Форум » Ваши Фанфы по НРК » Большая Любовь Андрея Жданова, часть 1, мелодрама Автор: Сплин » Ответить
Большая Любовь Андрея Жданова, часть 1, мелодрама Автор: Сплин
Cплин: Название: «Большая Любовь Андрея Жданова» Автор: Сплин Рейтинг: PG-13 Пейринг: Андрей/Катя Жанр: мелодрама Герои: герои НРК (с измененными биографиями) и не только они. Это история о встрече и расставании, о любви и предательстве, о разочаровании и о надежде …, это история о жизни. Пролог. 30 декабря 2005 года. (Один месяц и двадцать пять дней с начала истории) - Дамы и господа, пристегните ремни безопасности. Наш самолет…. Катя машинально выполнила указание стюардессы и отвернулась к иллюминатору, почти коснувшись лбом толстого стекла. В подслеповатых сумерках на землю крупными хлопьями падал снег. На секунду ей показалось, что это пушистые перья, упавшие с крыльев огромной, пролетающей где-то высоко-высоко над землей, сказочной птицы, укрывают землю белоснежным свадебным нарядом. - «Как в НАШ день». – Она тяжко вздохнула, прикрыв глаза и почти позволив себе окунуться в дорогие воспоминания, но тут же резко выпрямилась, отвернулась от окна и даже опустила на нем жалюзи. – «Нет!» - одернула она себя. – «Хватит мечтать! Домечталась уже. Не смей даже вспоминать о нем. В твоей жизни больше нет, и никогда не будет, ни Зималетто, ни Андрея Жданова». Она попыталась отвлечься, подумать о чем-нибудь другом, но сердце-предатель, все изнывало щемящей болью, все сожалело о несбыточном, все напоминало об ушедшем и неповторимом. И так мучительно захотелось хоть на мгновение вернуть потерянное счастье, увидеть любимое лицо, заглянуть в озорные глаза, прикоснуться кончиками пальцев к черным и блестящим как антрацит волосам, услышать ласковый манящий голос…. - «Хватит! Прекрати! Сколько раз ты должна повторить себе, что НЕТ! чистого, светлого, доброго, любящего Андрея Жданова. Нет! Это только плод твоей фантазии. Есть бездушный, жестокий, циничный, чужой тебе человек, насмеявшийся над тобой и растоптавший тебя и твои чувства». Она отчаянно пыталась бороться с подступающими к глазам горькими слезами. – «Я хочу забыть его как страшный сон…. Но как? Как это сделать?» Самолет оторвался от взлетной полосы и, резко набирая высоту, стал уносить ее, прячущую от посторонних взглядов красные от бесконечных слез глаза, в заоблачное будущее, оставляя, как ей хотелось думать навсегда, за своим бортом безжалостное, безнадежное и незабываемое прошлое. Катя закрыла глаза и прислонила отяжелевшую голову к спинке кресла. - «Завтра новый год. Что принесет он нам? Коля, Коленька, какой страшный, какой незабываемый год мы с тобой пережили. Ты прав. Нам нельзя расставаться. Теперь мы будем вместе. Что ждет нас? Какие еще испытания? Я так надеюсь на лучшее. Мы столько с тобой вынесли. Милый мой Коленька, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Мне ничего не нужно. Только бы тебе было хорошо. Ты – единственная моя любовь и единственная надежда. Самый дорогой для меня человек, единственный родной и близкий. Скоро, уже совсем скоро мы встретимся и больше не расстанемся никогда». Человек странное существо, как бы ни была горька боль его потерь, как бы после тяжких испытаний не представлялась кощунственной сама мысль о счастье, неизменно наступает момент, когда «ледяная пустыня» в его душе начинает таять и, на, казалось бы, уже «мертвом поле», появляются первые ростки новой жизни и новой надежды. Глава 1. 5 ноября 2005 года. (Начало истории) «Влечение души - порождает Дружбу, Влечение ума - порождает Уважение, Влечение тела - порождает Желание, Соединение трех влечений - порождает ЛЮБОВЬ» Древнеиндийский трактат «Ветка персика» - «Теперь я понял, что означает выражение «устал как собака». Пропади ты пропадом, Малиновский со своими вечеринками и модельками». - Андрей беззлобно усмехнулся. – «Уходили чуть не до смерти, чертовки, а впрочем…», - подумал он, лениво расправляя плечи. - «Кажется, это я сам себя «уходил». Тело приятно ломило, хотелось потянуться, размять напряженные мышцы, но в узком пространстве автомобиля, да еще во время движения благоразумней было этого не делать. Приходилось терпеть и мечтать о том, как приедет домой, заберется под душ, потом, уляжется на свой любимый диван, и будет наслаждаться телевизором, покоем и хорошим виски. Андрей Павлович Жданов, 30 лет отроду, молодой бизнесмен, обворожительный красавец и восходящая звезда большой московской тусовки, возвращался домой после бурно проведенной в элитном клубе «грешной пятницы» с сауной и массажем, организованной специально для него, закадычным другом и партнером по бизнесу Романом Малиновским. Приятные во всех отношениях воспоминания располагали к приятным мыслям. - «Как хорошо, когда все хорошо. Отец, слава Богу, здоров и бодр. Мама не нарадуется на него и, судя по телефонным разговорам, счастлива. В бизнесе дела идут благополучно. Девушки любят», - он опять улыбнулся, вспомнив устроенное Романом «грехопадение» и развеселый вечер. – «Вообщем «горизонт чист, на небе ни одного облачка», и нет ничего, что омрачало бы его замечательную жизнь». Дорога как раз проходила мимо их семейной фирмы Зималетто, президентом которой он имел честь быть уже три месяца. Повернувшись, Андрей с гордостью посмотрел на внушительное офисное здание, и заодно выхватил взглядом одинокую фигурку женщины, стоявшей на автобусной остановке. - «Это, что еще за чудо-юдо? Пушкарева? Что она здесь делает так поздно?» Две мысли одновременно пришли в голову. Как на светофоре: - красная. – «Остановись. Помоги. Это все-таки твоя сотрудница», - и вторая – зеленая. – «Ты никого не видел потому, что очень хочешь поскорей оказаться дома». Он уже склонялся к «зеленой» мысли, но совесть опередила сознание и руки самопроизвольно затормозили, остановили, сдали назад и открыли дверцу рядом с пассажирским сидением. - Катя! – позвал он девушку, пытающуюся спрятаться от резких порывов ледяного ветра в складках пушистого шарфа. - Катерина Валерьевна! – Раздражение, которое он испытывал каждый раз, когда встречался с этой неприятной особой, уже просочилось «из-под кожи» в сознание и заставило его пожалеть о необдуманном поступке. Катя повернулась и, наконец, заметила остановившуюся рядом шикарную иномарку. Она сделала несколько робких шагов и заглянула в салон автомобиля. - Андрей… Палыч, это вы? - Я, собственной персоной. Ну что вы стоите, Катерина? Быстро садитесь в машину. Девушка все еще продолжала удивленно его рассматривать, не решаясь последовать приглашению. - Катерина Валерьевна, - стараясь казаться спокойным, обратился он к ней. - Вы хотите, что бы я замерз с вами за компанию? Садитесь, наконец, в машину, – повысил он голос. Катя улыбнулась, и неуклюже забралась на сидение. - Добрый вечер, Андрей Палыч. - Добрый, – сказал он в слух, а про себя подумал. - «Был. Пока вы не попались мне на дороге и не испортили его». – Куда прикажете доставить? Она тихо назвала адрес и, заранее поблагодарив, отвернулась к окну. - «Вот ведь досталось «наследство» от папы. Абсолютно не знаю как себя с ней вести. Хорошо хоть отвозить ее недалеко. Молчит. Уставилась в окно. Хоть бы сказала что-нибудь». Андрей бросил недовольный взгляд в сторону своей пассажирки. - А почему вы так поздно задержались на работе, Катя? Андрей почувствовал, что она не ожидала такого прямого вопроса, растерялась и сейчас лихорадочно думает, что ответить. - «Ну-ну, Катенька, что же вы скажете себе в оправдание?» - он с удовольствием наблюдал ее замешательство. - Я работала…. - «Как мило». – Звучит жизнеутверждающе, Катенька. Только я не припомню, чтобы поручал вам сверхурочную работу? - Это не сверхурочная…. Я сама…. Это по просьбе Павла Олеговича, - начала оправдываться Катерина. - «Получил по носу, Андрей Палыч? Для отца старалась, не для тебя – понял?». - Ну, хорошо, - сказал он слегка обиженным тоном. – Главное чтобы ваши родители не обвинили меня потом в тиранстве и не подали в суд за нарушение КЗоТа. - У меня нет родителей. Я живу одна. … - Простите, Катя. Я не знал. - Ничего, Андрей Палыч, - Пушкарева опять отвернулась к окну. Он почувствовал себя неловко, и это неприятное ощущение вызвало у него еще большее раздражение. Андрей бросил недружелюбный взгляд на свою спутницу. – «Да она замерзла совсем! Вон как дрожит, и согреться видимо никак не может». Он только сейчас заметил, что Катя одета в легкое, не по сезону, пальто, которое явно не спасает от аномальной стужи, что на ногах у нее, какие-то, не то боты, не то ботинки, совсем непохожие на зимнюю обувь, а на голове – и вовсе берет с нелепым помпоном. Доверие внушал только большой пушистый шарф, обмотанный вокруг шеи, но ему одному было явно не под силу защитить девушку от рано наступивших в этом году холодов. - Катя, а почему вы так плохо к себе относитесь? – спросил он неожиданно, не успев подумать об уместности такого вопроса с его стороны. Она удивленно обернулась. - В каком смысле? - На улице мороз, а вы одеты совсем не по погоде. Спросил и по выражению ее лица понял, что совершил очередную бестактность. «Тьфу, ты, черт… Жданов, тебе делать нечего? Что ты к ней пристал со своими: Что? Где? Когда?» В салоне опять повисло неловкое молчание. - Катя, я… - Он хотел извиниться и как-то смягчить неловкость, но Катя перебила его и не дала договорить. - Что вы хотите узнать, Андрей Палыч? Почему я задерживаюсь так долго не работе? Хорошо, я вам отвечу. Я работаю допоздна, что бы как-то спастись от одиночества. Андрей, забыв о том, что управляет автомобилем, и лишь каким-то шестым чувством продолжая удерживать его на дороге, уставился во все глаза на Пушкареву. Куда подевалась тихая, незаметная девочка? Перед ним была взволнованная женщина с разрумянившимися щеками и судорожно вздымающейся от учащенного дыхания грудью. Андрей как зачарованный смотрел в ее огромные полыхающие огнем глаза. - Почему я не по сезону и немодно одета? – продолжала спрашивать – отвечать Катя. - И здесь все очень просто. У меня нет денег, чтобы купить себе теплую, а тем более модную одежду. Вам все понятно? – Она еще раз гневно сверкнула глазами и вдруг, как будто испугавшись чего-то, сникла и тихо добавила. – Андрей Палыч остановите машину. Мы уже приехали. Он послушно притормозил, и потом молча смотрел, как она открывает дверь, как выходит наружу. - Спасибо, Андрей… Палыч, и…, - Катя замялась, подыскивая слова. - Простите мне мою несдержанность. Я сожалею…, – она хотела добавить что-то еще, но передумала и, бросив еще раз еще одно «спасибо», развернулась и быстро пошла к дому. Казалось незначительное это происшествие, настолько потрясло и ошеломило Андрея, что он на несколько минут потерял ощущение времени и пространства. Приоткрывшаяся на мгновение жизнь другого человека, его переживания, в миг разрушили весь его такой безмятежно-прекрасный и счастливый мир. Оказывается, в то время как он купается в роскоши, утопает в веселье и наслаждениях, кто-то рядом страдает от одиночества и от бедности. Почему-то его особенно задело то, что Катя не имеет возможности купить себе все необходимое. Он никак не мог взять в толк, как это так не хватает средств на одежду? Это какой-то абсурд. Такого не может быть! «Что-то здесь не так. Живет она одна. Зарплата у нас на фирме более чем приличная. Почему же у нее не хватает средств? Нужно все выяснить». Андрей завел машину, и, плавно набирая скорость, выехал на уже почти пустынную в такой поздний час автостраду. Отступление. 20 февраля 2005 года. (За восемь месяцев и шестнадцать дней до начала истории) Она сидела, в полумраке, на кухне, уронив безвольные руки на колени и уставившись в одну точку невидящими глазами. «Все кончилось». – Страшная, давящая своей многотонной безысходностью, мысль не хотела покидать воспаленный разум. «Все кончилось». - Боль утраты, непереносимой тяжестью, сдавливала хрупкие плечи, разрывала на части опустошенное сердце. Перед ее мысленным взором пронеслись, слившиеся в один день, все эти черные дни. Телефонный звонок, страшная весть, их лихорадочные сборы, прилет в N… , люди, люди, люди… кладбище, закрытые гробы, разверзнутая, черная на белом поле, яма, от которой нельзя оторвать глаз… и снег, снег, снег…. «Все кончилось. НЕТ! Я не хочу…. Я не хочу в это верить!» - задохнулась она от осознания невосполнимой потери. – «Мамочка, папочка. Как же…, как же… без вас…». Голова ее откинулась, по телу пробежала крупная дрожь и все оно, сейчас такое маленькое, беззащитное, сотряслось от безудержных рыданий. Слезы, первые за все эти дни слезы, градом покатились из глаз. Она вскочила и заметалась по кухне. Закрыла дверь – рядом спит измученный горем брат. Бросилась к окну, зажимая руками рот и пытаясь сдержать рвущийся из груди истошный вопль. Обжегшая разум, ударившая по глазам, останавливающая биение сердца мысль, бросила на пол, заставила сжаться в комок и утонуть в безмерном отчаянии. Мама и папа - их больше нет, и никогда не будет. Самолет, в котором они летели в отпуск на родину, вернул их туда навсегда, разбившись при посадке.
Ответов - 13, стр:
1 2 All
Cплин: Глава 11. 27 декабря 2005 года. (Один месяц и двадцать два дня с начала истории) «Ад и рай - в небесах», - утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай - не круги во дворе мирозданья, Ад и рай - это две половины души. Омар Хайям - «По поручению коллектива компании Зималетто, поздравляю вас с днем рождения, Катерина Валерьевна», - вздохнув, поздравила саму себя Катя. Она окинула взглядом, полупустой, ничем, в отличие от кабинетов других менеджеров, не украшенный, маленький кабинетик и, усевшись за свое рабочее место, привычным движением, включила компьютер. Проснувшись сегодня рано утром, она сразу вспомнила о родителях. Тоска по ним последнее время немного притупилась, но сегодня… Это был ее первый день рождения без них. И оттого, что она никогда больше не услышит мамино: - «Доброе утро, с днем рождения, доченька», не почувствует ее ласковых рук, не ощутит любящего поцелуя, оттого, что никогда не обнимет ее крепко отец и не спросит: - «Ну, дочь, какие планы на жизнь?», оттого, что никогда больше не будет теплых семейных праздников, простых и трогательных подарков, не будет маминых пирогов, ее праздничных салатов, не будет знаменитых папиных наливок, которыми он потчевал всех гостей в доме, оттого, что вот так, одной, ей сегодня приходится встречать день рождения, сама не заметила, как из глаз полились слезы. Никогда. Какое страшное и обездоливающее слово - никогда. От грустных мыслей ее отвлек звонок Андрея, она не ждала поздравлений, сознательно скрыв от него дату своего рождения, но все равно, сразу стало легче на душе и, вслушиваясь в бархатные звуки родного голоса, ощущая, как весенним теплом растекаются по телу его признания в любви, она тут же забыла, обо всех своих невзгодах. - «Сегодня такой трудный день, столько событий – Совет, показ. Нам, и в первую очередь Андрею, предстоит столько пережить, так что день рождения, ее настроение, все это пустяки, не до праздников сейчас». Опять зашевелилась и вылезла на поверхность, затертая до дыр трусливая мыслишка. - «Кто она такая, чтобы из-за нее Андрей лишился всего: родительского дома, привычного образа жизни, любимой работы? Может не мешать ему, не путаться у него под ногами? Сбежать куда-нибудь…», - в очередной раз подумала она и в очередной раз поняла, что это не выход, потому, что друг без друга они не смогут жить, а значит Андрей прав, и им вместе нужно пройти весь этот путь до конца. - «Я только надеюсь, что родители Андрея, когда-нибудь поймут и простят нас. А если не простят?» - испугалась она. - «Нет, об этом лучше не думать». Ее размышления прервал требовательный звонок мобильного телефона. - Я слушаю. Коленька, как хорошо, что ты позвонил! Спасибо, спасибо, дорогой, - она счастливо рассмеялась. – Откуда ты звонишь? Из Парижа? Как ты там оказался? Родственники? Какие родственники, Коля, мы с тобой одни одинешеньки на всем белом свете. Сами отыскались? Ничего не понимаю. Коленька, родной, с тобой все в порядке? Скажи мне что происходит? – добавила она требовательно. - Ну, да, да, конечно, это не телефонный разговор. Приехать? Коль, - она опять рассмеялась, - как ты это себе представляешь, это, что сесть на электричку и, здрасти вам, пожалуйста, следующая остановка Париж? Как теперь нет проблем? Я совсем запуталась, Коля, Коля – подожди. В любом случае, я не могу сейчас приехать. Нет, Коля. Ну, прошу тебе, не обижайся. Коля, Коленька, единственный мой, любимый, ты же знаешь, что нет у меня никого дороже тебя, ну, подожди немного, мы скоро увидимся, да, обещаю. И я тебе крепко, крепко целую. Люблю, конечно, люблю. Да, все, пока. Отключив телефон, она еще какое-то время сидела и переживала только что состоявшийся разговор с братом. - «Колька, фантазер, каких-то родственников отыскал. Вот чудак, кому мы нужны?» - она улыбнулась, вспомнив, как горячился брат и как хотел, чтобы она немедленно приехала в Париж знакомиться с этими родственниками. Воспоминание о брате, невольно вернуло ее в их детство и юность. Сколько она себя помнила, они с Колькой никогда серьезно не ссорились, никогда не дрались, как другие дети, может потому, что там, где они жили, кроме их двоих, других детей не было, а может потому, что им друг с другом было интересно. Повзрослев, и переехав жить в город, они не потеряли своей дружбы. Колька, всегда оставался для нее самой близкой подружкой, она же, наравне с его друзьями-мальчишками, всегда участвовала во всех его проделках, за что ей, порой, и доставалось как мальчишке. И потом, став уже совсем взрослыми, они запросто могли с братом проговорить или проспорить до утра, три раза за ночь поссориться, четыре раза помириться и всегда были, что называется «не разлей вода». Разлуку с ним, тем более, когда они остались одни, без родителей, она переживала с трудом, но даже ее отношения с братом, сейчас было не главным, главным в ее жизни был Андрей. Катя машинально посмотрела на часы и испуганно встрепенулась. - «Где же он? Через полчаса начнется Совет, а он обещал зайти ко мне перед заседанием, что случилось?» Как будто в ответ на тревожащие ее сомнения, дверь кабинета распахнулась… Глава 10. Продолжение. (В это же самое время) Он очень устал за прошедшие два дня. Пришлось, добиваясь порядка, переделать такую кучу дел, что он всю субботу до позднего вечера, просидел в Зималетто, занимаясь бумагами, оформляя вместе с юристом компании, необходимые документы, а на следующий день, все началось сначала: нотариальная контора, квартира, дача, обе машины, его личный счет в банке… Ну, слава богу, все эти нудные хлопоты уже позади, теперь осталось, только отчитаться на Совете (спасибо Катеньке, доклад получился «без сучка и задоринки»), сдать дела отцу и пуститься в «одиночное плавание». Приняв окончательное решение, он был тверд, спокоен и решителен как никогда. - «Мы справимся, со всем справимся, я уверен, потому, что рядом со мной моя Катя. Вот сейчас зайду к ней поцелую крепко и «море мне будет по колено». Он уже взялся за ручку двери ее кабинета, когда явственно услышал. - Коля, Коленька, единственный мой, любимый, ты же знаешь, что нет у меня никого дороже тебя, ну, подожди немного, мы скоро увидимся, да, обещаю. - «Что это? С кем она разговаривает?» - лихорадочно пытался понять он, а разум уже получал очередную порцию смертельного яда. - И я тебе крепко, крепко целую. Люблю, конечно, люблю. Да, все, пока. Он как будто прирос к полу, перед глазами все потемнело, и в ушах стал нарастать противный тягучий гул. «Коля, Коленька, единственный мой, любимый» Рука сама отдернулась от двери и он стал медленно, не чувствуя под собой ног, уходить прочь, плохо понимая, где он находится и куда идет. «Коля, Коленька, единственный мой, любимый» Оказавшись в каком-то пустом и темном помещении, он закрыл дверь на замок, и не найдя на что сесть, опустился прямо на пол. «Коля, Коленька, единственный мой, любимый» Вжал голову в колени, сдавив ее руками, заткнул уши, чтобы не слышать, «Коля, Коленька, единственный мой, любимый» чтобы избавиться от этих страшных вкручивающихся тысячей иголок в мозг слов. «Коля, Коленька, единственный мой, любимый» Поняв, что не в состоянии выбросить их из, раскалывающейся от перенапряжения головы, собрался и со всей силой и ударил кулаком в стену, тотчас взвыв от непереносимой физической и душевной боли. «Коля, Коленька, единственный мой, любимый» Как смертельно раненый зверь, отполз куда-то в угол и, дрожа всем телом, обессилено замер, баюкая разбитую руку и желая только одного – умереть, но больше не слышать. «Коля, Коленька, единственный мой, любимый» Глава 10. Продолжение. (За полчаса до Совета директоров) Мягкая улыбка, вкрадчивые грациозные движения, безукоризненный внешний вид. Эта женщина и в возрасте поражала воображение. Высокая, стройная, красивая, с гривой чуть тронутых благородной сединой рыжих волос, Маргарита Рудольфовна Жданова была похожа на королеву. В начале своей жизни она, мечтая о карьере актрисы, окончила театральное училище, снялась довольно удачно в двух, трех картинах, а потом… бросила все ради любви красавца Павла Жданова, родила ему сына и всю свою жизнь посвятила созданию образцовой семьи нового российского бизнесмена. Глядя сейчас на маленькую, ничем непримечательную женщину, которую, одному богу известно почему, выбрал себе в жены ее непутевый сын, она с отчаянной решимостью думала, что не позволит этой простушке сломать, с таким трудом и так долго выстраиваемую ею светскую жизнь семьи Ждановых. - Здравствуйте, Катя, можно? - Конечно, - замешкавшись на секунду, неожиданно увидев на пороге своего кабинета мать Андрея, пригласила Катя, - присаживайтесь, пожалуйста, Маргарита Рудольфовна. - Спасибо, - с легкой, почти незаметной издевкой, произнесла Маргарита и непринужденно опустилась в предложенное кресло, изящно закинув ногу за ногу. Ее лицо, продолжая источать приветливость, поразило Катю своей неподвижностью, а холодные и колючие как льдинки глаза, не соответствием мягкой «добродушной» улыбке. - «Держись, Пушкарева», - успела подумать она. - Катя, мне очень неловко оттого, что приходится, несмотря на то, что мы с вами совсем мало знакомы, говорить на столь интимные темы. – Начала свой монолог Жданова. - Но я надеюсь, что вы правильно поймете и не осудите желание матери, повиниться перед вами за не достойное поведение сына. - Что вы имеете ввиду? – удивилась Катя. - Понимаете, Катенька, мой сын, как бы это точнее выразиться, всегда был избалован вниманием женщин. Они поощряли все его капризы, а он, как всякое избалованное дитя, брал, что хотел, не задумываясь, порой, о последствиях. Вы понимаете, Катя, о чем я хочу сказать? - Нет, Маргарита Рудольфовна, простите, но я вас не совсем понимаю. Маргарита, вздохнула, как бы сокрушаясь, что приходится говорить на такую неприятную тему. Кате даже показалось, что она сейчас откроет сумочку, достанет из нее платок и театрально начнет прикладывать его к абсолютно сухим глазам. - Катя, - в третий раз начала с начала Маргарита, - Андрей очень влюбчив, и, когда ему встречаются заинтересовавшие его женщины, горяч и необуздан в достижении своей цели, ну а потом…, потом он быстро остывает и, как правило, без объяснения причин бросает. Мне никогда не нравился этот образ жизни, Катенька, но что поделаешь, - она прикрыла ладонью глаза и сокрушенно покачала головой, - эти современные мужчины, так взбалмошны. - Маргарита Рудольфовна, мы с Андреем любим, друг друга и хотим пожениться! – чувствуя, как в душе поднимается и нарастает волна протеста, не выдержала Катя. - Неужели вы думаете, что это серьезно? – выпрямилась в кресле Маргарита и, нисколько не смутившись, продолжила свой натиск. - Какая вы, в сущности, еще наивная, Катенька. Поймите, вы конечно девушка необычная, ну ни такая, какие крутятся в модельном бизнесе, где все, извините, меряется деньгами, и, понимая, это, Андрей и придумал эту историю с женитьбой… Катя возмущенно вскочила, не дав ей договорить. - Как вы можете, Маргарита Рудольфовна, так говорить о сыне? Андрей, добрый, чистый, прекрасный человек. Зачем же вы? Я понимаю, вы не хотите, чтобы мы были вместе, по-вашему, я не подхожу Андрею, но зачем же его грязью… Катя потерянно замолчала с тоской непонимания, разглядывая сидящую напротив женщину. - Это не грязь, Катя, это, увы, жестокая правда, - продолжала она настаивать на своем. - Тогда, извините, Маргарита Рудольфовна, но я вашего сына знаю лучше, чем вы. Маски были сброшены, дипломатические уловки не пригодились, и хорошо понимая, что эту битву характеров она проиграла, Маргарита резко встала, прошла к двери и, уже почти покинув Катин кабинет, повернулась и сухо, холодно без тени показной любезности произнесла. - Думайте обо мне, что угодно, но своего сына я вам не отдам. Глава 11. Продолжение. (В кабинете президента сразу после Совета директоров) - Послушай, Андрюх, а что это у нас сейчас такое происходило в конференц-зале? – деланно удивлялся Роман Малиновский, с тревогой наблюдая за неподвижно сидящим в своем кресле и тупо разглядывающим какую-то точку на стене, президентом. - Совет, – односложно ответил он. - А, Совет, - воскликнул Роман, - а я подумал, что это выездное заседание экспонатов музея восковых фигур мадам Тюссо. Что произошло, Палыч? Что я пропустил? У меня сложилось такое впечатление, что в Зималетто заложена бомба, спасаться поздно и все остолбенели от ужаса и ждут, что она вот-вот взорвется? - Взорвется, - эхом отозвался Андрей. - «Она должна была взорваться, но не взорвалась». - Он усмехнулся одними губами, продолжая высматривать на стене что-то ему одному заметное. - Палыч, кончай изображать мумию, ты меня пугаешь, - пытался острить Роман, - и что у тебя, кстати, с рукой? Андрей посмотрел на свою обмотанную носовым платком руку. - Ударился, больно, - поморщился он. - Жданов, ты что решил на своем собственном опыте всем доказать, что понедельник день тяжелый? – Роман, с ироничной улыбкой на губах, и с нескрываемой тревогой в глазах следил за своим другом, пытаясь понять, что с ним произошло. Андрей, наконец, оторвал взгляд от приглянувшейся точки, и удивленно поинтересовался. - Что ты имеешь ввиду? - Три недели тому назад, и тоже, как ни странно, в понедельник, ты, похоже, объяснял появление у тебя под глазом колоритного синяка, помнишь? - Помню, - Андрей опустил голову, и, казалось, опять надолго ушел в себя. - Да, кстати, я все хотел узнать, - предпринимая еще одну попытку вернуть друга к жизни, спросил Роман, - а как у тебя дела с Золушкой, ты мне тогда про нее рассказывал? Андрей вдруг резко выпрямился, и Роман вздрогнул, увидев, каким недобрым огнем полыхнули глаза друга. - Золушка? – Жданов зло рассмеялся. – А ты разве не знаешь, Малина, на свете больше нет Золушек? Это не выгодно быть Золушкой, понимаешь? – все больше распаляясь, уже почти кричал, Андрей. На мгновение Роману даже показалось, что он увидел, как в его глазах блеснули… - «Да ну, бред какой-то?» - подумал он, а в слух спросил. - Значит, Золушка тебя не очаровала? Андрей, закрыв глаза, отвернулся, бросил на стол очки и стал тереть пальцами, видимо мучаясь сильной головной болью, виски. - Ну, как тебе сказать, свежо, забавно, а ерунда, вообщем я ожидал большего. – Вдруг абсолютно бесстрастно проговорил он. Малиновский откровенно и беззаботно расхохотался, радуясь, что его друг перестал быть похожим на привидение и, кажется, наконец, приходит в себя. - Ну и зачем тебе понадобился этот эксперимент? - Да, так, думал, что-то новенькое, но все как всегда, увы, одна скукота, дружище. Ну, их этих баб к лешему, надоели. Поедем-ка лучше в бар, Малина. - Какой бар, Андрюха, вечером показ, ты что забыл? - Ничего я не забыл, но на трезвую голову я сегодня не только показ провести не смогу, я даже дышать не смогу. До вечера еще далеко, а выпить ой как хочется. Пошли Роман. Глава 11. Продолжение. (В это же самое время) - «Что случилось, почему он не пришел? А может быть… Нет, ты не должна, ты не смеешь так думать о нем!» Катя, узнав, что Совет закончился, почти бегом направлялась в президентский офис. - «Помнишь, о чем он тебя просил? Он просил не принимать решения, не поговорив с ним». - Значит, Золушка тебя не очаровала? – услышала она, задержавшись на мгновение, чтобы перевести дыхание, перед тем как открыть дверь и войти в президентский кабинет. - «О ком это он? Нет, это не о тебе, - понадеялось робкое испуганное сердце. – Именно о тебе, - ответил жестокий разум. Катя застыла у двери и, кажется, перестала дышать, ожидая, что ответит Андрей. - Ну, как тебе сказать, свежо, забавно, а ерунда, вообщем я ожидал большего. Эти и каждое последующее слова, как острый кинжал вонзались ей в грудь: эксперимент…, что-то новенькое…, скукота…, к лешему…, надоели… Катя, вздрагивая от каждого слова, как от удара и, чувствуя, что с каждой секундой силы покидают ее, еле успела открыть дверь конференц-зала и спрятаться за ней. В следующее мгновение она услышала, как Андрей и Роман вышли из кабинета и покинули приемную. Ноги ее не слушались и чтобы не упасть, она попыталась удержаться за стену, ее лихорадило, градом полившиеся слезы заливали близорукие глаза, делая их совсем слепыми, в ушах нарастал звук, похожий на перемешивание тысяч осколков стекла, потом вдруг резко стало тихо, и она медленно осела на пол. Сколько она была без сознания, Катя не осознавала, ей показалось, что мгновение. Очнулась она от холода, и совершенно окоченевшая, встала и медленно, аккуратно переставляя ноги, так, как будто она хрустальная и если упадет, то обязательно разобьется, побрела к себе в кабинет. Вид у нее видимо и в правду был пугающим, во всяком случае, несколько встретившихся ей сотрудников, испуганно отшатнулись от нее. Кое-как добравшись до своего кабинета, она села на стул и застыла ничего не чувствуя, ни о чем не думая и ничего не желая. Глава 11. Продолжение. (Вечерний показ в демонстрационном зале Зималетто) Он Нагрузившись алкоголем, настолько, что, оставаясь для непосвященных внешне абсолютно трезвым и легким, а на самом деле ощущая себя бесчувственной деревянной куклой, выполняющей чужие указания, совершающей только запрограммированные движения, он был почти счастлив. Главное, это не потерять координацию движений и не перепутать слова. Сосредоточившись на этих простых вещах, он весь вечер, был, что называется в ударе, шутил, тут же забывая над чем, ухаживал за женщинами, не понимая, с кем разговаривает, обсуждал деловые предложения, рискуя на следующее утро не вспомнить ни слова из сказанного и услышанного. Но вечер и силы подходили к концу, и он все чаще с беспокойством оглядывался вокруг себя, как будто пытаясь найти того, кто не откажет ему сейчас в поддержке и помощи. Она Ее страдания на этом не закончились. Только что ее вызывал к себе Павел Олегович, и, сухо поблагодарив за проделанную работу, предложил написать заявление об уходе, мотивируя это тем, что у фирмы Зималетто больше нет оснований задерживать ее. Она чуть было не напомнила о не выплаченном кредите, но, наткнувшись на его холодный, бесстрастный и жесткий взгляд, вовремя поняла, какое оскорбление ее ожидает, если она напомнит о своем долге. Жестокость человека, который казался ей мудрым и добрым, которого она в мыслях сравнивала с отцом и у которого, подсознательно искала поддержки в своей трудной, одинокой жизни, это, не произнесенное в слух, и оттого еще более отвратительное оскорбление, добили ее любящее сердце окончательно, но, как ни странно, вернули способность разумно думать и действовать. Она написала и оставила на столе секретаря президента заявление об уходе, потом, подготовила все документы и отчеты по проделанной работе, распечатала их и составила перечень файлов. Завтра она расплатиться с долгом, а сегодня ей в Зималетто больше не чего делать. Он Зомби, вот кто он - автомат без разума, обреченный с этого дня жить в полусне. Когда-то, отдыхая на Гаити, он наслушался таинственных рассказов о страшных ходячих мертвецах, телах без души и разума. Зомби может двигаться, есть, слышать, даже говорить, но не помнит о своем прошлом, не знает о своем настоящем. Без проблеска узнавания зомби может взглянуть в глаза тех, кого любил, или пройти мимо собственного дома. Ни призрак, ни живое существо - зомби, самое зловещее среди всех порождений сверхъестественного, помещен, может быть, навечно, в «пограничную зону между жизнью и смертью», и самое печальное это то, что ему никто не может помочь. Она Проходя мимо ярко освещенного, наполненного звуками музыки и веселья зала, она достала из сумочки телефон и послала вызов, просто так ни за чем, просто, чтобы еще раз, последний раз услышать его голос и вздрогнула, когда рядом зазвучала до боли знакомая мелодия. Эффектная блондинка с искаженным от ненависти лицом, с минуту демонстрировала ей телефон Андрея, потом резко отключила его и прошипела, наклонив к ней подергивающееся нервное лицо. - Не стоит беспокоить президента во время показа, ему сейчас не до вас, Катерина Валерьевна. Да, кстати, завтра утром мы всей семьей улетаем в Лондон, так что прощайте, Катенька, удачных вам праздников. Этот жалкий выпад Киры не тронул ее, какая разница кто сейчас куда едет. Все кончилось. - «Если бы, Кира Юрьевна, конечным пунктом вашего путешествия, значилось счастье, то и тогда вам пришлось долго доказывать, нет, не мне, а себе, что вы можете быть счастливой сами и сделать счастливым его». Она все-таки увидела Андрея, он поднялся на подиум и стоял рядом с отцом, Кирой и Милко. Павел Олегович, благодарил их за созданную прекрасную коллекцию, радовался, что они все вместе, что его дело продолжается и развивается. Андрей стоял чуть отстраненно, засунув руки в карманы брюк и, казалось, внимательно слушал отца. - «Ну, вот и все, увидела и ладно». – Она еще на секунду задержалась взглядом, на плохо различимом из-за расстояния и света софитов, еще несколько часов назад казавшимся ей таким близким и вдруг ставшим чужим и далеким, человеке, потом медленно развернулась и, не оглядываясь, пошла к лифту. Он Катя! Это была Катя! Она стояла в дверях и, прижав к груди руки, долго смотрела на него, потом развернулась и медленно, шаг за шагом, стала уходить. Пьяное, непослушное тело, глупо покачиваясь из стороны в сторону, не имело сил сдвинуться с места, озлобленный алкоголем разум требовал, - пусть уходит, она предала тебя, - и только глупое истекающее кровью сердце билось о грудную клетку и, пытаясь вырваться и броситься вслед за ней, кричало, - Катя не уходи я не могу без тебя! Эпилог. 30 декабря 2005 года. (Конец истории) Последние два дня в Москве она прожила как во сне. Все, что происходило вокруг, все, что она делала и говорила сама, или делали и говорили другие люди, абсолютно ее не волновало и не удивляло, вызывая стойкое ощущение, что все это она видит как бы со стороны. Ее абсолютно не удивило, что после звонка Коле, к ней домой, для оформления визы, приехал сотрудник французского посольства, не удивило, когда в ломбарде оценили ее единственную драгоценность, оставшееся в память о бабушке Наде, кольцо, в довольно крупную сумму, позволившую ей не только погасить долг в Зималетто, но и отправиться в Париж, не чувствуя себя стесненной в средствах, не удивило, что летит она на частном самолете, кажется вместе с французскими дипломатами и их семьями, не удивило, что все к ней внимательны и предупредительны. Чему удивляться, когда все кончилось. Она больше никогда не будет счастлива, она больше никогда не будет любить, потому, что…, любит, потому, что простила его, и сейчас, вглядываясь в бескрайнюю темноту ночи, она признавалась ему. - «Андрей, я не могу обманывать себя, я люблю, и буду любить и ждать тебя всегда, где бы я ни находилась и чтобы со мной не случилось». Человек странное существо, как бы ни была горька боль его потерь, как бы после тяжких испытаний не представлялась кощунственной сама мысль о счастье, неизменно наступает момент, когда «ледяная пустыня» в его душе начинает таять и, на, казалось бы, уже «мертвом поле», появляются первые ростки новой жизни и новой надежды. Конец первой части
Cплин: Ангел, спасибо вам за приглашение на ваш форум. Я, сознательно выкладывая всю первую часть рассказа целиком, потому, что, увы, за отсутствием времени не смогла бы откликаться на отзывы читателей, а оставлять их без внимания, считаю невежливым. Надеюсь, что всем, кто захочет прочесть, рассказ понравится.
Ангел: Cплин Спасибо большое. Порадавала Перечитала все ещё раз так хорошо стало на душе и не много грустно. Жду вторую часть!! Кстати для неё можешь открыть потом новую тему
полная версия страницы