Форум » Ваши Фанфы по НРК » Несовпадения. Пейринг: Андрей/Роман, Андрей/Кира Рейтинг: R Авторы: Чертенята (Слеш) » Ответить
Несовпадения. Пейринг: Андрей/Роман, Андрей/Кира Рейтинг: R Авторы: Чертенята (Слеш)
Чертята: Несовпадения Рейтинг: R, а там как пойдет Пейринг: Андрей/Роман, Андрей/Кира Жанр: Непренуждённое хулиганство в преддверии Нового года Сюжет: Кхм ... интересный вопрос... Видимость обманчива или смешно о грустном Примечание №1: Наша великолепная троица знакома уже много лет, и все трое примерно одного возраста Примечание №2: Герои не наши, слова тем более а того лилового с крыльями вообще видим первый раз
Ответов - 48, стр:
1 2 3 4 5 All
Чертята: Мы выбираем, Нас выбирают. Как это часто не совпадает… Каждому мужчине хочется иметь и невесту, и друга 1 Проведя рукой по влажным волосам, Жданов прислушался к доносившемуся из-за двери ванной голосу невесты. Кира разговаривала с кем-то по телефону. Через минуту послышались приближающиеся шаги, и Воропаева без стука вошла в ванную. Подойдя вплотную, обняла за талию, положила голову ему на плечо. - Доброе утро, дорогой. Он промолчал, мысленно дав себе обещание сегодня же поставить новый замок на дверь ванной. - Твоя мама только что звонила. Спрашивала, приедем ли мы сегодня вечером к ним. - Я не смогу. Послезавтра показ. Господи! Ну почему он не встал на полчаса раньше? Сейчас бы уже был в офисе. Идиот!!! - Андрюш, ну сколько можно! У нас свадьба через две недели, а ты думаешь только о делах! - Ну, кто-то же должен о них думать! – раздражение помимо его воли стало прорываться наружу. Кира предпочла это не заметить. - Давай опоздаем сегодня, как раньше. Она провела ладонью по его покрытому мелкими капельками воды плечу и коснулась губами разгорячённой кожи. Жданова всего как будто передёрнуло. Он увидел в зеркале свое бледное застывшее, словно маска, лицо и рядом - ее, с игривой улыбкой на губах. Ненависть к ней и отвращение к себе смешивались в крови в гремучий коктейль. - Кира! - он резко обернулся, схватив её за руку. Женщина даже вскрикнула от боли, но, скорее всего, приняла это за игру. Или сделала вид, что приняла. - Синяки оставишь, буду в закрытом ходить, - шутливо погрозила она. Жданов закатил глаза: Вот так всегда: только хочешь поговорить, а она всё в шутку обращает. - Да ходи на здоровье!!! Я буду просто счастлив, если ты перестанешь меня домогаться! - Зачем ты на меня кричишь? – её голубые глаза наполнились слезами. - Затем, что так я так больше не могу! - Я хуже, да?!! - зло выкрикнула Кира. - Не так тебя удовлетворяю, как эти твои вечные подстилки? С кем ты в очередной раз спал?! С Лариной? Изотовой? А может, ты и мою подругу к себе в постель затащил?! Похотливый козёл!! Хотя нет, у тебя же есть Пушкарёва! Думаешь, я не догадываюсь, чем вы там, в кабинете занимаетесь? Ты мне только скажи, что она умеет, чего не умею делать я? А хватает ли тебе её одной? Может, устроим брачную ночь втроём? Как ты думаешь, Андрюш? - Мне всё это надоело, Кира!!! – Он все-таки сорвался на крик. Вышел из ванной и направился в спальню - одеваться. Невеста бежала за ним, крича все громче. - Надо же!!! Надоело ему!!! Это мне!!! Мне все надоело!!! Твои вечные загулы, модели, попойки с Малиновским!!! Твоя Катя, без которой ты и шагу ступить не в состоянии!!! – Кира уже просто захлебывалась слезами. – Я вообще не понимаю, почему ты женишься на мне, а не на ней!!! Он повернулся к ней и бесцветным голосом произнес: - Знаешь, я тоже этого не понимаю. 2 Пять километров в час… быстрее было бы пешком. Красивые руки нетерпеливо барабанят по рулю, обтянутому кожей. За тридцать минут машина проехала только километра два. Это не скорость, это торможение. Газ. Тормоз. Газ. И снова тормоз. Страна непуганых идиотов! Вот в каком еще уголке мира водители могут себе позволить ездить по тротуарам и парковаться под знаком «остановка запрещена»? Только в России. От дома до офиса по пустым дорогам всего минут десять, но Москва без пробок - утопия. Сегодня бардак на дорогах выводил его из себя больше чем обычно, что, впрочем, не удивительно после такого «удачного» начала дня. Жданову хотелось открутить голову дяде милиционеру, который взялся за управление дорожным движением. «Спокойно, Жданов, спокойно. Убьёшь его - тебя посадят. Будешь ещё и из-за него мучиться». Аутотренинг помог. Ещё три километра с той же скоростью. Маразм крепчал. Андрей нервно глянул на часы: так и есть. Он снова безнадежно опоздал на работу, а ведь хотел приехать пораньше. Всё-таки более гениального президента компании найти сложно. Кто ещё каждый день опаздывает на работу на час? В лучшем случае… Катя опять будет укоризненно качать головой. Но что теперь поделать? Надо расслабиться и получать удовольствие. В салоне тепло, уютно, радио можно включить… Медленно, но машины же двигаются! Когда-нибудь он и до офиса доедет. Альтернативы всё равно нет. Нет… Как и в его жизни. Хотя, нет, есть. Но лучше бы не было. Полный крах или призрачное благополучие, счастье или вечное одиночество. Такого выбора врагу не пожелаешь. Казалось бы, чего проще? Хочешь быть счастливым - будь. Не любишь – уйди. Все просто. Но только не в его случае. Ему пришлось выбирать между правом считаться хорошим сыном и правом на счастье. А в таких случаях выбор редко делают в пользу последнего. Вот и он не сделал. И теперь та мешанина из внешнего лоска и глянца, лжи и недосказанности, которая называется его жизнью, медленно, но верно превращается в болото, и надежных островков в ней остается все меньше и меньше… Звук сигнала заставил Андрея встрепенуться и нажать на газ. 3 Кира права: в его жизни действительно много женщин. Модели всех мастей, секретарши, светские красотки. Ну, а что вы хотите, если он президент модного дома. Мода – это, прежде всего, женское царство. После него по числу женщин вокруг только гинеколог! Среди многих других представительниц прекрасного пола в его жизни была и Катя, очаровательное, правдивое создание, преданное начальству. Её нельзя было назвать красивой, она была миленькой. Невысокая, изящная, с шикарной грудью и большущими глазищами. Что нужно ещё для счастья? Кроме того, Катя была очень хорошим человеком: ей всегда можно было рассказать о своих бедах, несчастьях, она всегда поддержит в трудную минуту, но можно было рассказать и о радостях - обязательно порадуется. Вот и сейчас, когда на душе было гадостно, он пришёл к Кате. Хотелось рассказать ей всё: как он устал врать, как тяжко каждый раз мириться с Кирой, как он просто хочет любви. - Катюша, здравствуй! - Привет, Андрей, как дела? - На букву «х», не подумай, что хорошо. Я опять пришёл к тебе залечивать душевные раны. - Жданов, а почему когда тебе хорошо, ты ко мне редко приходишь? - она сняла очки, и взгляд её стал беззащитным и даже растерянным. - Потому что я свин порядочный, - Андрей виновато склонил голову. - Я всё равно знаю, что в тебе нет ни грамма раскаяния. Что опять произошло? - Кира землю роет, ищет мою пассию. - Она что, догадывается? - Катя с ужасом взглянула на начальника и друга и… Нет, как же все-таки тяжело иметь тайну, к тому же, тайну любви! - Она бесится и мается дурью, а меня донимает своими подозрениями. Знаешь, что самое противное? Я не могу дать ей пощёчину и крикнуть: «Да! Я не люблю тебя! Я тебя видеть не хочу! Уймись только!». Хотя, это скорее будет похоже на истерику. - Андрей, - Катя коснулась его руки, - когда-нибудь все решится и встанет на место. - На место? Ха... Представляю! - Все будет хорошо. - Не думаю. - Он сжал ее руку. - Кать, ты прости меня. - За что? - За то, что втянул тебя в это, - произнес, опустив голову. - Ну что за глупости! – она улыбнулась и потрепала его по волосам. - О! Голубки, можно я нарушу ваше уединение? - в кабинет ввалился Малиновский собственной персоной. Надо отметить, что вид у вице-президента одной из ведущих компаний по производству модной одежды для начала рабочего дня был довольно таки необычный: волосы взлохмачены, воротник рубашки подозрительно замят, а на щеке красовался плохо вытертый след ярко-красной помады. - Заходи, - Катя отошла от Андрея и села в кресло. - А вы чего такие кислые? Надо улыбаться! - Мы пытаемся, а ты нам мешаешь, - немного зло огрызнулся Андрей. Веселье друга сегодня его почему-то бесило. С чего бы это? - Да? А хотите, я вам помогу? Меня сейчас Вика поймала в коридоре, загнала в какой-то угол и… - Что, изнасиловала? - перебила его Катя. - Фу, Екатерина Валерьевна, где вы нахватались этой пошлости? – хохотнул Малиновский, - Она мне устроила допрос с пристрастием: где и при каких обстоятельствах Андрей Павлович Жданов изменял Кире Юрьевне Воропаевой? - А в каких позах её не интересовало? – огрызнулся Жданов. Неудачное утро перешло в отвратительный день. - Она здраво рассудила, что я вряд ли могу знать об этом. Знаете, что самое страшное? - Что? - Она всё записывала в блокнотик! - Рома сделал страшные глаза и попытался изобразить глубокий обморок. Но падать в него он благоразумно не стал. Пол не выглядел очень мягким. Да и подхватывать его под руки явно никто не собирался. Катино внимание было полностью сосредоточено на мониторе компьютера, а Андрей сидел рядом с ней, уставившись в пол. - Эй, ребятЫ! Веселей! Прорвемся! – нарочито бодрым голосом воскликнул Рома. - Мне бы твой оптимизм, Малиновский! – Андрей встал и направился к двери. - А что я, по-твоему, повеситься должен? Нет, если тебе от этого легче станет, то конечно. Только скажи! - Малиновский, пошли работать! – взяв вице-президента за воротник, Андрей выволок его за дверь
Ангел: Чертята Спасибо!! Что бы это парачка делала без Кати, она их Ангел-хранителью
Чертята: …Минут через пятнадцать Роман ушел к себе, сославшись на стопку отчётов, которые ему надо срочно просмотреть. Андрей, оставшись один, грустно вздохнул, сел в президентское кресло и привычно включил компьютер. Зачем? Ясное дело, что работать совсем не хотелось. Надо было себя хоть чем-то занять. Минут пятнадцать Андрей просто сидел и рисовал какие-то тайные знаки на листочке, потом попытался вникнуть в условия договора. Нет, работать не получалось. Довольно урчащий компьютер характерным звуком возвестил о новом сообщении, и на экране возник квадратик с кусочком неба. Oblako: Ты здесь? Andre: Да. Oblako: Мне нужно с тобой поговорить. Аndre: Давай за обедом Oblako: Нет. Аndre: Почему? Oblako: Лучше так. Аndre: Oblako: Увижу твои глаза, и не смогу сказать. Аndre: Что случилось? Oblako: Я ухожу… Аndre: От меня? Oblako: Идиот! Andre: Oblako: Мне предложили работу во Франции… Я соглашусь. Жданов смотрел в монитор и никак не мог поверить. Его банально бросали, причём довольно жестоко. Собравшись с духом, он продолжил переписку Аndre: Ах, да. Я совсем забыл, что ты у нас parles francais. Oblako: Ничего другого не скажешь? Аndre: Скажу. Скажу, что я разочарован. Oblako: Так будет лучше. Для всех… И для тебя в первую очередь. Аndre: Неужели?! А может, ты мне позволишь самому решить, что для меня лучше?! Oblako: За тебя уже все решили… Да и за меня тоже… Аndre: Ты надолго? Oblako: Пока месяца на три, а там как пойдет. Аndre: Может быть, все-таки поговорим с глазу на глаз? Oblako: Нет… Тем более мне пора. 4 Малиновский вышел из офиса на улицу и остановился. Настроение было довольно мерзопакостное. Искренне хотелось кого-нибудь удавить. Или самому удавиться. Мужчина вдохнул морозный, обжигающий холодом лёгкие воздух. И всё-таки, жизнь - не самая плохая штука. На самом деле, что изменится, если мучить себя грустными размышлениями? Жизнь все равно не остановится. До банка, куда он направлялся, было минут пять пешком, и Малиновский решил пройтись для разнообразия. Но, пройдя совсем немного, Рома понял, что отчаянно замерзает: довольно лёгкое пальто не было приспособлено для прогулок. Захотелось срочно согреться. Иного способа, кроме как усиленно двигаться, Малиновский не придумал. Как нарочно прямо перед ним показалась хорошо раскатанная замёрзшая лужа. Шедший впереди мальчишка лихо проехался по льду. Роман усмехнулся. Э-эх, какие наши годы! Взял небольшой разбег и заскользил… Внезапно земля ушла из-под ног, а мир перевернулся. Холодный лёд больно ударил в грудь, выдавив весь воздух из лёгких. Мдаа… Ну что? Бывает. Упал и упал. Неприятно, но не конец света. Малиновский перевернулся на спину и перевел дыхание. Сквозь голые ветви деревьев проглядывало небо с плывущими по нему облаками. Мелькнули чьи-то ноги. Люди проходили мимо, стараясь не замечать лежащего на льду мужчины. Наверное, принимали его за пьяного. Рома наблюдал за ногами с каким-то тупым безразличием, и уже собирался вставать, как внезапно сознание пронзила острая, как клинок боль, и растеклась от неестественно выгнутой руки по всему телу 5 - Малиновский, твою мать, где тебя носит?! – Жданов метался по кабинету как разъяренный тигр. - Жданов, спокойно. Я немного задержался. - Где?! Банк уже два раза закрылся!! Из трубки донесся возглас и вслед за ним недовольный голос Малиновского. - По осторожнее нельзя?! - Извините, - приятный женский голос. - Передай своим рыбкам, что... – прорычал Жданов в трубку. - У меня не рыбки, у меня медсёстры… Медсестра… Одна… - Меня не интересуют твои эротические фантазии! - Андрей, не психуй. Гипс наложат, и я приеду. - Какой на хр.** гипс! ... Гипс? -Туда мне его, слава Богу, не накладывают.... - Малиновский, не смешно, - как-то неуверенно пробормотал Андрей. - Да уж куда смешнее. Детство золотое решил вспомнить – в итоге гипс и масса приятных ощущений. - Ты, что ногу сломал? - Нет, руку. Но радости все равно мало. Ладно, скоро буду в офисе. - Тоже мне Стаханов выискался! Езжай домой. Часа через два приеду. - Слушаюсь, мой президент! - Убил бы! - Дорогой, мы опоздаем. Нас ждут. О боже! Она его когда-нибудь до инфаркта доведет этой своей манерой подходить беззвучно! Сосчитав до трех, он обернулся. - Кирюша, я не смогу. У меня еще встреча сегодня, а потом я к Ромке обещал заехать. - Перебьется. Раз, два, три, четыре… Двери, что ли поменять? Точно! На деревянные… Двойные… С замком.… И чтоб открывались только с одной стороны!!! … Раз, два… - В конце концов, ты на ком женишься? На мне или на нем? Нам надо к свадьбе готовиться, и так ничего не успеваем. А его я даже в офисе сегодня не видела. Потаскается один вечер по клубам без тебя, не умрет. Зато умру я... три, четыре... - И вообще, пора заканчивать с холостяцкими привычками. Скоро ты будешь только мой, - невеста попыталась изобразить мурлыканье, но у неё это слабо получилось: истеричные нотки остались. В итоге, получилось мурлыканье кошки, которой прищемили хвост. Шесть раз подряд. - Кира, у меня сейчас нет настроения цветы обсуждать. Совершенно нет! Показ через три дня, завтра Совет. Дел невпроворот. Малиновский руку сломал… Тоже мне нашел время! - Господи! Они что сговорились все?! - А если мы его сейчас поправим? - Кира попыталась взять реванш, выключив истерику и добавив три капли нежности и любви. - Кого? - вот тут Андрей уже испугался… Мало ли, что она там поправлять собирается. - Ваше настроение, господин президент, - Кира игриво улыбнулась и обняла его, запустив руки под воротник рубашки. - Кира! - Жданов сжал её руки в своих, судорожно пытаясь подобрать правдоподобную отговорку. Но тут провидение, впервые за этот безумный день, пришло ему на помощь. Дверь кабинета распахнулась и… - Кхм… Извините… Андрей, это нужно срочно подписать. - Катя пересекла кабинет и, подойдя к застывшей паре, положила на стол документы. Жданов, отойдя от Киры, принялся их изучать. - И Никольский уже в ресторане. - Еду, - с плохо скрываемой радостью сообщил президент. Хорошо хоть не подпрыгнул от счастья. Кира развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. - Катька, чтоб я без тебя делал?! - он взъерошил и без того взлохмаченные волосы. - С ума сошел бы, - усмехнулась девушка. - Ты в следующий раз кричи по-громче. -…?! - А то мне из своего кабинета плохо слышно. Могу не успеть! - девушка ехидно улыбнулась. Мужчина непонимающе уставился на нее. - Твое "Кира!" скоро уже на первом этаже слышно будет, не то, что в приемной. Балда! - она легонько стукнула его в лоб. - Ромка руку сломал. - Знаю. Он мне уже звонил. Просил завтра вместо него с Никитой встретиться, у него там что-то куда-то не туда сместилось, и его вроде как домой не отпускают, - Катя была недовольна. Не сказать, что её сильно напрягла просьба Малиновского, просто она не любила делать чужую работу. - Кто? Девушка покачала головой, глядя на патрона с жалостью. - Жданов, ты что-то совсем не соображаешь на нервной почве. Врачи, конечно. Андрей поднялся: - Кать, позвони Никольскому, скажи, что возникли непредвиденные обстоятельства, и я завтра приеду к нему в офис после совета. Поеду, посмотрю, что там у этого несчастного сместилось. - Тебе валерьяночки не накапать? – девушка прикинула, что в таком состоянии Жданов всю больницу на уши поставит. А Катя с детства уважала гиппократов. -Гад! - Кира вбежала в свой кабинет, где её ждала чистящая пёрышки Вика, - подлец! - Согласна. Ты о ком? - Вика оторвала взгляд от зеркальца, - О Жданове. Я к нему «ути-пути… Заяц, солнце» А он мне: «гав, гав»! Будто я ему какое-то извращение предлагаю, - Кира по-детски надула щёчки и плюхнулась на диван. - Вот. Доигралась, милая моя? Раньше он тебе изменял, а теперь он тебя просто не хочет. У меня с моим бывшим было точно также, - с видом великого знатока внушала Вика. - Он сказал, что едет к Малиновскому. Знаешь, мне кажется, что мы спим вчетвером. Он, я, Малиновский и эта их Пушкарёва! Я всё жду, когда из-под кровати высунется голова Ромы и так ехидненько скажет: Палыч, я с тобой! Держись друг! Или из шкафа выйдет Пушкарёва с бумагами и скомандует: у вас пятнадцать минут. Андрей Палыч, давайте быстрее, скоро встреча с Макротекстилем!! - К Малиновскому? Наверняка, у них там девицы. Три, - почему именно три, Вика не знала и сама она, вероятно, считала, что это много. - Да нет… Рома, вроде, руку сломал. - Так руки - не самое главное... Но если тебя устраивают рога … 6. - Блин! Ну, кого там нелегкая принесла? Жданов! – ответа не последовало, а дверной звонок продолжал трезвонить. – И это называется, кто-то обещал мне быть родной матерью. – Малиновский с огромной неохотой поднялся с кровати, на которой ему только что удалось удобно устроиться, и поплелся в коридор. – Жданов, тебя там придавило что ли? Малиновский повернул ключ и, приготовившись высказать незваному гостю все, что он о нем думает, открыл дверь. - Кира? Что-то случилось? - Где они?! Малиновский невольно поморщился. Да уж! Действительно, беда не приходит одна! - Кто? – меньше всего Малиновский, которого Жданов всего два часа назад увез из больницы, каким-то чудом уломав врача, сейчас был расположен играть в угадай-ку, тем более со взвинченной до нельзя Кирой. Кира видимо тоже подобного желания не испытывала. Не дожидаясь приглашения и не обращая внимания на хозяина, она вошла внутрь. Картина ей открылась довольно живописная: брошенный прямо у двери пакет с продуктами, из которого уже успело выпасть несколько оранжевых мячиков апельсинов, смятая рубашка, какие-то осколки. В воздухе витал запах лекарств. Кира принялась метаться по квартире, открывая все двери без разбора. Взгляд натыкался то на разобранную постель, то на разбросанные предметы одежды. Малиновский с кислой миной наблюдал за ее перемещениями. Видит Бог, он никогда не кричал на женщин, но бесцеремонность Воропаевой переходила всякие границы, да и действие обезболивающего начинало проходить. - Кира ты можешь мне внятно объяснить, по какой такой экстренной надобности ты ворвалась ко мне на ночь глядя?! Кого ты здесь надеешься найти?! Бабочек?! Вынужден расстроить, я сегодня не в том состоянии, знаешь ли!!! - Не смей на меня орать! Где Жданов?! - Что здесь происходит? В дверях кухни возник Андрей с чашкой в руках. Кира, в этот момент ринувшаяся на кухню, не успела затормозить и врезалась в него. Содержимое чашки, от которого шел пар, тут же оказалось на груди Андрея. Жданов взвыл и, грубо оттолкнув Киру, принялся стягивать с себя рубашку. Кира замерла на несколько секунд посреди коридора как изваяние, прикрыв рот рукой, потом, опомнившись, бросилась к нему. - Прос… - Вон!!! – Жданов схватил ее в охапку и поволок к двери. – Вон отсюда!!! Истеричка!!! – он выпихнул её на лестницу и захлопнул дверь. В прихожей повисла тишина. - Она меня доконает, - Андрей прислонился спиной к двери и закрыл глаза. Малиновский, до этого молча наблюдавший за происходящим, прошел на кухню и вернулся с баллончиком Пентанола. - Удивляюсь, как я еще действительно не сошел с ума от такой жизни, - Андрей отошел от двери и сел на стоящий рядом пуф. Рома встряхнул баллончик и нажал на распылитель. Покрасневший участок кожи покрыло белое облако. Жданов поморщился и с шумом втянул в себя воздух. - Очень больно? - Терпимо. Роман закрыл баллончик и огляделся. - Тогда убери, наконец, этот бардак! - Ром, ты это серьезно? – протоптавшись минут пять на пороге спальни, Андрей все-таки заставил себя заговорить о том, к чему уже полдня сводились все его мысли. Малиновский на вопрос никак не отреагировал и продолжил перещёлкивать каналы, все также глядя в экран невидящим взглядом. - Ром, ну чего ты из меня жилы тянешь! Мало мне Киры! Так теперь ты еще! Роман выключил телевизор. - А чего ты от меня хочешь? Чтоб я остался и от души насладился комедией абсурда: «Женитьба Андрея Жданова на Кире Воропаевой»? Прости, но я не мазохист. - Но я же не ради себя это делаю. Меня вынудили! - Знаю. И не прошу тебя бросаться под поезд, чтоб что-то доказать… Наоборот. Облегчаю тебе задачу. - Ну, спасибо! А я-то думаю: что это мне так полегчало, что жить не хочется! - Давай без драматизма, а? И так голова раскалывается, – Малиновский снова включил телевизор. – И вообще, шел бы ты Киру успокаивать. - Ром… - Жданов навис над ним, так что их лица оказались напротив друг друга. Малиновский ощутил терпкий аромат его одеколона. По телу пробежал электрический ток. Всё! Он опять проиграл. - Какая же ты все-таки дрянь, Жданов! – изрек Малиновский. Андрей улыбнулся не хуже чеширского кота. - Но ты меня все равно любишь. Рома попытался возмутиться, заявить, что нет, какого чёрта... Но передумал: какой смысл отрицать очевидное? - Допустим, - согласился он, не без удовольствия отметив, как довольно закрыл глаза его друг. Друг?
Чертята: 7 Мобильник явно задался целью во чтобы-то не стало достучаться до сознания растянувшегося на смятой постели мужчины. - Кира! – Жданов открыл глаза и потянулся, на лежащей рядом подушке ехидно улыбался рыжий Гарфилд. – Рооом… – телефон не умолкал,- Ром! У тебя телефон звонит. Ромка! – ответа не последовало, Жданов протянул руку и взял телефон с тумбочки. - Алло… - Доброе утро… Андрей. - И вам того же, Екатерина Валерьевна. - Андрей, я, конечно, все понимаю, но ты на часы давно смотрел?! - Не успел еще. А что? - Посмотри и узнаешь! - Как скажешь,- Жданов взглянул на дисплей и чертыхнулся: 10.30. – Где ж ты раньше-то была?! - Да я уже все телефоны оборвала! Твои родители уже здесь, и Кира тоже. - А Воропаев? - Нет еще. - Ладно, Кать, мы быстро. - Да уж постарайтесь! В этот момент со стороны ванной донесся возмущенный возглас: - Жданов, мать твою! Ты что сделал?! - Кать, мы скоро. Держись! - Только этим и занимаюсь! – и девушка отключилась. Андрей поднялся и, на ходу заворачиваясь в простыню, направился в ванную. - Ты чего орешь как резаный? - Заорешь тут! – Малиновский с убитым видом рассматривал в зеркале темно розовое пятно на шее. - Ну… - Лапти гну! Как я с этим на работу пойду?! Свитер мне не одеть! - Может попробовать? - Уйди отсюда! - Или шарфик. - Уйди! - Ушел… - Жданов поплелся на кухню, но тут же вернулся. – Ром, ну никто ж не знает, что он новый, он и старым вполне может быть. - Ага! С прошлого года завалялся! Бабочка на праздники очень горячая попалась – обожгла! Жданов хохотнул. - Уйди отсюда! - Катерина, да где же наши мальчики? Никогда не замечала, чтобы Андрюша опаздывал на Советы. Вы ему звонили? - Маргарита Рудольфовна уже раз шестой входила в Катин кабинет с одними и теми же вопросами. - Звонила… Они скоро будут. Андрей Павлович в пробке жутчайшей стоит, а Роман Дмитриевич проспал. Вчера не мог уснуть - рука болела,- «ну да, конечно, рука болела… Ненавижу их всех. Детский сад, штаны на лямках. Ах, они проспали! А Катенька - зайчик, солнышко, лапочка - должна в этом бассейне с крокодилами бултыхаться». - Надеюсь, что они скоро приедут, а то Кира вся извелась. Знаете, Катенька,- Маргарита села в кресло рядом со столом. И доверительным шёпотом сообщила Пушкарёвой,- мне кажется, что у Ромы появилась постоянная девушка. - Да что Вы… - девушка? Широкоплечая такая, кареглазая, в очках, с хриплым голосом… Виски пьёт лошадиными дозами. Ещё с невестой постоянно ругается. - Я Вам точно говорю. Я знаю его с пелёнок,- лучше бы она за сыном смотрела… Не появилось бы у Романа постоянной «девушки». - Не уверена. Хотя никогда не следила за Малиновским,- последнее время не в счёт. Дверь в кабинет в очередной раз распахнулась, и в кабинет вошёл хмурый Павел Олегович. Вот тут Кате поплохело окончательно: отца Андрея она всегда боялась, у неё на это были свои причины. - Екатерина Валерьевна, Андрей не звонил? - Нет. - Они с Романом опять опаздывают, а Вы их покрываете,- резюмировал старший Жданов. Ой. Что-то ей дурно. - Павлуша, зачем ты так разговариваешь с Катей? Она чудный работник. Это входит в обязанности секретаря - покрывать своего начальника,- Маргарита заговорщицки подмигнула девушке и как-то ненавязчиво увела мужа из кабинета. Впервые за всю мировую историю Катя была благодарна Ждановой. «Уволюсь. Сегодня же напишу заявление». Внезапно ожил телефон. - Да! - Катюш, мы уже на стоянке. - Ясно. Поднимайтесь по одному. Рома не мог уснуть из-за больной руки, ты застрял в пробке на Кутузовском,- отрапортовала Катя,- старайтесь не привлекать внимание. Все уже здесь. Сначала оба ко мне. - Есть, Командир! - Дурак!
Чертята: 8 Через несколько минут дверь открылась, и на пороге Катиного кабинета возник Малиновский. Бледный, взлохмаченный, рука в гипсе… Катя взглянула на него и нахмурилась. Что-то было не так. Что-то смущало. - Малиновский, скажи, что мне это снится… - Что? - Засос у тебя на шее, - почти простонала Катя. Тёмное пятно на бледной коже чуть повыше черного воротничка рубашки не оставляло никаких сомнений на тот счёт, какое именно обезболивающее принимал Рома этой ночью. - Не снится. - Рома! - Катя готова была заплакать. - Ну что Рома?! Можно подумать я сам себе его поставил! - Малиновский опустился в кресло рядом с письменным столом. - У Жданова тоже какие-то метки на открытых частях тела есть? - Нет. Катя выдохнула. - Я слышала, как Кира говорила Клочковой, что никаких девочек у вас не было… Что теперь делать? - Да ничего. - А…?! - Переживёт! - Ну, что там, на передовой? - в кабинет вошел Жданов и чмокнув застывшую Катю в щеку сел на край стола напротив Малиновского. С первого взгляда было видно, что в отличие от Ромки Андрей пребывает в прекрасном настроении. Катя придирчивым взглядом окинула Жданова с головы до ног. Ничего необычного: здоров, бодр, вполне выспавшийся. Как мало надо человеку для счастья! Всего лишь поставить засос лучшему другу и послать надоевшую невесту в космос. - На передовой акционеры, растоптанная и несчастная Кира, злой, как три тысячи чертей, Пал Олегыч, Сашка, полный злобненьких идей, и твоя, Андрюш, мама, уверенная, что у Романа появилась новая девушка. - Хорошенькая хоть? - очнулся Малиновский. - Я откуда знаю? По мне, так ничего интересного. Нос длинноват, характер так себе, пьёт много, ругается, как сапожник… Так, всё. Экипажи по машинам! Нас ждут великие дела. С отчётом вы как всегда не знакомы, но когда нам это мешало? Я в вас верю! - она улыбнулась Жданову, дотронулась до руки Романа, будто хотела этим передать ему часть своей энергии, и, расправив плечи, приготовилась в очередной раз войти в клетку с тиграми. -Ну что вперед, мой загипсованный друг? - Куда я денусь? 9 - Доброе утро, мам. Пока Жданов здоровался с родителями и отвечал на шуточки Воропаева, Малиновский молча опустился в одно из свободных кресел. Взглянув на него, Катя чуть не застонала в голос: за далеко не маленьким столом Ромка выбрал такое место, что его «украшение» могли кроме нее увидеть только двое: сидящий напротив Андрей и Павел Олегович, занявший кресло во главе стола. «Он что с ума сошел?!» Роман сделал вид, что не заметил ее красноречивого взгляда. Сегодня по дороге на работу он внезапно понял одну вещь: надо вырываться из этого замкнутого круга, по которому они со Ждановым бегают уже 7 лет, прихватив с собой на последнем этапе еще и Катю. Вот именно сейчас и надо вскрыть нарыв. Пусть будет больно, но потом наступит выздоровление. Ему всё надоело. Разумеется, Павел Олегович не мог не заметить отметин на шее вице президента. «Щенок!» «Вы мне ничего не сделаете. Здесь и сейчас» «Ну, ничего скоро я до тебя доберусь! И до этой девчонки тоже!» «Скандал Вы никогда не поднимите. Опозорите себя и свою семью. Что, не удался у Вас сын? Спит с лучшим другом, компанией руководит за него его подруга. Ай-ай.. что ж вы так не доглядели-то, Пал Олегыч?» Роман кокетливо подмигнул Жданову. Андрей даже не заметил, углублённый в какие-то свои мысли, а вот Павел Олегович удар принял. «Хм... Интересно, если я сейчас доведу до инфаркта царя-батюшку, то все проблемы решатся сами собой?» «Пусть только свадьба пройдет, а потом я от них мокрого места не оставлю!» « Рука болит. Смертельно. Жданов мне её вчера хорошо придавил… Жданов, Жданов, Жданов… Так, не отвлекаемся» «Скотина. Чем больше узнаю, тем больше убеждаюсь!» Рома подпёр подбородок здоровой рукой и задумчивым, нежным взглядом уставился на Андрея. Жданов младший неуютно поёрзал на стуле. « Что это с ним? Может, Рома вчера и головой приложился?» - Кроме того, мы продлили контракты с «Макротекстилем» «Они меня вообще слушают? Нет, я всё понимаю, у них у всех свои проблемы, но я-то тут при чём? При отчёте. Вам пришло говорящее письмо. Как в Простоквашине» - Катерина Валерьевна, уточните, пожалуйста, на каких условиях заключены эти контракты. «Очнулся… А ничего, что я пять минут назад об этом говорила? Ой, Жданов, не лез бы ты уж в дела. Раз у тебя раздрай такой» - Условия были следующие… «Условия… Отец мне то же условия выставляет…» 10 - Малиновский! - Катя ворвалась в кабинет к Малиновскому, подлетела к нему и, взяв за плечи, развернула к себе. Мужчина поморщился: - Господи! Что ж вы меня все дергаете-то сегодня! - Я тебя сейчас не то, что дерну! Я тебя сейчас убью! - в глазах девушки сверкали молнии. На лице Малиновского ясно читалась усталость, смешанная с безнадежностью. - Что это был за цирк?! Ты хочешь, чтоб нас в порошок стерли из-за твоих выкрутасов?! Я для чего металась целое утро, чтоб ты пришел и строил Андрею глазки у всех на виду?! - Кать, не кричи, я тебя слышу, - Малиновский обошел стол и сел в кресло. Катя некоторое время стояла молча, несколько сбитая с толку такой реакцией. - Ро-ом… Что-то случилось? - наконец выдавила она. - Кроме того, о чем ты знаешь, ничего. - Но тогда, что происходит? - Кать, только не говори мне, что ты верила в моё хорошее настроение, так же как Жданов. Ей богу повешусь! От окончательного разочарования в человечестве!- он попытался пошутить. Намертво приклеенная маска шута давала о себе знать. Жаль, что боль мешала даже показной радости. - Но… - на Катином лице отразился ужас от осознания надвигающейся катастрофы. Уж кто-то, а она-то знала, что Малиновский на взводе - это в десять раз пострашнее взвинченной Воропаевой. Наблюдавшей за ней мужчина усмехнулся: - Не бойся! Скандала не будет. Я просто тихо мирно уеду в Париж. - А… Андрей? - Кать, я думал я выдержу, но… Видно я переоценил свои возможности. Все! Финиш! - И давно ты это понял? - Вчера, когда она ворвалась в мою квартиру как к себе домой. Еще раз прикинуться деревом у меня не получится. - Когда ты уезжаешь? - Послезавтра. Надеюсь, ты не будешь настаивать на моем присутствии на церемонии?- наверно так молят о прощении у судьи, который выносит смертный приговор. - Нет… но… - Кать, я устал умирать по кусочкам!- больно! Как же больно. - Ты должен ему сказать. Роман покачал головой. - Потом. Из Парижа. - А ты не боишься, что он начнёт умирать по кусочкам?- тихий голос правды. Да, он знал прекрасно, что Катя всегда права, что надо поступать так, как говорит она… Но не мог. - Нет. Я уже ничего не боюсь. Если я ему расскажу сейчас, то никуда не уеду. Ты знаешь, я уже не раз пытался уехать. И каждый раз сообщал об этом. Наверно, ждал, что он остановит, попросит, уговорит... Сейчас я этого не хочу. - Ему будет больно... - Будет, - кивнул Малиновский, - но мне сейчас это не важно. - Он пристально посмотрел ей в глаза, - Катька, а может, я уже умер? Катя не успела ответить, так как в кабинет вошла Шура, кто-то там, на третьей линии жаждал пообщаться с вице-президентом… http://foto.radikal.ru/f.aspx?g061049f96780359djpg Катя не стала дожидаться окончания разговора и незаметно вышла из кабинета. Отчего-то хотелось плакать. В голове билась только одна мысль: "Это конец" Раз Малиновский дошел до такого состояния, то ни один бог уже не склеит осколки. Она всегда переживала за них. Могла бы уже давно наплевать и забыть всю эту историю, как страшный сон. Но отчего-то не получалось порвать замкнутый круг. Они были неотъемлемой частью её жизни… И надо отдать должное, далеко не самой плохой…
Чертята: Андрей метался по офису в поисках Малиновского. Он обещал зайти, когда Ждановы старшие уйдут, но прошел почти час, а Ромка не появился. Пришлось идти к нему самому, кабинет пустовал. - Наверняка, у Катерины сидит. Нервы лечит. Но у Пушкарёвой Малиновского тоже не оказалось. Хозяйка кабинета же рассматривала какую-то фотографию и загадочно улыбалась. - А где Ромка? Она подняла голову и устало переспросила: - Кто? - Рома где? - Не знаю. И ещё, Андрей, где бы он не был, не надо его сейчас искать. - Я не понимаю… - Не всегда человек хочет, чтобы его нашли. Любая машина нуждается в отдыхе. - Он что, сбежал? - Сбегают, Андрюш, рабы из плена. Да, сбежал. Остановить! Поговорить! Сделать хоть что-то! Сколько раз это уже ему удавалось. Даже тогда, давно, когда всё могло закончиться, так толком и не начавшись… Вырвался! Нет, не то чтоб он так не любил семейные праздники, или ему так уж не нравились Воропаевы или их младшая дочь Кира. Но… Мама то и дело заводила речь, о том какая Кира чудесная девушка, и как повезет её будущему мужу. После пятой «ненавязчивой» просьбы Марго развлечь гостью он уже не сомневался в том, кто именно назначен на роль этого счастливца. Надо ли говорить, что уже к вечеру первого января он был согласен на что угодно, только бы вырваться с этой чертовой дачи. В итоге, он наплел что-то не вразумительное о переносе экзамена и третьего утром сорвался в Москву. Взлетев одним махом на третий этаж, собрался было нажать кнопку дверного звонка, но передумал и достал из кармана пальто связку ключей. «Дрыхнет, наверняка, без задних ног… Будить будем по-садистски, холодными руками по горячему телу». Губы сами собой растянулись в улыбке. Три поворота ключа, щелчок замка. «Дом, милый дом!» Шарф полетел налево, а пальто - направо, разулся, пошёл в спальню. На кровати, раскинувшись, спал Малиновский, на щёки падали тени от длинных чуть вздрагивающих ресниц, а рядом с Ромкой, положив голову ему на плечо, спала… железная леди всех времен и народов, первая отличница их курса Екатерина Пушкарева. Бросило сначала в жар, потом в холод. В висках бешено застучало. «Убью!!! Обоих!!!». Еле сдержался, чтоб не сдернуть с них одеяло. - Рота, подъём!!! Они подскочили, как ошпаренные. Всклокоченные, сонные, испуганные. Как же он их ненавидел… Особенно эту пай-девочку! «Одеяло к груди прижимает, стерва малолетняя!» - Э… Жданчик, привет… Ты чего с утра пораньше? – мотнув головой, выдал Малиновский. - Я с утра пораньше?! «Спокойно, Иполит, спокойно». Какого чёрта?! Вы чем здесь занимались?! - Тебе в подробностях? - Кого я слышу! Мисс-скромность очнулась! Ну что, как ощущения? Понравилось? А хочешь, я его подержу? Что б не вырывался! А то он такой стеснительный! - Палыч, заткнись, - Малиновский краснел, бледнел, а потом остановился на нейтральном фиолетовом оттенке. - Ну что ты, Ром, - промурлыкала Катюша, приподнимаясь. Одеяло она почти не держала, и оно мягко скользнуло по обнажённой груди. «Ох» - подумал Рома. «Эх» - подумал Андрей. - Пусть расскажет. Я с удовольствием послушаю, - она обняла его сзади за шею и улыбнулась. - То-то ты так вырывался вчера. Жданов с шумом втянул в себя воздух. Ромка вывернулся из объятий и встал, накинув халат, валявшийся рядом. - Хватит уже, - поднял с пола Катину кофточку и бросил ей, - оденься. Жданов, пошли, поговорим. – И положив руку на плечо Жданову, увел его на кухню. - Жданов, можешь мне объяснить, что это было? – Ромка прикрыл дверь в коридор и обернулся к Андрею. – Какая муха тебя укусила? - Муха?! – рыкнул Жданов. - Ром, я приезжаю к тебе, и что я вижу? Катю Пушкареву в твоей постели! По-твоему, я должен прыгать от счастья, да?! - голос срывался на крик. – И как вы только сошлись?! К ней же на хромой козе не подъедешь! - Тихо ты! – шикнул на него Ромка. - Хочешь, чтоб она услышала? Катя ему не нравится! А твои Ирочки, зайчики, рыбки не считаются? Это нормально, значит, а Катя - это нонсенс, да? Очень как-то на крепостное право смахивает, не находишь? – Ромка поклонился. - Простите, Христа ради, барин, что ослушались. Что прикажете-с? - Малиновский, прекрати цирк. Ромка выпрямился и в упор посмотрел на Жданова. - Кажется, я тебе клятву верности не давал. Каждый сам по себе. Когда разонравится приходить ко мне, скажи. - Прекрати! Схватив пальто, шарф, кое-как обувшись,Жданов вылетел из квартиры. Ох, давно он с такой скоростью не бегал…Только через два квартала остановился, от дома Малиновского его гнал собственный гнев, ненависть ко всем. К Роме, который водит к себе кого попало, Катю эту… хамоватую девицу с шикарной грудью, себя самого… Спрашивается, чего он так взъелся? У Ромки что, раньше девиц не было? Да были они у него. Симпатичный, веселый, умный, он всегда пользовался успехом у женщин. Хотя Андрей ему не уступал. Ходили два мартовских кота по коридорам института… И один сох по другому… Однако ЭТА Жданову не понравилась сразу. Чем именно, он и сам не знал. Тётя Интуиция кричала во всё горло: не жди ничего хорошего. Как оказалось позже, она была права… В институте эта парочка была самой обсуждаемой темой - Я бы в жизни не подумала, что Ромка может так попасться… - Нет, ты видела, как он на неё смотрит? Восторг просто немой. - Думаешь, у них это серьезно? - Вот увидишь, Катька его точно в ЗАГС затащит… - Да не… Он же не дурак. Слушалось со всех сторон. Жданову казалось, что он видит дурной сон и никак не может проснуться. Это просто не укладывалось в голове, чтобы Малиновский - тот еще ловелас, и эта мышь библиотечная, пусть и красавица могли вот так взять и сойтись. Лед и пламя… Так не бывает! Но реальность свидетельствовала об обратном. Бывает. И еще как! Эта парочка бегала вместе на пары, о чём-то шепталась, обменивалась конспектами, ходила гулять в парк и готовилась к проекту. Два отличника … А Жданов, наблюдая за ними, задыхался в бессильной злобе. Он снова начал курить, хотя год назад бросил. Подрался с какими-то хулиганами, спасая честь девушки… И в награду получил ночь. Тьфу, вспомнить противно. Хулиганы были пацанами лет 16, девушка разукрашенной профурсеткой, а про ночь даже говорить не хочется… Детский сад, одним словом. Зима кончилась, и весна постепенно набирала обороты. Каждый день Жданов видел одно и то же: Мышь и Ромку, Ромку и Мышь. Они почти всегда ходили вместе, порой что-то бурно обсуждали, спорили до хрипоты, чуть ли не дрались. Занимались, целовались, обнимались, наверняка, оставались надолго наедине, и совсем не замечали его… Хотя нет… Порой Катя недоуменно хмурилась, поймав на себе его тяжелый взгляд. Жданов на стенку лез от ревности, но сделать ничего не мог. Не закатывать же истерики и сцены ревности. Бред какой-то! …- Сдал? - волновалась толпа за дверью. - Нет…- уныло отвечали обычно. И несчастным студентам становилось всё хуже и хуже. В аудиторию решительно вошёл Ромка, ободряюще подмигнув Кате. Уже минут через двадцать он почти выбежал обратно и молча показал зачётку, где красовалась задиристая «пять». Мышь порывисто его обняла и скользнула в открытую дверь. Вырвалась из цепких лапок преподавателя только через часа полтора. По щекам текли крупные слёзы. - Завалил? – удивлено вскинул брови Малиновский. Катя покачала головой и сквозь всхлипывания призналась - Четыре. Ромка улыбнулся и прижал её к себе. - Дурочка ты моя, - он взял ее за подбородок и поцеловал в губы – всё замечательно! Наблюдая за этой сценой, Жданов почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, и поспешил отойти подальше от шумящей толпы студентов… - Ай, - Катя едва успела отскочить от резко распахнувшейся двери аудитории. - Извините…Катя? Что ты тут делаешь? - Андрей договаривался о пересдаче, и встретить в это время в пустых коридорах Мышь совсем не ожидал. На удивление Ромки поблизости не было. - Заходила за книгой. А что? - А где… Роман? - Без понятия, – пожала Катя плечами. - Я же не слежу за ним. Я пойду? - она не верила Жданову. В нём было что-то настораживающее. К тому же эта странная выходка: ворвался в спальню, орал, чуть ли не с пеной у рта. Ревнивый муж. Ей Богу… - Подожди. Надо поговорить. Катя, тебе Рома нравится? - Ну что ты, как можно? Где уж нам, серым да убогим, оценить его? - в голос чуть-чуть сарказма, чтобы прикрыть недоумение. Андрей заметил это. Хотя, конечно, вопрос был дурацким, даже слишком. Весь институт в курсе, что они спят вместе, милуются у всех на виду, а он ей может не нравиться… Мдаа… Он сам боялся того, что собирался сейчас сделать, но чахлые остатки совести и крики рассудка были затоплены мощной волной злобы и обиды на ЭТУ… - Катя, не надо раскатывать губки. Рома не твой тип, - он по-братски обнял её за плечи. Мышь уверенно вывернулась и, улыбнувшись, спросила: - Подаришь губозакатывающий станок? Иначе я не согласная. - Сейчас я тебе кое-что объясню, и ты всё поймёшь. - Ну, попробуй. - Катя, Рома с тобой не будет долго, - Мышь попыталась что-то возразить, но осеклась. В голосе Андрея явно читалась уверенность. Какого чёрта?! - Дело в том, что… Ты только не кричи сразу. - И не подумаю. Даже в обморок не упаду. Поверь, я прекрасно отдаю себе отчет, кто такой Роман Малиновский. Ну, разве только ты скажешь, что он гей. И спит не с кем-нибудь, а именно с то... Уверенная, насмешливая речь оборвалась на полуслове. По довольному, многозначительному взгляду Жданова Катя всё поняла. Она. Попала. В. Точку. Попыталась улыбнуться, но получился лишь злобненький оскал. В глазах мелькнула обида, как у маленького ребёнка, у которого отняли любимую игрушку. Девушка порывисто отвернулась, сделала пару судорожных вздохов, а когда повернулась, то на губах сияла улыбка. - Спасибо за информацию. Кто владеет информацией, тот владеет миром. Это всё что ты мне хотел сообщить? - улыбка улыбкой, но голос чуть подрагивал. «Что же ты наделал, Жданов?» - Новостной фонтан иссяк? Всем спасибо, я свободна? - Нет. - Что-то еще? - Кать... - Я ничего Роме не скажу, - она усмехнулась, - не бойся. Мало ли почему я могу от него уйти. Правда? -Мдааа… – протянул Малиновский, окинув взглядом тень, некогда бывшую Андреем Ждановым, возникшую на пороге квартиры. -Ш-ш-шкура! -Узнал, - хмыкнул Ромка, - это обнадеживает. – Малиновский отцепил Жданова от входной двери и прошел внутрь квартиры. И тут же буквально задохнулся от стойкой смеси перегара и сигаретного дыма. - Пош-ш-шел вон! – Жданов махнул рукой и зашатался. - Обязательно, - Ромка придержал его за плечо. – Пойду, как только выполню просьбу нашего глубокоуважаемого декана. Жданов уставился на него мутным взглядом. - Установлю степень разложения тела безвременно почившего Андрея Жданова студента третьего курса. Знаешь такого? Я вот знаю… к сожалению, – Ромка убрал руку, и Жданов не в силах держаться на ногах сполз по стенке на пол. – И позабочусь об останках. Малиновский прошел в комнату, открыл балкон настежь, ибо что-что, а уж задохнуться в его ближайшие планы не входило, и вернулся к Жданову. - Даа… На Юнону я сегодня не попадаю… Однозначно… - Малиновский огляделся оценивая обстановку, затем снял куртку и пристроил ее на вешалку. - Ну что? Приступим к реанимационным мероприятиям? – обернулся он к Жданову. Тот не ответил, продолжая пялиться, на то место, где недавно стоял Ромка. - Молчание знак согласия. Следующие полчаса Малиновский, засунув Жданова в душ прямо в одежде, отливал его ледяной водой, поминутно рискуя получить по морде. Спустя минут 20-30 Жданов притих и взглянул на Ромку вполне осмысленным взглядом. Изрядно вымокший Малиновский выключил воду и глубоко вздохнул. Жданов прислонился к стенке и провел рукой по лицу. - Я пойду, кофе сварю, - Ромка бросил душ на дно ванной и вышел… …- Пей, - Ромка сунул Андрею дымящуюся кружку с таким видом, словно надеялся, что, выпив, он упадет замертво. Андрей молча взял кружку и сел к столу. Ромка вернулся к прерванному занятию: выгребанию из всех углов пустых бутылок и другого мусора. Затем принялся перемывать посуду, ни разу не взглянув при этом на Жданова. - Ром… - начал было тот, но, оценив с какой скоростью, Малиновский швыряет тарелки в шкаф, решил, что благоразумней будет заткнуться, и дать Малиновскому возможность сделать все, что он сочтет нужным… - Так… - Ромка обулся и остановился на пороге гостиной – Если завтра ты не доползешь до института, следующая остановка будет военкомат. Можешь не провожать. - Ромка! – Жданов вышел в коридор и встал между Малиновским и входной дверью, преграждая ему путь. - Был да весь вышел! Дай пройти! - Ром! Ну, хочешь, врежь мне! – Жданов потряс его за плечи. - Отвали! – Малиновский вывернулся и взялся за ручку двери. Но открыть дверь он не успел. Андрей схватил его за плечи, прижал к стенке и, не дав опомниться, впился в губы...
Чертята: Так… - Ромка обулся и остановился на пороге гостиной – Если завтра ты не доползешь до института, следующая остановка будет военкомат. Можешь не провожать. - Ромка! – Жданов вышел в коридор и встал между Малиновским и входной дверью, преграждая ему путь. - Был да весь вышел! Дай пройти! - Ром! Ну, хочешь, врежь мне! – Жданов потряс его за плечи. - Отвали! – Малиновский вывернулся и взялся за ручку двери. Но открыть дверь он не успел. Андрей схватил его за плечи, прижал к стенке и, не дав опомниться, впился в губы... В первый момент Малиновский замер от неожиданности, а потом попытался вырваться. Резким движением он рванулся назад. Жданов, ожидавший подобной реакции, сильнее прижал его к себе. В результате, Малиновский почувствовал, что теряет равновесие, поскальзываясь на им же самим недавно вымытом полу. -Пусти!!! Жданов ослабил хватку, и Ромка соскользнул на пол к ногам Андрея, довольно сильно стукнувшись затылком об обувную полку. В голове глухо зазвенело. Изображение стало меркнуть, расплываться, а потом и вовсе двоиться. - Жданов… с**ка… - Рооомк… - Андрей вышел из оцепенения и протянул Роме руку, но тот ее оттолкнул. - Оставь меня в покое, - вокруг все плыло. «Только б не сотрясение». Вот так и сидели. Рома закрыл глаза и мысленно проклинал всех и вся. Особенно доставалось Жданову. «Гормонально неуравновешенный псих, с садистскими наклонностями…». Андрей же чувствовал себя полным идиотом. Получалось, что именно он приложил Рому головой о полку. «Поцеловал. Придурок!». Как-то само собой пришло понимание того, что он все-таки добился того, чего хотел. Ромка больше не уйдет. Но вместе с ним возникло отвращение к себе. Наверно, вот про такие случаи и говорят: иногда лучше проиграть, чем выиграть. Сколько времени они так просидели, не известно. Может быть час, а может минут десять. Наконец, Ромка встал, разулся, прошел в спальню и лег на кровать, устремив невидящий взгляд в потолок… - Палыч, еще б чуть-чуть и ты сел, - Рома поднялся с постели и подошел к серванту. - За что? - Жданов потянулся. Его улыбка сейчас больше всего напоминала улыбку обожравшегося до неприличия хозяйской сметаны кота, причем не получившего за это по шее. - За убийство по неосторожности. - Я нечаянно. И потом, ты же сам орал «отпусти»… - Смотреть надо, куда людей роняешь, - проворчал Малиновский, обследуя содержимое серванта на предмет чего покрепче. - Что-то полчаса назад ты так не возмущался, - хмыкнул Андрей. - Полчаса назад у меня мысли были как в том анекдоте. Жданов заржал. - Все внизу? Малиновский взглянул на него и покачал головой. - С кем я связался... Я так понимаю, что про запасы спиртного тебя сейчас спрашивать глупо? - А зачем тебе? - Баланс хочу восстановить, - Малиновский сделал неопределенный жест рукой, - в атмосфере. - Не знаю... На кухне посмотри. Малиновский вышел. Через минуту послышался звон посуды и хлопанье дверок. Жданов упал на спину, раскинув руки, и блаженно улыбаясь. Ромка вернулся с початой бутылкой виски и двумя чайными чашками. эта его привычка: пить все из чашки, обычно сильно раздражала Андрея, но сейчас он был готов простить и более серьезные вещи. Ромка присел на край кровати и наполнил было обе чашки до половины, но взглянул на Жданова и перелил все в одну. - Обойдешься, - он поставил бутылку на пол и устроился поудобнее. - Знаешь, за общение с тобой молоко за вредность давать надо. Мало того, что у меня после твоей тумбочки шишка здоровая, так еще и похмелье завтра замучает. - А ты не пей. Малиновский как-то странно взглянул на него. - Я не то, что выпью. Я напьюсь. Уснули они только на рассвете, а уже в девять Жданов подскочил как ошпаренный от звонка матери, сообщившей, что она уже прилетела и скоро будет дома. Уже через полчаса следы творившегося в квартире в последние дни безобразия были по возможности уничтожены. Но ситуация сильно осложнялась тем, что Малиновский категорически не желал просыпаться, хотя скорее всего просто был не в состоянии это сделать после бессонной ночи и выпитой-таки бутылки виски. - Малиновский, ты просыпаться собираешься? - Андрей уже минут десять пытался его добудиться. Тот отмахивался, ругался, ворочался, хватался за одеяло, смешно хмурился и никак не мог вырваться из объятий Морфея. - Иди…куда-нибудь… в институт…там… - Рома, мама приехала, скоро здесь будет… Рооом… Что ж ты со мной делаешь?! Рома!!!!... Так, я перехожу к водным процедурам. - Ммм? - раздалось из-под одеяла. - Я пошёл за водой… - Ммм!!! - Я уже ушёл… Действительно, Андрей пошёл за водой. Нет, вылить на Ромку кастрюлю ледяной воды он был, конечно, не способен. Мешала элементарная жалость. Тем не менее, он принёс стакан холодной воды и, резко отбросив одеяло, вылил на голову Малиновского добрую половину… Как же орал и матерился Роман… За несколько минут Андрей узнал о себе так много нового, сколько не узнал за всю жизнь… К моменту появления Марго они уже стояли на пороге и, наскоро поздоровавшись с матерью, Андрей умчался вниз по лестнице, увлекая за собой Малиновского. В институт они безбожно опоздали… До конца пары решили посидеть в коридоре. Жданов с улыбкой наблюдал за отчаянно зевавшим Ромкой. - Андрей, ты сегодня завтракал? - неожиданно спросил Малиновский. - Нет, а почему ты спрашиваешь? - Ты на меня смотришь, как на гастрономический деликатес. Меня есть нельзя, я единственный ребёнок в семье. Раздался звонок, и Малиновский чуть не взвыл в голос. Вместе со всеми вышла бледная и какая-то чересчур серьезная Мышь. Холодно взглянула на Жданова, которого все приветствовали и интересовались, где он пропадал, и ушла куда-то. Рома только недовольно хмыкнул…
Чертята: 12 - А ты не боишься, что он начнет умирать по кусочкам? Дааа… Как странно порой поворачивается жизнь! Когда-то Палыч порядком испортил Мыши жизнь, с виртуозностью слона в посудной лавке объяснив ей, что есть что в этом мире. А теперь она еще о нем и беспокоится, причем абсолютно искренне. И в этом вся Катька, если она любит, то ЛЮБИТ, если прощает, то за все… До донышка… Лучшего друга, чем Мышь, просто нет в природе… Но и более беспощадного врага, впрочем, тоже… А это ее вечное «Клин клином вышибают»? Ой, как они когда-то все из-за этого нахлебались! Как говорится, мало не показалось… Никому… *** - Нет, ребят. Мы к Катьке на девичник. А то замуж она вышла, а нас не собирала… Так что простите, мы сегодня заняты, - девушки хихикнули и убежали чистить пёрышки. Толпа «кинутых» парней глухо заворчала: вечер грозил провалиться. А Малиновский, застыв, как статуя, пытался осмыслить новость. Но три, казалось бы, таких простых слова, никак не желали складываться в одно предложение… Катя. Вышла. Замуж. Хотя нет, не так… ЕГО Катя вышла замуж! За кого, когда, почему… Нет, сам бы он на ней не женился, но маленький злобный червячок, именуемый ревностью, больно грыз где-то рядом с сердцем. Малиновский чувствовал себя собакой на сене. Не нужна ему Катя, она всё знает, её всё устроило, она только улыбнулась. А вот теперь стало очень обидно, что она вышла замуж. И почему-то подумалось, что сделала она это нарочно. - Ну что, Ром, поехали? Ауу! Земля вызывает Малину! Малина, ответьте! - Андрей обеспокоено помахал рукой перед замершим Романом. Жданов как-то сразу понял, почему напал столбняк на друга. Понял и внутренне напрягся. Ещё одного загула после похождений Малиновского его печень просто не выдержит. - А? Да, поехали. Спустя всего три недели судьба предоставила ему возможность вдоволь налюбоваться на счастливого соперника. - Сучка! - здоровенный детина с размаху влепил пощёчину миниатюрной девушке. Она всхлипнула и схватилась за щёку. Свет от уличного фонаря падал на них так, что Малиновский не мог разглядеть их лиц. Но в девушке чувствовалось что-то очень знакомое. - Мразь! - она повернулась спиной к амбалу и собралась уйти. Малиновского, как током ударило: это была Катя. - Я тебя отпускал?! - вновь взревел урод и, схватив Катерину за запястье, потянул к себе. Она вскрикнула от боли и попыталась вырваться. Но безрезультатно, силы были слишком неравными. Рома рванулся к ним. Хотя, сказать честно, даже он рядом с этим баскетболистом казался просто недомерком. А маленьким Малиновский не был. - Сейчас отпустишь! - Ба! Какие люди! Голубой щенок спешит на помощь! - амбал заржал. Катя покраснела и опустила глаза. Малиновский, раздираемый злостью и ревностью, смысл услышанного осознал не сразу. А осознав… - Рома, нет! – Катька буквально повисла на нем, в отчаянной попытке предотвратить неизбежное. – Давай, ты пойдёшь и не будешь вмешиваться в наши семейные дела. Со своим мужем я разберусь сама, правда, Лёнчик? - она попыталась улыбнуться мужу. Попытка не пытка. Обреченная жертва наверно и то улыбнулась бы оптимистичней. От затравленного взгляда Катькиных глазищ Ромино желание врезать этому недоумку стало просто нестерпимым… Врезать за все … За ее страх, за то что сам чувствовал себя последней дрянью, толкнувшей ее в объятья к этому… Утром злой, как черт, Палыч забрал его из отделения милиции, вручив стражам порядка энную сумму… И пошло-поехало… То ли это действительно была судьба, то ли он сам подсознательно искал с ними встречи, но Малиновский постоянно сталкивался с Катей и ее мужем. И редкая из этих встреч не заканчивались скандалом или дракой. После чего они, как правило, оказывались в милиции, а Жданов получал возможность совершенствоваться во владении матом… Поначалу Катька была категорически против его вмешательства в свою жизнь, но спустя некоторое время Ленчик обнаглел вконец... Не раз и не два Малиновский срывался ночью по звонку Кати или ее сердобольной соседки спасать непутевую подругу от жестокой расправы и возвращался домой под утро с боевыми отметинами. Жданов, снова обосновавшийся у него, выдавал длинную нецензурную тираду на тему, как его это всё достало, и уходил в институт, громко хлопнув дверью. Ситуация, конечно, была мягко, говоря странная… Но вот чего Роман не мог понять до сих пор, так это поведения Валерия Сергеевича, закрывавшего глаза на хамское поведение зятя. Хотя, зная Катю, можно предположить, что всю правду о своей семейной жизни она родителям вряд ли рассказывала. А потому Ленчик продолжал оставаться любимым зятем и «настоящим мужиком». Роман же именовался двусмысленно «этот». «Этим» он и остался до сих пор. И если Валерий Сергеевич и пускал его на свой порог, то только из нежелания ссориться с дочерью… Зачем Катька рассказала мужу правду об их разрыве, она и сама толком не могла сказать. А тот в задушевной беседе поделился информацией с тестем. Приговор Малиновскому «настоящие мужики» вынесли окончательный и безоговорочный... *** - Так Вам куда? - А? – Малиновский вздрогнул и вернулся в реальность. - Куда Вам? – повторил свой вопрос таксист. А действительно, куда? Домой? Там уже наверняка Жданов. Видеть его сейчас Малиновскому совершенно не хотелось. К Катьке? Нет, она, конечно, примет, но на разговор по душам его сегодня точно не хватит. Чуть помедлив, Роман назвал гостиницу и снова погрузился в свои мысли… *** В тот год Жданов надумал взяться-таки за учебу. Так как предыдущие 14 лет он успешно избегал этого занятия, то сейчас оно ему давалось ой как не легко. Настроение ему это, само собой, не улучшало. И вид Малиновского, который был вечно какой-то слегка побитый, замотанный и нервный, тоже не особо радовал... Ближе к зимней сессии обстановка в их квартире была далека от идеальной. Жданов, прикладывавший поистине титанические усилия, чтобы получить приличные оценки, раздражался по поводу и без. И уже не раз Малиновский был близок к тому, чтоб быть выгнанным из собственной квартиры за несоблюдение драгоценной тишины. Приходилось ходить на цыпочках. И спать на диване на кухне. Вот с какой стати? Один раз, когда Рома попробовал намекнуть, что Жданов мог бы и к родителям поехать, у них-то звукоизоляция прекрасная, сразу же нарвался на скандал. Андрей потом ещё и обижался. Вот так и жили. Всё было подчинено учащемуся Жданову. Рома искренне не понимал, почему для того, чтобы получить три или четыре, надо так мучиться?! Дело же выеденного яйца не стоит, а тут такие жертвы, причем с его, Роминой, стороны. Но что поделаешь, у каждого свои тараканы в голове... А Катькина семейная жизнь между тем становилась все экстремальнее. Малиновский уже кожей чувствовал приближение кровавого финала и невольно гадал, какая роль в нем уготована ему, но… Все произошло как-то на удивление мирно. Насколько, конечно, оно могло быть мирным в той ситуации… - Доигрались. Завтра он пойдет к моему отцу, а потом начнется. - Катя покаянно опустила голову. – Прости меня… - Все нормально, - он протянул к ней руку и поправил выбившуюся из прически прядь, - Вот твой папа это хуже. - Продолжил, улыбнувшись. - Будут мне бить морду за разрушенное семейное счастье доченьки долго и тщательно. Глядя на него, Катя тоже невольно улыбнулась, хотя ситуация была далеко не смешная. В тот вечер Катя в очередной раз позвонила и судорожно всхлипывая, попросила приехать, потом в трубке послышался звук падения чего-то тяжелого. Когда приехал к ней, скандал приобрёл вселенские масштабы. Лёнчик напился и стал совсем неуправляемым. Похоже, Катя ему отказала, и он, естественно, взбесился. Итог был плачевным... На скуле Малиновского красовалась яркая ссадина, были разбиты губы, долго шла кровь из носа. Но надо признать, что Ромка отделал ее благоверного не меньше. Дело не кончилось убийством только благодаря вмешательству соседей.. Девушка вздохнула и спохватилась, что надо бы промыть ранки. - Ну, вот зачем ты опять вмешался? Не надоело? - А что, надо было позволить твоему благоверному руки распускать? К тому же, ты сама позвонила. Айййй - он болезненно поморщился: рану защипало. - А если б он тебя сильнее измордовал? - она заботливо подула на ранку. В этом было что-то романтичное. Хотелось быть храбрым, сильным, мужественным рыцарем, защищающим прекрасную даму… Из сказки возвращало лишь осознание того, что за стенкой пыхтит над конспектами Жданов. Желания стать участником второго скандала за вечер, на этот раз уже в своем «дому», Малиновский не испытывал, а потому отогнал «вредные» мысли подальше. - Так ведь не измордовал. - Это тебе повезло просто. Он же здоровый, как бык. И больной на всю голову. Хотя у вас это общее. - Ай! Больно! - Больно ему… Веди себя достойно… Со Ждановым спишь, а от перекиси плачешь… - Каать… - Хорошо, не буду больше. Минуты две она молча обрабатывала его ссадины, а потом вдруг сказала: - Спасибо тебе. Они пытались говорить шёпотом, чтобы, не дай Бог, не нарушить покой Андрея, но, как всегда, не получилось. А, может быть, Жданова просто распирало любопытство, о чем они там шушукаются. Но ведь он никогда в этом не признается... Он появился в ванной злой, как сто чертей. - Я вас просил потише?! - начал было он и как-то сразу осёкся. Видок у этой парочки был тот еще. Разукрашенный синяками и ссадинами Малиновский. Растрепанная Катя. - Просил. Палыч, мы сейчас уйдем... куда-нибудь. - Да. Мне вещи надо забрать. Катя как-то очень доверчиво прижалась к Малиновскому. Жданов напрягся, но промолчал. Уставший Роман даже не обратил внимания. - Надо... Только я не представляю, как. - он нагнулся над раковиной и засунул голову под кран. - Может, шут с ними, с вещами? - Бля, прям детский сад какой-то! - Угу… Конечно! Пойди сам попробуй сначала, - огрызнулся Малиновский. - А что тут пробовать? – пожал плечами Андрей. - Сходи, блин, узнаешь! - И схожу! - Давай-давай. Родина тебя не забудет! Тебе фотку на памятник ту, прошлогоднюю? - Очень смешно. Андрей вышел из ванной, прошел в коридор, обулся и покинул квартиру. Катя с Ромой переглянулись. Неужели правда пошел?! Псих! Жданов вернулся через два часа, молча бросил на пол сумку с Катиными вещами и ушел в комнату, закрыв за собой дверь… На этом Катин брак закончился…
Ангел: Чертята ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!!! Я уже говорила и ещё скажу: "Мне нравиться" А почему я на офе. не нашла ваш фанф?
Чертята: Он там есть.... Но шпрятан
Ангел: Чертята пишет: Он там есть.... Но шпрятан Понятно. Я даже не знала что есть скрытые разделы
Ангел: Чертята а прода когда будет?
Чертята: Cкор
Чертята: 13 - Нет, Кира, я сегодня не приеду… Да, Кира, у меня проблемы… Большие проблемы! Нет, ТЫ мне помочь никак не можешь! В трубке послышался не то сдавленный всхлип, не то вздох. Господи! Ну что он делает?! Осталось только еще в открытую сказать, что она - камень на его шее! А ведь ей сейчас так же плохо, как и ему. Если не хуже. Он-то хоть знает почему, за что. А она? Она просто любит Андрея Жданова, успешного бизнесмена и завидного жениха. И не ее вина, что человека, за которого она собирается замуж, на самом деле не существует. Что он всего лишь фантом, миф, маска, за которой живет совсем другой человек. Который вряд ли впишется в ее представления о жизни и, о котором ей лучше не знать никогда. - Прости, я просто устал. Навалилось все как-то разом… Нет, не сержусь… И я тебя… Жданов выключил телефон и бросил его на соседнее сидение. Но почти тут же снова взял в руки и набрал номер Малиновского, наверное, уже в сотый раз за вечер. - Абонент временно не доступен, или находится вне зоны… Спасибо! Он уже это понял! Часа два назад! Жданов снова отбросил телефон и откинулся на спинку сиденья. Где же он может быть? Дома? Маловероятно. Хотя… У Кати? Она еще в офисе наверное … В баре? В клубе, каком-нибудь? Вряд ли… Самочувствие у него сейчас явно не подходящее для такого времяпрепровождения. С другой стороны, что он знает о его самочувствии? Как оказалось, ничего! Впрочем, как всегда. Скорее камень заговорит, чем Малиновский сознается, что ему плохо и его все достало. В этом плане у Ромио только два состояния или непроницаемая веселость или бурная истерика. Но хочется верить, что последняя стадия еще не наступила. Иначе у него действительно БОЛЬШИЕ проблемы… Так, Жданов, прекрати себя накручивать! Ну, что такого произошло? Поезд с рельс сошел что ли? Ну, психанул человек! Бывает… Имеет право в конце концов! Сидишь тут гадаешь на кофейной гуще, блин! Дома, не дома… Так! Всё! Задвинули панику! Это мы всегда успеем. Жданов выпрямился, повернул ключ в замке зажигания, резко крутанул руль, пересёк две сплошные и помчался к дому Малиновского. Знакомые повороты, улочки, чуть ли не кабаньи тропы… Вот. Дорогой, престижный дом. Двадцать шесть этажей. Консьерж благодушно кивнул и вновь углубился в чтение какого-то журнала. Волнения почему-то уже нет. Наверняка, Ромка там. Сидит, что-то читает. Скорее всего, о Дон Кихоте. Господи, как он ненавидел эту книгу! И эта любимая Ромина фраза о том, что жить с ним, это всё равно, что бороться с ветряными мельницами. Глупо и тяжело. Однажды он даже выбросил потрепанный томик Сервантеса, но… Малиновский ничего не сказал, просто пошел и купил новую книгу… Только Ромка не прав, и сейчас он ему это докажет. Открыл своими ключами, окликнул хозяина. Ответом послужила тишина. - Роман!!! И снова тихо. И снова прибежала подлая Паника. Так мечется раненый зверь. Он ошибся. Что-то действительно изменилось. Малиновский бросил всё. И снова за стеклом мелькают огни ночного города. Искать. Обязательно надо найти. Чёрт побери!!! В Москве живёт 12 миллионов человек. Как можно найти иголку в стоге сена?! Можно! Если захотеть… - Катя! - Жданов, ты очень не вовремя! Почему ты вечно мешаешь мне устраивать личную жизнь? - Мышь, мне некогда… Ромка не появлялся? - Нет! Я, кажется, уже говорила, что не знаю где он! И тебе искать не советую! - Катя отключилась. Ладно, справимся своими силами. *** Жданов припарковался у какого-то серенького дома, вышел из машины и с удовольствием потянулся. Места-то знакомые, прямо-таки до боли знакомые. Когда-то давно, ещё в ясные студенческие времена здесь неподалёку, в одном уютном баре, они с Малиновским могли сидеть часами, играя в увлекательную игру «До первого хрюка». «Ну да, точно. Вот эта улица, вот этот дом. Пойти что ли? Проветриться?» И он пошёл, привычно махнул на проблемы рукой. «Никуда этот Ромка не денется, у него этих побегов уже было штук пять, не меньше. Больше, чем на неделю, его затворничества обычно не хватало. Побегает и вернётся» Бар нагнал ностальгию, и Жданов заказал какое-то невообразимое пойло. Тут его взгляд зацепился за надпись «Гостиница». «Что за бред? Какая гостиница? Тут её отродясь не было..» - Молодой человек, - обратился он к бармену, - здесь есть теперь гостиница? - Да, в соседнем подъезде обосновались, уже года два как. - Ну, надо же…. В соседний подъезд он не бежал - летел, сметая всё на своём пути. Вероятно, напугал девушку администратора до смерти. - Да, только сегодня заселился… 312 номер, - пролепетала бледная, как полотно девица. Андрей перевёл дух только у двери 312 номера. Откашлялся, отдышался и вежливо постучал. - Ром, открой, это я… Неважный стратегический ход… Малиновский, разумеется, не открыл. И что теперь делать прикажете? Андрей постучал понастойчивее, и уже гаркнул во всё горло: - Роман!!! Ну, сколько можно надо мной издеваться?! Никакого эффекта. Черт!!! Ну, не выбивать же эту дверь, в самом деле! В итоге он простоял под дверью минут пятнадцать, пока ему не удосужились открыть. - Чего орём? - дверь резко распахнулась, и Жданов, прислонившийся было к косяку, чуть не упал. - Ты не открывал, - ответил Андрей возникшему в проеме Малиновскому. Тот стоял бледный, как полотно. В руке почти пустая бутылка шампанского. И, наверняка, уже не первая. «Мда… Всё-таки пьяная истерика. А я так надеялся, что всё будет легко и просто». -Я тебя полночи искал. - Зря, - Роман держал в здоровой руке почти пустую бутылку шампанского. - Почему? - Потому, что я не хочу тебя видеть. Они стояли вот так вот, борясь взглядами долго, минут пять, не меньше. Первым сдался Роман, отвёл глаза и отошел в сторону, впустив Андрея в номер. Комната была идеально убрана. Только немного смято покрывало на кровати. Это у Малиновского, который за минуту устраивал безумный бардак везде! - Так что ты там кричал про издевательство над тобой? - Роман сел в кресло и снова приложился к бутылке. - А разве ты не издеваешься? Я потратил море времени и нервов, чтобы тебя найти! Может, объяснишь, что, чёрт побери, происходит? - Да ничего не происходит Должен же я иногда отдыхать. Я в отпуске не был лет… да я от тебя ни разу не отдыхал, - он как-то очень быстро нашёл ответ и закрыл глаза. - Мог бы хоть Катьке сказать, куда ты, - обиженно пробормотал Андрей. - Если б я ей сказал, ты бы приехал ещё быстрее, - парировал Малиновский и сделал ещё один глоток. – И потом, я сам не знал, что буду делать. - Слушай, Ромк, сейчас и так всё не фонтан, а тут ещё ты мне своими претензиями жизнь отравляешь! - взорвался Андрей. Повысил голос и тут же осёкся. - Я уже не раз предлагал такой вариант, когда я перестаю отравлять тебе жизнь. - Что ты всё передергиваешь? Я хотел сказать, что… - Жданчик, я тебя знаю уже…. Столько не живут, сколько я тебя знаю. Ты всегда говоришь именно то, что хочешь сказать. - Ром, у меня там Кира бесится, у меня свадьба через… «Молодец, Жданов, пять баллов. Это ты ТАК его возвращаешь. Можешь прямо сейчас поставить себе памятник…И вашим отношениям… Посмертно!» - Так что ты сидишь?! Давай, беги к своей невестушке, как же она без Андрюши будет? Андрюша, он же у нас рыцарь без страха и упрёка! Только вот вместо того, чтобы с ней спать, он приехал к пьяному голубому другу! И это его гнетёт и гложет!! Друг – он же для фона нужен, как запасной аэродром, зачем столько сил тратить на него? - Роом, - умоляюще протянул Жданов. Куда там! Его слабый «вяк» Рома даже не заметил. - Ты не замечал, что у тебя любимое местоимение «Я»? Вот лично я, Роман Малиновский, очень редко слышал местоимение «Ты» - Ты не прав… - Андрей, я прав, к сожалению, я прав. И ты это прекрасно знаешь. Ты получил игрушку в золоченой упаковке и был безумно счастлив. А вот потом, когда упаковка облезла, и игрушка стала барахлить, ты бросил ее в дальний угол. - Рома… - Что «Рома»? Разве я не прав? Ответь самому себе, - он сделал ещё один глоток. Судя по всему, шампанское кончилось, и Малиновский посмотрел на бутылку как-то очень грустно, - это бракованное шампанское. Оно меня не радует… От былого запала не осталось ни следа, Малиновский задумчиво разглядывал бутылку, а Андрей пытался осмыслить, неужели он, действительно такая сволочь… Выходило, что да…. - Извини, - пробурчал он. Роман недоумённо поднял голову и переспросил: - Ты что-то сказал? - Я извинился. - Я знал, что надо меньше пить…. - Я серьёзно. - Опять «я»? - А что я должен сказать?! - теперь уже взбеленился Андрей. - Сначала ты говоришь, что я скот, а потом, когда я пытаюсь извиниться, ржёшь!!! - Какой же ты дурак, Жданов, - неожиданно улыбнулся Роман. - Какой есть… Ром, ну вот что ты здесь делаешь? - Отдыхаю, - огрызнулся Малиновский и снова опустил голову. - Дома нельзя отдыхать? - Нельзя. - Ромк, ну что с тобой сегодня? - он осторожно сделал шаг, боясь, что Малиновский растает в воздухе. Рома не растаял, но настороженно взглянул на него. - Со мной всё в порядке, - опять коротко ответил Роман. Андрей сделал ещё шаг. - Да, я знаю, я скотина. Ну, виноват. Обещаю исправиться. Только, если ты мне поможешь в этом. - Не подлизывайся. - А я не подлизываюсь, я правду говорю, - ещё шаг, - я правду говорю. Ромк, я разучился без тебя жить. У меня не получается. Такое ощущение, что мне руку отрывают, когда ты уходишь. - Люди и без рук неплохо живут. - Я серьёзно. Ром, я не умею. - Научишься. Он резко поднялся, и они с Андреем практический столкнулись носами. Жданов сделал последний шаг и оказался совсем рядом с Ромой. «Была не была… Пошло оно всё к чёрту!» - Нет… - упрямо выдохнул Андрей, а навстречу ему почти сразу, эхом: - Ну и не надо… - Андрей, не надо… Это не самая хорошая идея… - сделав над собой нечеловеческое усилие, Малиновский заставил себя оторваться от этих манящих и обжигающих губ, - я не хочу… Но это были только отголоски подавленного бунта. Мозг уже одурманен желанием. Жданов понимающе улыбнулся и, наклонившись к самому его уху, прошептал: - Не умеешь ты врать, Малиновский. Никогда не умел… Он коснулся губами Роминой шеи. Как обжег. И от места «ожога» по телу волнами распространилась дрожь, передалась другому, как электрический сигнал по проводам. «Нет! Надо остановиться! Так нельзя! Все начинается сначала, те же круги мытарств и маеты… и никакого света в конце тоннеля». А Андрей тем временем отодвинул ворот его рубашки и коснулся губами плеча. Малиновский почувствовал, что «плывет». И сил на сопротивление не осталось. Да и желания что-то делать тоже. «А собственно, почему нельзя? Ведь даже преступники имеют право на последнее желание. Чем я хуже? Один раз, только еще один раз…» И вот он уже распростерт на кровати, а Жданов, оседлав его бедра, медленно расстегивает одну за другой пуговицы на его рубашке. Тело предательски выдает нетерпение… Жданов прекрасно осознает, чувствует это нетерпение и возбуждение, но не торопится дать облегчение. - Садииист! - простонал Роман. Жданов только зыркнул глазами и, усмехнувшись, продолжил свое занятие. «Смерти он моей хочет, что ли?!» Покончив с пуговицами, Андрей осторожно высвободил его руки из рукавов рубашки… Ему было необходимо полное обнажение, как безоговорочная капитуляция… Сейчас он не собирался терпеть никаких преград между ними… Рывком вытащив рубашку из-под Роминой спины, отбросил ее в сторону и, проведя рукой по груди друга, взялся за пряжку ремня. Он всегда с трепетом ждал этих моментов - когда Ромка приподнимал торс или бедра, помогая раздевать себя, его отзывчивое тело становилось еще более напряженным, а потом расслаблялось и окончательно подчинялось… Секунды растянулись в вечность… Малиновский уже был близок к помешательству: желание жгло адским пламенем. Еще немного, и он закричит в голос: «Возьми меня!». Чего, видимо, Андрей и добивался… Он всегда добивается своего. Окружающие предметы начали терять свои очертания, и Рома закрыл глаза, борясь с головокружением... Такое ощущение, что качаешься на волнах, и всё остальное уже неважно... (за коллаж спасибо Модной. Прим. авторов ) - Ай! - Андрей отпрянул от Романа. - Больно же! - Не сомневаюсь, - хмыкнул тот, наблюдая, как на губе Жданова выступает красная капелька. Со способностью мыслить вернулось желание наказать Андрея за недавние измывательства. - Ах, так! - задохнулся от возмущения укушенный. Роман смотрел на него, невинно хлопая ресницами. - Ну, держись! - Андрей перегнулся через Малиновского и, запустив руку в стоящее на полу ведерко со льдом, зачерпнул пригоршню прозрачных кубиков. - Нет, - нервно хихикнул Малиновский. «Самый последний раз» грозил растянуться на девять с половиной недель. - Да, Ромочка, да! - Жданов хищно улыбнулся. - Ты не посмеешь! - до него, наконец, дошло, что это будет не изысканной, растиражированной кинематографом лаской, а беспощадным мщением за укус. - Посмею, еще как посмею. Криотерапия, дорогой мой, - действенная вещь… - Андрей провел кончиками пальцев по Ромкиной щеке, потом наклонился и осторожно коснулся его губ. Ромка ответил, на миг, выпустив из поля зрения горку льда в руке Андрея. Чем тот и воспользовался, запустив руку под простыню… - Тебе надо домой, - Андрей, подперев голову рукой, наблюдал за лежащим рядом с закрытыми глазами Малиновским. Тот поморщился. - Мне и тут неплохо. - Тут я тебя не оставлю, даже не надейся. - Жданов, отстань. - И не подумаю… Тебе плохо, я же вижу… - Пожалела кошка мышку, что та отощала… - Рооом… - Жданов, я с места не сдвинусь. Андрей вздохнул, еще раз взглянул на Малиновского, и поднялся, потянув за собой покрывало. - Сейчас я приму душ, и мы уедем. Возражения не принимаются. Будешь сопротивляться, поволоку прямо так… Ответа не последовало, и Жданов, покачав головой, вышел из комнаты. Домой… Ха, теперь Жданов скорее отменит свадьбу, чем выпустит его из поля зрения, проявляя при этом самую искреннюю заботу. И с него станется утащить его отсюда в чем мать родила в случае сопротивления… Да и толку сопротивляться? Если они не уедут, то Жданов наверняка здесь останется… А потом будет за ним тенью таскаться… Плавали, знаем… Чёрт, что же делать? Ещё два дня рядом с Андреем и я рехнусь, к тому же, скоро свадьба с Кирой. А на этом мероприятии совсем не хочется находиться. Тэкс… где-то тут была бутылочка… Ага, вот она, родная моя, пузатенькая, красивая… Ну вот, жизнь налаживается. Кстати о жизни, Жданов там утонул? Хотя, это было бы неплохим решением вопроса…А что? Кире он со всеми потрохами не достанется, ты, Малиновский, жить будешь немногим хуже. Только если от тоски не свихнёшься. Свихнёшься - не свихнёшься… Господи, о чём я думаю? Вот о чём? Жданов живучий, как таракан. Это раз. К тому же, ты можешь хотя бы самому себе признаться, ты надеешься, что мир рухнет для Жданова без тебя. Это два. Хотя нет, всё-таки я устал. Устал притворяться… И молчать… устал… Я же знал, что всё это плохо кончится, что разум должен был победить. Вот он и победил. Правильно, всё правильно. Ты же всегда, Малиновский, был рационалистом. Теперь вспоминай, как это, думать головой. Может быть, получится… Ого, а бутылочка-то, случаем не волшебная? То-то меня на философию потянула, я уже высосал половину. Молодец, Малиновский. Если учесть, что ты пьёшь ещё хуже, чем думаешь… Сейчас выйдет Жданов и мыслительная деятельность кончится, так и не начавшись. Что же делать-то? Господи, ну сделай же что-нибудь! Что угодно… Пожар, наводнение, извержение вулкана… Мне всё равно! Только пусть это всё закончится! В противном случае в этой стране одним сумасшедшим станет больше. Я буду хорошим человеком. Буду бабушкам место уступать, всегда на красный свет останавливаться. Со Ждановым… спать перестану. Хотя, это вряд ли. Ну, сделай что-нибудь! Стучат? Нет, точно стучат. - Андрей!!! Я знаю, что ты здесь! Ууу… Даже так? Малиновский прислушался: в душе всё еще шумела вода. А в дверь номера снова настойчиво постучали…
Ангел: Чертята Честно признаюсь, читаю такие вещи редко. Но этот фанф мне нравится. Жду проду...
Чертята: 14 Андрей вышел из душа, обмотав белоснежное гостиничное полотенце вокруг бёдер, и замер. Посреди комнаты стояла Кира и с ужасом смотрела на развалившегося на подушках Малиновского. Судя по всему, тот успел наговорить такого, отчего невеста Жданова впала в прострацию и теперь чуть заметно покачивалась на месте. Андрей похолодел: Рома явно не прогноз погоды Кире рассказал. Воропаева перевела взгляд на полуголого Андрея и ни с того ни с сего покраснела. «Она меня ни разу не видела что ли? Бред какой-то. Кира никогда не отличалась целомудренностью». - Кира?! Девушка отпрянула, будто от ядовитой змеи, когда Андрей попытался подойти к ней, и наконец-то пришла в себя. - Что здесь происходит? - Кирюш, ты уже этот вопрос задавала, милая. Но для тебя я расскажу ещё раз. Я сплю с твоим женихом, да что уж… живу и уже довольно давно. И нам весьма неплохо вместе, да, Андрюш? Жданов молчал не в сих поверить в происходящие. - Андрей, давай всё называть своими именами. Так вот, Кирочка, могу с грустью тебя уверить, что ты совершенно не удовлетворяешь своего женишка. Хотя, с ним как в анекдоте… Знаешь? - Кира! Кира, не слушай его, он пьян! Жданов рванулся к невесте, но подлое полотенце белой волной скользнуло по загорелой коже на пол. Теперь настала очередь Жданова краснеть. Заметив это, Рома хмыкнул - И кого стесняешься? Все свои. Чего мы тут с Кирой не видели? - он пристально взглянул на старательно заматывающегося в полотенце Андрея и изрёк - можешь быть спокоен, ничего нового у тебя не появилось. Так вот, Кирюш, на чем мы остановились? Хотя ты действительно, не слушай меня лучше. А то наслушаешься. Свадьбу отменишь… А тогда ой, что будет… Жданов в отчаянной попытке заткнуть этот так не кстати открывшейся фонтан откровенности запустил в Рому подушкой. - Твою мать! Дрюсь, ты хоть иногда головой думаешь? Или как всегда? Кир, это у него всё от патологической неудовлетворенности. Но нельзя скидывать всю ответственность на тебя, я и сам виноват… Всё. Вот тут Кира окончательно пришла в себя и… рассмеялась. Андрею показалось что этот смех заполнил всё вокруг и внутри него, вытеснив всё кроме дикого желания исчезнуть … раствориться… перестать существовать… - Мразь! - Кира прекратила смеяться, рванулась, толкнула дверь и вылетела из номера. По щекам текли слёзы. Андрей испугался. Впервые в своей жизни он испугался не за себя, а за другого человека. У Воропаевой были совершенно пустые глаза. В них не было ни боли, ни слёз, ни отчаяния. Ничего. Малиновский прошёлся по душе Киры калёным железом, вытравив там все чувства. Душа умирала. - Постой! - Добился своего?! Придурок! - Андрей медленно подошёл к Роме. Бешенство - вот единственное, что он сейчас чувствовал. Он схватил Малиновского за плечи и тряхнул. Роман болезненно сморщился. - Добился. В серых глазах нет ни бешенства, ни раскаяния, ни даже боли. В них тупое безразличие ко всему. И, пожалуй, торжество. - Какой же ты всё-таки скот! Это не я эгоист, это ты думаешь только о себе! Вот так и стояли. Пыльцы Андрея даже побелели - так яростно он сжимал плечи Ромы. В сломанной руке билась боль, близкая к адской. А он всё молчал. Молчал и ждал. - Наверно, ты прав, Андрюш. Только это ты меня вернул, ты не даёшь мне уйти. Ты нуждаешься во мне. А не я в тебе. Всё. Если бы у Жданова было бы время, он, наверно, его убил бы. Но там, убегала Кира, перед которой он вечно виноват. Поэтому он ограничился всего лишь одним ударом. Кулак с размаху врезался в подбородок Малиновского. Тот сделал пару шагов назад, за что-то зацепился ногой и упал, задев больной рукой о столик. Андрей не обратил внимание на побледневшего Романа, не заметил, как упала и разбилась бутылка, усеяв весь пол осколками, он судорожно натягивал джинсы. Накинул рубашку, схватил куртку, обулся и побежал по лестнице вниз. Он прекрасно слышал, как по ступенькам цокают каблучки, услышал женский вскрик. Когда он догнал Киру, она уже сидела на ступеньках и тихо подвывала, размазывая по лицу слёзы и косметику. Увидев его, Воропаева вскочила на ноги и закричала - Не смей ко мне прикасаться! Никогда!!! Он всё-таки подошёл, резко схватил и прижал к себе. Кира вырывалась, била его кулачками, пару раз попыталась укусить. Андрей не придумал ничего лучшего, как подхватить ее на руки, и не обращая внимания на сопротивление направиться к выходу. На его счастье у подъезда как раз остановилось такси и, оттеснив выходившую из него парочку, он засунул Киру на задние сидение, сел рядом. Молодые люди сочувственно улыбнулись. Машина тронулась… Где-то часов в пять утра в небольшой, но уютной квартирее Катерины Пушкарёвой раздалась переливчатая мелодия мобильного телефона. Катя просыпалась очень трудно, ей снились какие-то отчёты, налоговые инспекции и злой, как сто чертей, Павел Олегович, грозивший стереть своего финдеректора в порошок. Вырвавшись из липких сетей сна, Катя на ощупь нашла бьющийся в истерике телефон и нажала громкую связь. - Катя, прости. Я тебя разбудил? - Ну что ты, Рома, я же не человек. Зачем мне спать ночью! - Извини. - Ром, ты по делу или соскучился? - Забери меня отсюда. - Откуда? - Катя откинула одеяло, опустила с кровати ноги и нащупала тапочки. - Отсюда. - Блин, Малиновский! Очень информативно! Где ты?! Через двадцать минут в номер Романа постучали. - Ром, это я. - Там открыто! Катя толкнула дверь, та отворилась с уютным скрипом. Рома лежал на кровати и бессмысленно смотрел в серый потолок. - Спасибо, что приехала. - Что случилось? Она села на кровать рядом с ним, наклонилась и только сейчас увидела, на его щеке фиолетовое пятно. - Кто тебя так? - Жданов. - За что?! - За Киру… Точнее… - Малиновский! Только не говори мне… - Она всё знает. Минуту Катя сидела неподвижно, потом порывисто вскочила и отошла к окну. В комнате повисла липкая как паутина тишина. - Рома, ты же обещал…
Ангел: Ромка канечно свин, но сколько можно голову в песок прятать, как страус. Чертята Спасибо.
Чертята: 15 Катя отодвинула стопку бумаг и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза. Как же спать-то хочется! Кошмар просто! Хотя почему кошмар, если она практически не сомкнула глаз этой ночью. И ладно бы, если б бессонница. Так нет же! Просто банально не дали поспать. Сначала Сергей с очередной попыткой уговорить ее выйти за него замуж. Слав богу, ей каким-то чудом удалось свернуть разговор с опасной темы. И ужин в ресторане получил приятное продолжение у нее дома. Сергей уехал в четыре, а примерно через час позвонило великое недоразумение всех врёмен и народов, в обиходе именуемое Романом Малиновским, и голосом с того света попросило приехать к нему бог знает куда. Ну, ладно. Попросил и попросил. Не в первый раз. Тем более, ему тоже не раз приходилось оказывать ей подобные услуги. Но то, что ждало ее на другом конце Москвы, как говорится, превзошло все ожидания. Да что там, повергло в шок… Слушая рассказ Малиновского, она четко поняла только одно: мир рухнул… А вот что теперь будет, и тем более, что теперь со всем этим делать, Катя не знала. Наверное, впервые в жизни… Причем, она до сих пор не поняла, что больше ее ошарашило: то что, тайное стало явным или не поддающийся нормальной логике поступок Ромы??? Добравшись до дома в седьмом часу, Катя оставила Малиновского одного, от греха подальше забрав ключи от входной двери, и поехала в офис… Весь день она ловила себя на том, что ждет грозы, в том, что она рано или поздно грянет, девушка не сомневалась. Но, вопреки ожиданиям, день прошел тихо и буднично. Ни Кира, ни Андрей в офисе не появились. Пару раз у Кати возникала мысль позвонить Жданову, и, так сказать, разузнать обстановку на линии фронта, но каждый раз она находила причины этого не делать… Девушка открыла глаза и взглянула на экран монитора. Пять вечера. А такое ощущение, что уже двенадцать ночи. Глаза просто слипаются. И спина болит. Жутко! Всё! Вызываем такси и домой! Иначе она уснет прямо здесь. И Малиновский умрет с голоду. Хотя, после вчерашнего он больше нуждается в аспирине, чем в ужине. Нет, ну какая же вы всё-таки скотина, Роман Дмитриевич! Ну слава богу, дома! Сейчас в душ и спать. И гори оно всё!... Вместе с Малиновским… Катя повернула ключ, толкнула дверь и вошла. - Рома! Тихо. «Дрыхнет, наверняка, без задних ног. Конечно, всю ночь отношения выяснял». Катя прошла в ванную - она где-то испачкала ладонь. Наверно, к машине приложилась. Стараясь не касаться ничего вокруг, девушка толкнула дверь и замерла. На полу, прислонившись спиной к белоснежной стенке ванной, сидел Роман. Он был до синевы бледен. Рядом разворошенная аптечка. Один из пузырьков был открыт и распавшиеся таблетки резко выделялись на темном полу. Тут же стояла бутылка виски, пустая почти наполовину. Катя почувствовала, как страх ледяной змейкой пробежал по позвоночнику. Она бросилась к мужчине. - Ром. Ромочка… Голова безвольно мотнулась в другую сторону. Взгляд наткнулся на этикетку открытого пузырька, и Катя чуть не вскрикнула. - Нет. Ром… Алкоголь. Снотворное. Пол банки, не меньше. Нет… Неправда… Ей кажется… Это сон, просто кошмар … Сейчас она проснется и всё… По Катиным щекам бежали слезы, но она этого не чувствовала. - Рома!!!
Чертята: 16 - Муж? - А? - Катя вздрогнула и подняла глаза, рядом с ней стояла молоденькая медсестра. - Выпейте, - девушка протянула ей стакан. - Он ваш муж, да? - Нет… - Катя покачала головой, - друг… близкий… - Красивый… Да Вы не переживайте. Вот увидите, всё обойдётся. Сергей Алексеевич - замечательный врач, он и не с таким справлялся. - Я знаю. Катя сидела здесь, в коридоре реанимации, второй час и ждала. Ждала, что проснётся в своей кровати, и всё это окажется просто ночным кошмаром… сном… Ну, не мог Ромка ТАК! Не мог!!! Вот сейчас она закроет глаза, а потом откроет … И всё будет хорошо… Нет… Всё тот же больничный коридор, всё тот же запах лекарств… Те же часы над дверью в конце коридора, стрелки которых никак не хотят двигаться… И страх, застывший в груди ледяным комком … - Что? - Катя поднялась на встречу мужчине в зеленой больничной униформе и замерла. - Всё хорошо, - мужчина подошел и прижал ее к себе, Катя уткнулась ему в плечо и заплакала. - Ну, чего ты, - он погладил ее по волосам. - Твой Малиновский живуч как кошка! Это ж надо! Он сначала выпил, потом наглотался таблеток, а потом ещё и запил их пол литром вискаря. И при всём этом он всё еще жив! Вот я б точно умер! Кааать… Ну, Кааать… Обошлось же… - он провел рукой по её щеке, вытирая слезы. - Да, ты замерзла совсем! Пойдем ко мне… - и мужчина увлек ее за собой, не обращая внимания на удивленное лицо дежурной медсестры. - С ним, правда, всё хорошо? Ты меня не обманываешь? - Катя сидела на диване, обхватив себя за плечи, и наблюдала за тем, как Сергей засыпает кофе в кофеварку. - Да, всё с ним будет замечательно! Ромочка мне еще не один литр крови испортит… Кстати, кто это его так разукрасил? Жданов? Катя кивнула. - За очередные рога? - усмехнулся Сергей. - Не важно… - Уверена? А если они у нас с ним общие? - Кто?! - Рога. - Сережа, ты опять? Ну, сколько мне еще раз тебе сказать, что мы с Ромкой просто друзья? - А мы? - Что «мы»? - Мы с тобой кто? - Серёжа… Сейчас не самый походящий момент для выяснения отношений. Я очень устала… - А момент всегда неподходящий. Ты не замечала? Всегда есть что-то важнее. И в 8 случаях из 10 это связано с твоим драгоценным Малиновским, а если не с ним, так с твоим шефом, что, в сущности, одно и тоже. - Прекрати! - Что прекрати?! Я не прав?! Скажи мне, я не прав?! Да я могу себе хоть шею свернуть, ты и то не будешь так переживать, как сейчас из-за этого малохольного! - Серёжа! Я тебя прошу, не надо так… Понимаешь, он мне очень дорог. - Это я уже давно понял. - Он мне как брат. Я когда увидела его там… на полу, думала, с ума сойду. Я же решила, что он.. уже, - она прикусила нижнюю губку. - Исключено, мне так повезти не может… Думаю, максимум через неделю оклемается, как не странно. Хотя, чему я удивляюсь, и так всё понятно… - Ты о чем? - На собаке всё быстро заживает. - Прекрати! - Да, я не прав, собак надо любить, они хорошие. - Почему ты именно сегодня и сейчас решил вспомнить, что ты Отелло? - Не знаю… Завидую, наверно… - Мне так страшно было… Я вызвала скорую, его увезли … я сюда приехала … а мне никто ничего не говорит, и я понимаю лишь то, что у него шансов у…умереть было очень много, - она закрыла лицо руками и заплакала. - Катюш, - он понял, что сдается. Ну, не мог он видеть, как она плачет. Подошёл и прижал плачущую девушку к себе., - тише, родная, тише. Всё будет хорошо. - Думаешь? - Я в этом уверен. Я могу тебе даже пообещать. Твой Малиновский если и умрёт вскорости, то уж точно не от этого отравления. Тебе надо домой. Спать. Давай, я вызову тебе такси? - А можно я здесь останусь? - Хорошо… Какое-то время сидели молча. - Сереж, а можно… - Что? - Можно мне к нему? Глубокий вздох. - Можно… Только чуть позже, у меня сейчас обход. - Ладно. - Ну, и отлично, - легкий поцелуй в губы, - Я скоро. *** - Алло ... - Андрей... - Да? - Тебе надо приехать... - Зачем? - Ты должен с ним поговорить... - Кать, сейчас я могу его только убить. - Но... - Кать, я через два часа улетаю в Лондон... к родителям... с Кирой. Прости
Ангел: Как хорошо, что Ромка жив, а Жданов трус. Спасибо жду проду..
Чертята: 17 - Алло ... - Андрей... - Да? - Тебе надо приехать... - Зачем? - Ты должен с ним поговорить... - Кать, сейчас я могу его только убить. - Но... - Кать, я через два часа улетаю в Лондон... к родителям... с Кирой. Прости… - он нажал отбой. Отбросил телефон на кухонный стол. Потянулся за сигаретной пачкой. Черт! Последняя… Дааа… Стоило с таким трудом бросать, чтоб сейчас прикончить третью пачку за сутки… Нет! Всё! Хватит! Смятая сигарета отлетела в сторону. Поднялся и вернулся в комнату. Кира всё так же лежала на краю кровати, поджав ноги к животу и уставившись в одну точку невидящим взглядом. По щекам текли слезы. Подошел, сел рядом. - Ты точно хочешь со мной ехать? Может не стоит? - Нет, - Воропаева резко села и принялась вытирать слезы, - я поеду… Он пристально посмотрел на нее. - Пожалуйста… - она почти умоляла, - мне это нужно, понимаешь? - Зачем? - Я хочу понять… Просто понять… За что?! – она не выдержала и снова разрыдалась, закрыв лицо руками. Ее плечи тряслись. Не глядя на нее, протянул руку и прижал к себе… В самолете он не выдержал. Почти трое суток без сна и нервное напряжение дали о себе знать. Сознание потухло, словно экран телевизора. То, что они уже в Лондоне, до конца осознал только в такси. Но даже это не вернуло остроты ощущений. Все вокруг будто в замедленной съемке… Мама, целующая его … Кира, мнущая пояс плаща… Отец… - Что-то случилось? - Мы с Кирой отменили свадьбу… 18 - Ром… Ромочка, как же ты меня напугал… - Катя и смеялась и плакала, то целовала, то отстранялась, чтоб всмотреться в его лицо, - Ромка, дурачок… - обняв за шею, прижалась к нему. Стоявший поодаль Сергей, наблюдая эту сцену, чувствовал, что начинает ненавидеть всех и вся: её, себя, этого придурка… свое треклятое врачебное искусство … Ведь мог же, мог! Так нет же! Бился, как за Сталинград! Кретин! Стой теперь здесь! Любуйся! - Психиатра я вызывать не буду. - Ты о чем? - Катя удивленно посмотрела на Сергея. - Ну, вообще, положено в таких случаях. Но твоя прелесть явно успела передумать. Судя по результатам исследования, он выпил не больше восьми таблеток. Так что это скорее несчастный случай. Или еще один фокус от Малиновского. - Ты уверен? - Да... Ты его к себе заберешь или мне его в хирургию перевести? - Зачем? - Я уж не знаю, кто из вас ... Но руку вы ему доломали. Извини, я пойду, мне надо работать. Передумал… Фокус… Эти слова снова и снова звенели в ушах. Ощущение легкости, возникшее было, когда Ромка пришел в себя, стало понемногу меркнуть, уступая место растерянности и обиде… Получалось так, что Малиновский опять играл с ее чувствами, хоть и не нарочно. Пройдя немного по больничному коридору, она опустилась на скамью и, достав сотовый, набрала номер Андрея. Безрезультатно. Катя уже сама не знала радоваться ей этому или нет. С одной стороны она многое бы отдала, чтоб узнать, что сейчас происходит в Лондоне. Но с другой, она прекрасно знала, что за человек Павел Жданов. Знала, откуда растут ноги у этой свадьбы. Поэтому питать напрасные надежды, что всё обойдется, с её стороны было бы просто глупо… И всем этим они тоже обязаны Роме… Примерно через неделю Малиновского выписали, и Катя забрала его к себе. Хотя, очень хотелось отправить его в родные пенаты, и пусть делает, что хочет… Но выдержки не хватило. То, что Рома чувствует себя не важно, было видно невооруженным глазом. Вот тут для Романа начался ад. «Лучше бы я, правда, умер. На том свете вряд ли так мучают грешников». Нет, Катя не пыталась доказать, какая он скотина…Она приносила лекарства, помогала одеться, раздеться… И всё молча. Ну, почти. Дальше односложных фраз, вроде спасибо или пожалуйста, дело не шло. Пару раз он пытался завести разговор о случившемся, но она никак не отреагировала. Так любители кошек наверно ухаживают за чужим щенком. Тщательно, но безразлично. Хотя… Если вдуматься, то именно таким щенком он для неё и был. От этой игры в молчанку Малиновский уже начинал лезть на стену… Он конечно понимал, что сам виноват и не ждал, что его погладят по головке … Но не до такой же степени! Черт возьми! В конце концов, он это сделал не от хорошей жизни! И ладно бы, если бы Катя его выставила ко всем чертям! Или высказала все, что она о нем думает. Он бы ее прекрасно понял. Так нет же! Привезла к себе, ухаживает. И ни одной попытки вправить ему мозги. Предельная вежливость. Только вот выть от этой вежливости хочется… Сиди и думай. То ли она просто сдерживается, чтоб не сообщить о кошмарных последствиях его демарша, то ли махнула на него рукой, как на безнадежную скотину… Хотя, скорее всего, второе. Катька никогда особенной деликатностью не страдала. Если б что случилось, она б уже давно ему голову оторвала. Значит, ей теперь просто всё равно. А не бросила потому, что её папа учил, что раненых на поле боя не бросают. Да лучше бы бросила, ей богу! Чем так … И, несмотря ни на что, он был почти спокоен и счастлив. Жив. И это главное. Всё остальное приложится. Только поскорее бы «приложилось», иначе он скоро свихнется. Ему почти каждую ночь снилось одно и то же: он сидит на полу и глотает таблетки, а потом понимает, что умирать совсем не хочет, что, напротив, жить надо. Долго и счастливо. 19 - Больше не буду? Ну, знаешь ли! Катя, нахмурившись, просматривала черновик договора на поставки тканей, который она оставила утром на столе. На полях летящим почерком Малиновского были сделаны заметки, а на последнем листе красовалась надпись «Sorry!!! Я больше так не буду. Прости меня, Кать!» Малиновский долго ждал, когда Катя придёт мириться. А утром на кухонном столе лежал всё тот же договор, и рядом с его надписью красовалась приписка: «ответ отрицательный». - Значит, отрицательный? – он пришёл к ней сам. Катя сидела в кресле и читала какой-то журнальчик. Она нехотя оторвалась от журнал и недовольно посмотрела на вошедшего. - Да. - Могу я узнать, почему? - Легко. Я не прощаю тех, кому на меня наплевать. - Мне не наплевать. - Да что ты?! И когда Кире глаза открывал? И когда счеты с жизнью в моей ванне сводил? - Мне было плохо… - Какая же ты все-таки скотина! - Катя усмехнулась. - Вот как! А Жданов, значит, у нас святой?! - Да, святой! Потому что только святой может вынести твой непроходимый эгоизм и нежелание понимать очевидное. - Замечательно! Раньше ты с Андреем общалась только из-за меня, а теперь… - Что ты несёшь?! - А по-моему, я говорю вполне реальные вещи. Переметнулась от одного к другому! - В чём ты меня упрекаешь?! Ты мне никто. Не муж, не брат и не отец! - А может, вы с ним спите у меня за спиной? Сама ж говорила, что экзотики хочется. Нашла? - Нашла, если тебе так это интересует…Что?! Легче стало?! Да я чуть с ума не сошла, когда тебя увидела, а ты... - И когда ж это вы успели? – Рома зло прищурился. - А тебе это так важно? - Представь себе. - Тогда в Праге, на открытии магазина два года назад. - Шалава… Прав Валерий Сергеевич, шалава и есть… Отвесив ему звонкую пощечину, Пушкарева выскочила из комнаты. Катя стояла у кухонного окна, обхватив себя за плечи, и плакала… Хотя нет… слезы уже высохли. А боль и холод остались. Жуткие, нестерпимые, пронизывающие ее насквозь… Хотелось просто свернуться, сжаться в клубок и больше ничего не видеть, не знать, не чувствовать… Так больно ей не было даже после того кошмарного разговора с Андреем… Да, ей было плохо, обидно… Она злилась, даже ненавидела… Но это всё было не то, совсем не то… Сейчас боль просто придавила ее гранитной плитой… - Прости меня… Катя вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял Малиновский, глядя куда-то в сторону. - Прости меня… - и прежде чем она успела, что-либо сказать, он упал перед ней на колени и прижал ее руку к губам. – Родная моя… Хорошая… я сволочь, Кать… Он все говорил и говорил, она стояла, оцепенев, глядя в одну точку. -… Кать, - он стоял перед ней все в той же позе, так близко, что едва не касался лицом ее платья. - Встань, пожалуйста, - «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Рома обречённо встал. Она долго смотрела на него А потом обняла его за плечи и прижалась к нему, - дурак.. какой же ты дурак…
Ангел: Как хорошо, что Катя и Рома помирились Чертята Жду проду!!
Чертята: 20 Катя опаздывала. На часах уже половина десятого, а она еще не в офисе. Сначала проспала, теперь пробка эта. И, как назло, сегодня такой плотный график. Хотя, он у нее уже месяц такой. Интересно, Жданов вообще в Москву возвращаться собирается? Нет, она конечно всё понимает… Но всё-таки… Долго ей еще тащить этот воз в гордом одиночестве? А с другой стороны… Приедет он, и что? Что она ему скажет? Весь этот месяц она пыталась собраться с силами, чтоб сообщить Андрею о Ромкином отъезде, но каждый раз слова застревали в горле, стоило ей услышать его такой непривычно спокойный, лишенный каких-либо эмоций голос, в нем даже боли не было… Пушкарева, а у тебя, доведи ты своего отца до инфаркта, можно подумать, голос был бы лучше?! Сомневаюсь! Первое, на что она наткнулась взглядом, подъехав к офису, был до боли знакомый черный лексус. «Накаркала!» У Кати возникло жгучее желание уехать как можно дальше от стеклянных дверей, куда глаза глядят, но она подавила его усилием воли… На автопилоте поднялась на административный этаж. Не поздоровавшись, прошла мимо Тропинкиной и направилась в приемную Малиновского. - Так, где же ваш расчудесный шеф, Шурочка? – Андрей разговаривал с Кривенцевой. - Он… эээ… - Шурочка готова была провалиться сквозь землю, но тут к своему счастью заметила Катю. – Доброе утро, Екатерина Валерьевна. Андрей обернулся. - Привет, - Катя заставила себя улыбнуться и подойти. - Привет, - обнял за плечи и поцеловал в щеку. – Ну, и где наше чудо? Опять опаздывает? - Нет, - Катя опустила голову. Андрей нахмурился. - Что-то случилось? - Нет… Да… То есть… - Катя! - Он уехал… - Я могу его найти… Хочешь? - Катя подошла к стоящему у окна Андрею и обняла. - Знаешь… Когда отцу стало плохо, моей первой мыслью было «Свободен!». Чудовищно, да? - Просто он тебя замучил… Он не ответил, только сильнее прижал ее к себе. - И что теперь? Ты уйдешь из фирмы? - И хотел бы, но пока отец не поправится, не могу. - А как он? Вы с ним разговаривали … потом? - Нет. - Он не хочет тебя видеть? - Я не хочу… Мама просила прийти … я не смог… Я его ненавижу… даже нет… Не ненавижу… Мне противно, мерзко… От себя, от него… Если б ты видела мамины глаза, когда Кира набросилась на отца… - Не думай об этом, не надо… Ты ни в чем не виноват… - Нет, Кать, виноват… Виноват, что испугался, поддался ему… - Павлу Олеговичу трудно противостоять… - И всё-таки… Знаешь, я раньше думал, что женюсь, он получит, что хочет и оставит меня в покое. А потом понял: нет, не оставит… Он даже, когда мы приехали, попытался всё вернуть обратно. И Кира не выдержала… Сорвалась… Она ему так верила… - Кать, там из банка звонят, - в кабинет заглянула Тропинкина. - Черт! Встреча! Забыла совсем! - Ладно. Кать, я поеду… - Куда? - Домой… - Хорошо… Я позвоню… 21 Наши ссоры переходят в вечность, Сны и мысли, видимо, не те... Уходя, зажги на память свечку - Я боюсь остаться в темноте. В синем небе тает невесомо Твой искристый смех и теплый взгляд... Уходя, возьми ключи от дома - Этот дом ни в чем не виноват. Если даже ни во что не веришь, Ничего не хочешь и не ждешь - Уходя, оставь открытой дверь лишь, Как надежду в то, что ты придешь. Уходить занятье не простое... Ах, мой драгоценный человек! - Уходя, возьми меня с собою: Сменим вместе город, время, век... Две связки ключей в коридоре на зеркале … непривычный, режущий глаз порядок…. пустая ваза в гостиной… Ромка всегда говорил, что в доме две вещи всегда должными быть полными: холодильник и ваза, иначе у него возникает ощущение, что кто-то умер. И вечно тащил в дом цветы всех сортов, от которых у Андрея не редко случался приступ аллергии. Но на просьбы избавится от «веника» Малиновский бросал что-то вроде: «Ты знаешь, где аптечка». Когда он однажды не выдержал и выдал классическое «или я или это». Малиновский посмотрел на него потом на злополучную охапку сирени на столе и философским тоном произнес: «От них шуму меньше». Как же он тогда шваркнул входной дверью! От души! Да… Малиновский редко когда шел на открытое выяснение отношение, но последнее слово как правило оставалось за ним… Он принимал решение, а остальные должны были или согласится с ним или идти к черту… Включая Андрей… Он никогда не забудет тот день, на втором курсе кажется, когда стоя в очереди в столовой он вдруг услышал - Я люблю тебя. Он не видел лица Малиновского в тот момент, но готов был поклясться, что он улыбался. Чувства были разные. Был шок, была радость, была даже ненависть. Только страха не было. Может, зря? Три дня Жданов переваривал информацию, ходил будто в тумане. А потом ничего не сказал Роме. Просто прочитал в глазах Малиновского такую уверенность в правильном ответе, что даже не стал его разочаровывать. Вот так… Малиновский начал их историю, и сам же ее закончил… Как будто так и должно быть… Просто ушел, растворился… Счастливо оставаться! Жданов спал, проваливаясь в темноту без сновидений, потом просыпался и смотрел в потолок. Мысли все время возвращались к тому, что случилось в Лондоне… - Как отменили? – Марго растеряно переводила взгляд с сына на Киру и обратно, - Паша… - она обернулась к вошедшему в комнату мужу. - Так будет лучше, - подала голос Кира. - Андрей! что это значит? - Свадьбы не будет. - И кто это решил? Ты?... - … за что?! За что вы так с нами?! За что?! У Киры началась истерика и, уткнувшись ему в грудь, она разрыдалась. Отец повернулся, чтоб уйти и вдруг осел на пол… Странно, раньше он думал, что без обязательств перед родителями, перед Кирой, его жизнь станет намного легче, спокойнее. Иногда ему даже казалось, что, не встреть он однажды Малиновского, всё было бы по другому. Он искал покоя, свободы… Ну что ж теперь они у него есть… Только вот на вкус блюдо оказалось совершенно пресным. Ему казалось, что время замедлилось и теперь текло безумно нудно и размеренно. Может, это и есть его наказание за все проступки? Тишина и покой. А может Катя права, и это просто усталость? Раздался звонок в дверь. Один, второй, третий. Он не выдержал и пошел открывать. На пороге стояла Катя. Шагнув в квартиру, она опустилась на пуф и, закрыв лицо руками, разревелась. - Катя, Катерин, что с тобой? Катька?! – Андрей испугался. Мало ли из-за чего можно так рыдать. – Кать, что-то с родителями? Кать… - Почему ты трубку не брал? – немного успокоившись, спросила девушка. - Я с утра звоню! Андрей ушел в комнату и через минуту вернулся с сотовым и трубкой радиотелефона. - Разрядились. Забыл включить… Извини… - Господи, я же думала ты… - Что? - Я думала, ты… с собой… - Господи! Кать, я конечно дурак, но не до такой степени!
Ангел: Чертята Спасибо за проду!! Катю жалко, не нужен ей такой как Сергей ведь он ей совсем не верит. Классный аватор
Чертята: 22 - Как он? - Маргарита вопросительно взглянула на стоящую у письменного стола Катю. - Держится. И у него неплохо получается. - Он пьёт, да? - в глазах Марго читалась такая боль, что Кате захотелось выть. Она не могла даже представить, что испытывала Маргарита. Муж в больнице с инфарктом, а сын… - Нет, - а, может, если бы пил, ему легче было бы? Катя пыталась вызвать Жданова на разговор, но тот просто уходил. Закрывался в раковину, и выцарапать его оттуда не представлялось возможным. Её пугал его пофигизм, нежелание сделать хоть что-то. Она была уже готова нарушить слово, данное Роме, и рассказать, где искать Малиновского. Но не напишешь же ему адрес по почте. К тому же Катя сомневалась, что Жданов сделает хоть что-то. Он устал. Ко всему прочему, вне офиса его стало невозможно поймать. Как только Жданов вечером проходил сквозь стеклянные двери, он тут же становился «вне зоны доступа», и так до утра. Когда она, не выдержав однажды, поехала к нему домой, выяснилась еще более интересная вещь: с момента своего возвращения Андрей провел дома две-три ночи, не больше. И это за три месяца почти… По клубам мотается? Но в офис же трезвый приходит… Сказать, что Катя была на грани паники, ничего не сказать. Но что предпринять, она не знала. Из задумчивости Катю вывел голос Маргариты. - Катя… - Маргарита замялась. - А Вы давно знаете про…, - она запнулась, не знала, как сказать? Или стыдилась? - Месяца через два после нашего с ним знакомства. - Катя, простите, что лезу не в своё дело, но… Знаете, я всегда думала что вы с ним… - Любовники? - усмехнулась Катя. - Скажем так, мы редко переходили грань дружеских объятий, - Пушкарёва запнулась. «Поистине, язык мой - враг мой» - Извините. - Ничего. Я понимаю, - царственно кивнула Маргарита. «Королева мать, она в любых условия королева» Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Жданов. Мрачный, взъерошенный и грязный. «Только не говорите, что он провел ночь в канаве!» - Мама? - Здравствуй, дорогой, - Марго обняла сына. Андрей нахмурился и освободился от объятий. - Здравствуй. Послышался тонкий писк. - Маша, - Андрей выглянул в приёмную, - принесите молока. Если надо, Фёдора отправьте. - Зачем тебе молоко? - подала голос Катя. - Это не мне, это жертве моей бессонницы. «Совсем хорошо…» Подойдя к столу, Жданов сдвинул бумаги, вынул из внутреннего кармана куртки маленького грязного котенка и посадил его на освободившееся место. Животное неуверенно переступило лапками и глубокомысленно мяукнуло. - И где ты его взял? Явно не на выставке. - Утром выходил, услышал жалобное мяуканье. Из мусорного бака вытащил. Кот-то в пакет засунул и выбросил. Катя поморщилась - Его бы вымыть… И тебя заодно… Ладно, я пойду, дел много, - Катя вышла. - Андрей… Нам надо поговорить, - Марго опустилась в кресло рядом с письменным столом. Жданов покачал головой. - Мне ничего не надо… - Андрюш… - Андрей Палыч, молока нет, только сливки, - в дверях возникла Тропинкина. - Ему сойдет. Как только перед котенком поставили блюдце, он принялся с жадностью лакать, вытянув шею и вздрагивая всем телом. Жданов наблюдал за ним с нежностью, в глазах будто таял лёд, однако когда Андрей обратился к матери, взгляд карих глаз стал жёстким и сердитым. - Мам, что ты хочешь от меня услышать? Что я сожалею, мне жаль или я одумался? - Андрей… - Да, я сожалею… Что не послушал тогда Катю, не обнародовал свои «пристрастия». Видно это у нас семейное: не выносить сор из избы… Если ты приехала просить меня помириться с отцом, то зря… Это невозможно… И даже не по тому, что я не смогу его простить, или он меня… Просто мы с ним видим мир по-разному… - Но вы же родные, близкие люди! - Он об этом забыл три года назад. И сделал всё, чтобы я никогда не вспомнил. Прости, мам. 23 Черт! Почему ей вечно не везет с мужиками? Вроде ни косая, ни кривая, и ни дура… Хотя с последним можно поспорить. Ну, вот зачем она согласилась встретиться с Сергеем? Чего ждала? Что в его затуманенном ревностью мозгу наступило таки просветление? Ага! ЩАЗ! Два просветления! Всё опять свелось к «или я или ребенок». Кретин! Неужели он, правда, считает, что он для нее так важен, что ради его прекрасных глаз она избавиться от ребенка? Бред! Полный! Но ведь зачем-то ты сегодня с ним встречалась. Дура потому что! Форменная дура! Ну, вот зачем он тебе сдался? Замуж за него ты не собираешься. В поддержке тоже не нуждаешься. Тогда зачем? Да противно просто! И глупо… Глупо быть без вины виноватой… Обидно… Катя ехала по ночной Москве. Город принимал каждого в свои объятия, маня тысячами огней. Небо расстелило покрывало звёзд над засыпающим городом. Но Катерине было не до красоты звёздного неба. Её мучили совсем другие, более насущные проблемы. Она была уже на четвертом месяце, а Сергей отказывался признать отцовство, мотивируя это тем, что отцом ребенка с таким же успехом может быть и Малиновский. Ну, может и может. Ей самой от того признает Сергей ребенка или нет, ни холодно, ни жарко. Слава богу, она давно уже более чем успешна и независима. Но что делать с родителями? Вот уж кто ей нервы вымотает! Она, конечно, с этим справится, но так не хочется идти на скандал! И так неприятностей хоть отбавляй, что ни день, то новые сюрпризы. Сегодня вот Маргарита приехала. Надо будет узнать у Андрея зачем. А за одно, где он пропадает по ночам… Катя и сама не знала, почему ее так это беспокоило. Жданов взрослый свободный человек. Какое ее собачье дело, где он проводит ночь. Но на душе было не спокойно… Всё-таки Малиновский та еще скотина. Подставил любимого человека, и гордо удалился… Хотя любимого ли? В последнее время Кате все чаще стало казаться, что Роман никогда и никого кроме себя не любил. Ни Андрея, ни уж тем более ее… И всё-таки, что ей делать с родителями? Сказать всё равно надо… Катя невольно скривилась, представив реакцию Валерия Сергеевича. В маминой поддержке она не сомневалась, а вот отец… Их отношения и так испортились в последнее время из-за всей этой истории. А то, как он откоментировал на днях ту пошлую статейку о том, что Жданова якобы видели в «Голубом огоньке» в соответствующей компании, ее просто взбесило. Она вдруг отчетливо поняла, что имел ввиду Ромка, говоря, что ее папочка тот еще фрукт… Сама Катя сильно сомневалась, что в написанном есть хоть десятая доля правды… Не тот Андрей человек… Совсем не тот… Её размышления прервала переливчатая трель мобильного. - Да? - Катя, там... Там... Андрей.. Палыч.. он... - Маша, что? - испугалась Пушкарёва. В трубке что-то зашуршало, и голос сменился - Катя, это Федя. Андрею Павловичу плохо. Мы ему скорую вызвали, подъедешь? - Да, скоро буду. 24 У офиса стояла скорая, тревожно моргая. Катя припарковалась и выскочила из машины. Она с детства не любила врачей. Может, из-за этого у неё такие проблемы с Сергеем? Катя подошла к курящему пареньку в синей куртке с красным крестом. - Простите, а вас вызвали для Жданова? Андрея Павловича? - А? Да, наверно. Хотя я не вдавался, как зовут пациента. Наверняка, какой-нибудь дряхлый старик с гипертонией. - Ему только тридцать, - зачем-то сообщила Катя и вошла в здание. На административном этаже пахло лекарствами, и раздавались незнакомые голоса. В приёмной сидела напуганная и бледная Маша, а рядом с ней верным рыцарем стоял Федя. - Ой, Катя! Там такое… Там… - Так, Федя, дай Тропинкиной валерьянки. А лучше отвези домой. Что с Андреем? - Ему плохо стало, Маша вызвала скорую, а потом тебе позвонила. -Понятно, - бросила Пушкарёва и скрылась в кабинете. Женщина в синей униформе что-то втолковывала бледному, откинувшемуся на спинку дивана, Андрею. Мужчина лет сорока сосредоточенно собирал чемоданчик. - Что происходит? - Ничего. Всё нормально. - Для покойника – вполне, - цинично отозвалась врач. Судя по всему, Жданов успел ей все нервы вымотать. - Ничего не понимаю. - У молодого человека давление резко упало, а потом подскочило. Так и до инфаркта не далеко, а он всё шутит. Знаете, что такое инфаркт? - Знает. И я знаю, - отозвалась Катя, - И что теперь? - В больницу надо ехать, а больной сопротивляется. - Не хочу, - поморщился Жданов и закрыл глаза. - Он не поедет. Я его хорошо знаю. Я за ним послежу. - Дело ваше. Распишитесь здесь, - она протянула Кате какую-то бумагу. Пушкарева расписалась. Медики ушли. - Я сейчас, - Катя вышла в приемную. - Скажите, это очень серьезно? – остановила она входящую в лифт врача. - Вы знаете, что такое нервное истощение? - Не очень. - Такое ощущение, что вы на нем «пашете» всем офисом. Так понятнее? - Да…
Ангел: Бедный Жданчик, никто его не понимает, только Катя за него
Чертята: 25 - Чем дальше, тем страшнее, - пробормотала Пушкарева, глядя на двери лифта, за которыми скрылись медики. - Кать, - окликнул ее подошедший Коротков. - А? Что? – обернулась девушка. - Мы с Марией уезжаем, тебе что-нибудь нужно? - Нет, спасибо. - Как Жданов? - Неважно… Федь, ты не знаешь, Маргарита уже улетела? - Да вроде, да. Машка ей билет на вечер заказывала. - Понятно. - Ладно, мы поедем, а то поздно уже. - Хорошо, пока. Федор ушел, а Катя направилась в президентский кабинет, раздумывая, что ей делать с его хозяином. Конечно, можно было бы отвезти Андрея домой, но почему-то у нее не было уверенности, что он останется там до утра. А в сложившейся ситуации это было жизненно необходимо. Более того, желательно чтоб он провел эту ночь в горизонтальном положении, а по возможности и несколько ближайших дней. Спихнуть неприкаянного приятеля не на кого, а значит всё ложится на ее плечи. В прочем как всегда… Мдаа.… Ну что ж… Тело в зубы и вперед… Катя вошла в кабинет. Жданов сидел на диване всё в том же положении, закрыв глаза. - Андрей. - А? - Ты как? - По сравнению с покойником? Нормально… - Идти можешь? - Могу. - Тогда вставай и поехали. - Куда? - Домой. Ко мне. - Катька, тебе заняться нечем? Девушка сделала вид, что не слышала. - Жданов, поехали. Полдвенадцатого уже. Не до утра же тут торчать! Андрей отрицательно покачал головой. - Я сейчас посижу ещё чуть-чуть и поеду к себе. А у тебя и без меня проблем хватает. - Вот именно! Поэтому очень тебя прошу, не создавай мне еще одну! Времени на организацию твоих похорон у меня нет, так что я лучше потерплю твою компанию пару дней. Поехали! – Катя взяла с дивана лежащий на нем Ждановский пиджак и, скрестив на груди руки, сурово воззрилась на мужчину, всем своим видом показывая, что иных вариантов просто не существует. Вот только пробки этой сейчас не хватало! Обведя взглядом сгрудившиеся вокруг машины, Катя, обернулась к Андрею. Он спал. Протянув руку, она сняла с него очки. Мужчина даже не шелохнулся. На фоне темного окна его лицо казалось совсем белым. Краше в гроб кладут! Господи! Когда ж это всё кончится?! Сколько еще бежать?! И главное куда?! *** - Что случилось? – Катя села в кресло у письменного стола и вопросительно посмотрела на Жданова, вертящего в руках пустой стакан. На столе стояла полупустая бутылка виски.- С Ромкой поругался? Жданов покачал головой и, пристально посмотрев на подругу, выдал. - Кать, я женюсь. - Ээээ… - сказать, что Катя была удивленна, не сказать ничего. Уж кто-кто, а она то знала, что женитьба Жданова – вещь сродни говорящей рыбе, то есть попросту невозможная. - На Кире. - Ты с ума сошел? - Если верить этому, то да, - Андрей подвинул к ней лежащий перед ним документы и наполнил стакан. Помятые страницы оказались медицинским заключением, в котором говорилось, что Андрей Павлович Жданов страдает тяжелой формой нервного расстройства и нуждается в стационарном лечении. Кате стало жарко. - Это что?! - Это? – мужчина усмехнулся. – Кнут. - Какой кнут? Жданов, что ты несешь?! - Обыкновенный. С пряником. - Ты можешь по-человечески объяснить?! – разозлилась Пушкарева. - Могу, - Андрей достал из ящика стола бархатную коробочку и бросил ее на стол. Катя взяла ее и открыла. На черном фоне сверкало изящное колечко. - Либо я завтра на показе делаю Кире предложение, либо предписания врача будут исполнены. - Бред какой-то! Почему?! Зачем?! - Потому что моему отцу легче сделать из меня сумасшедшего, чем смерится с тем, что его сын не мужчина. - И ты так просто сдашься?! - А что ты предлагаешь? - Да мало ли! Заявить! Уехать! В двадцать первом веке живем! - Уехать? А ты? Ты тоже уедешь? - Я-то тут причем?! – в конец растерялась Пушкарева. - Одно неверное движение с моей стороны и у вас с Ромкой будут проблемы, Кать. Большие проблемы… У меня не хватит сил его переиграть, так что… Какое-то время сидели молча. - А Рома знает? – нарушила тишину Катя. - Нет еще… 26 - Господиии… - вымученно протянула Катя, услышав звонок в дверь. – Я сегодня спать вообще лягу?! - Ты кого-то ждёшь? - Нет. - Я открою, - Андрей вышел в коридор. На пороге стоял Сергей, судя по виду не слишком трезвый. - Опа! – воскликнул эскулап при виде Андрея. – Катька дома? - Да. - Я пройду, не возражаешь? – Сергей шагнул в квартиру. - Что тебе нужно? – Катя вышла в коридор. - Поговорить хотел. Но ты, я вижу, в моем обществе уже не нуждаешься, - усмехнулся мужчина. И глянув на Жданова, добавил, - Катя, а что ещё из моих вещей досталось Жданову по наследству? Кроме тебя и моего халата? Впрочем, потеря не такая уж и большая… - Я для тебя вещь? - Да, - презрительно отрезал Сергей. Жданов почувствовал, что закипает. Безумно захотелось размазать гаденькую улыбочку по лицу этого выхолощенного, изнеженного докторишки. - Вон!!! – рявкнул он. - А ты будешь воспитывать ублюдка Малиновского? Хотя да, для тебя же это будет почти сын, - Сергей криво усмехнулся, развернулся и вышел, громко шваркнув дверью Андрей закрыл дверь и обернулся. Катя, обхватив себя за плечи, беззвучно плакала, по щеке бежала черная дорожка туши. - Катька, ты чего?! - Как я вас всех ненавижу! - ее лицо скривилось, и она начала сползать по стенке на пол. Но Андрей удержал ее и прижал к себе. - Кать, да пошел он! Какой из него отец?! Всхлип. - Ну, хочешь я, его в бараний рог согну? Снова всхлип. - Катька, прекращай сырость разводить! А то я сейчас... - в висках предательски застучало, - сдохну… кажется… - Ну, спасибо! – она отстранилась от него и вытерла ладошками слезы. – Пошли лекарство пить! - Даже лучше наверно, если это Ромин ребенок… Хотя он тоже то еще сокровище… - произнес Андрей, отдавая Кате пустой стакан. Катя покачала головой. - Жданов, ты совсем дурак?
Чертята: 27 - Доброе утро. - Привет, - Андрей присел к столу, - почему не разбудила? - Да я сама только встала. Хорошо Маша позвонила. Сейчас накормлю тебя завтраком и поеду. - Я тоже… - Даже не вздумай! - Кать… - Нет, Жданов! Мне больше заняться, по-твоему, не чем, как только за тобой с таблетками бегать? - Да не надо за мной бегать! Всё со мной в порядке! - Ага… Это, значит, меня вчера хотели положить? Или Федю? Да? Жданов, у тебя вообще совесть есть?! Сидишь тут, мотаешь нервы беременной женщине! - Ты сама вчера настояла… - Так всё! Закрыли тему! Сегодня ты в офис не поедешь… Яичницу будешь? - Угу… Катя встала и принялась готовить завтрак. Какое-то время Андрей молча наблюдал за ней. - Кать… - А? - Ты точно уверена, что это Сергей? - Что Сергей? - переспросила девушка, не оборачиваясь. - Ну… Что он отец - ребенка? -Да! - начинается… поговорить, разумеется, не о чем. Только об её беспорядочных связях на стороне. Конечно же, про его личную жизнь они не говорят, на эту тему негласное табу. - Но… - Романа в Москве уже не было! - вышла из себя Катя и шваркнула сковородку на плиту. - Кать… - Ну что еще? - ещё один идиотский вопрос и сковородку Пушкарёва опустит уже на голову горе-президенту. - Какой у тебя срок? - Ну, пятнадцать недель! - Конец декабря…. - Новый год …- начала было девушка и осеклась, остановив ошарашенный взгляд на мужчине. В кухне повисла тишина. Настенные часы, привезённые из какой-то командировки в Швейцарию, хладнокровно отсчитывали секунды. Тик-так-тик-так. Живо возникло воспоминание. Вот Катя 30 числа заехала в офис забрать забытые парадно-выходные туфли и застала в кабинете Андрея. Какой-то весь несчастный, похудевший и трезвый, он пытался работать. За сутки до нового года. Стахановец. Пушкарёва замерла в дверях, женское сердце сжалось от жалости. Что ж ты делаешь, Малиновский?! - Привет. Он вздрогнул и поднял голову. - Привет, Катюш, а я вот решил поработать. - По-моему, ты всё перепутал. В выходные надо отдыхать, а в будни работать. Ты же действуешь наоборот. - Не люблю праздники. Особенно, новый год. - Давно? - С этого года. Катя с досадой прикусила губу. Конечно, Жданов на этот новый год остался совершенно один. - Приезжай ко мне на новый год. - А как же твой чудо-доктор? - ухмыльнулся Андрей, снова углубившись в работу. - Ничего. Обойдётся, - Катя с сожалением взглянула на пакет с туфлями, вспомнила новое платье. «Ненавижу себя, когда во мне проявляется это желание всем помочь» - А знаешь, я приму твоё приглашение. Форма одежды? - Как хочешь. Ладно, я пошла. 31 декабря всё-таки наступило. За два часа до наступления нового года Катя накрыла стол, одела новое платье, но туфли проигнорировала. «К чёрту! Жданов таких жертв не стоит» А потом пришёл Андрей. И не один, а с ёлкой и коробкой игрушек. Они нарядили ёлку, выпили шампанского, подарили друг другу подарки. А потом поцеловались. Случайно. Потом вообще всё было случайно… Тик-так-тик-так. - Жданов, это ерунда. Далеко не факт… - тихо прошептала Катя. - Да? - Абсолютно. Слушай, дожаришь сам? Мне на работу пора. 28 Прошло пару дней и Андрей начал понимать, что Катя стареется его избегать. Прячет глаза при встрече, сухо докладывает о делах и быстро уходит. Ни тебе поцелуя в щёку, ни шутки. Как будто они и не знали друга столько лет. «Испытанный способ решать вопросы - как будто их нет». Жданов раз пять пытался поговорить с Катей о ребенке, но она уходила от разговора с ловкостью хорошей секретарши. С ней явно творилось нечто странное. Она снова стала носить очки, хотя с института пользовалась линзами. Вероятно, не спала ночами, и глаза болели и без линз. А может, ещё по какой-то причине. На губах застыла вечная профессиональная улыбка… Робот, а не человек. Дня через три после разговора на кухне Андрей опоздал на работу (пробки на дороге, ей Богу!) и пошёл к Кате поздороваться. В кабинете кто-то ругался. Прислушавшись, Жданов, узнал бас Валерия Сергеевича. - Нагуляла где-то! Моя дочь- шалава!! - Папа, я тебя очень прошу, - тихо, но уверенно попыталась остановить его Катя. - Просишь?! Да ты ни о чём не имеешь права меня просить! После таких выходок ты мне никто! - Это моя жизнь… - Ты опозорила нас с матерью!! - Да кому какое дело?! - Кому какое дело, что моя дочь ложится по каждого?! Вот тут нервы у Жданова сдали. Как-то утробно зарычав, он толкнул в дверь и влетел в кабинет. Катя, бледная, с растёкшейся тушью, как-то странно прижимала руку к животу. Рядом с ней стоял красный от гнева Валерий Сергеевич. - Не смейте на неё орать, - жёстко приказ Андрей. Пушкарёв даже подпрыгнул от возмущения. - Что, защищаешь беременных секретарш? Конечно, ведь не можешь быть точно уверен, что это не твой ребёнок!!! - неожиданно точно ткнул в больное место дражайший папаша. Внезапно Катя издала толи писк, толи всхлип и сползла на пол. Андрей не успел её даже подхватить. А потом была скорая, хмурые врачи, запах нашатыря, суровый наказ не нервировать беременную, благодарная, но вымученная Катина улыбка… И суровое бешенство в горле. Да, именно в горле. Будто какой-то комок мешал дышать, говорить… Валерию Сергеевичу просто указал на дверь: убирайтесь, иначе переломаю все кости, и суд меня оправдает. - Я отвезу тебя домой. - Нет. Против её стального отказа невозможно переть. Да что ж это такое? Привыкла быть самой сильной? Может, хватит играть в силу?! - Твоё мнение меня не интересует. - Не смей так говорить со мной. Андрей, ты мне никто. - Зато я отец твоего ребенка. - Нет! - Кто тогда? – Жданов начинал злиться. - Никто. Непорочное зачатие. Искусственное оплодотворение. Это МОЙ ребёнок! - Ты всё решила? - Да. - За меня и за ребёнка? Не слишком большая ответственность? - За свои ошибки… - Где ж это было? «Фирма "Дюрекс" приносит Вам свои извинения, Ваше рождение - техническая ошибка, просим явиться в лабораторию для уничтожения.» - Прекрати. - Не прекращу! - Андрей, со своими проблемами я разберусь сама. - А, по-моему, не разберёшься. Мне кажется, что ты заигралась. Кать, пора взрослеть. - Когда кажется – креститься надо. Да кто мне говорит о взрослении? Человек, который так и не вышел из пубертального периода? - Кать, не надо… - Да что не надо? Андрей, ты хочешь быть отцом, а сам ещё ребёнок. Упрямый и злой ребёнок! Она схватила со стула сумку и пальто. - Спасибо за заботу. 29 Позеленел уже с тоски! А всё равно не спросит где Малиновский! Сдохнет, но не спросит! Упёрся в стену рогом и теперь будет идти до конца! Просто потому, что ему так захотелось! Характер воспитать! А меня учить он горазд! Как же я без его советов?! Что вы там мне раньше советовали, господин Жданов? Не раскатывать губы на Малиновского? Большое мерси! Проживу без ваших одолжений! На улице она решила, что не сядет такая за руль. Резкий, но изящный взмах руки, и рядом затормозила разбитая шестёрка. В салоне пахло табачным дымом и старой машиной… Непередаваемая смесь запахов… Катя достала из сумочки зеркальце – мимолётный взгляд на припухшие от слёз веки, щёки под дорожками туши. « Хороша…» - губы искажает горькая усмешка. В зеркале тут же отражается и морщинка у губ. - Чего плачешь, красавица? – интересуется водитель - дедок. - Я не плачу. Смотрите на дорогу, пожалуйста. Мне 30 лет. А всё, что у меня есть – этот ребёнок. Всё остальное – ерунда. У меня нет никого, кого бы я любила. Родители? Сегодня та тонкая ниточка, что соединяет отцов и детей, порвалась окончательно. Андрей с Ромой? Пора признаться хотя бы себе: ты им не нужна. И они тебе тоже. Ты так и не научилась дружить. Лечь на рельсы за них – пожалуйста. Только это не дружба. Суррогат не пройдёт за натуральный продукт. Одна видимость. Ну что ж. Может, так и надо? Больше всего ценят уход по-английски. А так можно уходить только, когда не с кем прощаться. Нет, это не мысли о смерти, это подведение итогов. Она во всём вечно виновата. Да, виновата. Что влюбилась в Малиновского – виновата, что согласилась с ними работать – виновата, что стала их прикрывать – виновата. Иногда ночами вредный, противный голосочек нашёптывал на ухо: ты сама лезешь в их жизнь, ты сама придумывала себе проблемы, без тебя бы обошлись, ты сама всегда всё рушишь. Зачем позвала к себе Жданова? Пожалела? Да ничего бы с ним не сталось, встретил бы новый год один. Пригрела, накормила… Платье надела новое… Почти соблазнила. Вот теперь мучайся! Мучайся от того, что в очередной раз переспала с шефом, что твой друг его любит, а ты предала его, что теперь ты ещё и беременна. Похоже, от Жданова. Молодец, Катерина, не знаешь даже, кто отец… «Кто последний, тот и папа» Докатилась! Как расплатилась с шофёром, как дошла до квартиры, открыла дверь? Ничего. Как в тумане.
Ангел: Чертята Спасибо долгое ожидание того стоило. Катьку жалко у неё за всех душа болит, а сама как не прикаиная.
Чертята: 30 Ребенок? Вряд ли… Скорее в конец издерганный неврастеник… Интересно, а их гений от моды шел тем же путем? Даа… Жданов, у тебя шикарное будущее, дружище… Шикарней просто некуда! Стоя у окна, Жданов наблюдал за спешащими под мелким холодным весенним дождем прохожими. Как эта серая бесцветная, словно полинявшая, мгла похожа на его жизнь! Господи да когда же это всё кончиться?! И кончится ли вообще?! Сколько можно?! Отец, свадьба эта, Ромка… Настанет когда-нибудь тот день, когда он сможет просто жить, как все нормальные люди живут?! Без пропасти под ногами?! Временами ему уже начинало казаться, что это навсегда, и конца края этой безумной гонке не будет… По крайней мере счастливого точно… В последние несколько лет он почти не думал о будущем, живя сегодняшним днем. Почему? Да просто боялся…. Боялся, что не выдержит, сломается, сдастся… А этого он не мог себе позволить… Тогда он всё-таки согласился с Катей. Ну что, в самом деле, случится, если он откажется жениться на Кире? Максимум останется без наследства. Не смертельно… Проживет и без фирмы… Зато с Ромкой… Отказ сына Павел Жданов воспринял на удивление спокойно, правда, сказал, что на кресло президента он может больше не рассчитывать. Да ради бога! Ему же легче! Прошло две недели. Щекотливую тему отец больше не поднимал, словно и не было того разговора, не было фотоальбома брошенного к его ногам чуть ли не через весь кабинет… Как он потом клял себя за рассеянность, пустившую под откос их жизнь! В принципе, ничего сногсшибательного в тех фотографиях не было … Если бы не пара надписей, четко дававших понять, что они с Малиновским не просто друзья… В тот вечер он первый и последний раз видел своего обычно всегда выдержанного отца в бешенстве… А через две недели Малиновский оказался на больничной койке после драки в ночном клубе. Ничего особенного в этом не было.… Ну, мало ли, что по пьянке бывает… Правда, если не считать Катькиного мужа, Рома практически никогда в такие истории не ввязывался, предпочитая мирное разрешение конфликта. Только, если уж совсем припрет… И уж конечно Андрею и в голову не пришло связать эту историю с отказом жениться на Кире. Павел сделал это за него… - Так сколько ребер у него сломано? – бросил он в след выходящему из кабинета Андрею. - Откуда ты знаешь? – Жданов был удивлен. О том, что именно произошло с Малиновским, знали только он и Катя. Минуту они молча смотрели друг на друга. - Завтра Кира прилетает, мама хочет устроить ужин, надеюсь, ты тоже будешь. Андрею показалось, что его вдруг ударили под дых: воздух перестал поступать в легкие… На следующий день Кира получила заветную коробочку. Со всех сторон посыпались поздравления. Воропаев отпустил пару колкостей… А ему хотелось напиться… До смерти… А потом началась затяжная осада. Андрей всеми силами пытался, если не избежать свадьбы, то по крайней мере ее отложить, надеясь, что когда-нибудь всё это надоест Кире или она встретит кого-то другого и уйдет сама, развязав его… Но Воропаева, чуть ли не с детства мечтавшая стать его женой, отказываться от своей мечты не собиралась. И устраивая ему, скандалы по поводу и без, оставалась с ним. Видя, что он не торопиться в ЗАГС Павел понемногу затягивал петлю. Малиновский, которому пришлось рассказать правду молча наблюдал за происходящим, но несколько раз всё-таки не выдерживал и срываясь уходил… Ну или пытался уйти… Наверно самым здравомыслящим человеком в этой ситуации оставалась Катя, которая как могла старалась сгладить острые углы и не один раз удерживала его от необдуманных поступков. Поэтому он даже несколько опешил, когда она бледная как мел однажды вошла в его кабинет и предложила написать заявление в прокуратуру. - На кого? – удивленно спросил он. - На Павла Олеговича, - тихо произнесла девушка и уставилась на него немигающим взглядом. Не зная, что сказать он встал и отошел к окну, отвернувшись от нее. - Андрей, у нас нет другого выхода. - Кать… - Андрей… Я понимаю, он твой отец, но ведь он не остановиться. - Мне просто надо жениться на Кире, это не смертельно. - Для тебя… А для нее? И потом ты уверен, что твоему отцу будет этого достаточно? Я нет. - Я не могу ТАК! Понимаешь?! – Андрей, сам того не ожидая, сорвался на крик. - Но он же может!!! - Я не ОН!!! Какое-то время оба молчали. - Катюх… Я всё понимаю… Но посадить родного отца я не могу. Ты представляешь, что будет с мамой? - А что будет с тобой? С Ромкой? С Кирой, в конце концов? Поверь, ей будет очень тяжело узнать правду. - Она не узнает. - Уверен? - Я постараюсь… Он действительно сделал всё, чтоб она не узнала, и один Бог знает, чего ему это стоило. Но … Видно так уж было решено где-то там… Правда выплыла откуда не ждали…Как же он ненавидел Ромку в тот вечер, как клял себя за то, что не согласился тогда с Катей! Честно говоря, реакция Киры его удивила. Он ждал чего угодно от публичного скандала до самоубийства… Крика, истерики… Но не той немой обреченности, с которой она слушала его в ту ночь, и которая добила его окончательно… В глубине души он был рад и благодарен Воропаевой, за то что она полетела с ним в Лондон, потому что был способен на что угодно… Сейчас он понимал, что подкосила отца не отмена свадьбы и даже не то что все стало известно, а Кира… Ее слова, слезы, боль в ее глазах… Ведь она любила его как отца, а он поступил с ней не лучше чем с собственным сыном, если не хуже… Когда Павел потерял сознание, внутри ничего не дрогнуло, наоборот он почувствовал облегчение… И когда приехавшая бригада спасала отца, он был с Кирой, которая никак не могла успокоится. Ее била такая дрожь, что девушка не могла сделать глотка воды, и ее зубы стучали о край стакана… И ему было глубоко плевать, что происходит в соседней комнате… Правда, потом стало безумно жаль мать и стыдно перед ней… Он долго не мог заставить себя посмотреть ей в глаза, а уж тем более заговорить о случившимся… Она сама начала разговор, и он не заметил, как рассказал ей почти всё… И стало легче… Намного легче… Желание разнести всё вокруг пропало… Злость на Малиновского понемногу утихала, сменяясь пониманием… Он не один раз набирал его номер, но в последний момент клал трубку… Потом решил, что лучше не по телефону… Но… Малиновский повел себя в своем репертуаре… Ну что ж… Может это и правильно… Между ними теперь слишком много такого, что они вряд ли смогут простить друг другу до конца… В любом случае сил на поиски ветра, у него сейчас нет… А теперь еще и Катя с ребенком… С ЕГО ребенком… И это сейчас главное… Черт! Жданов через полгода, меньше даже, ты будешь отцом! И за что тебе идиоту только такое счастье привалило?
Ангел: Чертята Спасибо за долгожданнуя проду Андрей всё же лапа
Ангел: Чертята Хорошо, что это только сон. НАПУГАЛИ
Ангел: Но мне кажется что Катя сейчас тоже спрячеться ото всех. Она слишком устала у ней нет сил. А разговор с отцом был последней каплей.
Чертята: 31 Ээээх… Жизнь, туды ее в болото! Ничего не скажешь, с хозяином мне повезло… Так повезло… Что плакать хочется! Растянувшись на подоконнике серый полосатый котяра, бывший некогда замызганным полудохлым котенком, лакавшем сливки на ждановском столе, наблюдал за тем, что происходит у подъезда, лелея хрупкую надежду, что Хозяин вернется сегодня домой. Жрать уж очень хотелось! Раньше он эту проблему решал просто, вылезал на подоконник и просачивался в соседскую квартиру. Живущая там тетка с визгами и «теплыми» словами в адрес Хозяина выставляла его на улицу, а там и до любимой мусорки лапой подать. А уж что погрызть, там всегда найдется. Но после того как Хозяин однажды застукал его за любимым занятием и за шкирку принес домой, халява кончилась. Теперь, уходя из дома, он проверял все окна. Нет, в общем и целом Хозяин был не плохим человеком. Сказать по совести Тихон еще ни разу не схлопотал, даже за лужу под креслом в гостиной, даже за испорченную пальму… И на счет того сколько в день должен съедать кот, хозяин тоже не заморачивался: сколько раз попросишь столько и получишь, главное чтоб тебя услышали… А вот с этим порой были проблемы…. Большие проблемы… Бывали вечера, когда хозяин, вернувшись домой, садился на диван в гостиной и часами смотрел на огонь в камине, в упор не замечая ластившегося к нему пройдоху, хоть лезгинку пляши… Или еще хуже, ляжет на кровать и уставится в потолок… Тогда всё…. Финиш! Хоть оборись! В такие моменты Тихон искренне завидовал мухам. Вот бы пройтись мимо люстры! Глядишь, заметил бы! Как же жрать охота! Хоть бы Эта пришла что ли…Правда, она любит воспитывать. Но готовит вкусно… А пирожки? Это ж просто сдохнуть… Да и воспитывает она в основном Хозяина… А ему так, перепадает за компанию… Ооо… Да не уж то?! Во двор въехал черный лексус и из него вышел мужчина. Одним махом слетев с подоконника, Тихон понесся в прихожую. - Ну, проходимец? Чем ты тут занимался? - Жданов почесал кота за ухом, - Жрать хочешь? - Мяуууу! - Пошли. Достав из холодильника начатую банку консервов, Андрей выложил ее содержимое в кошачью миску. Обрадовавшийся было Тихон, принюхался и, сникнув, попятился. - И что? – мужчина повертел в руках пустую банку, ища дату выпуска, - Кхм… Да, ты прав. Это есть не стоит. Отправив содержимое миски в мусорное ведро, Жданов снова открыл холодильник. На верхней полке валялся крохотный кусок сливочного масла в смятой упаковке. Полупустая пачка сока… Молоко… В ящике для овощей тихо умирал завалявшийся бог знает с каких времен пучок зелени. Рядом неизвестно какими судьбами оказавшаяся здесь поблескивала запонка. Кошачьего корма не наблюдалось. Правда, обнаружилось с десяток яиц. Через полчаса кот с вожделением наблюдал как желтые комочки, покидая разбитую скорлупу, плюхаются в молоко. Но… Пожрать сегодня видно была не судьба. Вылив желтоватую смесь на сковородку, Хозяин ушел в коридор и принялся названивать какой-то Маше. - … нет, не говори ничего. Просто узнай. Хорошо? Я перезвоню. Повесив трубку, Жданов вернулся на кухню. В воздухе плавал горьковатый запах гари. Чертыхаясь, мужчина распахнул окно и, подхватив сковородку, кинул ее в раковину. Кот молча запрыгнул на подоконник и, бросив укоризненный взгляд на хозяина, покинул квартиру. - Ну и вали! Помойщик! В супермаркете почти никого не было. Компания радующихся жизни молодых людей лет 18, сурового вида тетка и молодая женщина с ребенком, этакой маленькой юлой, неспособной постоять на месте. Пока мать делала покупки, мальчонка решил покататься на пустой тележке. Чем и занялся, не реагируя на материнские окрики. Пока, на конец не въехал в тележку Жданова. - Извините, - схватив ребенка за руку, женщина слегка встряхнула озорника, - Посмотри, что ты наделал. Извините, - снова обратилась к Андрею, - оставить было не с кем. - Ничего, - улыбнулся Жданов, - всё в порядке. Поняв, что ничего страшного не случилось, притихший было малыш, снова ожил и, заметив в тележке Жданова яркие банки с характерной надписью, спросил: - У тебя есть киска? - Угу, - усмехнулся мужчина. - А мама говорит, что от них одни неприятности, - вздохнул ребенок. - Мне тебя хватает, пошли. - Нуууу, мааааам, - конючил малыш, - ну купииии…. - Он высоко, я не достану. - Нууу маааааам… - Нет. Пройдя чуть дальше, Андрей увидел маленького «гонщика», что-то выпрашивающего у матери. - Мааам… - У тебя полно игрушек. - Ну, он такооой… - Обычный медведь. Жданов понял, что причиной раздора стал рыжий Вини-Пух в красной майке, сидящий на верхней полке, точнее их там было три. Размером они были чуть меньше мальчика. - Хоочуууу.... – ныл ребенок. - Пошли, - взяв сына за руку, женщина направилась к кассе. - Держи, - Андрей протянул игрушку мальчику. Тот засмущался и посмотрел на мать потом снова на странного дядю. - Ой, ну зачем Вы? Андрей пожал плечами. - Что надо сказать? - Спасибо, - пискнул малыш, прижимая к себе медведя. - Андрей Палыч. - Да? – Жданов подошел к стойке охранника. - Тут Ваш хулиган у Орловых вазу грохнул, - наклонившись, парень выудил откуда-то из-за стойки взъерошенного и порядком намокшего Тихона и протянул его хозяину. - Паразит, - перехватив пакеты в одну руку, Андрей взял кота за шкирку, - спасибо. - Не за что. Жданов направился к лифту. Через час вымытый и нажравшийся на год вперед Тихон, развалившись на хозяйской подушке, с интересом рассматривал рыжего медведя, лежащего в кресле. «Интересно, на кой он нам? Есть ведь его нельзя» - подумал кот засыпая.
Ангел: Определённо мнё нравиться Тихон. Пару раз улыбнулась Спасибо!!
Чертята: 32 Будильник. Первое желание было стандартным - разбить этого маленького мучителя об стенку, перевернуться на другой бок и продолжать спать. Потом проснулась совесть и, не переставая жужжать и ругаться, заставила подняться с кровати. Ноги привычно нащупали тапочки с забавными зайцами, руки подхватили халат. Катя на автопилоте дошла до кухни, включила кофеварку, закинула пару апельсинов в соковыжималку. И только в ванной, глядя на своё бледное и измученное отражение, Пушкарёва вспомнила события вчерашнего дня. И внезапно поняла, что упёрлась в стенку, что дальше идти уже некуда. Пусто. Делать совершенно нечего. На работу не пойдёшь, хоть увольняйся. Все смотрят с сочувствием, жалеют. Похоже, даже Жданова обсуждают меньше, чем её «залёт». Кроме того, они вчера с Андреем столько наговорили друг другу, что теперь стыдно ему в глаза смотреть, но извиняться сил тоже не было... Хотя нет. За столько лет она научилась находить силы даже тогда, когда хотелось просто лечь и умереть. Просто в глубине души она не желала просить прощения, унижаться… Она гордая. Если гордая, то что ж так плохо? Катя дотронулась пальчиком до холодного зеркала. Интересно, что теперь ей делать? Может, надо пойти к Серёже? Нет, это не выход. Совсем не выход. Она и так за полтора года спокойного интеллигентного мужика довела до какого-то скотского состояния. Хватит портить себе и ему жизнь. Такое ощущение, что в том, что почти все её любовники превращались в итоге в полнейших уродов, только её вина. Ну, что за привычка во всём искать свою вину?! Тьфу, даже противно! Она взяла с полки стакан и, внезапно разозлившись, бросила его на пол. Стекло разлетелось на сотню сверкающих осколков. Кате почему-то даже полегчало. Хорошая терапия, помогает от всяких там стрессов. Ребёнок без отца - это плохо. Хотя, если такой папочка, как мой или как Серёжа, то лучше без него. У моего ребёнка и так мамочка будет та еще. Андрей, в принципе, согласен признать отцовство. Но есть вопрос: зачем это ему нужно? Может, ищет друзей, как крокодил Гена? Жданов же всех любит… преданно и беспощадно. К тому же, не известно, что будет, если Ромка вернётся и узнает… Как бы малышу не остаться круглым сиротой. Малиновский нам этого не простит. Нет, конечно, потом его замучает совесть, он поймёт, что был не прав, но к тому времени наши хладные трупы даже искать перестанут… Дааа… Самые подходящие мысли для будущей мамы. Ничего не скажешь… С этим надо что-то делать. Что-то решать. Главное, не останавливаться, иначе я просто сойду с ума. Или я уже сошла? Говорят, что это происходит незаметно. Раз, и человек уже конченный псих. Да, так скоро и со мной произойдёт, если я не начну действовать. Но как? И будто ответом на этот мысленный вопрос стал звонок в дверь. Не успела Катя открыть, как в замке начал поворачиваться ключ, дверь распахнулась, и на пороге возник Жданов с большим плюшевым медведем в руках. - Вай ме, - как-то некстати проснулись восточные корни. Пушкарёва даже моргнула от неожиданности, а потом уставилась на гостя взглядом очковой змеи. - Привет. - И что это значит? – Катя попыталась скрыть подкатывающее раздражение под маской ледяного спокойствия. - И Вам доброе утро, Ега Валерьевна, - усмехнулся мужчина, - завтраком не накормишь? - А что, в твоем районе все кафе закрыли на дезинфекцию? - Тааак… Понятно… Цунами продолжается. Ну, я надеюсь, ты еще не всю посуду перебила? Будет куда кофе налить? – сунув медведя в руки девушке, Андрей прошел на кухню. Опустившись на стул, Катя молча наблюдала за тем, как он наливает кофе, достает из холодильника продукты, режет хлеб. Она понимала, что надо что-то сказать, выгнать, на худой конец. Но… За что выгонять-то? Не за что… - Кать. - А? – его голос вывел ее из оцепенения. - У тебя сахар есть? - Был вроде… Не знаю. - Понятно. - Да что ты понять можешь?! – вскрикнула девушка. - Кать… - Ну, что Кать?! Благородство решил проявить?! Может, ты мне еще предложение сделаешь?! Мужчина поморщился: - Ну, почему сразу благородство? Просто я хочу быть рядом со своим ребенком, с тобой. Вполне естественное желание на мой взгляд. - Это не твой ребенок, я тебе уже говорила. - Катька, перестань! Сергей, может, и мерзавец, но врач он более чем хороший. Если б был хотя бы один шанс из десяти, что это его ребенок, он бы тебя уже давно в ЗАГС затащил. Как – никак, почти два года этого добивался. А если б Ромка… Ты бы уже родила. Так ведь? Она промолчала. А что тут скажешь? Разве не о том же она думала сегодня ночью? - Мышь, я знаю, что я не подарок. От меня даже кот вчера уйти пытался… - Кот? - Угу. - И как? Удачно? - Не очень, - он усмехнулся и она поняла, что больше не злится на него. Не может просто… Да и какой смысл? Никакого… Отложив медведя, Катя взяла двумя руками только что налитую им чашку кофе и сделала глоток, с наслаждением ощутив кисловато-горький вкус. Он налил еще одну чашку и сел напротив нее. Сделал глоток и поморщился. - Знаешь, я всё-таки спущусь за сахаром.
Ангел: Чертята Спасибо за долглжданную проду. Андрей здесь лапа
Чертята: 33 Жизнь страшная штука. Ты можешь попасть под машину, встретиться с собакой, умереть от голода и холода, не приземлиться на четыре лапы, прыгая с тринадцатого этажа, а можешь попасть к психу. Мой хозяин и все его знакомые - психи. Я это вчера понял... Сначала припёрся Хозяин посреди ночи и упал на кровать, чуть не придавив меня. Через три часа пришла Эта (распухла совсем как соседская Лизавета, но с той-то мы в прятки играли… Мррррррр… А с этой кто? Вот почему у меня такое ощущение, что Хозяин?) с каким-то непонятным мужиком, от которого пахло чем-то странным и очень резким. Судя по физиономии успел огрести еще по дороге к нам… И не мало… Эта явно чувствует себя у нас, как на своей помойке: не глядя, швырнула на диван сумку. Ничего, что там лежал я. Конечно, я не личность, меня можно и пришибить. Потом начала орать. - Вы! Идиоты! Вы понимаете, что после таких фотографий шмотки от Милко будут покупать только такие, как ВЫ?! Тут крик стал совершенно невыносимым. Мой тонкий, почти музыкальный слух, не позволял мне слушать это дальше. И я гордо удалился в спальню к хозяину. Ему тоже, видно, надоело слушать Эту и он пришёл ко мне. Начал меня гладить так, будто пытался получить электричество. А мужик, который с Этой приехал, что-то ей втолковывал… Нехорошим таким голосом… Минут через десять, когда Хозяин размял мне спину не хуже профессионального массажиста, Эта вдруг закричала… Да что там, взвыла как укушенная… Хозяин вскочил, уронив меня на пол, и ринулся в гостиную. Я сначала хотел было обидеться, но больно стало любопытно… Эта стеная и охая на все лады, сидела на диване, то хватаясь за живот, то утыкаясь носом в плечо, обнимавшему ее Хозяину. Мужик метался по квартире, пытаясь одновременно накапать кому-то валерьянки и дозвониться куда-то. В результате почти всё содержимое пузырька оказалось на ковре (устроил себе сегодня маленький праздник), а телефон отобрал Хозяин и стал орать в трубку сам. А мужик продолжил метаться по комнате, наступая то на мой хвост (гад!), то на фотографии, которыми Эта размахивала перед их с Хозяином носами, когда ругалась… Я потом, когда все ушли, рассмотрел от нечего делать… Хорошие фотки. И Хозяин на них очень неплохо получился… Чего орала? Нет, все-таки прав Васька из соседнего подъезда: все кошки дуры… Что с хвостом, что без… Ой, да не уж то! ЯвилсИ! Мяу… Спрыгнув с дивана, кот выскочил в коридор. А этот-то зачем опять приволокся? Кот недоуменно перевел взгляд с Хозяина, разувавшегося, опираясь рукой о стену, на непонятного мужика, вернувшегося вместе с ним. Разувшись Хозяин принялся кому-то названивать. - Да, мам… Девочка… Три шетьсот… Мам, ну какой тест? Что у меня глаз нет что ли? Вот представь… Да! Мужик тем временем разулся и прошел в глубь квартиры. Хозяин набрал еще один номер. - Елена Сана? Да! Девочка… Ну, вот так получилось… Всё хорошо… Хорошо завтра заеду… Конечно… К тому времени, когда Хозяин, обзвонив пол Москвы, оставил, наконец, телефон в покое, мужик поставил чайник, собрал с пола в гостиной фотографии и вернулся в коридор. - Черт, Милко, я поверить не могу… - Поверь, всё не так страшно, - усмехнулся мужик. Примерно с таким же видом, спустя некторое время он закрыл дверь спальни перед носом, опешившего от такой наглости, Тихона.
Чертята: 34 Очень холодно. Зима в Москве давно перестала ассоциироваться с морозами, но на кладбище такой промозглый ветер, что можно окочуриться прямо сейчас. Замёрзнуть и упасть ничком, лицом в сугроб. Свежая могила. Новый крест, море цветов и фотография с чёрной траурной лентой. А на фотографии счастливый, весёлый Андрей. Задорная, мальчишеская улыбка, хитрый прищур глаз… Я до сих пор не верю в происходящее. Его больше нет. Вот так глупо и бессмысленно. Хочется пойти и повесится. Только я знаю, что не сделаю это. Не выход. Все расходятся. У могилы всё ещё плачет Маргарита, закрывая лицо руками. Кусает губы Катя, бросает на меня испепеляющий ненавидящий взгляд. Проходит мимо, почти не разжимая губ, шепчет: это ты виноват. Я. Только я виноват. Ведь мог приехать раньше, неделю, месяц, год назад. Я тупо опоздал. Уходит и Маргарита, она тоже считает меня виноватым во всём этом кошмаре. Я чувствую это. Да что там? Я сам всё понимаю и знаю. Теперь могу подойти к могиле ближе. Раньше просто не посмел. - Что же мы наделали, Андрюш? После поминок я остаюсь наедине с Катей. Она сидит у окна и смотрит на снежинки. Не поворачиваясь, просит: - Дай закурить. - Ты же не куришь. - Тебя не было почти два года. Думаешь, тут всё было по-прежнему? Мне нечего ответить, я молча даю ей зажигалку. Какое-то время мы сидит молча, а потом он внезапно произносит: - А он тебя ждал… Я вздрагиваю. Мне до сих пор после кладбища холодно. - Что, прости? - Андрей ждал, что ты вернёшься. Всё это время. А ты не приехал… - Я приехал. - Всему своё время, время вышло. Ты не успел. Вот теперь мне точно пора удавиться. Или хотя бы начать выть на луну. На самый крайний случай, напиться. Я открываю окно и кричу в морозную ночь: «Андрей!» Он проснулся от собственного крика. Девица рядом недовольно открыла глаза и проворчала по-французски: - Раньше только женские имена мужики кричали у меня в постели. Но вот мужские…Опыт, однако. Малиновский как-то тупо посмотрел на снова засыпающую брюнетку. Она сонно помахала рукой и на прощанье пробормотала: - Дверь захлопнешь. Малиновский оделся, дошёл до какого-то кафе. И только там позволил себе вспомнить сон. Капля холодного пота скатилась по спине. Ужас, близкий к первобытному пришёл на смену лёгкой отупелости. Такие сны просто так не снятся. Трясущимися руками Рома достал мобильный и набрал телефон Жданова. Пора было что-то менять… Равнодушная девушка сообщила, что абонент находится вне зоны… Катя. Юлиана. Маргарита... Тоже самое... Никто не брал трубку. Ужас смешался с паникой. Перед глазами маячила груда цветов, заслоняя собой всё остальное.. - Алло! Маша! Да, я. Ой, не надо так визжать... Да... Ма-ашь... А где Жданов? Где?! - Месье, Вам плохо? - Подошедшая официантка тронула его за плечо. - А? - рассеянный взгляд. - С Вами всё в порядке? - Да... Наверное...
Ангел: Чертята Хорошо, что только сон. НАПУГАЛИ
Чертята: Ангел пишет: НАПУГАЛИ Что ты, мы еще даж не начинали пугать....
Ангел: Спасибо!! Все чудесатие и чудесатее Чертята пишет: Что ты, мы еще даж не начинали пугать.... А теперь заинтриговали
Чертята: 35 Кажется, уснула. Катя осторожно встала с дивана и уложила заснувшую, наконец, дочь в кроватку. Малышка заворочалась, но не проснулась. Катя поправила одеяльце и вышла. Надо же, за эти две недели она так привыкла к шумной неразберихе вокруг себя, что теперь даже немного растерялась от этой как-то разом наступившей тишины. Не зная чем себя занять, обошла квартиру: повсюду царит беспорядок, какой бывает при быстрых и беспорядочных сборах, или когда какое-то происшествие резко нарушает устоявшийся ход вещей, как у них… Повсюду детская одежда, игрушки, чайные чашки, пустые и недопитые. Пиджак от ее костюма брошен на спинку кресла. Надо убрать в шкаф. Под пиджаком оказывается белая мужская рубашка. Из вороха газет и журналов послышалось дребезжание сотового. Маргарита. - Да… - Ну что? - Уснула, - устало улыбнувшись, Катя опустилась в кресло, - а то уже не знала, что с ней делать. Всё к папе и к папе. Такой рев подняла. - А Андрей? - Даже не проснулся. Удивительно. - Катюш, тебе надо отдохнуть. Давай, я завтра Олечку к себе заберу? - Даже не знаю. Вокруг, - Катя обвела взглядом комнату, - как будто Мамай прошел. Сижу, не знаю, за что взяться. Да и на работу завтра обязательно надо, сегодня телефон пообрывали. - Перебьются! Кать, тебе обязательно нужно отдохнуть. Один, вон, уже доработался! - Не то слово, - вздохнула Катя. - Маргарита Рудольфовна, а Вы … не узнали из-за чего? - Нет! Да и, честно говоря, не хочу. Зачем? И так ведь всё ясно. Правда? - Да. Наверное, Вы правы. - Этих двоих уже не переделаешь. Обошлось и, слава богу. Не думай об этом. - Постараюсь. - Так, я завтра приезжаю? Удивительно, но наладить отношения с Маргаритой оказалось намного проще, чем с собственными родителями, точнее с отцом. После той ссоры они виделись раз пять, не больше. И это почти за два года. Вдруг вспомнилось, как родители приехали посмотреть на Олечку, когда их выписали. Андрей, которого тогда было просто не возможно выгнать из квартиры, когда Валерий Сергеевич взял внучку на руки, смотрел на него волком, при чем голодным. Казалось еще немного и зарычит… Андрей… Он сильно изменился за это время. Стал увереннее, тверже… Но ссоры с отцом по прежнему выбивают его из колеи. После них он просто звереет, и не достается разве что Олечке… Эта маленькая леди уже сейчас вьет из своего отца веревки. Малышке не было и трех месяцев, а ее квартира уже трещала по швам от игрушек и всевозможной детской всячины, которые Жданов натаскал, как белка орехи. Соперничества с Ольгой Андреевной не выдерживали никакие деловые партнеры и неизменно оказывались на втором месте по значимости. Да что там партнеры, Жданов перенес показ почти на неделю, только потому что Олечка, у которой резались зубки, ни в какую не желала слезать с его рук… А ведь девочке еще и двух лет нет. А что будет через год? Через два? Через десять? Так далеко Катя старалась не заглядывать. Ей и в настоящем проблем хватало. Утром Андрея выписали из кардиологии, и сейчас он спал в соседней комнате. Таблоиды на перебой вещали об очередном скандале в семье Ждановых. А на подходе очередной показ. Но Маргарита права. Ей надо отдохнуть. А всё это может и подождать… Решено. Завтра она отдаст Олечку Маргарите, а сама отоспится, разгребет этот бардак, и надо же, в конце концов, выяснить, что произошло между Андреем и Павлом Олеговичем… Как только она приняла это соломоново решение и собралась уж было лечь спать, как раздался звонок в дверь. Катя тихо выругалась, надеясь, что ребятенок не проснётся и что гости не будут слишком навязчивы. - Кто там? - Это я, Рома. 36 Когда она распахнула дверь, на пороге стоял бледный и какой-то взлохмаченный Малиновский. Катя поверить не могла собственным глазам. Прошло так много времени с тех пор, как она его видела в последний раз. Целая жизнь. И вот, он во всей своей красе стоит на пороге её квартиры, будто вышел на пять минут, за сигаретами. - Что-то случилось? - очень подходящий вопрос - Где Жданов? - слишком громко, на Катин взгляд, ответил он вопросом на вопрос. - Тихо, что ты кричишь? Он здесь, спит. Малиновский судорожно выдохнул, закрыл глаза, а когда открыл, стал совершенно другим. В глазах засверкали знакомые искорки смеха, он радостно улыбнулся и каким-то насмешливым тоном произнёс: - Ну что ж, я вернулся, Катерина Валерьевна! - Здравствуй, - почти безразлично пробормотала Катя. - Ты мне настолько не рада? - обиделся Малиновский. - Я очень устала. Почти не сплю. - С Андреем проблемы? - И с ним тоже. Но я рада, что ты приехал. Может быть, всё наладится… - А можно мне к нему? - Он спит… - растеряно пробормотала Катя. -Ка-ать, ну, пожалуйста! - он молитвенно сложил руки. - Хорошо, - она прошла в глубь квартиры, - только тихо. И без нервов, ладно? Второго раза я не переживу. Малиновский вздрогнул и отважно вошёл в комнату. Спит. Бледное, немного осунувшееся лицо… Не виделись два года, а Жданов будто повзрослел на целую жизнь…На висках уже даже седина стала появляться. Не рано ли? А он всё-таки соскучился… -Палыч! Палыч… Просыпайся… Андрей резко распахнул глаза. Малиновский улыбнулся так, что свело скулы. Но спящего красавца это совсем не вдохновило. - Дай поспать ещё. Иди куда-нибудь… на работу… там… - Э! Я! Приехал! Палыч, ты мне не рад? - Рад… Буду… Завтра… Всё завтра. - Андрей снова закрыл глаза. Да… Он, конечно, не надеялся на то, что Жданов всхлипнет и бросится ему на шею, но… Можно было бы хоть улыбнуться. - А…Что ты здесь делаешь? У тебя дела в Москве есть? - Андрей снова открыл глаза и посмотрел на него каким-то странным остекленевшим взглядом. Малиновский чувствовал себя дурак-дураком и не понимал, как теперь реагировать на подобные вопросы. «Да, у меня дела. Я тут уже на твои похороны собрался» - Есть. Ты. Я, собственно, к тебе приехал, - честно отрапортовал Рома. - Вот это сейчас было очень интересно, но я не понял: за-чем? «Это у него осложнение на голову? Маша же вроде про сердце говорила.» - Я…соскучился. - Ясно. Ром, я ещё посплю, хорошо? А то мне что-то хреново. «Вот это нормально? Я тут «Спешил!.. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко» Тьфу. Нет, Жданов, с тобой ничего по-человечески не получается. Ладно уж, спи» 37 - Ну, что? - Ничего. Он спит и меня не узнал, точнее узнал, но ничего не понял. Тут из Катиной комнаты раздался требовательный детский крик. Катерина извинилась и умчалась к ребёнку. Малиновский так и замер. «Нет, её ни на минуту нельзя оставлять…» Когда она вернулась, Рома уже сидел в гостиной. - Как зовут? - Что? - Ребёнка как зовут? - Оля, - улыбнулась Катя. - Ольга Сергеевна? Хорошее сочетание… И как Ай-болит? Хороший папа? - Не знаю, какой он папа. Говорят, скоро женится. На более верной, - грустно усмехнулась Катерина, - и она не Сергеевна. - Мощно… Ну да ладно, я в твою жизнь не лезу. Мне б своей разобраться… Кать, я домой съезжу, высплюсь, а то я не спал практически. - Да, конечно. Завтра Жданов будет в таком же «разобранном» состоянии, так что… - Понял… Кать, ребятенка-то покажешь? - Что? - Можно я… на Олю посмотрю? Она как-то сникла, потом на что-то решилась. Кивнула и позвала за собой. Девочка, видно, из-за их прихода проснулась. И уже приготовилась заплакать, но потом увидела незнакомого дядю, доверчиво улыбнулась и глубокомысленно сказала: - Мня. Дядя был странный. Он смотрел на неё недоверчиво и удивлённо, а потом резко развернулся и ушёл. Нет, определённо, не правильный дядя. Катя выбежала за ним. - Спасибо. Очаровательная у вас дочка. Желаю счастья! Счастья ВАМ! - он судорожно пытался обуться и надеть пальто одновременно. - Ром, подожди... - Да я понял всё. 38 Придурок! А чего ты ждал? Что Жданов сидит и сопли на кулак наматывает? А он нет. Он молодец. Он теперь папаша. Оля точно его дочка. Глаза его, кожа смуглая... Ольга Андреена.. Чёрт бы их всех побрал! Уже доехав до дома, Малиновский вспомнил, что свои ключи он в своё время демонстративно оставил. «Я идиот… Ну вот почему я такой дурак?» Было очень плохо… В носу противно защипало, стало жалко себя до дрожи в коленках. «Хоть назад возвращайся. Нет, зря я в Россию приехал. Я здесь даже домой попасть не могу… Жданову я тут не нужен… Катька мне не рада… Я понимаю, что сам виноват, но.. Сложно всё как-то. Хватит ныть, Малиновский, не нужен, значит, не нужен, и чёрт с ними. Поеду… Сейчас поеду в гостиницу, а через недельку полечу обратно, в Париж… К хорошему вину, любимым улочкам и портретам» Внезапно соседская дверь открылась и на пороге возникла его молоденькая соседка Лиза. Она, разумеется, была в курсе всех отношений соседей, но в чужую жизнь предпочитала не лезть. Себе дороже. - Рома? Ты? С ума сойти! Тебя уже лет сто не было. - Я, Лиза, я! - А ты чего на пороге? Жданов не пускает? - Не, я ключи забыл, а Андрея нет. - Да? Ну что, пустить тебя переночевать? А завтра разберёшься с ключами? - Лизонька, я был бы тебе по гроб жизни обязан. Спать хочу безумно. - Заходи. На неудобном Лизкином диванчике Рома уснуть не мог долго. Сначала лежал и жалел себя любимого, потом проклинал всех и вся, а потом… «Жданов не пускает?» Можно подумать, он тут живёт… Хотя… А что тогда он делает в Катькиной спальне? Болеет. Только я вот почему-то на диване болел… Она меня к себя так больше и не подпустила… А Жданова, значит… Нет… не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра… И всё равно, сволочи они все.. Сложно у них всё…
Ангел: Чертята До меня дошли слухи что вы новый фанф затеяли. Может и у меня выложите, так сказать не будем нарушать традицию Буду рада!
Ангел: Чертята А это случайно ни кот Жданого Рому отоковал?
Чертята: 39 Когда на следующее утро Андрей вернулся в реальность, в квартире было на удивленнее тихо. Постель рядом была смята и пуста, значит, Катя уже встала. Жданов откинул одеяло и попытался подняться. Мерцающие на стенах спальни солнечные зайчики закружились в хороводе. Чеееерт… Чтоб он еще раз принял это снотворное… Да ни за какие радости! Такое ощущение, что пил неделю не останавливаясь… Катя колдовала на кухне и не слышала шагов, поэтому, когда он пробурчал невразумительное: «Доброе утро», она даже подпрыгнула от неожиданности. - Ты меня напугал. - Прости. - Как твоё драгоценное здоровье? - Спасибо, плохо. Какое-то время они молчали, а потом Жданов подал голос: - А где Оля? - У Маргариты. - Почему? - Спать очень хочется, Оля без тебя спать не хочет, а я уже мёртвая. - А я где был? - Издеваешься? Ты спал, как убитый. Ничего, завтра я заберу её. - Ясно. Катя понимала, что надо сказать про Рому, но как? От необходимости первой начинать сложный разговор её спас Андрей. - Мне сегодня Малиновский снился, - как можно более равнодушно бросил он. - Он тебе не снился. Он, действительно, приходил. Жданов замер. - Шутишь? - Я вполне серьёзна. Ты вчера так сладко спал, что он тебя не добудился толком. - А сейчас он где? - Не знаю…Мобильный не работает, ключей от квартиры у него нет.. Он их оставил ещё давно… - И почему не вернулся за ключами? - он явно почувствовал что-то неладное. И теперь настороженно уставился на Катю. Она смущённо поёрзала на табуретке и наконец-то ответила: - Он Олю видел. Ну, и сделал соответствующие выводы… Выскочил отсюда как ошпаренный. - Вот это уже совсем интересно… -Андрей, его надо найти… Я не понимаю, где он ночевал. И вообще, вам надо поговорить. - А мне на него плевать. Может ночевать где угодно и у кого угодно. Ты правда думаешь, что он спал на улице или на лестнице? Ты забыла? Мы с ним никто друг другу и звать нас никак, - он махнул рукой и ушёл в ванную. «Ну да, конечно. Никто. Актёр погорелого театра. Вот кому ты врёшь? Я тебя знаю не первый день. Какой-то ты слишком равнодушный, Жданов» Сначала она доварила бульон, потом запихала Жданова обратно в кровать («Постельный режим. Цыц! Спать. Нет, сказку не почитаю, у меня опыта нет»), потом позвонила Маргарите, узнала, как у них дела («Да, и Олю поцелуйте от меня. Восемь раз. И от Андрея. Восемнадцать. Нет, он спит, но я его хорошо знаю»), потом отправилась искать Малиновского (« надоели эти Гамлетовские страдания»). Ромка нашёлся на удивление быстро, у своей соседки. Промучившись пол ночи бессонницей, он пытался наверстать упущенное. Но недобрая Катя вытащила его из кровати чуть ли не за шкирку. И теперь он сидел рядом с ней в машине злой, голодный (Лиза готовить не умеет, так что он не рискнул бы, но ему и не предлагали) и как никогда разочарованный в жизни. - Кать, зачем мы едем к вам? Чтобы я посмотрел на дитё? Я посмотрел, чудная дочка… Катя, ты садистка.. Катя, я домой хочу. - Вот мы едем за твоими ключами. - А привезти мне их было нельзя?! Катя так резко нажала на тормоз, что Малиновский имел все шансы поцеловать лобовое стекло. - Я не догадалась! Я, вообще, женщина. Могу я ошибаться?! - Ладно, ладно… Не психуй только. 40 - Ну, что топчешься? Разувайся. - Зачем? - За тем! Разувайся сказала! Зараза! - Привет, Пушкарева, - в коридоре материализовался Милко, - прости, что без приглашения. - Привет, что-то случилось. - Фотографии Андрею привез. Ну и ... - Понятно, - остановила его Катя, заметив Ромину кислую физиономию. Из комнаты вышел Андрей. Всё ещё бледный, но уже весьма посвежевший, приободрившийся. Отличительной чертой Жданова было то, что он быстро восстанавливался после приступов. Хотя каждый приступ мог обернуться трагедией. Увидев отводящего взгляд Малиновского, Андрей замер на долю секунды. Восстановил сбившееся дыхание, подумал о хорошем и улыбнулся. - Привет, - они обменялись вежливым рукопожатием. - И тебе, не хворать. Катя почувствовала себя полной идиоткой: «Молодец, можешь собой гордиться. Привезла мирить, а вместо этого только усугубила ситуацию» - Рома, Милко, вам кофе сварить? - Сварить, - хмуро буркнул Малиновский, мечтая только об одном: провалиться сквозь землю. - Ага… вы хоть в гостиную пройдите, что ли…. В комнату вошли строем, как бравые пионеры. Жданов плюхнулся на диван, рядом примостился Милко. Роме пришлось расположить на неудобном кресле: длинно, почти плоское, оно заставляло людей вытягиваться в струнку. Он практически лежал на этом жутком кресле и наблюдал за Андреем и Милко. Они обсуждали новую коллекцию, смотрели фотографии, комментировали… Роме хотелось удушить их, обоих одновременно. Он внезапно понял: он тут никому не нужен. Любовника себе Жданов нашёл нового - Милко… Блин, как всё было просто. Катя принесла кофе, поставила на журнальный столик изящный подносик. - А меня кофе лишили за плохое поведение? - усмехнулся Андрей, беря стакан с минералкой. «Я запутался. Кто тут с кем? Хотя.. какая мне разница?» - Пожалуй, я пойду. Кать, дай ключи, пожалуйста. Был рад всех видеть, - стараясь, чтобы голос не дрожал, пробормотал Малиновский, глядя в пол. Андрей улыбнулся ещё шире… этакий Чеширский кот с садистскими наклонностями. «Что ж ты делаешь, Жданов? Ты ж его без ножа режешь!» - пронеслось в голове у Кати, и она послушно принесла Малиновскому ключи от его квартиры. Схватив связку, Рома упругим мячиком выскочил из кресла и почти бегом ринулся к выходу. - Я провожу… Ты должен понять… - нелепо попыталась оправдать Андрея Катя, - тут всё поменялось… - Да я это понял, Катюш, посмотрел, как живут люди в Москве… Хорошо живут, - вымученно улыбнулся Рома и вышел, аккуратно закрыв дверь. «Если я его хорошо знаю, то он впадёт в апатию дней на пять… Пациент скорее жив, чем мёртв. Не совсем то, что я хотела сделать, но отрицательный результат - тоже результат. По крайней мере, я уверена, что Ромка в своём Париже не совсем забылся» А Малиновскому всё было настолько всё равно, что хотелось выть от тоски. Нет, правда. Ему впервые за все годы, что он знал Жданова, было плевать на него. Просто начхать. Почему если Андрею параллельны его чувства, то почему эти чувства вообще должны существовать?! - Какого чёрта?! - спросил он у пустоты. Мамаша с ребёнком отошла подальше от бледного психа: вдруг буйный или помешанный? Он зашёл в ближайший магазин и купил бутылку коньяка, потом забежал в какой-то флористический салон, где купил охапку каких-то экзотических цветов. «Если ещё и я себе изменю, то пора будет стреляться, как отважный белогвардеец в изгнании» Рома долго путался в ключах, три раза уронил букет, от чего тот стал ещё экзотичнее. Несмотря на все неудачи Малиновский смог-таки попасть в квартиру. Не успел он оглядеться, как послышалось храброе урчание, переходящее в шипение
Чертята: 40 О! Я живой?! Удивительно! Мда, отвык я от такого: напиваться до поросячьего визга… Когда ж он в последний раз столько пил? В институте ещё, наверно… Точно, со Ждановым наперегонки: кто раньше хрюкнет. Так... Не думаем о прошлом, не думаем… За эти три дня он выходил только один раз: пополнить запасы виски. Молоденькая продавщица невольно поморщилась, отдавая ему сдачу, а стоящие в очереди бабульки сокрушенно качали головами. - Проигрался… - долетело до него. Ха… А ведь и правда… Проигрался… В чистую… Из кухни послышалось обиженное «мяу», и через минуту Малиновский почувствовал, как кот трется об его свесившуюся с дивана руку. Еще одно новшество в жизни Жданова. Жрать видно хочет. Ну и пусть… Его выбросили за ненадобностью, а он должен кормить этого проходимца полосатого? Ага, ща! Бежит и падает! Надо Жданову, пусть сам приезжает и кормит… Или вон, маэстро попросит… Нестройный ход Роминых мыслей нарушил настойчивый звонок в дверь, если непрерывный вой, конечно, можно так назвать. Но Малиновский даже не шелохнулся. Зачем? Если это Катя, или (что маловероятно) Жданов у них есть ключи. А если… А если его вообще не интересует… Словно в ответ послышался звон ключей, вставляемых в замок, голоса, а затем снова звонок. Малиновский не двинулся. Только когда раздались разъяренные удары в дверь (по все видимости ногой) он вспомнил, что оставил ключи в замке, а значит, открыть дверь с наружи невозможно. - Малиновский!!! Свол… - закончить Жданов не успел так как, дверь открылась, и на пороге возник Роман. С минуту они молча смотрели друга на друга. Потом Андрей рыкнул: - Отойди! – отодвинул Малиновского с дороги и, бросив ошарашенной Лизе «Спасибо», закрыл дверь. Роман тем временем вернулся на диван в гостиную. - Хоть бы животное покормил, алкоголик! – донеслось до него с кухни. - Подъём! Он, кажется, отключился? Роман открыл глаза, над ним стоял Жданов с котом на руках. Ууу … Какой взгляд! Мне кажется или меня сейчас будут бить? Ну и пусть… Плевать… - Угу. Ща! Ток шнурки поглажу… Глаза Андрея стали совсем черными. - Подымайся, сказал! - А смысл? Жданов сделал глубокий вдох. - Нас Катя на показе ждет. - А ей-то зачем? - У тебя двадцать минут. - У меня даже костюма нет. - Я привез. Кхм… Однако… В машине ехали молча. Жданов, не отрываясь, следил за дорогой, а Роман всё еще пребывал в другом измерении – тошнота, головная боль и кисловатый привкус во рту. Сил на умозаключения просто не было. Правда, тот факт, что Жданов взял с собой кота, неприятно царапнул. Возвращаться, значит, не собирается… Что именно он подразумевает под «возвращаться», Малиновский определять не стал. 41 - Вот, Катя, получите, распишитесь, - Андрей практически втащил Малиновского в зал. Вид у того был такой несчастный, что первой Катиной мыслью было добить из сострадания. - Привет. Жданов, ты его пытал что ли? - подозрительно поинтересовалась Катя, разглядывая бледного до синевы страдальца. - Охота была – руки марать. Твой разлюбезный Малиновский пил. - Что? - не поняла Катерина. - Бухал по-чёрному! Рому, казалось, эти разговоры не касались. Он оглядывал зал, отметив, однако, ждановское: «Твой разлюбезный». - Ребят, я вам не мешаю? Может, я пойду? У меня ещё куча дел в Москве. - Интересно, каких? – усмехнулся Жданов. - А тебе, прости, какое дело? - моментально окрысился обычно спокойный Роман. Тон Жданова бесил страшно: насмешливый и почти безразличный. - Ребята, давайте вы поубиваете друг друга после показа? Нам хватит скандалов, - проворковала Катя, понимая, что если Андрей сейчас ответит Малиновскому, то будет обычная до безобразия драка. - Больно надо, - буркнул Жданов и куда-то ушёл. Катя улыбнулась: - Как ты? - Жить буду. Хотя организм уже отвык от потрясений алкогольных. Я тебе, зачем понадобился? - Честно говоря. Не понимаю, зачем Андрей тебя на показ привёз. На самом деле, я просто волновалась за тебя, просила его с тобой поговорить. А он… Ром, я, конечно всё понимаю, но мне кажется, вы должны наконец разобраться… - Кать, я всем, кому что должен, я всем всё простил. О чём нам со Ждановым говорить? Я ему о портретах в Версале, а он мне о ценах на ткань в прошлом и будущем сезонах? - кося под дурачка, недоумевал Малиновский. - Ром, прекрати. Ты понимаешь, о чём я. - Ни в зуб ногой… О чём ты говоришь? - ухмыльнулся Рома и ушёл в толпу. Катя в очередной раз почувствовала себя последней дурой, которой больше всех надо… «Давала ж себе слово: не лезть в их дела» Малиновскому делать было нечего. Совсем. Он не знал здесь почти никого. Надо же… выпал из жизни на два года, а всё так поменялось... Как будто на другой планете… Забавно… Было противно: складывалось ощущение, что память о нём взяли и стёрли… отформатировали. С другой стороны, может быть, всё именно так и должно быть? В конце концов, это он уехал, это он не подавал никаких новостей. Но… 10 лет вычеркнуть? Взять и плюнуть на всё и вся? Надо найти Жданова, поговорить… Наверное… Или сразу у ехать домой? заказать билеты и позвонить в Париж, он ведь уехал, никому ничего не сказав. Обыскались уже наверное… Он взял бокал с шампанским у проходившего мимо официанта. «Пить шампанское надо на праздниках… Хотя у меня тоже праздник. «День крушения иллюзий» Символично. За наши иллюзии, господи Малиновский» Роман обвел глазами зал. Андрея нигде не было. Жданов, куда ж ты провалился?! Он искал Жданова с каким-то мазохистским рвением. Зачем? Ему было без разницы. Главное, найти… Почему он решил заглянуть за кулисы? Рома потом завал себе этот вопрос тысячу раз, может, даже больше… Он вошёл в гримёрку и сразу вышел. Мотнул головой. Даже ущипнул себя за запястье, но не проснулся. Зашёл ещё раз. В голове мелькнуло только одно слово: «Мразь». Кто именно из этих двоих удостоился такого звания, Рома и сам не понял.
Чертята: 43 - Не порви рубашку, Милко, ему ещё речь толкать, - зачем он это сказал? Голос предательски дрогнул. Оба любовника мгновенно обернулись. Ему показалось, или в глазах Жданова зажглось злорадство? Впрочем, оно очень быстро сменилось равнодушием. - Что ты тут делаешь? - Мразь… Жданов дёрнулся, как от удара. - Какого чёрта? Тебя кто-то сюда звал? Будь добр, закрой за собой дверь, - голос Андрея был на удивление ровным. Малиновский усмехнувшись, скрестил на груди руки. - Какая же ты всё-таки сука, Жданов… Андрей отвернулся, будто уходя, а потом ударил. С разворота. Малиновский увидел приближающийся кулак и чуть дёрнулся. Удар пришёлся на скулу. Рома сделал пару шагов назад, чудом устояв на ногах. - Если ты меня сейчас убьёшь, Жданов, тебе не станет легче. Или станет? - он насмешливо взглянул на остолбеневшего Андрея. Тот, видно, сам не ожидал, что ударит, - ну, что ты стоишь? Можешь ударить ещё раз. Давай! Не стесняйся! Надо ж силу на ком-то проверять. Милко-то небось не позволяет своё тело портить, да? Что ж ты так… Не нашёл никого менее… потрёпанного? Рома понимал, что самое лучшее в данной ситуации - помолчать, но куда там… Жданов ударил ещё раз. В глазах на несколько мгновений потемнело; Малиновский пришёл в себя уже на полу. Из носа на белый ковёр капали алые капельки. Кровь. - Доволен? - Рома поднялся и прислонился к стене, - или повторишь? Чтоб уж наверняка, а? Напоследок! Жданов почувствовал, что ещё немножко, и он изобьёт Ромку до полусмерти. Лишь бы стереть эту ухмылку с лица. Но потом что-то будто взорвалось: «Ты что? Это же Ромка…» - Убирайся! - С радостью, сэр! 44 - Андрей! Что произошло? - Ничего, - рыкнул Жданов, в сердцах пнув подвернувшийся под ноги пуф. - Кретин! Идиот безмозглый! - Угу. Ничего. И поэтому Ромка выскочил из зала как ошпаренный, а ты тут мебель ломаешь. Жданов, я, по-твоему, совсем дура? Почему у него лицо в крови? - Дурак потому что! - Оч-чень интересно! - с минуту, наверно, Катя смотрела на него, не моргая, и молчала. Андрей почувствовал себя как-то неуверенно. «Бедные кролики… если удавы на них смотрят точно также…» - И что на этот раз случилось? - Ничего… - Жданов! - Он видел меня... И Милко... Вместе. - И что? Поэтому ты ему врезал? Чисто в воспитательных целях? Чтоб в следующий раз стучал в дверь? - Потому что он идиот! Он наивно полагал, что здесь время замерло. Какого чёрта он вообще приехал?! - Испугался. Вопросительный взгляд. - За тебя. - Звонила? Катя отрицательно покачала головой. - Нет. Он сам. Примчался тогда весь какой-то взъерошенный… - Черт… - Андрей устало опустился на диван, - я уже ничего не понимаю. - А это наверно уже не важно. - Почему? - А ты думаешь, он после сегодняшнего здесь задержится? Вряд ли. Я бы на его месте уехала еще сегодня. - Он не сможет… - Мне бы твою уверенность. Андрей молча вынул из внутреннего кармана пиджака бордовую книжечку и положил ее на стоящий рядом столик. *** День у Даши не задался с утра. Сначала дома муж закатил скандал, потом разбилась любимая чашка, потом на работе долго мучилась с одним идиотом. А срываться нельзя. Надо быть вежливой и отзывчивой. Не смотря ни на что. Даже если хочется загрызть какого-нибудь наглого индивидуума, никак не желающего понять, что билетов на тот или иной рейс уже нет. Она очень надеялась, что оставшиеся два часа её смены пройдут без приключений… Но нет… не судьба. Сначала всё было вполне прилично. К кассе подошёл молодой человек, положил паспорт и попросил - Билет до Парижа. На ближайший рейс. Она открыла бордовую книжечку. «Андрей Павлович Жданов». Девушка взглянула на стоящего перед ней мужчину. На фотографию свою он был похож, как горный козёл на льва… К тому же, весь побитый… «Ну, что ж... Пора возвращаться… Всё… Уехать и забыть всё, как страшный сон. Нет, только ни о чём не думать сейчас, иначе я чокнусь» Девушка за стойкой недоумённо взглянула сначала на Рому, потом в его паспорт, потом опять на Рому. - Что-то не так? - улыбнулся Малинвоский. Судя по выражению лица девушки, улыбка явно «не получилась». Мдаа… с его физиономией сейчас только девушкам глазки и строить. «Точно, я ж побитый, вот она и удивляется». - А это точно ваш паспорт? - Нет! Я его за углом купил! - не сдержался Роман. Он что так жутко выглядит?! - Извините, Андрей Павлович, просто... «Ну вот... Уже можно не уезжать... Поздно...» - Кто?! - Тут так написано... - в конец растерялась девушка. - Да? - Роман взял паспорт. Наверно, у него начались галлюцинации. В его паспорте была вклеена фотография Жданова, а рядом пропечатано: Андрей Павлович... Из какого-то детского любопытства Малиновский пролистал книжечку дальше. «О как интересно... ещё и дети... Ольга Андреевна... умереть не встать» И только через долгую минуту Рома понял, что паспорт всё-таки был не его... - Сука! Да что б тебя! - Да как вы... - начала, было, Даша. - Ох... Извините. Не вы...
полная версия страницы