я не уволю теперь ни при каких условиях. Слишком многое Вы держите в руках. Мы поступим по-другому. Вы вернетесь сейчас же на свое рабочее место, и ни слова не скажите Андрею о нашем разговоре. А завтра, положим в… Вы когда заканчиваете работу? -В восемь, а иногда в девять – пролепетала Катя. -Мдааа… - протянул Жданов, - так вот, Катя, завтра в семь вы подъедете в ресторан «Модерн» с настоящим отчетом о делах «Зималетто» и там мы решим, что делать дальше. -Павел Олегович! - Катя вскочила на ноги и бросилась к Павлу, схватила его за руку – Павел Олегович! Спасибо! Мы справимся, честно! Я завтра Вам докажу! -Хорошо, хорошо, посмотрим. – Павел усмехнулся. До чего же она хорошенькая. Неужели современные мужчины настолько слепы, что их можно провести старомодными нарядами? – Значит, не опаздывайте, и ни слова Андрею. – Он поднялся, показывая, что разговор окончен. Катя кивнула и первой вышла из комнаты и вприпрыжку побежала по коридору. На душе было так легко, будто в церкви исповедовалась. Павел в задумчивости пошел бродить по цехам. Мерный шум машин успокаивал и помогал сосредоточиться. Что бы ни говорила Пушкарева, Жданов был уверен, что в таких ситуациях главный виновник – начальник. Если ты президент, то твоя основная обязанность – оценивать риски и вести свое дело так, что бы никакие ошибки подчиненных не ставили под угрозу дело. Так что, Катенька, очень благородно взять вину на себя, но меня не обманешь! Легче всего было бы взять ситуацию под контроль и отстранить Андрея, но скоропалительные решения не всегда удачны. Пока он не знает всего досконально, решать нельзя. Вот завтра Катя покажет ему документы, и он точно решит, что делать дальше. Конечно, есть риск, что Пушкарева все расскажет Андрею, но тогда он – Павел, точно полный осел и старый дурак и пора ему на покой. Жданов усмехнулся: несмотря на неприятные известия, он ощутил прилив сил - снова трудная задачка, которую хочется расщелкать как орех. И вечер в обществе молоденькой девушки, пусть всего лишь по делам фирмы. -Ах ты, старый кот, - проворчал Павел себе под нос, - нашел, о чем думать: о молоденьких!
Ответов - 29, стр:
1 2 3 All
palen: ... м сидении, пакеты кинули в багажник. Все это происходило молча. Продолжать начатый в коморке разговор сейчас, было как-то странно. По дороге Павел задавал ничего не значащие вопросы, параллельно размышляя над ситуацией и запутываясь все сильнее. Не доезжая нескольких кварталов до Катиного дома, Павел остановил машину и сказал: -Кать, я так не могу. Меня эта ситуация… Даже не знаю, что сказать. Я повел себя недопустимо, это никуда не годится. Вы меня прощаете? -Знаете. – Катя смотрела прямо перед собой, сжимая в руках ремешок от сумочки, - когда я училась в институте, меня, - Катя сглотнула и облизала пересохшие губы, - меня чуть не изнасиловали… Павел дернулся как от удара. -Слава Богу, ничего не случилось. Все забылось. С такой внешностью больше претендентов на меня не было. А потом появился Андрей, я думала – он другой, особенный, а когда он стал меня целовать, - Катерина закрыла глаза, - мне показалось, что я опять, в той комнате, с этими… и каждый раз было так страшно. И все становилось только хуже. И тогда, тогда, когда я ему все рассказала… я была готова на что угодно, только бы он меня отпустил…и рассказать ему не смогла… Павел впился руками в руль, сидел, боясь произнести хоть слово. -А сегодня, я ждала, что опять станет страшно и плохо, а этого не случилось. – Катя порывисто повернулась к Павлу – Вы теперь будете считать меня….ветреной? Я понимаю, как это выглядит со стороны…Это я должна просить прощения. -Катя, - он коснулся ее лица рукой, провел ладонью по щеке. Что тут скажешь? Что сделаешь? Чем поможешь? И не навредить бы своим участием. Катя взяла его руку и осторожно дотронулась губами до ладони. -Катенька… - он притянул ее к себе и стал целовать, и голос разума тонул в водовороте страсти. Павел отстранился от нее, посмотрел в сияющие глаза. Быть этого не может. Это просто сон. Это не-воз-мож-но. Господи, что он делает? -Катя… Так нельзя… -Да, я понимаю, - щеки залила краска. -Катя. Этого больше не повторится. – Павел не знал, кого он старается убедить больше: ее или себя. Катерина посмотрела на него серьезно: -Я Вам не нравлюсь? В смысле, как… - Катя набралась решимости, - как женщина? -Катенька, ты – самая красивая и желанная, самая лучшая. И именно поэтому я не позволю тебе портить свою жизнь. -Но… -Все. Хватит об этом. Он отвез ее до дома, проводил до дверей квартиры, отвертелся от приглашения за стол, и стремительно попрощавшись, ушел. Павел ехал домой вот уже второй час, кружа по Москве, и скорее отдаляясь, чем приближаясь к дому. Было необходимо подумать и, сложив новую картину мира, найти в нем место для себя и своих чувств. Катя-Катерина… Пока Павел был уверен, что она оттолкнет его, он верил, что раньше или позже сможет совладать с собственными чувствами. Но сейчас соблазн был слишком велик. Случись все это несколько месяцев назад, то, скорее всего, Павел сделал бы Катю своей любовницей, но теперь, когда вожделение, отстоявшись, как хорошее вино, превратилось в любовь, он не желал Кате такой судьбы. Значит – выход один, раз и навсегда запретить себя смотреть в ее сторону. Павел застонал. Кого он обманывает? Как это возможно – не смотреть, не хотеть? Когда руки помнят ее тело, когда губы помнят ее поцелуи, и когда ты осознаешь, что можно зайти дальше – много дальше простых объятий? Нет! Не может быть! Он всегда прощался со своими пассиями без сожалений, он и не знал, что может быть так больно. Зазвонил телефон: Марго. Павел сбросил вызов и отключил трубку. Сейчас говорить с женой он не мог. Марго. Любящая Маргарита. Как ее уберечь от всего этого? Как жить с ней, и каждый раз, в момент близости, ощущать, что изменяешь. Изменяешь Кате. Да, черт возьми!!! О чем он вообще думает? Какие сомнения? доживай свой век и ЗАБУДЬ о Кате. А Катя, она просто ошибается, просто не встретила своего человека. И Андрей хорош! Надо же! Не смог понять-разгадать. Только напугал…И мелькнула мысль: а что, если бы Андрей ЗНАЛ? Почему ЕМУ она не рассказала? Не доверяет? А мне, стало быть, доверяет? Готова быть со мной? И опять мысли понеслись по кругу. Павел вернулся домой к полуночи, долго звонил в дверь, потом достал ключ и вошел в пустую квартиру. На полке у зеркала лежала записка от Марго: «Уехала к Нинке. Буду утром. М.» Он скомкал бумажку, сунул в карман пальто и, не раздеваясь, прошел в гостиную, открыл бар и вытащил коньяк. Сел, как был в пальто, в кресло и отпил прямо из бутылки. -Дожили. Осталось только в хлам напиться! – он усмехнулся, поставил бутылку на стол и вытащил телефон: -Андрей, ты когда уезжаешь? Придешь завтра на работу? -…. -Мне надо тебе пару вопросов задать. -… -Да, приезжай прямо сейчас. *** К тому моменту, когда появился Андрей, Павел уже успел переодеться и соорудить нехитрую закуску. -Привет, а где мама? -Гуляет. – Усмехнулся Павел. - У тети Нины. -Ааа. По какому поводу мы гуляем? -Без повода. Коньяк будешь? -Лучше виски. Так о чем ты хотел поговорить? -Андрюш, я устал и меня эта должность, честное слово, не радует. – Павел потер лоб, - Я бы хотел, что бы ты вернулся как можно скорее. -Я бы тоже. Но из командировки я вернусь через месяц. Месяц. Целый месяц. Пережить бы его… -Хорошо. Я к тому моменту поговорю с Сашей. У меня есть еще один рычаг давления на него. Мы вместе одно дельце прибыльное организовали…Ты уж не обессудь, что без тебя. Так что я могу его слегка прижать, но я хочу гарантий, что с Кирой все будет в порядке. Что ты к ней не подойдешь. Андрей отпил из бокала. -Андрей, ты почему молчишь. Неужели ты с Кирой…помирился? -Ну, не то чтобы помирился, но…почти. -Господи! Зачем? -Пап, я привык, что Кира – моя женщина, а она по свиданиям ходить начала. Ну, я ее один раз видел с этим придурком – Никитой, подошел, и…. -Привык, что она – твоя? Сын, тебе мало неприятностей? Знаешь, у тебя два варианта, или вы расходитесь, и я обещаю Саше, что он тебя никогда не увидит рядом с Кирой, или ты женишься на Кире, а я обещаю Сашке, что он никогда не увидит тебя рядом с другими женщинами. -Пап, ну, это прямо драконовские условия. -Ты хочешь вернуться в кресло президента? Тогда думай. Или кроме Киры, и президентского кресла тебя интересует что-то или кто-то еще? -На что ты намекаешь? На Катю? Сегодня, в каморке, она просила тебя поговорить со мной? -О чем? -Ну, обо мне… Боже! Я вырастил самодовольного болвана! -С чего ты взял? -А разве нет? Когда я зашел, она смутилась. Ты знаешь, Катя конечно девушка хорошая, но после того, что она сделала… -ОНА сделала? Андрюш, ты ЕЕ подставил по полной, в том числе на совете. Это ты должен у нее каждый день прощения просить, и у меня – за то, что натворил. -Пап, но я же почти все исправил… А Катя. Ты, может, и прав. И тогда, тем более – какие у нас могут быть перспективы? -Хорошо, не будем об этом. К концу командировки ты должен дать мне четкий ответ о Кире. Ясно? -Да. ТИран ты, папа. *** День рождения кончился. Коля был выпровожен за дверь, Валерий Сергеевич спал сладким сном, Елена Александровна наводила последний лоск на кухне, а Катя сидела в кресле у окна. Странный день был сегодня. Странные поступки, странные реакции. Павел Олегович. Странно. Павел. Паша. Ой, о чем я думаю? Он старше меня – раз. Он такой солидный человек – это два. Ну и что? Разве это важно? У него есть жена – и это три. И это уже важно. Он сказал – ничего не будет. Вот Пушкарева, всегда ты так! Вечно все ни как у людей! Но нет. Теперь все будет по-другому. Никаких мечтаний! Ничего не будет? Ну и хорошо! И только почему хочется плакать? *** Следующие два дня оказались непростыми и для Павла и для Кати. Оба усиленно делали вид, что ничего не происходит и все просто замечательно. Они так старались лишний раз не задеть друг друга, не встретиться глазами, не проронить случайного слова, что к вечеру чувствовали себя без сил. Павел добирался до дома, вспоминая, что последний раз чувствовал себя таким разбитым, когда они с Юркой, в молодости по ночам разгружали вагоны, что бы заработать лишние деньги. В понедельник Катя стояла перед входом в здание Зималетто, задрав голову, и смотрела на еще темные окна президентского кабинета. Осталось продержаться неделю – последнюю неделю перед Новым Годом. Почему же так тяжело? Почему так ухает сердце, каждый раз, когда Павел останавливается рядом, в горле пересыхает и трясутся коленки? И как с этим, интересно, бороться? Катя вздохнула и вошла в здание. Павел сидел в своей машине и наблюдал за тем, как Катерина мнется на входе. Боже! Взрослые люди! А ведем себя, как дети! Ничего, еще неделя, еще неделя…. Павел выждал пять минут и двинулся вслед за Катей, не ведая того, что сегодня Потпкина обуяла жажда общения, и Катя все эти пять минут выслушивала жалобы Сергея на тяжелую долю охранника. Поэтому, когда Павел увидел Катю, спокойно ждущую лифт в гордом одиночестве, он остановился, но, решив, что бегство – это уже за гранью разумного, подошел к девушке. -Доброе утро, Катя. -Доброе утро. Лифт стоял где-то на последнем этаже. -Погода чудесная… -Да, такая зима….зимняя… -И снежная… Лифт пришел, они оба стали озираться по сторонам, надеясь, что к ним присоединится кто-то еще – но нет, по закону подлости, никто не желал в столь ранний час ехать на работу. Павел пропустил Катю вперед, вошел сам. Они стояли друг на против друга, прижимаясь к стенкам, словно посереди кабины не было пола. «Прямо как в мелодраме, - подумал Павел, - не хватает только, что бы лифт застрял». Лифт, по всей видимости, обладал некими телепатическими способностями, поскольку дернулся, лампочки мигнули, и кабина остановилась. Катя смотрела на Павла глазами загнанного зверя. «Это не я!» - светилось во взгляде. -Там…кнопка…надо нажать… - хрипло выдавил из себя Павел. -К-к-какая? К-кнопка? Где? -Там…за Вами. – Он потянулся рукой к приборной панели, расположенной за спиной у Кати. Катерина закрыла глаза, Павлу показалось, что она потеряет сознание, он сделал шаг навстречу, а лифт, по всей видимости обидевшийся на то, что эти двое так не рационально расходуют время, дернулся и поехал. Павел опять вжался в стенку. Когда лифт остановился на президентском этаже, Катя выбежала из него и рванула в кабинет с рекордной скоростью, Павел, напротив, поплелся нога за ногу. Пожалуй, неделя это все-таки слишком… - печально думал он. А дальше было только хуже. Он видел, не мог не заметить, что Катя в его присутствии, теряется, бледнеет, краснеет, и неровно дышит. Лучше бы она презрительно смотрела в его сторону! А еще лучше – не смотрела совсем. Тогда бороться с желанием сжать ее в объятиях, было бы проще. Если бы Павел знал Катю чуть хуже, он решил бы, что она с ним нагло кокетничает: когда вот так облизывает свои розовые губы язычком, когда зачем-то оставляет расстегнутой одну лишнюю пуговку на блузке, когда одевает короткую юбку, демонстрируя округлые коленки, когда, в конце концов так говорит-молчит-сидит-ходит-смотрит! Кто же это может выдержать?! Этого не мог выдержать не только Павел. Малиновский, взбудораженный тем, что Катерина стала вести себя как-то не так: волнующе и сексуально, просто прописался у нее в каморке. Павел скрежетал зубами, когда Роман с очередным листочком проникал к Кате и из каморки долетал их счастливый смех. В среду Павел не выдержал и фактически выставил Романа за дверь, мотивировав это тем, что их разговоры ему мешают. На Катерину Павел посмотрел строго. В четверг Тропинкина попыталась выспросить у Кати, чего это такой спокойный обычно Павел Олегович, вот уже какой день напоминает всем Воропаева? Ходит хмурый, всех строит и вообще? Вот и Виктория пребывает в перманентном обмороке: одного сурового взгляда Жданова-старшего хватало, что бы Клочкова начинала усиленно работать. Катя только пожимала плачами. Она предпочитала не думать ни о чем, кроме работы. В противном случае, мысли заводил Катю в такие дали, что возвращалась Катерина из них с пунцовыми щеками…. **** В пятницу оба осознали, что теперь не увидят друг друга почти две недели. И сразу захотелось продлить эту сладкую пытку. Они были готовы на что угодно, только бы быть рядом. Но наступил вечер. Последний рабочий день в году был совершенно нерабочим: с поздравлениями, суетой и прочими атрибутами приближающегося праздника. Около четырех в офисе кроме Кати и Павла никого не осталось. Павел отложил документы, встал из-за стола, походил по кабинету. Сколько можно работать? Она там что, собралась до ночи сидеть? Пойти и выгнать домой? Словно услышав его мысли Катя появилась на пороге каморки. В честь надвигающегося Нового Года сегодня все пришли одетые чуть менее официально. Вот и на Катерине был не привычный деловой костюм, а трикотажное платье, с лифом, ладно обтягивающем фигуру, с широкой юбкой, так волнительно качающейся над коленками. -Уже уходите, Павел Олегович? - Она сделала шаг в его сторону. -Да, Катюша, пора… - он тоже шагнул ей на встречу. -Значит, прощаемся на две недели? – И еще один шаг. -Да, уже встретимся в Новом Году. – Еще шаг к ней. -Я буду скучать. – Просто сказала она, остановившись в нескольких метров от него. Павел протянул к ней руку, и Катерина стремительно бросилась к нему в объятия, радостно подставила губы для поцелуя. -Милая моя, девочка, я…я не смогу без тебя.. -Не уезжай…те… -Надо, надо. Иначе я таких бед натворю…Милая… Слова мешались с поцелуями, а руки исследовали ее тело – сантиметр за сантиметром, стремясь впитать кончиками пальцев нежность кожи, изгиб шеи, завиток над ушком, выпуклость груди и хрупкость талии. Водоворот страсти затягивал их сильнее и сильнее. Их спас или убил – кому как больше нравится – Потапкин, позвонивший узнать, когда же наконец все уйдут домой. Пока Павел отвечал что-то радивому охраннику, Катя села в кресло, закрыв лицо руками, тело била дрожь…И страха не было. Было…было …желание? Кате стало неловко и стыдно. Она бросилась в каморку, схватила вещи и бегом выбежала из кабинета, даже не попрощавшись. Павел повесил трубку и с сожалением посмотрел на хлопнувшую дверь, за которой скрылась Катя.
Ангел: palen Спасибо что не забываешь!!!
palen: 21. ..Он не догнал ее. Да и зачем? Еще один поцелуй, рвущий душу невозможностью продолжения? И так столько сил ушло на то, что бы удержаться на самом краю. Прошел Новый Год, Андрей приехал в Лондон к родителям с Кирой. -Андрей, ты хорошо подумал? Отец и сын сидели в кабинете Павла, и в который раз обсуждали примирение Андрея и Киры. -Пап, ну, знаешь ведь – она хорошая партия. -Андрюш, партия - это важно, но ты не боишься испортить жизнь и себе и ей? И потом, Сашка тебя не простит, если ты опять начнешь так обращаться с Кирюшей. И если ты собрался продолжать в том же духе – то скажи сразу, я тогда не буду стараться убедить Сашку в том, что ты стал образцом морали. -Пап, я могу обещать тебе только одно – если что-то и будет, Кира об этом не узнает. -Андрей, в конце концов, дело не в твоем президентстве. Ты представляешь, что за жизнь вас может ждать, если ты не любишь Киру по-настоящему. -Знаю. – Андрей отпил из бокала коньяк, - знаю, пап. Я же видел, как вы с мамой жили. Павел побледнел. -Я же не слепой. Я знал, лет с 14 знал, что ты себе позволяешь, ну, связи на стороне. Просто мама – мудрая женщина и поэтому у вас все было неплохо. -Не повторяй моих ошибок. -Пап, а сейчас что происходит? Что происходит? Как рассказать сыну, что так муторно на душе? Павел искренне надеялся, что вдали от Москвы, станет чуть легче, чуть проще. Но его тревожили сны, он все время ждал Катю – вопреки всем доводам рассудка. И стали ужасно раздражать все окружающие, особенно Марго. Как она говорила, смеялась, даже жевала – все вызывало просто нестерпимое отвращение. А надо было делать вид, что все замечательно. Но он не выдерживал, срывался, Марго обижалась, не понимая, что происходит – ведь она так старается. Как объяснить сыну, что сейчас он пытается выстоять против такой сокрушительной силы, которая не признает ни регалий, ни возраста, ни различий – ничего. И если один он мог выстоять, то знание того, что в Москве томится Катя – делало его слабым и уязвимым. Он знал, что лучший выход – остаться в Лондоне, но рвался в Москву. Он знал, что вдали от Кати, раньше или позже, раны зарубцуются, хотя будут болеть всегда. Он знал, что причиняет боль Марго, которая не заслуживала этого. Знал, но ничего не мог сделать. Андрей уехал через три дня, Кира задержалась подольше. Павел много разговаривал с ней, пытаясь понять, почему она простила Андрея. А Кира говорила только одно: -Я люблю его. После отъезда Киры дни стали напоминать растянутое полотно, скроенное из случайных лоскутков повседневных дел. Но в эти монотонные будни, Павел принял решение и собирался воплотить его в жизнь. ****** А в Москве, Катерина считала дни до окончания праздников. Она жила как во сне – по привычке занималась повседневными делами, а мысли уносили ее далеко – далеко. Как же все было неправильно, как все было не так… И накануне православного Рождества, Катя пошла вместе с мамой в церковь и, стоя перед алтарем, в мареве свечей – молилась: молилась за себя, за Павла, за его семью… Как же было стыдно за свои мысли, как было жалко Маргариту, но любовь острой иглой уже пронизывала сердце насквозь, суровой ниткой сшивая душу, и все уже становилось неважно, кроме одного желания – быть рядом с ним. ****** Первый рабочий день после Нового года. Еще не убрана елка, еще пахнет хвоей и мандаринами, но дни стали длиннее и все уже ждут весну. Катя выпорхнула из лифта, весело подмигнула Маше. -Ты чего опаздываешь? – Тропинкина сосредоточено разбирала груду почты, - Вот, возьми, для Павла Олеговича. -Ой, проспала! -Надо же! А я думала у вас дома побудка, как в армии. Катя махнула рукой и побежала дальше. Она открыла дверь, Павел сидел за столом, работал за компьютером. Поднял глаза и … -Доброе утро, Павел Олегович. – Катя улыбалась, светясь от счастья. -Доброе, Екатерина Валерьевна. – Павел не улыбнулся в ответ и скупо продолжил: - Рабочий день давно начался, или Вас это не касается? – строгий взгляд поверх очков. -И-и-извините. – Катя побледнела и быстро прошла в каморку. Прижалась спиной к двери. – Что случилось? Почему он с ней…так. Она стала работать, бросая взгляды на дверь и ожидая, что Павел войдет, скажет что-то хорошее и все опять будет как прежде. Но этого не случилось. Он был с ней сух и подчеркнуть вежлив. Катя не знала, что делать и говорить. Несколько дней она просто ждала чуда: что Павел станет таким как раньше – добрым и нежным, но этого не происходило. От него веяло арктическим холодом. А самым ужасным было то, что с другими, она же видела, он становился сердечным и ласковым. Катерина не могла заставить спросить его напрямую, о причинах таких изменений. Она пыталась понять сама. И те выводы, которые она делала, приводили ее в ужас. Конечно, он любит свою жену, а то, что было – так, ничего не значащая ерунда. Или нет. Она, Катя, сделала что-то не так, обидела, но не знает – что и не может ничего исправить. Или. Или он полюбил другую. Или Андрей что-то рассказал про нее. Или…или…или… Через неделю должен был вернуться Андрей, и Катя знала, что скоро все вернется в прежнее русло и Жданов-младший опять вернется в этот кабинет, а Павел уедет. Навсегда. Однажды, когда рабочий день катился к концу, Катя, сидя в каморке, услышала, как Павел зовет Викторию. -Вика, кофе сделай, пожалуйста. Вика! Виктория же растворилась в неизвестном направлении. -Черт, как с этой штуковиной управляться… - Павел в задумчивости рассматривал кофеварку. -Давайте, я. – Подошла Катя. Я принесу. Павел только кивнул и вернулся на рабочее место. Катя приготовила кофе, принесла чашку, поставила перед ним и, пытаясь заглянуть в глаза, спросила: -Я…Вам нужна… еще? - Она надеялась разбить это непонимание между ними, но Павел посмотрел на нее холодными глазами и спокойно сказал: -Вы мне не нужны. Спасибо. Можете быть свободны. Кате показалось, что вот сейчас она и умрет. Но этого не случилось. Тогда девушка, стараясь не заплакать прямо перед Павлом, бросилась в каморку, схватила вещи и вылетела из кабинета. Она захлебнулась рыданиями в лифте, пробежала мимо удивленного Потапкина… И бежала пока хватило сил. А потом еще долго ходил по московским улицам, повторяя: Вы мне не нужны. Забрела в какой-то незнакомый район, поскользнулась, чуть не упала, запачкала пальто. Косметика давно размазалась по лицу, но ей было наплевать. Постепенно истерика прошла, Катя зашла в кафе, заказала чай. Привела в порядок лицо и одежду, посидела, подождав, пока рыдания уйдут глубоко в сердце, и только потом поехала домой. На следующий день она вошла в кабинет совершенно спокойная. Поздоровалась, лишь скользнув по Павлу взглядом, и ушла к себе. Павел уронил голову на руки. Он добился своего – она его ненавидит. Да, ей больно, но она сильная, справится. Он уедет, и она не будет вспоминать его, забудет, встретит хорошего человека, и все у нее наладится… А то, что он умер сегодня, под этим холодным взглядом, ей знать не обязательно. ****** Катя жила как на автопилоте, избегая всех - и Павла, и вернувшегося Андрея, и жизнерадостного Малиновского, и женсовет. Она тенью проникала утром в коморку раньше всех и уходила, когда слышала, что ушел Павел. Ее спасало то, что она не могла до конца ни поверить, ни осознать, что происходящее – правда. Будь она постарше и поопытнее, она устроила бы Павлу жуткий скандал, но добилась бы правды. Но Павел знал, трезвым умом оценив все возможности, что Катя не будет ни просить, ни выспрашивать. Она приняла его холодное к ней отношение, как новую данность и просто пыталась смириться с ней. Для Павла дни текли невыносимо медленно, он видел, как страдает Катя, он представить не мог, что она будет так переживать из-за него. Она похудела, под глазами лежали лиловые тени, и губы были всегда сжаты, словно сдерживали готовый вырваться крик. Ему ни раз хотелось, плюнув на все, заключить ее в объятия или броситься на колени и вымолить прощение. Но каждый раз, он напоминал себе, что все, что он сделал, было сделано ради Кати. Так прошло чуть больше недели, и в один из дней Катерина положила перед Павлом заявление об увольнении. Он смотрел на лист бумаги, потом, посмотрел на Катю – как обычно холодно: -Катерина Валерьевна, я не могу подписать это. В пятницу, пусть и формальный, совет. Андрей снова станет президентом и вот с ним Вы и решайте эти вопросы. Хорошо? Катя кивнула. Она твердо решила уволиться. Она знала, слышала, что готовится возвращение Андрея. Павел несколько раз говорил с Александром и смог, не без тайной помощи Киры, уговорить Воропаева не трогать свои акции до поры до времени. Да и Андрей, проявив чудеса работоспособности, заключил какие-то сверхприбыльные контракты, чем немало поспособствовало резкому скачку прибыли. Вот и все, - думала Катерина, сидя за компьютером, - вот и все. В пятницу, в день, который я любила больше всего, все кончится. В пятницу… Пятница выдалась хлопотливой, и Катерина закружилась в водовороте дел. Уже вечером, когда сияющий Андрей с довольной Кирой упорхнули на светскую вечеринку – отмечать назначение, Катя стояла в каморке, прижавшись спиной к двери, и слушала, как Павел ходит по кабинету. Уйти сейчас? Или подождать, пока уйдет он? Какая разница? Все равно он уйдет навсегда. Все равно – мы больше не увидимся. Катя собрала вещи и вышла в кабинет, Павел обернулся и вопросительно посмотрел на девушку: -Да, Катя? -Вы…Вы больше не придете? -Нет. Только попрощаться со всеми. -И со мной? – Она смотрела на него удивительно серьезно, словно принимала сложное решение. -Давай попрощаемся сейчас. Он протянул ей руку: -До свидания, Екатерина Валерьевна. -До свидания, Павел Олегович, - она вложила свою ладошку в его широкую ладонь: - Вы не хотите мне ничего сказать, на прощание? Павел высвободил руку, пожал плечами и отвернулся. Играть роль бездушного мерзавца было ох как не просто. Катя, постояв секунду, решительно зашагала прочь из кабинета. Он меня не любит. Это понятно и ясно. Он меня и не любил никогда и не обещал ничего. Но он был мне другом! Он ко мне относился по-человечески! Или это мне тоже приснилось? Катя развернулась и побежала обратно, распахнула дверь, влетела в кабинет и остановилась как вкопанная. Павел сидел за столом, понуро опустив плечи и обхватив голову руками. Он не ожидал, что Катя вернется, и не успел нацепить маску холодного негодяя. И Катя увидела его глаза, до краев наполненные болью. Она подлетела к Павлу, опустилась рядом с его креслом на корточки: -Скажите, скажите мне сейчас, что я Вам никогда не была нужна. Вернее, что я была нужна только для слежки за Андреем. Скажите! -Катя. – Павел пытался справиться с собой. – Уходите…Так будет лучше…для Вас. -Не надо решать за меня! – Катя резко выпрямилась. – Я сама все уже решила. Скажите мне сейчас, что…что вы меня не…любите. – Она почти прошептала последние слова. Павел закрыл глаза. -Кать, вы удивительная девушка, но…я Вас не люблю. -Врете! Ну, пусть! Мне ничего от Вас не надо! Но знайте, что я Вас – люблю! – Катя уже кричала. Она стремительно развернулась, задела сумочкой за стол, и все содержимое сумки вывалилось на пол. Катя опустилась на колени и принялась собирать мелочи. Павел, как в тумане, видел, как трясутся ее руки, как слезинка упала на лакированный черный футляр пудры и, превратившись в лужицу, отразила свет лампы. Как во сне он опустился с ней рядом на колени: -Кать. Уходи, беги, пока не поздно. Прошу тебя. – Хрипло проговорил он. Она посмотрела в его глаза. -Не гони меня, хотя бы сегодня. -Прости меня… но я должен.. иначе – все твои страдания, все – было зря. Уходи. – Он встал сам и помог подняться ей. -Хорошо. Я все понимаю, семья и ….Но я ничего и не просила. Знаешь, я сегодня поняла, что готова была быть просто рядом с тобой – просто работать рядом, видеть тебя и слышать, а теперь… теперь уже ничего не имеет значения. -Стой. – Он схватил ее за руку. – Ты понимаешь, что говоришь? Ты думаешь, я смогу спокойно смотреть, как ты приносишь себя в жертву? Я не достоин тебя, Катюша. Мне не место рядом с тобой! -А почему ты не спросил меня? Я не считаю это жертвой! Я… я же люблю тебя! А впрочем, что я говорю – тебе наплевать на меня! Катя стояла так близко, что он смог различить первую маленькую морщинку, залегшую на ее переносице. Раньше этой морщинки не было. Раньше, до того как он решил, что вправе думать за нее. -Катя, прости! Прости меня, дурака! Я… я хотел как лучше, как лучше для тебя! Милая… Он взял ее лицо в ладони, поцеловал в губы, ощущая, как ее напряжение уходит. Зазвенел телефон… **** -Пойдем, – сказал Павел, не реагируя на звонок, - но если ты…передумаешь... скажи, я отвезу тебя домой. Катя кивнула, даже не спрашивая, куда он ее повезет. Они молча спустились, сели в машину, Павел выудил из бардачка пачку сигарет и закурил: -Вот, бросил, но иногда позволяю себе, - сказал он, будто оправдываясь. Катя кивнула, улыбнулась и положила свою ладонь на его руку. -Ох, Катя, что же ты делаешь! – прошептал Павел, крутанул руль, вывел машину со стоянки и помчался по ночным улицам Москвы. Они приехали в загородный дом. Павел открыл двери, и Катя увидела просторный холл. Она вопросительно посмотрела на Жданова: -Павел Олегович, это…Ваш дом? -Это, Катенька, дача. Проходи вон туда, там гостиная, я сейчас разведу в камине огонь. В комнате было холодно, Катерина поежилась, и тут же Павел протянул ей бокал с коньяком. -Что бы согреться, - он осушил бокал залпом. А Катя осторожно, глотками стала пить янтарную жидкость и закашлялась. – Ой! Как горько! Они рассмеялись и вся неловкость, которая мучила их всю дорогу до этого дома, растаяла. -Катя, ты не умеешь пить коньяк! – Павел разводил огонь, - Ты просто удивительна девушка, ты в 19 веке жить должна была… -Да, мне тоже так кажется… иногда. Но сейчас я думаю, что лучше бы я родилась на несколько десятков лет раньше. Павел посмотрел на нее внимательно, Катя выдержала его взгляд. «Какая она смелая и сильная, моя девочка». И от того, что он, пусть мысленно, позволил назвать ее своей, на душе стало тепло и странно. «Честно слово, как мальчишка!» - отругал себя Павел. Катя, оглянувшись, села в кресло, стоявшее неподалеку от очага, сбросила сапожки и поджала ноги, укрыв их пледом. Жданов подошел к ней, сел рядом у ее ног, на мягкую шкуру ламы. Он уговаривал сам себя, что еще можно сделать шаг назад, и они просто посидят у огня и выпьют коньяк. Это было неправдой, и в тот момент, когда Катя робко положила свою руку на его плечо, он понял со всей ясностью, что назад дороги нет. Он резко повернулся к ней, обнял, и она соскользнула в его объятья. Уткнулась в его плечо и прошептала: -Не гони меня, пожалуйста. -Катя, любимая… - прошептал Павел, не в силах больше бороться и обманывать себя. Он стал целовать ее – сначала робко и осторожно, но, почувствовав, как все ее тело откликается на его ласки, Павел стал решительнее. Пуговка за пуговкой, расстегивал блузку, смакуя каждое мгновение, каждый раз замирал, прислушиваясь к ее дыханию, смотрел в глаза, полные ожидания. -Милая, не бойся… -Я не боюсь, - прошептала Катя ему на ухо. Когда вся одежда была снята, Павел отстранился, позволив себе полюбоваться ее телом, Катерина смутилась, притянула его к себе и поцеловала, заскользила руками по спине, робко и неумело. Страха, такого привычного страха, не было, только радость от того, что он рядом. Катерина смирилась с тем, что это – их единственная ночь, но сейчас ей не хотелось думать об этом. Она с любимым мужчиной. Пусть один раз, но это первый и самый важный раз. И какое счастье, что Павел так внимателен и нежен, что его руки будят в ней такие потрясающие ощущения, что его губы прокладывают потайные тропинки по ее телу, что это он – станет навсегда единственным, потому что будет первым. Они лежали рядом и Павел, на секунду оторвавшись от таких сочных и нежных губ, спросил: -Ты уверена? Ответом ему был поцелуй. Павел не торопился – ласками он довел Катю почти до исступления, дожидаясь, когда первая волна наслаждения накроет ее. Только после того как Катя всхлипнув, обмякла в его руках, застонав от удовольствия, он вошел в нее. Почувствовав преграду, он остановился, но Катя прижалась к нему со всей силы, и он вошел в нее до конца… Конечно, молодой любовник был бы горячее, но был бы он искуснее? Заботясь о себе, не забыл бы он о ней – своей любимой, стараясь показать, на все, что способен, стал бы он так чутко прислушиваться к дыханию любовницы? Вся бурная личная жизнь Павла оказалась лишь долгой прелюдией к этому вечеру, когда эта удивительная девушка, подарила ему себя – свою невинность и свою чистоту, свою молодость и свою любовь. -Теперь и умереть не страшно! – прошептал он. -Тссс, - она прижала пальчик к его губам. Что ты говоришь?! -Катюша, я не должен был… -Я сама так решила, - она приподнялась на руке и посмотрела в его глаза. – Я уже большая. -Ты молодая, а я старый! -Нет! Ты самый лучший! Самый хороший человек, из всех, кого знаю! Ты… -И это после всего, что я натворил? -Я люблю тебя, любого. -И все же, этого недостаточно. -Я буду с тобой, пока ты меня не прогонишь! -Катюша…Как же мы будем? -Я не требую от тебя ничего. Я понимаю, Маргарита Рудольфовна и …все остальные. Я знаю, ты меня не любишь. Я… я просто хотела быть с тобой, перед разлукой. -Я люблю тебя, - он прошептал сдавленным голосом. – Я готов, а, черт, я готов на все ради тебя. Я поговорю с Марго, я придумаю что-нибудь. Но, Катенька, подумай, на что ты себя обрекаешь? Никто не одобрит твой выбор! Никто. Если бы у меня была дочь, я бы первый был против! -Я уже взрослая, и могу решать сама! -Милая моя, хорошая, неужели ты готова делить свои лучшие годы со стариком? -Не говори так! Я люблю тебя! И мне без разницы, сколько тебе лет. Ну, разве это имеет значение? -Имеет, малыш. – Он прижал ее к себе, погладил по голове. Павел прекрасно осознавал, что, что бы они ни сделали, ни к чему хорошему это ни приведет. Сколько лет ему осталось? Кто скажет? И он будет дряхлеть, а она расцветать и через какое-то время возненавидит его. Но на вопрос, стоил ли год счастья с ней жертв, он ответил себе, что стоит. Он отпустит ее со спокойной душой, как только она сама этого захочет… -Катя, Кать… Она уснула в его объятьях, он перенес ее на диван, укрыл одеялом. Оделся и вышел на крыльцо. В небе светила полная луна. Павел прогулялся до машины, взял сигареты, переливчатой трелью телефона напомнила о себе другая, уже прошлая, жизнь. -Паша, я же волнуюсь! Ты где! – Голос Марго звенел от негодования. -Все в порядке, я буду поздно, прости, что не позвонил. -Но где ты? -Марго, до свидания. – Он повесил трубку и почувствовал себя последней скотиной. ****** Марго с отчаянием смотрела на телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Так и есть… У него опять появилась любовница! Наверняка молоденькая и смазливенькая шлюшка, которой дела нет до Паши. Ей, и это точно, нужно только, что бы он содержал ее! Почему Паша с ней, законной женой, так поступает?! Ведь именно она, Марго, все эти годы была рядом – что бы ни случилось: выхаживала его после пневмонии, таскалась в больницу с банками и мисками, что бы Пашенька ел домашнюю еду. Это она, а не эти, терпела всяческие лишения, когда они С Юркой угрохали все свои деньги в «Зималетто», это она тряслась за него ночами, когда Пашеньке угрожали бандиты! Марго всхлипнула и зарыдала. Неужели хорошенькая мордашка важнее е преданности? Почему? Ну, почемуууууу!? Марго сползла по стенке и завыла в голос. Она сидела на полу прихожей, в своей элегантной квартире и раскачивалась из стороны в сторону, пока слезы не иссякли. Маргарита пошла в ванную комнату, долго зачаровано смотрела на воду, наполнявшую ванну. Потом, очнувшись, налила в воду пену, разделась, оглядела в зеркале еще вполне красивую фигуру… Ничего. Он все равно вернется. Что бы у него не было с этой с…й, а он всегда, всегда возвращается к ней – к Марго! ******** Павел вошел в комнату, остановился на пороге, с нежностью глядя на спящую Катю. Подошел и сел рядышком. -Катя, Кать, вставай, надо домой ехать. -Неа. – Катя накрылась одеялом с головой. -Вставай, вставай. Поздно уже, твои будут волноваться. -Не хочу домой, хочу побыть с тобой. – Послышалась из-под одеяла. -Катька! Вылезай! - Павел попытался придать голосу строгость. Катерина откинула одеяло, обхватила его шею руками, притянула к себе: -Почему нельзя вот так вот застыть в этом мгновении? Растянуть бы его на всю жизнь! – Она уткнулась носом в его плечо, вдохнула такой родной запах. – Фаренгейт. -Что, милая? -Я тебя люблю. -Я тебя тоже люблю, солнышко ты мое. – Он говорил в полголоса. Катя подняла на него глаза: -Ты уезжаешь…завтра? Мы больше не увидимся? -Я приеду к тебе, утром. -Честно? -Угу. Ты сможешь улизнуть на выходные? -Да. Теперь я все смогу! -Тогда, давай собирайся, а я пока заварю нам чай, или тебе кофе? -Я буду то же что и ты. Он поцеловал ее в губы, нежно, требовательно, и с сожалением отстранился. Катя проводила его влюбленными глазами, полежала еще пару минут и стала одеваться, прислушиваясь к своему телу. Она была все та же – Катерина Пушкарева, но все уже по-другому. Она – женщина. И так это…здорово. И самое главное, об этом не знает никто – это только их тайна. Тайна…Катя помрачнела. Скрываться, таиться, врать… как же она этого не любит, но ради него, она готова и на это. Такова судьба, наверное, не иметь своей семьи, жить от встречи до встречи. Главное – что бы он приезжал, хоть иногда. Катерина сдвинула брови. Нет. Теперь она будет радоваться жизни. Каждому счастливому дню, каждой счастливой минуте, сколько бы их не было. Легко ступая, Катя прошла в кухню, подошла к Павлу, и он таким естественным жестом обнял ее за плечи. -Вот, бери, твоя чашка. Прости, что не могу тебе душ предложить… -Ерунда. Я не хочу смывать твой запах. -Кать…Господи, ты не знаешь, за что мне такое счастье? -Знаю, ты просто очень хороший! -Я хороший? Ты меня плохо знаешь. -Для меня ты самый лучший. Я буду тебе это повторять, пока ты мне не поверишь. Павел рассмеялся: -Верю, верю. Вы, Катерина, умеете убеждать. Так они и стояли, обнявшись, пили горячий сладкий чай и говорили о ерунде. -Все, девочка моя. Пора ехать. Катя только вздохнула. По дороге Катерина задремала и Павел, глядя на нее, вспоминал, как не так давно, он смотрел на нее заснувшую в его машине и не смел дотронуться. А теперь ее ладошка лежала на его руке. И останавливаясь на светофоре, он мог, наклонившись, поцеловать ее в губы. Мог бы он подумать тогда, что так все будет? Они попрощались в машине, Катя с тревогой спросила, приедет ли Павел завтра, обняла его крепко-крепко, и, закусив губу, вышла из машины. ***** Катины родители привыкли, что дочь допоздна задерживается на работе, поэтому Елена, поворчав для порядка, ничего бы не стала выспрашивать, если бы не такие святящиеся счастьем глаза дочери. -Катюш, что это ты такая довольная? -Ой, мам. Просто все хорошо. -Тебя что – повысили? Мне, знаешь, сон снился…. -Нет, не повысили, просто все как-то наладилось и все. – Катя обняла Елену крепко-крепко, и Елена уловила чуть различимый запах мужского одеколона, который показался ей смутно знакомым. -Ты что, влюбилась? Кто он? -Мам, почему сразу – влюбилась? -Катерина! Смотри, отец узнает! -Мамочка! Милая! Мне уже скоро 27… -26. -Какая разница! Я уже взрослая! И знаешь, мам, я на все выходные завтра уеду. Елена всплеснула руками, – Матерь божья, куда? -Мам, мы всей фирмой, ну не всей, а почти всей, едем за город, в дом отдыха. И я обещала! -Папа будет против. -Мам, я все равно поеду! – Катя так серьезно посмотрела на мать, что у той зашлось сердце. -Катюш, не натвори глупостей! -Мамочка, вы с папой мне внушали, что я у вас умная! Неужели ты мне не доверяешь? Что же, мне всю жизнь сидеть у вас под боком? И потом, - Катя понизила голос, - я все равно уеду! -Не горячись. Я поговорю с папой. Ох. – Елена покачала головой. – А ты себе-то доверяешь? -Да, мамуля! – Катя так счастливо улыбнулась, что Елена не стала больше ни о чем спрашивать дочь, а пошла разговаривать с мужем. ******* Павел выкурил за вечер третью сигарету, посмотрел на полупустую пачку, смял ее и выкинул, что бы соблазна больше не было. Он стоял под окнами своего дома вот уже пятнадцать минут и никак не мог заставить подняться в квартиру. В предчувствии скандала, он неторопливо пошел к подъезду, поговорил с консьержем и, уже поднимаясь в лифте, подумал, что надо что-то придумать в оправдание, но все его существо протестовало против этого. Открыл дверь – в квартире было тихо. Он сбросил пальто, прошел в гостиную, заглянул в кухню – никого. Марго спала. Павел только с облегчением вздохнул. Утром, Маргарита делала вид, что ничего не произошло, стала предлагать вместе сходить в гости, пригласить Андрюшу с Кирюшей, но Павел, уставившись глазами в стол, пробурчал, что ему надо уехать на пару дней в командировку. Марго вымучено улыбнулась: -Тебе собрать вещи? -Не надо. Я сам. – Он побросал вещи в сумку, и, чмокнув Маргариту в щеку, выбежал из квартиры. Маргарита стояла около входной двери, закрыв глаза, стараясь справиться с болью. Телефонный звонок заставил ее очнуться: -Кирочка? -… -Да-да, приезжай, конечно. -… -Магазины? Это замечательно! Марго повесила трубку, посмотрела в зеркало и заставила себя улыбнуться. Она же актриса! Она сумеет не показать, как ей плохо! ******* Утро выдалось по настоящему зимним. Легкий морозец и сияющее солнце как нельзя лучше соответствовали Катиному настроению. Павел позвонил около десяти, сказал, что приедет через час и велел одеться потеплее и взять с собой только самое необходимое. Елена с неодобрением смотрела на довольную дочку. -Мы будем волноваться. -Мам, я буду звонить, обещаю! -Дочка… -Да, мамуля? -Ничего. – Елена прикрыла рот ладонью, вспоминая, как врала маме о кино с подружками, бегая на свидание к Валере. – С Богом… Катя выбежала во двор, издали увидела его машину, помахала рукой и понеслась птицей навстречу, запрыгнула в салон и смутилась. Все вчерашнее приключение при свете дня выглядело по-другому. Но Павел обнял ее, притянул к себе: -Я скучал… -Я тоже… - Она вздохнула с облегчением. Все в порядке. Сегодня все хорошо, а что будет завтра – нам неведомо. -Куда мы едем? – Спросила Катя, когда они выехали на трассу. -К одному моему другу. -К другу? – со страхом спросила Катя. -Он тебе понравится, я уверен, и ты ему – тоже. -Я…а, может, не надо – друга. -Кать, ты мне веришь? -Ага… Всю дорогу они болтали обо всем на свете, не могли наговориться, словно только что познакомились. Впервые они разговаривали, не боясь, что чувства, так тщательно скрываемые раньше, выйдут из-под контроля. И оказалось, что вместе может быть так легко и просто. И любая твоя фраза может быть понятой еще в середине, и твои эмоции, которых ты стеснялась – это зеркальное отражение его эмоций. Павел свернул с трассы на грунтовую дорогу, через какое-то время они остановились возле шлагбаума, Павел открыл ворота пультом, и они проехали дальше. -Где мы? -Я сюда езжу отдохнуть. Тут великолепные места, охота, рыбалка, а самое главное…, но об этом – потом. И вот они остановились около большой рубленой избы, на крыльце стояла пожилая женщина. Она кивнула Павлу, смерила с головы до ног Катю осуждающим взглядом, отворила дверь: -Милости просим. -Здравствуйте, Мария Петровна. Иш ты! И этот теперь с молоденькой! С ума все посходили! – Думала Мария, - Раньше-то, все один да один приезжал. А ведь наверняка дома жена сидит. Ну куда ему с такой пигалецей? А? Зачем ей-то он? Но смотрит-то как на него! Просто как на Бога! Не уж-то влюблена? На этих вертихвосток, что с другими приезжают, вроде не похожа. Ой-ой-ой! Что ж твориться-то?! Скоро и мой, Василич, того и гляди, найдет себе молодку. Мария покачала головой, но приветливо спросила: -С дороги устали? Перекусите или чайка? Павел посмотрел на смущенную Катю. -Мария Петровна, нам бы чаю, а потом мы пойдем…Вернемся часика через три и пообедаем, у себя. Мария кивнула, поставила на большой дубовый стол чашки, чай, мед, пряники и прочую снедь. Катя сидела притихшая, боясь сказать и слово. Они быстро попили чай и вышли на улицу. Мороз здесь ощущался совсем не так, как в городе. Было безветренно, а солнышко уже начинало пригревать. -Здесь красиво! – Сказала Катя. -Да. Ту как в сказке…А теперь, пойдем, я познакомлю тебя со своим другом. Они обошли избу, прошли вдоль длинного низкого здания. -Павел… Олегович. -Кать. – Павел остановился, - тебе не кажется, что после всего, что между нами было, «Павел Олегович» – излишне официально. Катя лукаво улыбнулась: -А как мне тебя называть? Павел задумался: -Паша? -Хорошо, Па ...
palen: ... ша, а куда мы идем. -Катерина, я и не подозревал, что ты такая любопытная. Вот. – Он открыл перед нею дверь, - Это, Кать, конюшня, а вот и мой друг. – Он подвел ее к стойлу, в котором стоял потрясающей красоты конь вороной масти. -Познакомьтесь, это – Катя, самая красивая и умная и любимая девушка на свете, а это – Ивэл. Катя с робостью протянула руку к лошади с кусочком хлеба, который . дал ей Павел. Ивэл, посмотрев с сомнением на девушку и угощение, бросил взгляд на хозяина и только потом аккуратно взял губами предложенный деликатес. -Хочешь, сейчас покатаемся? -Я не умею. -Ну, на Ивэле, я тебе и не предлагаю! Для детей тут есть пони! -Кто это ребенок? -Ты! – Павел шутливо щелкнул Катю по носику. -Я ребенок?! Ах, ты! – Катя стала молотить по Павлу кулачками, он смеясь поймал ее руки, они секунду молчали, пока Павел не притянул Катю к себе и стал страстно целовать. Ивэл смотрел на это и думал, что впервые видит своего хозяина таким счастливым. Скрипнула дверь, а они не могли оторваться друг от друга. Кто-то кашлянул. -Ааа, Василь Василич! День добрый! -Приветствую, Пал Олегович. Что, приехали своего дружка навестить? -Да. И вот, познакомьтесь, Катя. Катерина протянула руку мужчине. Тот с величайшей осторожностью пожал ее. -Покатаетесь? -А у вас есть смирная лошадка для неопытных леди? -Как не быть, найдем, сейчас оседлаю. А ты сам справишься с Ивэлом? Не забыл? -Не забыл. – Жданов усмехнулся. Катя отошла в сторону, пропуская его в стойло. Ивел радостно заржал, предчувствуя прогулку. Павел гладил его по шелковистым бокам, шептал что-то на ухо… Пока Катя как завороженная смотрела на то, как Павел умело седлает лошадь, Василич вывел из соседнего стойла хорошенькую белую лошадку. -Вот, это Диана. Но мы ее Динкой кличем. Да, Диночка? Она смирная и, скажу по правде, - Василич наклонился к Кате и громко зашептал, - мне кажется, она влюблена в этого жеребца. Катя покраснела до корней волос. -Так что, куда Ивел пойдет, туда и она. Можно даже особо поводья не дергать. Пойдем, красавица. Они вышли на улицу. -Давай, пособлю. -Не надо. Я помогу. – Следом вышел Павел, ведя под уздцы Ивэла. Отдал поводья Василичу, а сам помог Кате сесть на лошадь. -Господи, высоко-то как. – С ужасом сказала Катя. – Мама!!!! Она двигается!!! Мужчины громко засмеялись Павел легко вскочил в седло, Ивел загарцевал, почувствовав наездника. -Ну, не боишься? Хочешь, не поедем. -Не боюсь! – Неуверенно ответила Катя. – Я с тобой. Только не быстро. Ладно? Они поехали вдоль конюшни, свернули к лесу, проехали несколько отдельно стоящих домиков и въехали в бор. -Красота, какая! – С восхищением проговорила Катя. – Сказочно! Лес действительно, своей первозданной нетронутостью, заснеженными елями и узкими тропинками напоминал лес из сказки «Морозко». Единственной уступкой цивилизации, были расчищенные дорожки, дабы дорогим гостям было удобно кататься на лошадях. Постепенно, Катя освоилась, но все равно – все мышцы были напряжены до предела. Они катались долго, и под конец прогулки у Катерины болело все. Очень хотелось лечь на шею лошади, но перед Павлом, так великолепно сидящем в седле, было неудобно, и Катя держалась изо всех сил. Когда же они подъехали к конюшне, и Павел соскочил на землю, привязал Ивела и подошел помочь Кате слезть, она просто упала в его объятия. Он поставил ее на землю, отвел лошадей и отдал их на попечение Василича, вышел и, взяв Катю за руку, бодро зашагал в сторону домиков. Катя, оценив расстояние до дома, застонала. -Паш, я не могу. Пристрели меня здесь! Я не могу идти. Павел взял ее на руки: -И не стыдно Вам, Катерина? Я, старый и больной, несу молодую и здоровую? Она прижалась к нему: -Ты большой и сильный, а я маленькая и слабая. -Что-то в последнее время я тебя все время таскаю на руках…Ты, чего доброго, привыкнешь. -Я уже привыкла. Он поставил ее на крыльцо небольшого дома. -Проходи, Катюш, на эти два дня, это наш дом. -Наш? – Катя радостно улыбнулась. Ой, как здорово! В комнате, на накрытом столе их уже ждал обед, в камине, на специальном крюке висел котелок с чем-то ароматным. Тут действительно, как в сказке! Спасибо за такое чудо! – Катя бросилась к Павлу на шею. - Я так счастлива… с тобой! -Я тоже, любимая. *** После обеда, Павел сам убрал посуду и с усмешкой посмотрел на Катерину: -А я собирался предложить тебе прогуляться. -Уууу, нет, ни за что! У меня болит вот тут, тут, и тут… -Понятно, это называется, приехали на природу. Давай раздевайся и полежи, отдохни. Катя встала, дошла до кровати и рухнула поверх покрывала. -Нет. Раздеться я тоже не могу. Руки у меня тоже болят. -Хорошо, я тебе помогу… - Павел подошел и сел рядом на кровать. -Я стесняюсь! -Стесняешься? Интересно. А теперь? – Он наклонился и поцеловал ее. -Уже меньше. -А так? – Еще более откровенный поцелуй. Вместо ответа, она обвила его шею руками и ответила на поцелуй. -Кать, а ты не умеешь целоваться… -Не умею. Я же говорила тебе – никакой практики. – Она с притворным сожалением пожала плечами. -А мы это сейчас исправим. -Как? -Будем практиковаться… -Только в поцелуях? -А как ты думаешь? – Прошептал он ей на ушко. Сегодня все было по-другому: не надо никуда спешить и вздрагивать от посторонних звуков, не надо с робостью замирать перед еще незнакомыми ласками. Она еще смущалась, но волшебство поцелуев уже делало свое дело. Павел скользил по ее коже руками, и Катя осознавала, что совершенно не знает своего тела. И открывает его вместе с Павлом. Раньше, она и представить не могла, что простые прикосновения могут принести такую гамму чувств. Сердце стучало как бешенное, и желание, впервые такое ясное и четкое, туманило разум. Она выгнулась ему навстречу, и выдохнула: -Я хочу тебя. – И не было больше ни стыда, ни смущения, а только ощущение безграничного счастья оттого, что они вместе. Она была хорошей ученицей. Всегда. И сегодня, послушно следовала за Павлом по дорогое наслаждений. Ее ласки становились все более смелыми, она больше не смущаясь, демонстрировала всю глубину своего желания, жадными глотками пила удовольствие. Он был искусным любовником, но сегодня не это было главное. Любовь, а не секс, желание дарить, а не брать, желание сделать Катю счастливой, руководили им. И это дарило совершенно новые ощущения – более острые и пряные, приправленные мыслью о скорой разлуке. И когда их стоны смешались в один, не было на земле более счастливых людей. **** -Ты спишь? – Спросил ее, гладя по волосам. Катя лежала на его плече, закрыв глаза, и наслаждалась покоем, его легкими прикосновениями и звуками его голоса. -Нет. Поговори со мной. -Я люблю тебя… Она повернулась, легла так, что бы видеть его глаза: -Я тоже тебя люблю. И только тебя. Это… это так здорово. -Малыш… -Не говори мне о завтрашнем дне, о другой жизни. Не хочу. -Ох, Катюша, Катюша. -Я так люблю слушать твой голос. Ты уедешь…. - Катя закусила губу, жалея, что сама вспомнила о печальном. - Помнишь фильм «Вам и не снилось»? -Да. -Запиши мне свой голос. У меня в мобильнике диктофон. Я буду слушать тебя и представлять, что ты рядом. -Я не хочу уезжать от тебя, - прошептал Павел, прижимая Катю к себе, - Я хочу быть с тобой, но, милая, я не хочу тебе судьбы любовницы. Даже если я брошу Марго, это не решит проблему. Катя уткнулось носиком в его плечо. -Я знаю, мне нет прощения… -Глупая, это я жене изменяю, это я кругом виноват. Только, знаешь, у меня есть оправдание. Я тебя люблю, как никого и никогда не любил. Я до тебя вообще любить не умел. Я так был уверен в собственной неуязвимости… Она провела рукой по его лицу. -Все, не хочу о грустном. У нас впереди еще целый день. Только, боюсь, я завтра не встану! -Это еще почему? -Ноги не держат. -Кать, ты опять намекаешь на то, что бы я носил тебя на руках? – Павел рассмеялся. -Да. ******** Утром Катя проснулась, повернулась на бок, вспомнила вчерашний вечер и резко села в постели, огляделась и недовольно надула губки: -Ну вот, бросил… Она оделась, вышла на крыльцо. Никого и ничего. Катя стояла в нерешительности. Ноги, вроде, не болели, спина и руки тоже. По крайней мере, на земле она чувствовала себя нормально. Раздался топот, Катя вздрогнула, мимо, как вихрь промчался всадник на вороном коне, сделал поворот и, приструнив лошадь, спокойно подъехал к дому. -Паш! Я испугалась! Просыпаюсь – и никого! -Я думал, ты будешь спать до обеда. Ты так сладко сопела! А мы вот, с Ивэлом, решили покататься. -Вы…так красиво смотритесь… Павел сидел в седле как влитой, легко откинувшись назад, одной рукой держал поводья. -Спасибо, милая. Приятно услышать от молодой девушки такой комплимент. Подожди, я недолго. Отведу Ивэла и приду. -Я как раз приготовлю кофе. Катя вернулась в дом, стала суетиться по хозяйству: накрыла на стол, включила чайник и тостер. -Я же не знаю, что он любит! – Пронеслось в мозгу и показалось, что это очень важно. Катя зажмурилась. Их дом. Завтрак для него. Сладко потянуло внизу живота, она вдохнула воздух, словно вынырнув с глубины. Как же хорошо! Пришел Павел, и Катя кинулась к нему на шею. -Подожди, дай я хоть куртку сниму. – Он тихо рассмеялся, поцеловал ее в макушку. – Девчонка! -Что ты хочешь на завтрак? -Из рук любимой женщины я готов есть что угодно. Они еще не допили свой кофе, когда на улице раздался шум подъезжающей машины, через секунду послышался стук в дверь. -Не помешаем? – В дверях стоял невысокий плотный мужчина, лет 55 и молодая длинноногая блондинка, жующая жвачку. – Василич сказал, что ты приехал, вот решил заглянуть. – Мужчина с интересом обшарил глазами фигуру Кати. -Проходите. – Павел поднялся. -Дмитрий Наумыч. – мужчина подошел к Кате и протянул руку. -Катя. -А это Маруська. Маруська, сядь за стол, не отсвечивай. Девица покачивая стройными бедрами прошла в дом, бросила лукавый взгляд на Павла и села, закинув ногу за ногу. -Чай, кофе? – Катя постаралась, что бы голос звучал спокойно. Ей не понравились гости, да и какие это гости? Лазутчики на их территорию, отвоеванную у времени и обстоятельств. -Нет, нет. Мы едем кататься на снегоходе. Маруське приспичило. – Дмитрий ухмыльнулся и по-хозяйски положил руку на колено девушке. - Пашка, пойдем, покурим. Знаю, знаю, что ты бросил. Но я то курю. Выйдем? Мужчины вышли. -Можно кофе? – Голос девушки оказался на удивление приятным. -Да, пожалуйста, - Катя поставила чашку в только-что заправленную кофеварку. -А ты молодец, хоть с виду и не скажешь. – Продолжала Маруся. – Окрутить Жданова-старшего, да что бы он привез тебя в святую-святых…Этого еще никому не удавалось. Катя физически ощущала, как холодеют руки, и отливает кровь от щек. Она поставила перед Марусей чашку, подвинула сахар. -Ты же не модель? - Маруська болтала ложкой в чашке. - Вижу, да я тоже. Не смотри на меня так. Я, между прочим, почти закончила филфак МГУ. Я девушка образованная. Ой, как же сложно с этими богатыми Буратино! Ты со своего, что поиметь хочешь? Смотри, раз сюда привез, его хорошо раскрутить можно. Раньше он сюда всегда один приезжал, даже Эллинку с собой ни разу не взял. Мы то с моим папиком давно уже тусуем, машинку он мне уже подарил, вот еще бы квартирку… -Маруська! Поехали! – Донеслось с крыльца. -Сейчас, кофе допью! – Заорала образованная девушка. – Во, млин, не даст посидеть! – Маруся поднялась. – Повезло тебе, про Жданова слухи ходят, что, несмотря на возраст, в койке он – что надо, просто сууууупер. И сыночек явно в него. Ты смотри, клювом-то не щелкай! Маруська подмигнула Кате и выплыла за дверь. Вернулся Павел и с порога, увидев, что Катя сидит с безвольно опущенными руками, спросил: -Кать, что случилось? Маруська? Что она тебе наговорила? -Паш, я тебя ревную…Я думала, что смогу не ревновать. – Катя задрала голову, надеясь, что он не заметит слезы в ее глазах. -К кому? К Марго? -Нет. -Господи, да что же случилось в мое отсутствие? – Павел нахмурился. -Она сказала, что я…Она думает, я хочу выкачать из тебя деньги. -Милая моя, это только начало. Если ты хочешь быть со мной, значит – мы одни против всех будем. Ты понимаешь? -А еще, она сказала, - Катя сжала губы, подавила слезы, - Сказала, что у тебя все время были…любовницы. Эллина… Павел тихо выругался: - Вот, Маруська, в голове – пусто, а туда же. Кать, много чего было. Но…это другое. Я не знаю, как тебе доказать, что…что я люблю тебя. Ни одной из них я не говорил этого, да им и ненужно было это. Сама видишь – в глазах по калькулятору. Милая, он взял ее личико в ладони, - ну не плачь. У меня сердце разрывается! -А еще… -ЕЩЕ? -А еще, она сказала, что мне завидует! -Час от часу не легче. Чему? -Она сказала, что ходят слухи, что ты…ты… -Господи, что – я? Ем на завтрак молоденьких девушек? Или наоборот? -Наоборот! Что ты в постели… - Катерина замялась… - супер. -Ага, ну что ж. Супер… Это оригинально. Вот что. Предлагаю – закрыть дверь на засов и никого больше не впускать. А сами, давай проверим, правду ли про меня говорят? Она радостно кивнула. И снова становилась мягким воском в его руках. И снова время текло по другим законам, и казалось, что они смогут удержать в ладонях свое хрупкое счастье. 22. День промчался незаметно. Вот только-только они гуляли по лесу, а уже стемнело, и было пора возвращаться. С каждым километром, все мрачнее и мрачнее становился Павел, Катя грустно смотрела в окно. Они перебрасывались незначительными репликами, не смея коснуться главного. Завтра на работу. Завтра начнется, а точнее продолжится жизнь без него. -Ты когда уезжаешь? – Не глядя на Павла спросила Катя. -Я не знаю. Планировал, как можно быстрее. Хотел сбежать от тебя. А теперь, вот буду думать – как бы задержаться. Только, не знаю, нужно ли это. -Нужно. Они замолчали, а уже на подъезде к городу, Катино сердце сжала тревога. -Останови, пожалуйста. Павел вывел машину на обочину, не заглушая мотора, спросил: -Тебе плохо? Укачало? -Нет. Просто я боюсь… -Чего же? -Не знаю. Стало вдруг так страшно… потерять тебя. Он взял ее руку, поцеловал кончики пальцев. Что он может ей обещать? Как он может помочь, если он сам и есть причина всех ее бед? И выхода из этого заколдованного круга он пока не видит? -Время все расставит на места, солнышко. Катя старалась не плакать. Она же обещала. Но возле дома, выходя из машины, слезы покатились по щекам. -Ты позвонишь? -Конечно. -Я люблю тебя. -Я тебя люблю. -Пока? -До встречи. Павел уехал… Катя постояла, пока не почувствовала, что сможет сдержать слезы, что может встретиться с родителями, глубоко вздохнула и пошла домой.
palen: **** Павел подъехал к дому, посмотрел на свои окна: свет горел только в спальне. Тяжело. Как же тяжело. Раньше, он забывал обо всех своих пассиях, как только они покидали поле видимости. Но не теперь. Сейчас и мыслями и чувствами он остался с Катей. Позвонил в дверь, Маргарита не открывала. Павел поискал ключ по карманам, открыл дверь и крикнул с порога: -Марго, это я! Тишина… Павел снял куртку, бросил сумку и пошел в спальню, нацепил на лицо улыбку и … Марго лежала на кровати в одном из любимейших «выходных» костюмов. На полу валялась почти пустая бутылка водки, на прикроватной тумбочке стояли пузырьки из-под снотворного, несколько капсул лежали на полу, рядом виднелась записка с одной единственной фразой: «Пашенька, я тебя люблю, извини. М,». Павел стремительно наклонился над женой, положил голову на грудь: -Дышит. Вытащил телефон, дрожащими пальцами стал перебирать записную книжку, наконец, нашел нужный номер. -Быстрее, быстрее, черт! Але, Лешка? -…. -Слушай, Марго нажралась того снотворного, которое ты ей выписал… -… -Не знаю, две упаковки на тумбочке, на полу что-то валяется и еще водка… -…. -Откуда я знаю? Я только что вошел! -…. -Ясно, жду. Павел поспешил на кухню, вывалил на стол содержимое аптечки, нашел активированный уголь, растворил его в воде, и, стараясь не расплескать по дороге полученную смесь, вернулся в спальню: -Марго, пей. Маргарита открыла глаза: -Паш… -Пей! – Зарычал Павел. Он заставил выпить ее весь стакан. Поднял и силком потащил в ванну. -Сколько ты выпила??? Сколько??? -Паш, я… - Марго начало рвать. Павел вышел в коридор и осел по стенке. «Все кончено, все кончено». Он закрыл глаза. Ему не было жалко Марго, и это было страшно и неправильно. Больше всего сейчас ему хотелось ее ударить, за то, что она готова была ценой своей жизни разрушить его жизнь. Да что там – его! Жизнь многих и многих людей. Раздался звонок в дверь. -Где она? – Алексей Николаевич, давний друг семьи, и по совместительству семейный доктор, пожал руку Павлу, заглянул в ванну. -Так, сейчас мы ее перенесем в комнату, а потом я ее осмотрю, поговорю с ней. А потом с тобой! Через десять минут Алексей выпроводил Павла из комнаты: -Иди, я подойду. Покури… -Я бросил. -На, - Алексей протянул пачку сигарет. Павел вышел на кухню, открыл окно настежь и прикурил. Стоял, разглядывая огонек сигареты, и пытался не думать. Вообще. -Ну, Казанова. Что случилось? -Леш, как она? -Да нормально, голова поболит…Знаешь, я могу ошибаться, но…Видишь ли, если бы она выпила все, да еще с водкой, то она бы уже не дышала. -Ты на что намекаешь? -Я намекаю, что твоя жена - неплохая актриса. -Ты думаешь…она меня разыграла? – Павел скрипнул зубами. -Паш. Это все равно очень серьезно. Сегодня - разыграла, а завтра она действительно выпьет все. -Черт! -У тебя кто-то появился? Опять гуляешь, старый развратник? -На этот раз – все серьезно. -Марго, видимо, тоже так подумала, раз решилась на такой шаг. Неужели, из-за какой-то потаскушки, ты решил бросить жену? -Она не потаскушка. – Павел сердито посмотрел на Алексея. -Да? А сколько ей лет. -Какое это имеет значение? -Я уверен, что ей не больше 30. Угадал? А ты не подумал, что ей нужны материальные блага, в обмен на право пользования своим роскошным телом. Ведь роскошная кошечка, наверняка… -Лешка, не говори о том, чего не знаешь… - Павел докурил сигарету, долго приминал ее в пепельнице. – Как Марго? Что теперь делать? -Я бы посоветовал увезти ее отсюда. Смените обстановку. У вас же дом и в Лондоне и еще где-то. На худой конец, попутешествуйте. -Угу. -Ты меня слушаешь? -Да-да. Уехать. Леш, Марго спит? -Да, а что? -Побудь с нею, недолго. Мне надо кое-куда съездить. Это очень важно. -Дааа, Пашка, здорово твоя красотка тебя зацепила. Раз ты так к ней рвешься. Езжай, и помни мою доброту. Павел только кивнул. ***** -Кать, это я. -Ой! Привет! Я… -Катюш, ты можешь выйти на улицу? Я внизу, у подъезда. -Да, а…Хорошо. Сейчас. ***** -Катенька, я уезжаю, завтра. -Паш, что случилось? -Марго. Она… напилась лекарств и… чуть не умерла. -Господи, это мы виноваты. -Это я виноват. -Я все понимаю. Ты. Не. Вернешься. -Я надеюсь, что смогу приезжать в Москву. -Я буду ждать. -Нет, Катя, я прошу, пообещай мне кое-что. -Да? -Ты НЕ будешь меня ждать. -Паш… -Тссс. Ты не будешь меня ждать, ты не будешь мне ничего обещать, и если полюбишь кого-то, то не станешь мучиться угрызениями совести. Хорошо? -НЕТ!!! -Кать, я хочу, что бы ты была счастлива, а со мной – это невозможно. -Нет. Ты…Ты понимаешь, что ты говоришь?! Я люблю тебя! Те-бя. Уезжай, я не буду плакать. Я постараюсь не плакать. Но я буду ждать! Хотя и такого права не имею. -Катюша, девочка моя. Самая любимая. Прости меня, прости. -Я люблю тебя. -Я тоже люблю тебя. Прощай. -Прощай. **** Самолет набирал высоту, Марго сидела в кресле, закрыв глаза, и с трудом сдерживала улыбку. Она победила! Выиграла. И теперь она точно не выпустит удачу из рук. Как это оказалось просто – хорошо продумать план, подготовить мизансцену. Самым трудным было рассчитать, сколько таблеток выпить, что бы задремать, но не уснуть. Но она и с этим справилась, помучив одну любезную девушку в аптеке. И Павел, как он испугался! Даже Андрюше не рассказал, не стал тревожить, сослался на срочные дела в Лондоне, говоря о скором отъезде. Ну, что, молодая и смелая? А? Марго позволила себе улыбнуться краешек губ. Теперь, надо сделать так, что бы он не смог позвонить и уехать. И все! Он забудет эту девку! Конечно, как и всех до нее. И опять Пашенька будет принадлежать только ей – Королеве Марго. ***** Мирно тикали часы, полуденное солнце, заливавшее кабинет до краев, дарило надежду на скорое тепло. Февраль в Лондоне выдался по-европейски мягким. И только такие привычные пронизывающие ветра напоминали, что на дворе еще зима. Павел, глядя за окно, поднял трубку и стал набирать Катин номер. Дверь открылась и вошла Марго: -Паш, ты не Андрею звонишь? – Она улыбалась, словно извиняясь. -Нет. – Павел повернулся к жене, и положил трубку. -Я посижу тут? -Марго, - Павел присел на краешек стола и смотрел на жену с усмешкой, - что случилось? Ты решила меня контролировать? Не поздновато ли? -Паш, я… - Марго удивленно округлила глаза, – я просто хотела посидеть с тобой. -Позже. Дай, пожалуйста, мне спокойно позвонить. -Ты звонишь ей? – Марго встала, сложила губы в жесткую складку. -Ты хочешь узнать правду? Ты этого действительно хочешь? Что ж, садись, поговорим. -Нет. – Марго сделала шаг назад, к двери. – Я ничего не хочу знать. Я…У меня дела. Я пойду. – И она, нашарив за спиной ручку двери, дернула створку и быстро выскользнула в коридор. Павел проводил жену недовольным взглядом. Они чуть больше недели провели в Лондоне, и Марго планомерно уничтожала остатки хорошего отношения Павла к ней. Как-будто открылся клапан, державший ревность Маргариты под контролем, и вот теперь, успокоенная легкой победой, она все больше и больше пыталась подавить мужа. Павел сначала мягко, но с каждым днем все грубее ставил ее на место. И вот снова жена вмешивалась в планы. Павел бросил сердитый взгляд на хлопнувшую дверь и стал набирать Катин номер. Он не звонил Катерине неделю, но вчера она позвонила сама, на его мобильный. И только он увидел на дисплее такое родное и милое имя, как радость затопила с головой. -Павел Олегович, это я… -Да, Катюш, а почему снова так официально? -Паша, я тебя люблю! -Вот так мне нравится больше. -Ты мне сказал, что бы я тебя не ждала, а я тебя жду. Я плохая? -Ты самая лучшая. – Павел стоял на улице, мимо шли люди и кто с удивлением, кто с неудовольствием бросали взгляды на солидного джентльмена, стоявшего как столб посреди улицы и так неприлично довольно улыбающегося…. -Я только хотела сказать, что я тебя люблю. -Я тоже тебя люблю, малыш, я приеду к тебе, через неделю, а может раньше. -Я БУДУ ждать. -Целую. После разговора с Катериной, Павел, вместо того, что бы идти домой, зашел в ближайший паб. Он прошел вглубь пока еще полупустого бара, заказал любезной официантке вино и стал, в который раз, размышлять о том, что произошло за последнее время. На что он надеялся, когда привез Марго сюда? Что все само собой образуется? Что Марго снова станет такой, как раньше? Даже если бы это произошло, то все равно – он-то уже изменился так, что обратно того, прежнего Павла, не вернешь. Больше всего хотелось бросить все, вернуться в Москву, украсть Катю и уехать, куда глаза глядят. Два обстоятельства удержало его от этого шага: Марго, которая могла зайти слишком далеко в своих инсценировках, и Катя, которую не хотелось превращать в наложницу. Марго. Марго смирится, он сможет убедить ее в том, что жить вместе они не могут. Он сможет убедить всех, если это необходимо. И даже, он уверен, когда Катя уйдет в новую жизнь, Маргарита примет его, приползшего обратно. А если даже не примет – не все ли равно ему будет? Павел вздохнул, покрутил в руках бокал с вином. Гранатовая жидкость, маслянисто расплескалась по стенкам стакана. Хорошее вино, но без Кати, все – кислое, не такое. Только ее присутствие теперь превращает обычные вещи в волшебные. Конечно, она его разлюбит, конечно, она уйдет от него – раньше или позже. Ну и что? Пусть год или даже месяцы продлится их украденное счастье, но оно будет. А если он все оставит так, как сейчас – не будет ничего – ни одного светлого дня. Но вот чего хочет Катя? Вопрос, как жить дальше, занимал все мысли Павла. Слишком мало времени у него осталось на принятия решения. Это другие, молодые, могут делать ошибки и исправлять их, а для него любая ошибка может стать приговором... Бар стал заполняться людьми, и Павел вышел на улицу, неспеша пошел домой. Нет. Больше решать за Катю он не будет. Павел усмехнулся, вспоминая, как все обернулось тогда, когда он решил отвадить Катерину от себя. Господи, кем он себя возомнил? Решил, что может обмануть судьбу. Не вышло. Когда Павел остановился у двери своего дома, он уже принял решение: он поедет в Москву через два-три дня. За это время он успеет разобраться здесь с кое-какими делами. А в Москве, он поговорит с Катей, и если она согласиться… - у Павла перехватило дыхание, - если она согласиться, то они уедут и будут вдвоем столько, сколько бог отмерил. И вот сегодня Павел звонил Кате, что бы сказать, что он прилетает послезавтра…. **** Аэропорт «Шереметьево» жил привычной жизнью. Перемещение людей напоминало хаотичное движение молекул. Посреди этого беснующегося моря, стояла Катя, запрокинув голову, читала табло с информацией о прибытии самолетов. В глазах девушки стояли слезы: Опоздала! Зазвонил мобильный, Катя вытащила трубку и, хмуро сдвинув брови, достаточно резко ответила: номер был закрыт, а значит, звонил кто-то чужой. -Катенька, что ты делаешь? -Паша! Я в Шереметьево! Я опоздала! -Не опоздала, – его рука легла ей на плечо. Павел засмеялся, – напугалась? -Очень! – Горячо выдохнула Катя. Они приехали в гостиницу, и пока Павел регистрировался, Катя стояла поодаль, и рассматривала потолок. -Пойдем… - Он обнял ее за плечи и повел к лифту. Они взмыли на последний этаж. Шикарный люкс для новобрачных. Мечта невест. Пентхауз. Седьмое небо. Катя застыла в дверях. -Не нравится? -Н-н-нравится…. -Кать, - он поднял ее лицо за подбородок и посмотрел в глаза, – врешь? -Тут красиво, но… -Но это гостиница и в этом все дело? -Я не знаю. Но, все не так, как было, там в лесу. -Ах, ты моя маленькая! – Павел обнял Катю как можно нежнее. – Пойдем отсюда, погуляем. -Нет! Давай останемся. Я так соскучилась. – Она уткнулась лбом в его плечо. – Опять ты меня прогоняешь… -Я стараюсь не навредить тебе, только у меня это плохо получается… Я приехал поговорить с тобой. – Павел отстранился немного от Кати, та подняла на него встревоженное личико. -Ты…меня бросаешь? -Катенька, мы должны решить, как жить дальше. Решить вместе. -Паша, я не знаю… -Садись, - он усадил ее в кресло, подвинул другое кресло поближе, сел сам, и, наклонившись к Кате, взял ее ладони в свои руки. -Катенька, я сказал тебе, что ты можешь быть свободна от обязательств… -Я не… -Подожди, не перебивай меня. И я еще раз подтвержу эти слова. Ты молодая, красивая и я тебе надоем – раньше или позже… Катя изменилась в лице, хотела возразить, но он не позволил. -Я все это понимаю, и принимаю. Но если ты хочешь быть рядом со мной сейчас, то… то я готов уехать с тобой хоть на край света, а потом отпустить. Но прежде чем ты решишь что-то, подумай хорошенько, взвесь все за и против. Подумай о своих родителях, друзьях, о своих чувствах. Я не хочу тебя торопить. Я дам тебе столько времени – сколько надо и буду ждать. Я завтра вернусь в Лондон, и давай попробуем месяц пожить так, словно ничего не было… -Не было? Но ведь было! – она упала перед ним на колени. -Катенька, было, конечно было! Но, подумай, сможешь ли ты все бросить? – Павел поднял ее и усадил к себе на колени.– Подумаешь? Катя обвила руками его шею: -Я хочу быть с тобой. -Я знаю, но… слишком многое мешает. Я готов идти против всех, а ты? Она смотрела на него несколько томительных минут: -Паша, я… я не знаю… что делать… - прошептала Катя и спрятала лицо на его груди. -Вот видишь. Подумай. Подумай хорошенько. -Я только знаю, что люблю тебя. – Она потянулась губами к его губам. Он стал ее целовать, ощущая, как с каждым поцелуем уходит напряженность из ее тела. Отнес на кровать, лег рядом. -Я так скучал по тебе. -Я тоже. Месяц без него. Месяц без нее. Или вся последующая жизнь? Но сейчас – они вместе. И сердца бьются в одном ритме, и тела, сплетаясь, становятся одним целым. И слово «любовь» приобретает осязаемый смысл. ****** -Ты будешь звонить? - Катя лежала на животе, повернув к Павлу голову. На улице было уже темно, свет они не включили, и в этом полумраке так естественно было говорить в полголоса. -А как ты хочешь? -Я хочу слышать тебя все время! - Катя приподнялась на локте. – Почему все так сложно? -А просто бывает только в книжках, да и то – не всегда. -Мне надо уходить… -Вот, уже убегаешь, а говоришь - я прогоняю. – Он сгреб ее в охапку, прижал к себе. Пробежался пальцами по спутанным волосам. – Ты очень красивая, и с каждым днем все красивее. -Красивая? Мне все равно. Или, ты бы меня не любил, если бы я осталась прежней невзрачной дурнушкой? -А ты меня любила бы? Если бы я был молодой? Катя засмеялась: -А, не знаю. С тобой так хорошо. Я впервые чувствую себя с кем-то так хорошо, - Катя задумалась, - правильно! Вот. Пра-виль-но! Так ты будешь звонить? -Какая же ты зануда! – Павел провел рукой по ее щеке, улыбнулся, - буду. Но если не захочешь разговаривать – так и скажешь. Поняла? И если на горизонте появится принц на белом коне – тоже скажи, дай за тебя порадоваться старику. Катя высвободилась из его объятий, сурово сдвинула бровки: -Ты нарочно? Хочешь обидеть? -Нет, - Павел улыбнулся, а потом, став серьезным, сказал: - Только не ври мне. Хорошо? -Хорошо. Они лежали в темноте, тихо переговариваясь, пока стрелки не подобрались к одиннадцати. Потом Катя стала собираться. -Я провожу тебя. -Не надо. Я возьму такси, ты же без машины…. Ты когда улетаешь? -Утром. Катя вздохнула, сжала губы. -Месяц, малыш. Всего месяц. – Он подошел к ней сзади, обнял, чмокнув в макушку. -Целый месяц. Я буду скучать. -Я тоже. Может, я все же провожу. – Павел повернул ее к себе лицом и увидел, что она с трудом сдерживает слезы. -Я не смогу проводить тебя утром. -Я понимаю. -Пока? -До свидания. – Они обнялись, стараясь за эти мгновения впитать друг друга без остатка. -Иди. – Он тихонько отстранился от нее. А то я не отпущу – не смогу. Она только кивнула и поспешила к двери. 23. Катерина прыгала с ноги на ногу. Ну кто бы мог подумать: на улице – солнышко, на градуснике - плюс два, казалось бы – теплынь. А на самом деле, дул пронизывающий северный ветер, доставая до косточек. Пока Катя добежала до остановки, она уже основательно замерзла, и, конечно же, по закону подлости, автобусы именно в такую погоду ходили из рук вон плохо. Катерина уже задумалась над тем, что неплохо бы вернуться домой и сказаться больной, но тут вспомнила, что на десять назначена встреча с поставщиками оборудования. Девушка застонала - если она опоздает, Жданов устроит светопреставление. Оставалось ловить попутку, тем более солнце скрылось за тучей, и пошел мерзкий мелкий колючий снег. Тут небеса смиловались, и из-за угла вывернул автобус. В общественном транспорте ноги у Кати замерли окончательно. Выйдя на остановке, Катерина, жмурясь от летящих в лицо снежинок, побежала к зданию. Очки залепило снегом, и девушка чувствовала себя полярником, плохо экипированным полярником, покоряющим северный полюс. Она шла почти на ощупь и не удивительно, что не заметила серебристый Мерседес, который затормозил в полуметре от нее. Машину занесло, раздался визг шин. -Господи… - Катя поскользнулась и уперлась в капот автомобиля. Из автомобиля появился приятный молодой человек: -Извините, ради Бога, с Вами все в порядке? -Да, да. – Катя махнула рукой и посеменила дальше – к спасительному теплу. Она стояла у лифта и стряхивала с одежды снег, когда за ее спиной снова раздалось: -Я хочу попросить прощения. Я чуть Вас не сбил. -Все в порядке. Я сама виновата… - Катя любезно улыбнулась. Приехал лифт, мужчина пропустил Катю вперед. -Мне 23 этаж. -Мне тоже. -Разрешите представиться, Герман Полянский. -Герман? А я Катя. Мы с Вами по телефону говорили! -Вот так начало знакомства! – Герман улыбнулся. – Я Вас себе именно такой и представлял: хрупкой и красивой. Катя пожала плечиком и ничего не ответила. На ресепшене она перепоручила Германа Тропинкиной, а сама побежала в кабинет, за документами. Переговоры носили формальный характер, в принципе – все было уже решено, и оставались лишь детали. Жданов и Полянский, через какое-то время перескочили на обсуждение посторонних вопросов, и Катя, решив, что ее присутствие больше не требуется, стала собирать документы. -Андрей, а ты на презентацию идешь? – спросил Герман, косясь на Катерину. -А куда я денусь? Ее же Юлиана организует. Она из меня потом душу вытрясет, если половина руководящего состава Зималетто профилонит ЕЕ презентацию. А ты? -Да я вот в раздумьях, одному – не хочется, а спутницы нет. – Герман выразительно посмотрел на Катю. Катерина, не заметив взгляда, продолжала сортировать документы по папкам. -А ты Катерину пригласи. – Жданов усмехнулся. Он прекрасно знал, что вытащить ее на светскую тусовку не получалось ни у кого. За последние две недели Малиновский, например, несколько раз пытался зазвать Катю хоть куда: он даже был готов пойти на балет. Но Катя отвечала неизменным отказом. Малиновский страдал: под боком была такая нимфа, а он не мог ее соблазнить. -Катя, пойдете? -Нет, спасибо. – Катя вежливо улыбнулась, - Андрей Павлович, я свободна? -Конечно, Катенька. Когда за Катериной закрылась дверь, Полянский, прижавшись к столу, как под обстрелом, зашептал Жданову: -Может, ты ее уговоришь? Ну, что бы она с Вами пошла, а? А я на вечере за ней поухаживаю. -Попробую, друг мой. Только не знаю, что у тебя получится. У нас с Катей несколько месяцев назад роман начался, но, потом я понял, что люблю Киру… - Жданов тяжело вздохнул, - а Катя, судя по всему, до сих пор страдает. Ни с кем не встречается. -Ничего, я найду способ излечить ее душевные раны. -Попробуй, попробуй. У нашего штатного Дон Жуана ничего не получилось. -Это у Ромки-то? Так у него к девушкам строго ограниченный интерес, а мне Катя понравилась. -Ладно, попытаюсь ее уломать. -Буду должен. А кстати, тут такая темка наклевывалась - с партнерами из Щвейцарии… - и молодые люди все же перешли к обсуждению деловых вопросов. ****** Войдя в кабинет, Катя небрежно бросила папки на стол, зябко повела плечами: никак не согреться, и печально посмотрела на телефон. Прошла всего неделя из назначенного Павлом месяца, а Катерна уже измучилась. Ее неотступно преследовал вопрос Павла: на что она готова ради соей любви? Ах, как бы хотелось, что бы все было просто и ясно, и ее родители просто радовались за дочку, и общественное мнение было бы исключительно благостным. Но выбирать придется, и Катерина это прекрасно понимала. Если бы Павел был рядом, если бы чувствовать за спиной его поддержку. Если бы он, в конце концов, потребовал, что бы она осталась с ним… «Пора, Пушкарева, взрослеть! Пора брать на себя ответственность не только на работе. Значит, решим так….» - думала Катя, а дальше опять погружалась в мучительные размышления, как поступить, поскольку любое решение должно было принести боль любимым людям – ни родителям, так Павлу, или наоборот. Катя опять стала гипнотизировать телефон. Они с Павлом созванивались достаточно часто и всякий раз, когда он звонил, Катя ощущала, что дышать становится легче, что мысли проясняются, и настроение неуклонно поднимается вверх, заставляя губы улыбаться. Сама Катя старалась не звонить: боялась, что позвонит в разгар домашнего обеда, или разговора с женой, или в момент серьезного делового разговора. Катерина, поминутно глядя на часы, думала: «А что сейчас в далекой Англии делает Павел?» Он говорил, что иногда ездит в пригород кататься на лошадях и вспоминает ее. -И смеешься? – ревниво спросила тогда Катя. -Хохочу до слез! Бедная Диана, как она пережила ту прогулку? -Ах вот ты какой! Но ты же меня научишь сидеть в седле? -Возможно, возможно. Возможно. Если она решиться и поедет за ним. ****** -Кать, я хочу с тобой поговорить. – На пороге стоял Андрей. -Да, пожалуйста. По поводу договора? Я через пятнадцать минут принесу окончательный вариант. -Нет. Не о договоре. – Андрей прошел в кабинет, расположился в кресле, стал рассматривать первую попавшуюся папку. – Кать. Пошли на презентацию. -Андрей Павлович, я не хочу. -Кать. Ты все еще…все еще не можешь забыть ту историю. -Историю? – Катерина нахмурилась, силясь понять, о чем говорит начальник. -Понимаешь, я конечно виноват, но Кира… Я ее, все же, люблю. – Не очень уверено сказал Андрей. – Может, забудем все и станем друзьями? -Друзьями? Конечно. Хорошо. – Катя начала понимать, что Андрей говорил об их несостоявшемся романе. Он думает, я все еще страдаю по нему? -Тогда, в знак дружбы, приходи на презентацию. Хорошо? Вот пригласительный. – Андрей положил на стол глянцевый прямоугольник бумаги. – Придешь? Обещаешь? -Обещаю! – Катя едва сдерживала смех. – Честно - честно! Андрей, довольно улыбнулся: он все же имеет еще влияние на Катю. Может, стоит возобновить, или лучше сказать, продолжить их отношения? Весело насвистывая, Жданов направился в свой кабинет. ******* Обед проходил в молчании. Павел, лениво ковыряя в тарелке превосходнейшей стейк из лосося, бросал взгляды на мобильный телефон, лежавшей в стороне. Марго, видевшая все эти взгляды, прекрасно понимала, что Павел ждет звонка от НЕЕ. Господи! Как она измучилась! После их отъезда из Москвы, больше всего напоминающего бегство, все стало только хуже. Если раньше Павел демонстрировал к жене хотя бы нежность, то теперь в лучшем случае сдерживал раздражение. И Марго впервые испугалась по-настоящему, до холода в каждой клетке тела, до ужаса, до крика: впервые она поняла, что он уже не ее Паша. Они могут прожить рядом еще долгие годы, но он уже не будет ЕЕ Пашенькой. Сердце еще изо всех сил сопротивлялось мысли, что сейчас, за одним столом с ней сидит абсолютно чужой человек: еще более чужой, чем прохожие на улице. Потому что с незнакомцами еще возможно начать новую главу жизни, а они с Пашенькой свою книгу уже прочитали. И молнией мелькнула мысль: «Лучше бы он ушел», но Марго тут же забыла ее, хватаясь, как утопающий, за иллюзорную надежность проносящихся мимо обломков семейной жизни. Павел посмотрел на жену, она сидела бледная, с дрожащими губами: -Что опять, Марго? -Ничего, дорогой. Все в порядке. Все в порядке….. Павел кивнул головой и опять уткнулся взглядом в тарелку. Что же там делает Катя? Сейчас она еще на работе. Потом пойдет домой, будет сидеть в своем кресле, как обычно поджав ноги, пить чай. Вспоминает она о нем? Или уже появился тот, кому суждено занять место рядом с его девочкой? Еще три недели. Всего три недели. А если она решит остаться в своем привычном мире? Что тогда будет делать он? Павел исподлобья посмотрел на Марго. Прожить еще год-пять-десять бок о бок с женщиной, с которой его связывает только общее прошлое. Каждый день проклинать себя за свои ошибки. Всегда помнить о другой женщине, для которой сделал лучшее, что мог: подарил свободу….
palen: 24. В зале было сумеречно, накурено и шумно. Катя наморщила носик: она стояла одна в стороне от тусующей публики. Роман Малиновский, который довез Катерину до места, уверившись в бесполезности своих притязаний, растаял в дали с очередной длинноногой красавицей. Андрей с Кирой еще не подъехали, а остальных присутствующих девушка не знала. «Что я тут делаю?» - Спросила Катя сама себя и, ворчливо ругая Андрея, который уговорил ее посетить презентацию, направилась к выходу. Она почти добралась до двери, когда ее окликнул Герман: -Катерина Валерьевна! Вы уже уходите? Может, задержитесь? Обещаю доставить до дома в целости и сохранности, - Видя, что Катя в сомнениях. Полянский поспешно добавил: - Без Вас на этой вечеринке мне будет ужасно одиноко. -Хорошо, я побуду немного, но недолго. -Как скажите! – Герман взял ее за руку и повел к столам, на которых живописно расположились бокалы с различным вином и легкие закуски. -Какое вино Вы предпочитаете? Белое или красное? Холодный расчет или пламенную страсть? Холодный расчет или страсть? -Знаете, - Катя вздохнула, - Я люблю красное, но почему-то мне всегда достается белое. -Надо это исправить! Держите. – Герман протянул Катерине бокал с рубиновой жидкостью. – Попробуйте, это действительно, великолепное вино. Катя сделала глоток. Пресное. Никакое. Без Павла – все пресное. Только с ним все приобретает вкус… -Катя, как Вам вино? И может, раз уж мы пьем такую амброзию, перейдем на «ты»? -Вино… Да, вкусное. – Катя вымучено улыбнулась. – Конечно, давай на «ты». Они чокнулись бокалами, скрестили руки и выпили на брудершафт. Герман склонился над девушкой, и едва коснулся губами щеки: -Вот теперь мы друзья… Катя, как тебе тут? -Если честно, я не люблю такие …мероприятия. Тут так…неуютно. -О, я тебя понимаю! Но надо, надо посещать и их! А хочешь, я тебя покатаю по Москве? Поболтаем? -Нет, я устала и хочу домой. – Катя виновато пожала плечами и поспешно добавила: - Но ты не волнуйся, я сама доберусь замечательно. -Нет,нет. Я обещал, и как нормальный мужчина должен сдержать обещание. Пойдем. – Полянский подхватил Катю под локоть и они стали пробираться сквозь плотную толпу. Уже на выходе из клуба, Катя, совершенно случайно, увидела Дмитрия Наумыча. Под руку он держал стройную блондинку, похожую на Маруську. Но нынешняя спутница «Богатого Буратино» была младше Маруськи на несколько лет, и интеллекта в ее лице было, если такое возможно, еще меньше, чем у «образованной девушки». Катя поспешно отвела глаза от парочки и нахмурилась. По дороге домой Герман старательно развлекал Катерину веселыми историями, но Катя только вежливо улыбалась. Они простились у подъезда, Катя через секунду скрылась за дверью, а Герман еще какое-то время стоял у машины, курил и размышлял о Кате. ******* Сон навалился удушливым валом. Кате снилось море – безбрежное, неспокойное. Волны с шумом разбивались о скалы. Хмурое небо словно лежало на утесах, ветер гнал свинцовые тучи. Катя стояла на песке босыми ногами, смотрела на море и понимала, что надо или, задержав воздух, отдаться на волю волн, или, последний раз бросив взгляд на воду, бежать без оглядки на берег – к спасительному уюту маленьких домиков, прячущихся за деревьями. Катя сделала вдох и…. И оказалось, что она стоит среди белой комнаты, четко поделенной на две части: на одной стороне, прямо на полу, стояли бокалы с красном вином, на другой стороне – с белым. И голос, один на миллион, такой любимый голос, спрашивал: «Катенька, что же ты выбираешь?» Катя проснулась, села на кровати тяжело дыша. Было ужасно душно, пижама была влажная, и девушка стащила с себя и футболку и штаны, обнаженная завернулась в одеяло, легла, вытянувшись в струнку: «Почему, ну почему, я не осталась с ним тогда, в гостинице? Почему не сказала, что готова идти против всех? Почему?» Катя рывком села: «Потому, Пушкарева, что ты – трусиха! Ты была готова врать и изворачиваться, говоря что любишь, а когда он предложил тебе уехать ты испугалась. Вот только – чего?» «Он не предлагал!» - Обижено возвестил внутренний голос. «А ты ждала, что он тебя в мешок и через седло? И чего же ты испугалась, Пушкарева?» Катерина всхлипнула и тихонько заплакала. Ей так хотелось оказаться рядом с Павлом, ей так хотелось, что бы все сложные вопросы решились сами собой, и что бы не надо было мучительно выбирать… Но выбирать придется, как ни крути, как сквозь пальцы утечет время, и месяц пролетит незаметно. Пора, пора взрослеть… «Все! Завтра поговорю с мамой! Я всё ей расскажу!» - Успокоенная принятым решением, Катя уснула. ****** Утром, не веря ни термометру, ни обманчивому февральскому солнцу, Катя оделась потеплее. Как оказалось – зря. Около подъезда ее поджидал урчащий Мерседес. -Кать, я вам документы должен был завезти, вот и подумал, что надо и тебя заодно до работы подбросить. Прошу! – Герман открыл перед Катериной дверцу. -Спасибо! - Искренне поблагодарила Катя, усаживаясь в машину, и разматывая шарф: в салоне было почти жарко. И опять Герман, по дороге к «Зималетто», изо всех сил старался развеселить Катерину, а та только отвечала невпопад. Начиная с того момента, как прозвенел будильники, по дороге на работу в теплой машине, в офисе, уже позабыв про Полянского, Катя все время размышляла, что она может сказать родителям. Воображение рисовало картины, по сравнению с которыми апокалипсис представлялся детским утренником в погожий денек. Она столько раз прокручивала в голове различные варианты, но к вечеру так и не знала, как поговорить с родителями. Она все так же, задумавшись, вышла из офиса, краем глаза заметила, что кто-то стоит у здания с букетом алых роз, и зашагала к остановке. Человек с розами преградил дорогу. -Герман? -Кать. Ты такая грустная, я вот решил, что может, цветы тебе хоть немного поднимут настроение. -Спасибо! – Катя взяла букет. -Пойдем, подвезу. Какое-то время они ехали молча, Катя прилежно изучала лепестки роз. Полянский сам нарушил затянувшееся молчание. -Катя, а почему ты такая печальная? Или мое общество тебе настолько неприятно? -Нет, что ты. Просто, передо мной стоит нелегкая задача, а я никак не могу ее решить. -Я могу помочь? -Нет, и никто не может. Я должна сама. Они остановились возле Катиной парадной, Герман галантно распахнул перед Катей дверцу, и именно в момент их прощания, к подъезду подошел Валерий Сергеевич: -Катерина! Вечер добрый. Что это ты тут делаешь? -Пап. Я…домой иду. Вот…Герман… -Герман Полянский. – Молодой человек протянул руку. -Валерий Сергеевич, - Катин папа с подозрением оглядел Германа, потом сурово глянул на дочь. -А чего ты человека в дом не приглашаешь? Нехорошо. Проходите… -Не удобно… -Значит, розы дорогущие дарить удобно, а зайти чаю попить - нет? – Валерий сурово сжал губы. -Герман, пойдем, папа все равно не отстанет. – Катя почувствовала облегчение: сегодня разговор с родителями точно не состоится, вот завтра… Все дружно поднялись в квартиру, Елена Александровна, увидев гостя, всплеснула руками и поспешила в кухню - накрывать на стол. Вечер, как ни странно было для Кати, прошел весьма мило. Родители перемигивались, что-то шептали друг другу на ухо. Валерий, поняв, что гость точно, (нет-нет, я за рулем, в другой раз), пить не будет, убрал наливки и настойки и не стал погружаться в воспоминания молодости. Они как-то быстро нашли с Германом общий интерес: автомобили, и погрузились в обсуждение технических новинок. При этом Полянский успевал делать комплименты стряпне Елены. Родители были сражены на повал таким милым молодым человеком. Елена внимательно смотрела на Германа и Катю и все больше и больше уверялась, что вот и он – тот, в кого влюбилась Катенька. Ведь недаром она сидит такая притихшая, такая смущенная, такая задумчивая. Девочка просто смутилась. А он ничего… - Елена радостно улыбнулась. Часа через два, Герман решительно откланялся, Катя вышла проводить гостя. Валерий тоже порывался, но Елена быстро заняла его каким-то неотложным делом. -Кать, у тебя такие чудесные родители! Спасибо за такой вечер и ужин! Я теперь, наверное, дня два есть не захочу. -Да, родители у меня замечательные… - согласилась Катя, просто что бы сказать хоть что-то. -Пока? -Пока. Герман наклонился к девушке, поцеловал в щеку, а потом, словно решившись, скользнул губами по губам. Катя вздрогнула и недоуменно посмотрела на Германа: -Герман? -Ты мне нравишься, Катя. – И Полянский, не дожидаясь ответа, ушел. -Кааатя, - раздался из кухни мамин голос. -Да, мамочка? - Катерина поспешила на зов. -Катенька, это… он? – шепотом спросила мама, пользуясь тем, что Валерий временно покинул пост у телевизора. -Кто? Он? -Ну, помнишь, ты уезжала? Это из-за него? -Мама? Ты о чем? -Не хочешь говорить? Ну ладно. Такой хороший молодой человек! И папе понравился! И знаешь, я вот уверена, он тебя любит! Он так на тебя смотрел! И мне сон приснился… -Мама, я что-то устала, я к себе пойду, – Катя спешно ретировалась. Она забралась в любимое кресло, завернулась в плед и закрыла глаза: «Если родители что-то вбили себе в голову – выбить это почти нереально. Теперь они думают, что у нас с Германом роман…» Раздался телефонный звонок, Катя поспешно соскочила с кресла, вихрем понеслась к телефону, чуть не упала, запутавшись в пледе, схватила трубку: -Алло? - Катерина вздохнула: - Мам, тебя тетя Вера…. ******* Скрытое за рутиной повседневного, так незаметно, предательски быстро течет время. Такой долгий срок, как казалось Кате в начале, стремительно шел к концу. А она так и не решилась. Чем больше Катерина размышляла над ситуацией, тем страшнее ей становилось. И увидеть слезы на маминых щеках, и увидеть, как посерело лицо отца. А потом – собрать вещи, проститься со всеми на работе, ни сказав ни слова, по поводу своего отъезда, и уехать…Не известно куда… И как сложиться их жизнь? Так легко и просто было закрывать глаза на будущие проблемы, когда Павел был рядом. Так легко и сладостно было страдать, полагая, что надежды на это будущее нет. Но вот когда ты один на один со своими сомнениями, так страшно перейти Рубикон, оставив за спиной свою уютную, пусть и серую жизнь. Потому что знаешь, впереди не только праздники, но и будни. Потому что знаешь, любовь проходит, а что остается после нее? Потому что ты послушная дочка, которая не любит расстраивать своих родителей. Потому, потому, потому…. Как специально, как назло, в курилке женсовет обсуждал свадьбу очередного престарелого олигарха с молоденькой девушкой, моделью. -Не! Ну, стариканы совсем обалдели! – затягиваясь сигаретой, прокомментировала Маша. Катя стояла у раковины, моя руки. -И не говори! Вот ведь сразу понятно – что тут никакой любви нет и быть не может! – С уверенностью высказалась Татьяна. – Это же голый расчет. Катя стала намыливать руки по второму разу. -А самое главное… - Светлана поправила очки, - она же не представляет, что это за жизнь! Он же противным ей станет. Фу! Только представьте, что с ним будет лет через пять! Катя поставила руки под воду, не замечая, что из крана льется ледяная вода. -Да, девочки, вот что значит – деньги! – Амура усмехнулась. – Был бы он слесарем на заводе, она бы в его сторону и не посмотрела. -Ужас! – Хором согласились все. Катя стала тщательно вытирать ладони. -А вдруг это любовь? – Спросила Шурочка. -Любовь? - Света выразительно скривила губы. -Шуруп! Ну, ты романтик! – Амура засмеялась. -Ах, молодость-молодсть. Чего только не бывает на свете. – Ольга Вячеславовна загасила сигарету. – Не судите, девочки, не зная. Может, Шура, и любовь. Кто ж разберется. Катя обернулась к женсовету, и с решимостью сказала: -А я верю, что она его любит! -О, поглядите дамочки, еще один романтик! – Тропинкина рассмеялась. – Ты, Катька, много сказок в детстве читала. Катя ничего не ответила, молча вышла из туалета, закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной. Господи! Что же делать? Павел звонил ей реже и реже. Если по началу они созванивались чуть ли не каждый день, то потом – через день, потом – через два, через три…. Он словно готовил их к предстоящей разлуке. Катя вздохнула. Может, она его недостаточно сильно любит? И сердце сжалось от боли, от одной мысли, что они никогда не увидятся. Катя добежала до кабинета, дрожащими руками долго выуживала из сумки телефон, посмотрела на дисплей: «Один пропущенный вызов». Конечно, Павел. Пять минут назад, когда она слушала эти бредни женсовета. Катя перезвонила. Один гудок…второй…третий…четвертый… - Катя ждала, пока оператор на английском языке не попросил перезвонить позже. Катя сидела за столом, уронив голову на руки, печально смотрела на лежащий рядом телефон. Мобильный завибрировал, стал смешно елозить по столу, Катя поймала его ладонями, словно бабочку, ответила не глядя: -Алло? -Катя, это Герман. Улыбка сползла с лица. -Да, Герман, я слушаю… Герман стал неотъемлемой частью ее жизни. Он часто ее подвозил до дома идо работы, был вежлив и обходителен, ни разу больше не говорил о том, что Катя ему нравится, ни разу не пытался поцеловать, до вчерашнего дня… …Полянский помог Кате выйти из машины, обнял ее за талию и поцеловал. Это было так неожиданно, но Катерина, вместо того, что оттолкнуть Германа, вцепилась в рукава его пальто, ожидая… Чего она ждала? Она так внимательно следила за своей реакцией, будто наблюдала со стороны. Не было страха, который она почувствовала с Андреем, но не было и тепла, растекающегося по телу, мурашками бегущему по позвоночнику и заставляющего сердце учащенно биться. Она бесстрастно отметила, что целуется он по-другому, не так как Павел. Что его поцелуи…приятны, но не более того. Она легко отстранилась: -Герман, не надо больше… так… -Но, почему Катя? -Я люблю другого человека. – Сказала она, спокойно глядя ему в глаза. -И это не измениться? -Нет, не изменится. Прощаясь с Германом, ( Друзья? Друзья!), Катя не заметила, как за ними, прижав руки к груди наблюдает Елена Александровна. Она счастливо перекрестила дочку, взяла с подоконника банку вишневого варения, и, поставив ее на стол, поспешила к двери, встречать влюбленную дочку…. ******* Один…два…три…десять «Абонент не отвечает, попробуйте позвонить позже». Да где же она? Должна быть на работе. Может, уже домой убежала? Перестала сидеть допоздна? Павел перезвонил Кате на домашний: -Елена Александровна? Здравствуйте…. -… -Да-да, Катя не дома? -… -Я перезвоню… -… -Что? -…. -Вы думаете, это серьезно? -…. -Герман? Знаю, конечно, хороший молодой человек… -… - Я тоже рад. Они, конечно, великолепная пара…будут… -…. -Нет. Не говорите, что я звонил.
palen: ******* Павел сидел в кабинете и все никак не мог поверить в то, что услышал. А собственно, что ты услышал – такого? Герман Полянский… Приятный молодой человек. Красивый, успешный, молодой, холостой. Ухаживает за Катей и, похоже, ей это нравится. Все правильно. Так и должно быть… Только что же делать теперь? Павел почувствовал пустоту, казалось, воздуха в кабинете, где он сидел, становилось все меньше и меньше. Жданов подергал ворот свитера, встал, налил себе коньяка и, стоя у окна, медленными глотками осушил бокал. Может быть… Может быть там, между ними еще ничего нет. Может быть, Катя оттолкнет этого Германа так же, как когда-то Андрея. Все возможно. Но так страшно представить, что она позвонит и скажет, что все кончено, что она остается… И как неприятно думать, что она молчит только из жалости. Позвонить? Поговорить? Спросить? Нет. Сейчас он не сможет. Страшно. Невыносимо. А он, дурак, верил, что Катя поймет, что значит – жить в разлуке, осмелится приехать к нему, решится пойти против всех. Теперь уж вряд ли… Павел нахмурился: сам виноват – надо было увозить ее, не играя в благородство. Выпить счастье до дна и спокойно умирать от разлуки. Что ж… Теперь можно сразу переходить ко второй части. – Павел усмехнулся. Нет. Надо все равно позвонить Катерине, и не осмелясь спросить прямо, вслушиваться в голос, надеясь по тону догадаться, что у нее на душе. Он взял мобильный, набрал номер Кати, но в последний момент нажал на «сброс». Потом, потом… Он поговорит с ней потом. Телефон ожил, на экране высветилось «Катя». Жданов зажал трубку в руке так, что пластик заскрипел, а Павел сжимал и сжимал лакированный корпус, пока телефон не затих. Тогда Павел разжал ладонь, мобильник выпал из руки, и, упав на пол, разлетелся на несколько частей. На шум явилась Маргарита. Одного взгляда на мужа ей хватило, что бы безошибочно сделать выводы: -Она…она тебя бросила? – Спросила Марго с плохо скрытым злорадством. -Марго, пожалуйста, уйди…. -Бросила! Ну и как тебе – чувствовать свою ненужность? Знать, что тобой пренебрегают? Что тебе предпочли более молодого? А? -Рит… -Знаешь, мне тебя даже жаль, – Марго не могла остановиться. Она села на диванчик в углу кабинета, закинула ногу на ногу: - Мне тебя жаль, потому что я знаю, что ты чувствуешь. -Марго, - Павел подошел, сел рядом: - Марго, во что мы превратились? Как ТЫ со мной прожила все эти годы? Зачем? -Я…я просто любила тебя. – Маргарита, перестав победно улыбаться, печально смотрела на мужа. -Любила? Знаешь, Рит, это не любовь. Привязанность, все что угодно – но не любовь. -Откуда ты знаешь! – Марго вскочила на ноги, выдернула у него из рук ладони. -Знаю. Теперь – знаю. Рит, ты просто не хочешь быть одна… Просто – ты не хочешь терять привычный распорядок вещей, но это не правильно. -Правильно или нет, я… я не отпущу тебя! – Она почти визжала. -Я все равно уйду. -Куда? Она тебя не ждет!!! -Дело не в ней. Дело во мне. Знаешь, Рит, у каждой семьи свой лимит вранья. Я превысил все возможные нормы. Так нельзя. Я так не хочу и не могу больше. -И что теперь? Будешь оббивать порог ее дома? -Марго! – Павел приблизился к жене, но она отшатнулась от него. – Рита, пойми ты, я ухожу не к НЕЙ. Я просто не могу жить с ТОБОЙ! Я виноват. И знаю, ты меня не простишь. Ты уже мне не простила, когда…- Павел замолчал. Он хотел сказать «Когда устроила инсценировку с таблетками», но не стал. – Когда попыталась отравиться. -Когда ты решил… уйти? – Лицо Маргариты посерело. -Только что. Знаешь, я думал, что смогу, если она бросит меня, забыть всю эту историю, жить с тобой как прежде. Но я ошибся. Это невозможно. Я буду каждый день причинять тебе боль, потому что не смогу не думать о ней… Дело не в том – любит она меня или нет. Я люблю ее, понимаешь? И лучше я буду один. Это честнее по отношению и к тебе, и к ней, и к себе. -Почему? Почему?!!!! – Маргарита закричала. Потом схватила Павла за руку. – Я не буду тебя ревновать. Я тебе ни слова не скажу. Думай о ней, думай о ком хочешь! Но останься!!! -Марго!!! Это невозможно! Я не смогу так жить! И ты – не сможешь, понимаешь? Нам нечего сохранять. Нет у нас семьи. -Куда же ты уедешь? – Марго вытерла тыльной стороной ладони слезы, - В Москву? Поближе к ней? -Нет. Пока в гостиницу, потом найду что-нибудь в Европе. -Как ты умеешь! Станешь свободным и богатым, а я? Что будет со мной – старой и нищей? – Марго горько усмехнулась, скривив губы. -Марго, ты не старая и уж точно не нищая. Акции «Зималетто», дом в Подмосковье, квартира в Москве, этот дом, счет в банке – все к твоим услугам…Господи! О чем мы говорим! – Павел аккуратно высвободил свою руку. Марго разрыдалась с новой силой. И с каждой каплей пролитых слез, она все больше и больше успокаивалась. Потому что невыносимо жить в ожидании приговора, а когда он вынесен и приведен в исполнение, можно нарыдаться всласть и начать жить снова. ********** Ресторан был неплох. Пианист наигрывал блюз, не особо докучая жующей публике. Катерина рассматривала вино в бокале. Белое. К рыбе всегда белое. -Кать, у меня сейчас язык отвалится, а ты все молчишь. У тебя что-то случилось? – Герман накрыл Катину ладонь своей. Случилось. Она так и не смогла дозвониться до Павла. Раньше такого не происходило – он всегда перезванивал. Целых два дня она набирала и набирала его номер – и все безрезультатно. И день рабочий прошел как в тумане, и на приглашение Полянского отужинать она дала согласие, потому что мысли были заняты другим. Впервые она позволила себе ясно представить, что значит – жить без Павла. И впервые призналась себе, что раньше, была уверена, что, несмотря на все их договоренности, когда кончится месяц, он приедет сюда и решит все за нее. И скользкой змеей проползло по душе воспоминание о друге Павла – Дмитрии Наумыче с другой, еще более молодой и красивой девицей, чем Маруська. Может, и Павел уже нашел себе другую? Пушкарева, да ты ревнуешь! Катя отогнала неприятные воспоминания. Нет, не может быть. Павел любит ее. Он даже готов ради нее, Кати, бросить все, а она… -Кать, ты меня слышишь? У тебя что-то случилось? -Нет. -Все та же не решаемая задачка? -Да. -Может, всё-таки поделишься? -Герман, скажи, а ты легко делаешь выбор? -Между чем и чем? -Ну, например: между двумя видами вина, или из меню, или из двух деловых предложений? -А, проблема выбора? Знакомо. Всем знакомо. Вопрос приоритетов. Все равно на двух стульях не усидишь и все равно – в чем-то проиграешь. Ведь знаешь, мы всегда думаем, что если выберем одно, то будем знать, как повернется наш выбор. А это не так. Что бы мы ни выбрали, жизнь такие сюрпризы преподносит! Так что, я обычно себя такими размышлениями успокою – и вперед! -А я, знаешь, такая нерешительная. Жизнь катилась как катилась. И родители меня как-то так ловко по ней вели: садик-школа-институт-работа…. -Ага, муж-дети-пенсия? – Полянский пожал тихонько Катину ладошку. – И что пошло не так? -Да. – Катя задумалась и как бы невзначай вытащила свою ладошку из руки Полянского. Затрезвонил телефон, Катя схватила трубку с поспешностью, не укрывшейся от Германа. -Алло? Ты? -… -Я не могла дозвониться… -…. - Я… нет, ну…а …. -… -Нет-нет, все в порядке, ты не мешаешь, честно… Герман вежливо спросил: -Может, я мешаю? Мне уйти? – Сказано было достаточно громко, что бы Павел без труда услышал это. Катерина замахала Полянскому рукой, проклиная все на свете и в первую очередь – себя. Выскочила из-за стола, поспешила вглубь зала, но Павел уже говорил: -Кать, прости, что не вовремя. Я видел, что ты звонила. Я еще перезвоню, – и нажал отбой. Катя обессилено уронила руки: Вот, что он теперь подумает? Она вернулась за столик, извинилась перед Германом, ничего не объясняя. -Вечер не удался? – Спросил Полянский с грустной улыбкой. -Нет. Ничего. Все нормально. – Ответила Катерина с несчастным выражением лица. – Так о каких контрактах ты хотел поговорить? Уже у дома Катерины, Герман сказал: -Катюш, выбор – это всегда не просто, но если его не сделаешь ты, то за тебя его могут сделать другие. Только жить тебе с этим предстоит. И не факт, что тебе этот выбор – сделанный за тебя, понравится. -Спасибо. И извини меня, за все. -Да ладно. Мы же друзья! -Друзья! – Катя поцеловала Германа в щеку и вышла на морозный воздух. *********
Ангел: Привет palen palen пишет: – надо было увозить ее, не играя в благородство. Выпить счастье до дна и спокойно умирать от разлуки Бедный Павел он уверен что Катя все равно его бросит рано или поздно. palen пишет: -Катюш, выбор – это всегда не просто, но если его не сделаешь ты, то за тебя его могут сделать другие. Только жить тебе с этим предстоит. И не факт, что тебе этот выбор – сделанный за тебя, понравится. Просто золотые слова. Мне кажется всгда лучше самой сделать выбор. Ведь выбор сделаный за тебя лишает свододы, а парой и возможности изменить свою судьбу. ПРОДУ!!!
Ангел: Привет palen Дальше фанф выкладывай сюда Продолжение фанфа
полная версия страницы