Форум » Ваши Фанфы по НРК » Капкан для одинокого волка. Пейринг: Алекс/Катя, Катя/Андрей, Андрей/Кира Автор: Ramayana » Ответить
Капкан для одинокого волка. Пейринг: Алекс/Катя, Катя/Андрей, Андрей/Кира Автор: Ramayana
Ramayana: Капкан для одинокого волка.Рассказ. Альтернатива. Пейринг: Алекс/Катя, Катя/Андрей, Андрей/Кира Пусть не усомнится высокое собрание в моей любви к Жданчику. Люблю! Всеми фибрами души. Но сегодня речь пойдет о СашЕньке. 1.Червивое яблоко. Он проснулся задолго до звонка будильника, потянулся, закурил, не вставая с постели. Не трубку, - обычную сигарету, сейчас не перед кем было форсить. Снова утро казалось хмурым и неприветливым. Снова он не ждал ничего хорошего от грядущего дня. Снова один, ненавидимый, и вызывающий зависть везде, где бы не появлялся. Привлекательный внешне, богатый, успешный, он постоянно ощущал свою отверженность. Конечно, они не посмели бы выставить его с презентации или вечеринки, наоборот, эти мелкие людишки ежедневно посылали ему приглашения, зазывали к себе, пытаясь отщипнуть от его финансового пирога. Льстиво улыбались в лицо и шипели вслед. И многие имели на то серьезные основания. Он всегда держался высокомерно, иногда даже грубо. Если для удачной сделки надо было перешагнуть через чьи-то амбиции или чувства, - шагал не задумываясь. Хотя приумножение капитала или открытие новой фирмы давно не вызывали ни радости, ни азарта. У него было все, кроме обычной человеческой радости, которую дает общение с близкими и друзьями. И он знал, почему так происходит. Его не любили. Он ощущал это буквально с рождения. Еще не понимал ничего, но чувствовал – что-то не так. С младенчества он слышал: "Ты должен… Ты обязан… Ты мужчина…" Только присмотревшись к сестрам, догадался, что у родителей с детьми бывает по-другому. Что кроме требований и нравоучений бывают минуты нежности, что детей не просто целуют на ночь или в награду за послушание, а тискают, сюсюкают и балуют. Нет, у него было все самое лучшее – игрушки, детская стенка, похожая на вертолет, спорткомплекс, кровать в виде гоночной машины, привезенная специально из Европы. Потом частный детский сад, престижная школа, университет. У отца редко находилось для него время, а мама… мама водила его на кружки и пекла любимое печенье, рассказывала на ночь сказки, но его терзали сомнения. Словно она пытается возместить ему что-то. Он чувствовал себя гораздо свободнее в гостях у Ждановых, хотя порой ему сильно доставалось за драки с Андрюхой. Там он был просто ребенком. Дома же он ловил на себе внимательные взгляды родителей, и ему становилось не по себе. Они ждали чего-то от него, тревожились, что он, не смотря на строгое воспитание, вот-вот совершит какой-нибудь неблаговидный поступок. Так, исподволь, сами того не желая, они внушили ему некую ущербность. Он был на сто процентов уверен, что является "уродом", без которого не обходится ни одна семья. Червивое яблоко, красивое снаружи, но с изъяном внутри. И даже не пытался выйти за рамки этого стереотипа, наоборот, стал понемногу подтверждать свою заочную репутацию. Юмор он заменил сарказмом, добродушие расчетливостью, безупречные манеры сочетал с наглостью. Лелеял свой холодный аналитический ум, как воин перед атакой стальной клинок. Заковал грудь в броню и кинулся в бой, нанося упреждающие удары всем, кто мог стать на его пути. Его девизом стало: "Пусть ненавидят и боятся!" Единственной слабостью, которую он себе позволял были сестры, оставшиеся после гибели родителей под его опекой. Только они искренне любили и уважали своего странного, язвительного и беспощадного брата. Только к ним он испытывал щемящую нежность, плещущую через край брони. Но всегда помнил, КАК любили их родители, вызывая жгучую ревность маленького Саши. Надо было вставать. Сегодня предстоял визит в Зималетто, очередная легкая пикировка с Кирой и переговоры с ненавистным Андреем. Вот кто был действительно баловнем судьбы. В противоположность Александру, "Андрюшечку" любили все. Он купался в любви родителей, за ним всегда ходили по пятам друзья и девушки. И главное, ему для этого ничего не надо было делать, только хлопать карими глазками и обаятельно улыбаться. А ведь Александр мог многое порассказать о его не совсем невинных проделках. Но именно Саше никто бы не поверил. Даже Кира до конца не верит, смотрит в глаза легкомысленного брюнетика и млеет. Кира. Кира похожа на благородное красное вино. То, которое переливается в гранях хрусталя гранатовым оттенком, готовясь порадовать своим изысканным букетом истинного гурмана. Только в этом вине появился темный осадок. И виной этому – Андрюшечка. Любовь к нему затмила разум Киры, а его пренебрежительное отношение пробудило в душе темные чувства - подозрительность, маниакальную навязчивость, истерическую ревность. Вот этого Александр и не мог простить Жданову. Все дело в Андрее! Какой спрос с Киры - Кира всего лишь женщина, хоть и лучшая из лучших, а от женщин Алекс многого не ожидал. Даже самая умная, влюбившись, становится дурочкой. Самая осторожная – безрассудной, слепнет и глохнет, находясь в магнетическом поле своего кумира. Впрочем, такое теперь редкость – влюбляться стало не модно. Все ищут спонсора, так сказать, сотрудничают на взаимовыгодной основе… Такое положение дел Александр находил очень удобным. По крайней мере, они знают, на что идут и во имя чего. Как Вика. С такими меньше всего проблем, никаких неожиданностей. Иногда ему казалось, что внутри включен радар. Взглянет на новую знакомую и понимает, какой сценарий и прейскурант ляжет в основу их отношений. Если он захочет этих отношений. Алекс не помнил, когда ему в последний раз кто-нибудь отказывал. И было ли это? Он не монах какой-нибудь, форму надо поддерживать. Да и статус подразумевает появление на публике с эффектными девицами, желательно все время разными. Это как приложение к элегантному костюму – галстук, запонки, часы, модель. Аксессуар. Но теперь также относились к его сестре, и это было невыносимо. Никакие уговоры и козни не могли переубедить Киру, а избиение женишка пришлось отложить по ее же требованию. Но он его достанет, обязательно достанет! Душ, бритье. Кофе и сигарета, его ежедневный завтрак. Костюм, ботинки, стОящие вместе как почти новые Жигули. Хотя он не мог знать, сколько стоят Жигули. Откуда? Он глянул вопросительно в зеркало – безупречен. Как всегда. Холодно усмехнулся. Знал бы кто-нибудь, что этот наглый эгоист тоже не любит себя! Пора. И вечный бой… покой нам только снится! 2. Лягушонок с косичками. Неприятности начались прямо на входе. Какая-то девица закрутилась в вертушке и налетела на него. - Вы что, в первый раз в жизни увидели дверь? - съязвил он. Она подняла на него испуганные глаза, увеличенные линзами очков, стала извиняться. Натуральный лягушонок. Он представил ее в кругу малышей в садике или в школе, когда все вокруг показывают пальцем на пугало с косичками и смеются. Таких тоже никто не любит. - У нас что, прошел дождь из лягушек? Или перелетные утки не вовремя крякнули? – он не собирался быть милосерднее ее одноклассников. Глаза моргнули, посмотрели уже не виновато, а с вызовом. Поняла шутку, умница. Наверное, сказку только вчера последний раз перечитывала. Покачала головой. Сколько ей? Восемнадцать-то есть? - А тогда как вы сюда попали?... Собеседование? - Позволил себе расхохотаться неотразимым баритоном. - Будете самой эксклюзивной моделью. Если научитесь проходить через вертушку. Умные глаза смотрели спокойно и … с жалостью. Развернулась, пошла к лифту – нелепая, гордая. Жаль, что Андрей выбирает секретарей по визуальным факторам. Из таких пигалиц получаются идеальные помощники: преданные, беспрекословные, готовые отдать жизнь за любимого босса. Наверное, назло всем обидчикам имеет красный диплом. И влюбится в Андрюшеньку прямо на собеседовании. Он подошел кабинету Киры и еще из-за двери услышал всхлипывания. Снова поссорились. Когда это закончится? Надо попытаться успокоить. Потом зашел к Андрею, ужасно хотелось отлупить, как в детстве, но сдержался. Издевался на словах. Лягушонок тоже тут. Смотрит сердито, вскочила, будто хотела заслонить Андрея своим тщедушным цыплячьим тельцем, замотанным в какие-то допотопные тряпки. Уже готова. - Новый секретарь? Мне нравится - такое интересное лицо фирмы, надо заказать рекламный щит с портретом! Теперь продажи точно вырастут. Огромные глаза смотрят в пол. Потом прожигают насквозь его лицо, говоря: я знаю, почему ты такой. Алекс неожиданно для себя затыкает фонтан красноречия и ретируется. Неужели у нее тоже есть свой радар? Или рентгеновский аппарат? Дела требуют отлета в Лондон. Там тоже скучно. Нет никакой разницы, где находишься, если тяжкий багаж в душе. Червячок точит яблочко. Домой, в Москву, работать и работать! Зачем? Чтобы не подохнуть с тоски, а то слишком многим это будет приятно. Уже поздно, офисы закрываются. Надо заскочить в Зималетто, разузнать у своего шпиона о новых провалах Андрея. Жданов творит не понятно что, словно хочет специально разорить фирму. Взял и сшил новую коллекцию из какой-то синтетики, лучше бы сразу из дерюги. И при этом спокойно продолжает кутить и развлекаться с дамочками. Так и есть. Ни единого человека в гулких коридорах, а в кабинете президента звучит музыка. Он заглянул внутрь – никого. Горят свечи, из магнитофона льется мелодия, и….пусто. Воображение услужливо нарисовало картину приватной вечеринки в кабинете. Снова накатил гнев. Считать до десяти! Да хоть до ста. Если бы Кира смогла вылечиться от своей наркотической зависимости, забыть Жданова. Но нет, она упорно лелеет надежду выйти замуж за этого бабника и перевоспитать его. Горбатого, как говорится… Воропаев приоткрыл дверь в каморку "очкастой мыши" и замер. Она лежала, свернувшись калачиком прямо на рабочем столе, и спала. Подушкой служил портфель с документами. Он тихонько подошел к секретарше. Совсем девчонка. Похожа на Нинку Мокееву, его одноклассницу. Чудная она была, эта Нинка, маленькая, неуклюжая. Терпеливо сносила все дразнилки и прозвища, никогда не плакала и не устраивала скандалов. Но когда Саша предложил проводить ее домой после школы, Нина обругала его и даже стукнула по голове учебником. Это было в четвертом, а в восьмом ей сняли скобки с зубов. Она одела мини-юбку, обнаружившую шикарные ноги и сделала модную стрижку вместо куцых косичек. Гусеница превратилась в бабочку. Все ребята словно с ума посходили - ухаживали наперебой, провожали… Только не он. Он больше не приближался к девушке. Вот и этой…лягушонку-цыпленку кто бы подсказал, как одеться и накраситься, чтоб не портить имидж компании! Он вспомнил, как встретил в Праге Нинку, теперь уже Севидову. Она выглядела просто потрясающе, элегантная и уверенная в себе. Тогда они просидели в баре за самого закрытия и, после очередного коктейля, Нина призналась, что была влюблена в него с первого класса. Именно поэтому не смогла стерпеть его жалость… или издевку? А Саша не стал ей объяснять, что ему нравилась трогательная незащищенность маленькой гусеницы. И в номер подняться отказался. Не срослось, что тут уж поделать! Как говорится – умерла, так умерла. Ему вдруг захотелось поправить каштановый завиток, упавший на розовеющую щечку. Он даже протянул руку, но потом отдернул ее и нахмурился. Сентиментальничать было не в его правилах. Ишь, разрумянилась. Небось, шеф снится. Словно подтверждая его мысль, губы девушки слабо шевельнулись, произнося мужское имя. Андрей не такой уж дурак, если все-таки взял эту малявку в секретари. По отчетам Ярослава выходило, что она просто ходячий компьютер, мозг на ножках. Интересно, у нее вообще есть ноги, под этой балахонистой юбкой не разглядишь. Тьфу! Какие мысли в голову лезут. И в преданности душой и телом даже не стоит сомневаться. А он тут расслабился, Нинку вспомнил. Еще немного и предложил бы подвезти домой, рискуя испортить репутацию бездушного хама. Акела чуть было не промахнулся. Ха-ха. Нет уж, пусть тут ночует по милости своего распутного босса. Забыл помощницу в кладовке, как зонтик в хорошую погоду. Жаль, что не удалось застать его с очередной пассией, не предъявишь же Кире свечи и магнитофон. Александр вышел из каморки, не заметив, как распахнулись и снова сонно сомкнулись ее глаза. Потер устало виски. Рассиропился. Надо ехать домой и попытаться заснуть. Он в очередной раз пожалел, что не обладает способностью Андрея напиваться до состояния, когда проблемы просто перестают существовать.
Ответов - 36, стр:
1 2 3 4 All
Ангел: Ramayana У тебя такой тонко чувствующий Саша, просто прелесть! Жду проду
Ramayana: 3. Маугли атакует. Следующее появление в Зималетто чуть не вышло ему боком. В буквальном смысле. Только он поднялся на административный этаж, как в его правый бок ткнулось пушечное ядро. Она снова подняла на него испуганные глаза, и уже собралась извиниться, но не дал ей этого сделать. - Пушкарева, вы решили оправдать свою фамилию? Такая мелкая, а ... – Он пытался сдерживаться, но все же сморщился от боли. - Или Жданов выставил вас на дальних рубежах охранять границу своего огорода? Ой, только не говорите, что ворОны вас не боятся и слетаются на клубничку. - Что вы, Александр Юрьевич, какой же вы вОрон, вы коршун, а может даже стервятник.- Она отвечала вежливо и холодно. – Все кружите, чего-то выискиваете. - Спасибо, Катюша, вы мне тоже очень нравитесь. А вы не находите, что желание акционера проверить, как идут дела на фирме – вполне естественное движение души? - Души? – Она задумалась, теребя косичку. – Движение души не должно быть похоже на визит Великого Инквизитора. - Так вы меня видите Великим и Ужасным? Польщен. - Только Великий Гудвин оказался клоуном. - Клоун – это наш нынешний президент, господин Жданов. Катенька, вы не хотите рассказать акционеру о новой Андрюшиной афере? Он наклонился к отпрянувшей Катерине и шепнул на ухо: - Давайте жить дружно. Вы мне – информацию, а я прощу нанесенный материальный и моральный ущерб… - Насколько я могу видеть, материя на вашем замечательном костюме от Армани не пострадала. А мораль и не могла пострадать… - Намек понял. Нечему страдать. Но в отличие от вашего обожаемого Андрея, я не изменяю невесте, не скрываю от родных проблемы на фирме и не забываю помощниц в кабинете. Ах, Катюша, согласитесь, я все-таки моральнее вашего шефа, хоть и люблю делать гадости. Ну, не краснейте, это же правда! Он оставил покрасневшего лягушонка в коридоре и с высоко поднятой головой прошел в конференц-зал. У него так часто бывало – Алекс еще не успевал ничего сделать, а его уже на дух не выносили. Вот и эта пигалица сразу невзлюбила его. Не она первая, не она последняя! Когда он появился в Зималетто через неделю, то сначала опасливо выглянул из лифта. Никого! Точнее - ее! Он сразу направился к кабинету Киры, игнорируя призывные взгляды Клочковой. Миновав три четверти пути, Алекс вновь был атакован Катериной. На этот раз удар не был очень сильным, но ее бумаги вырвались из рук, взлетели белыми птицами, закружились, и снегом осели на пол коридора, смешавшись с документами, выпавшими из его папки. Одним прыжком разъяренного тигра он пригвоздил лягушонка к стене и зарычал прямо в лицо: - Я не знаю, что с вами сейчас сделаю! - Не знаете – не говорите. – Она казалась спокойной, ну разве чуть смущенной. Саша тут же взял себя в руки и, не меняя позы, перешел на обычный вкрадчиво-ироничный тон. - Признайтесь, меня заказал Андрей? Я то считал вас цыпленком, а вы скорее боевой петушок… курочка-киллер? Или черная мамба? Хотите меня угробить? Она фыркнула. - Охота была, за вас в тюрьму садиться! Сами своим ядом захлебнетесь! - Мне так нравятся наши милые обмены любезностями. А если это не заказ на устранение, так может страсть? Ищите повода прижаться ко мне хоть на минуту? Признайтесь, Катерина. Вы ко мне не равнодушны. - Более чем! Но работу и чувства я не смешиваю, – он замер на минуту от ее ехидного ответа, Катя наконец-то смогла выскользнуть из-под его прессинга и бросилась собирать бумаги. Она вручила ему стопку листов и умчалась прочь. Он хотел крикнуть ей вслед что-нибудь язвительное, но было поздно. Последнее слово осталось на ней. 4. Бомба в конверте. В компании что-то происходило. Александр это знал даже без докладов уволенного соглядатая Ветрова. Достаточно было взглянуть на напряженного Жданова или на отводящую глаза Катю. Киру в курс дела не вводили, а значит, все серьезно. Что-то с закупкой тканей. И эти проблемы очень сближали президента с помощницей. Воропаев уже встречал их вместе на презентации и выставке, а однажды обнаружил парочку в ресторане. Они что-то бурно обсуждали, потом заказали спиртное. И она отчаянно выпила, задохнулась, закашлялась. Беседа продолжалась на танцполе. Жданов что-то шептал ей на ухо, а она недоверчиво косилась на него, опасаясь смотреть прямо в глаза. А потом Андрей ее поцеловал. Воропаев сидел, незамеченный ими в полумраке бара и наблюдал, как Катя чуть не упала в обморок, а Андрей поддержал ее, повел к выходу, бросив по дороге деньги официанту. Что это было? Жданов не поклонник неформатных девиц, зачем она ему? Вариантов было много - от классического пари, скорее всего, с Малиновским, до предположения, что секретарша слишком много знает. И теперь он уводит ее, чтобы сделать контрольный поцелуй или… Ну не мог Андрюшечка взять и влюбиться в мышь. В кобру очковую. В лягушонка. Саше на секунду стало жаль эту нелепую девочку. Ох, наплачется она еще из-за Жданчика. Он чуть не забыл, зачем явился в этот бар. Но энергично жующая жвачку белобрысая девица положила перед ним конверт без марки. Он вытащил из кармана похожий и обмен состоялся. Александр заторопился домой, выбросив из головы конкурента с его помощницей. Вот оно. Он развернул сложенный листок и всмотрелся в текст. Мамин почерк. Наконец-то он узнает всю правду. Стало немного страшно, он налил себе виски, махнул, налил еще. Вспомнил, как впервые получил письмо от неизвестного доброжелателя… Сначала ему все показалось дурацкой шуткой, но пришло второе. В нем тоже сообщалось, что Александр Юрьевич Воропаев зря с такой гордостью носит свою фамилию и отчество. И что к Юрию Воропаеву он не имеет никакого отношения, а также к его капиталам. А за умеренную плату он может получить доказательства. Плата была не такой уж умеренной, но в противном случае доказательства оказались бы в газетах. Саша взвесил вероятность правдивости анонима. Это сообщение все объясняло. Настороженность, с которой вглядывались в него родители, мамино чувство вины, отцовскую отстраненность. Но до конца не верил. И решил заплатил. Сегодня Александр держал в руках письмо, адресованное мамой отцу. Его настоящему отцу. …Я пишу эти строки, но не уверена, что решусь отправить их тебе. Хочу объяснить все, чтобы между нами не было недомолвок. Помнишь тот вечер, когда ты пришел к Юре и застал меня одну, всю в слезах. Я знаю, помнишь. И я не могу забыть, как ни стараюсь. Я рассказала тебе, что мы с Юрой расстались, потом рыдала на твоей груди, а потом…Потом мы бросились друг к другу, словно сумасшедшие. Я искала утешение и нашла его в тебе, а ведь перед твоим приходом достала пачку снотворного и уже собиралась выпить. Ты не мог знать, насколько я была близка к тому, чтобы расстаться с жизнью. Все, что случилось между нами - было жестом отчаянья, настоящим безумием, но оно спасло меня. Мы не договаривались молчать о происшедшем, но молчали и делали вид, что ничего не было. Я даже никогда не спрашивала, что у ТЕБЯ случилось в тот вечер. От чего ТЫ был в таком состоянии. Мне хватало своих переживаний. А через месяц Юра вернулся, он признался, что не может жить без меня. И что хочет начать все сначала. Мне пришлось ему все рассказать, потому что начинать новую жизнь с лжи было бессмысленно. Я бы не смогла жить под Дамокловым мечом. Юрочке было очень трудно, но он принял эту горькую правду. Вот тогда я воскресла из пепла. Пожалуйста, не думай обо мне плохо! Ты спас меня, но любила я всегда только Юру. С ним я разделю всю свою жизнь, с ним я выращу нашего сына. Если ты действительно желаешь мне добра, в чем я ни минуты не сомневаюсь, оставь все таким, как оно есть сейчас… Все письмо было путанным и взволнованным. Мама упрашивала мужчину не вставать на пути ее семейного счастья, продолжать молчать и постараться все забыть. Александр снова выпил и снова налил. Его подозрения стали явью. Фамилии отца не было, ничего не прояснилось. Одно облегчение – теперь ему не придется плохо думать про маму. Мысль о том, что преданная семье, нежная, благородная и великодушная мама, могла пошло завести любовника, убивала его все эти недели. Часть груза спАла с его души. Спиртное не расслабляло его, только делало более мрачным. Кто он такой, отец? И кто он сам? Он перебрал в памяти все синонимы к внебрачному ребенку, - эпитеты были более, чем ругательные, ублюдок – не самое крепкое выражение. Ужасно осознавать себя ошибкой. Унизительно. С его-то самолюбием… Андрей обрадовался бы такому компромату! И многие другие. А Ждановы-старшие перестали бы с ним общаться, выгнали бы из Зималетто. Да бог с ними, с Воропаевскими капиталами! Он уже себе заработал на безбедную старость. Но что сказали бы сестры… Потерять Киру и Кристину… Ему стало страшно, словно он стоял на краю бездонной пропасти. Даже голова закружилась от реальности ощущений. Стоп. Давай мыслить логически. Ты им все равно брат, мама-то одна. Да и не узнает никто, оригинал письма у тебя. Никто не узнает о твоей тайне. Мда, родила царица в ночь не то сына, не то дочь… Он дошел до неведомой зверушки и вдруг мысли перескочили на Пушкареву. Удалось ей устоять против неотразимого Андрюшеньки? Или тот первым сбежал? Почему-то сейчас монстр в бабушкиной одежке вспоминался лишь частями: наивные глазищи в пол-лица, прядка на щеке, сбивчивое дыхание в его ключицу. Он встряхнул головой. Прочь, странные, дурные мысли! Она… генерал из вражеского стана. При слове "стан" Саша вдруг представил, как он почти вплотную прижал девушку к стене в коридоре. Катя упирается изо всех сил руками, чтобы отодвинуть его, вырваться, а он невольно ощущает прикосновение возмущенно вздымающейся груди в районе своего солнечного сплетения. Все. Допился. Начинаешь грезить об этом чуде морском… лесном… МГУшном! Спать! И без сновидений! Кто-то там наверху явно не расслышал его заказ. Всю ночь Саше снилось, как он убегает от разъяренной толпы, возглавляемой Палычем. Андрей – вылитый Чапаев, с шашкой в руке и ручным пулеметом под мышкой. Катя неизменно находилась где-то рядом с ним, подавала патроны, целилась из ружья. Она почему-то была в боевой индейской раскраске, одетая в короткую юбку и топ. Прямо Покахонтас какая-то. И все время кричала: "Ату его!" Ждановы и сестры смотрели с высокого трона на убегающего взмыленного Сашу со скорбно поджатыми губами и качали головами. А толпа гнала его к краю пропасти, кричала, кидала камни… До звонка будильника он успел умереть четыре раза.
Ramayana: 5.Тебе половина и мне половина… На очередном совете акционеры слушали Катин доклад. Цифры сходились, перспективы радовали своей фееричностью. Все были довольны. Александр обводил взглядом заговорщиков: Андрей, Рома, Катя. Неужели никто не замечает, как боятся провала президент и его приятель? Неужели не заметно, как дрожит голос Пушкаревой, которая, вероятно врет впервые в жизни? Нет, все увлечены обсуждением предстоящего показа и приближающейся свадьбы. Он пристально посмотрел в глаза Катерине: Я знаю. Она вздрогнула, но не отвернулась: так надо, понимаете? а потом по-другому, мягче: все будет хорошо, не сомневайтесь. Он пожал плечами. Все отправились в мастерскую Милко, посмотреть новые шедевры. Александр тоже встал из-за стола, но пошел в каморку к ждановской помощнице, повинуясь ее странному взгляду. Она уже ждала его за столом. Молча выложила на стол листок и подвинула к нему. Воропаев перестал дышать, когда узнал первое письмо анонима. С языка уже почти сорвался вопрос: Откуда? - но перед глазами всплыли белые листы, застилающие корпоративный коридор. - Вы читали? – он спросил сухо, не ожидая честного ответа. - Да. Но я не специально, – голос был робким и виноватым. - Кто еще в курсе? - Никто не знает. И не узнает. А может, здесь все вранье? – Она спросила с надеждой и сочувствием. - Нет, это правда. Все правда. – Он надменным жестом вздернул вверх подбородок. - Ну, что, теперь я стал еще более противным? Она вдруг накрыла маленькой теплой ладошкой ледяную руку, лежащую поверх листка. - Все будет хорошо, не думайте об этом, живите, как жили. Еще не хватало, чтобы этот цыпленок жалел его! Он убрал письмо в нагрудный карман и зло переспросил: - Что, и любовник твой не знает? - Какой? В последнее время все стараются приписать мне каких-то любовников,– она замолчала с оскорбленным видом. - Шеф обожаемый. Неужели не поделилась? - Я никогда не смешиваю работу и чувства. – Ответила обиженно и как-то неуверенно. - Можете не сомневаться, я никому не скажу. А он и не сомневался. Катя не скажет. Даже немного легче стало, когда тайна разделилась на двоих. Он перебрал в уме всех знакомых, но не нашел ни одного, годящегося в наперсники. Только Екатерина Валерьевна Пушкарева, женщина-экономист, очковая кобра и просто Маугли. - Ка-а-ать! Катюш! - Позвал из приемной ласковый баритон. Девушка заалела и подскочила. Прежде чем выбежать, успела шепнуть: - Никому! Честно-честно! Она увела Жданова в конференц-зал, чтобы Александр смог беспрепятственно выти из каморки. При следующих встречах Воропаев вел себя с Катериной очень холодно, а иногда откровенно грубо. Это никого не удивляло, в том числе Катю. Только его самого. Он не получал удовольствия от обидных реплик в ее адрес, но остановиться не мог. Черт знает что творилось у него на душе. То он звонил Юлиане и просил, чтобы она занялась внешностью Кати. Сколько можно позорить Зималетто, сажая за стол переговоров такое чучело! Только ни слова о нем! То он строил коварные планы стать президентом и сразу уволить эту очковтирательницу! Отчетоподделывательницу! Мисс Жалость! Самому противно было метаться из крайности в крайность и все из-за мымры. Вот мымра она и есть! И он от нее зависит, точнее от ее молчания. Невыносимо! А от анонима пришло следующее письмо. Теперь ему предлагали за более существенное вознаграждение узнать фамилию отца. После недолгих колебаний, Александр продал свою долю в небольшом рекламном агентстве и заплатил. Удивительно, Алекса совершенно не волновало имя неизвестного «доброжелателя». Им полностью завладела жажда узнать - кому он обязан появлением на свет и довольно тягостным существованием. 6.Красная Шапочка в тылу врага. От Воропаева не было известий уже две недели. Первой всполошилась Кира. Она тщательно обзвонила все Сашкины номера, пять минут звонила в квартиру, его не было. Его разыскивали Павел с Маргаритой, потому что волновались, Андрей, потому что собирался снова созвать совет. Андрей уже совсем отчаялся, но Катя пообещала, что достанет этого Воропаева, хоть со дна морского. И достала. Она пришла под дверь его квартиры, позвонила. Потом достала из объемной сумки складной стульчик, уселась напротив дверного глазка, достала бутерброд. Съела и снова позвонила. Попила чая из термоса, позвонила опять. Почитала экономическую газету, начала стучать в дверь. - Александр Юрьевич, имеете совесть! Я устала, спать хочу. Мне… мне в туалет надо! Дверь неохотно приоткрылась, и за ней обнаружился совершенно заросший щетиной Воропаев. Он уже минут сорок стоял у глазка и старался не выдавать себя случайными шорохами. Это пугало в берете обложило его квартиру, как охотник логово хищника. Оч-чень интересно! Катерина проскользнула мимо него в квартиру. И сразу на кухню. - Вы когда ели в последний раз? В холодильнике антарктическая пустыня. - Я на диете. - На воздушной? Щеки аж запали. Под глазами черно. Вон, на ребрах мяса не осталось. Она ткнула его пальцем в бок. Потом стала доставать из сумки бутерброды и пирожки, и выкладывать на тарелку. - Не думала, что так быстро откроете. Приготовилась к длительной осаде. – Пояснила она затворнику размер запасов. - А вы ведь в туалет просились? Мой санузел свободен. Или сначала отдохнете, поспите? А потом прошу на выход. – Саша даже язвил как-то вяло и неохотно. - Я, конечно, понимаю, есть еще отрицательные цифры… Но не стоит до них худеть. Для начала поешьте пирожки, вы больше любите сладкие или с капустой?- Гостья даже не слушала его колкости. Он засунул руки в карманы и привалился к стене. - Вот, видите, уже ноги не держат. - Чё приперлась? – грубый вопрос тоже не вывел ее из себя. - Чё…Чё…, вот уже и клетки мозга атрофируются. Выражайтесь, как вас родители учили! Не стыдно? Образованный мужчина… Он нахмурился еще сильнее при упоминании родителей. Катя тут же откликнулась: - Снова письмо, да? Хотите мне рассказать? – Она ласково взяла его за руку и заглянула в глаза. Алекс развернулся и ушел в комнату. Катя поставила чайник, решительно проследовала за ним. - Са… Александр Юрьевич, ну не молчите. Поделитесь. Это оно? Он опустил голову еще ниже. Катя взяла лежащий на кровати листок и пробежала глазами, то краснея, то бледнея. - Это правда? Точно?... Ты решил, что будешь делать? Она присела перед ним на корточки, заглянула в лицо. - Не молчи, пожалуйста. - Не могу сейчас говорить, - его голос звучал тихо и хрипло. - Плохо тебе, да?... она хотела спросить еще что-то, но не успела. Саша вдруг поцеловал ее, потом отстранился, посмотрел в расширившиеся глаза, словно искал подтверждения чему-то, и снова вернулся к поцелую. - Ты…чего?- Катя с трудом перевела дух. - А ты чего? – передразнил Саша. - Тебе так легче? Не знаешь, что сделать, чтобы отвлечься? - Просто захотел поцеловать тебя. И поцеловал. Что, противно? - Не знаю. Вроде нет.- Она отвела глаза. Подумала: "А тебе?" - Что ты решил? Он даже не сразу понял, что она о письме. - Жить, как жил раньше. Так мне посоветовало одно чучелко. Он сосредоточенно разглядывал потолок, потом картину на стене, потом перевел взгляд на девушку и буркнул: -Ты собираешься кормить меня или нет? Они сидели на кухне и пили чай, Саша прикончил пирожки и теперь уминал бутерброды. Барная табуретка была для Кати слишком высока, она болтала ногами и рассказывала последние вести из Зималетто. Официальные. Алекс понимал, что она не выдаст секреты шефа, и решил зря не расспрашивать. И ему было все равно, о чем она говорит. Лишь бы не о письме. Лишь бы сидела напротив. Но он не удержался и испортил очарование момента. - А Жданов целуется лучше? – бросил вопрос как бы невзначай и заметил, как напряглась Катерина. Она посмотрела, насупившись, и упрямо поджала губы. – Я видел. В ресторане. Удивился. - Конечно, удивились, ведь меня можно поцеловать только в пьяном или отчаявшемся состоянии! – Похоже, она разозлилась. Снова перешла на вы. - А меня за деньги.- Он сказал это совершенно спокойно и уверенно. Катины глаза недоверчиво и удивленно округлились. - Ты поцеловала бы меня? Просто так, из симпатии? Нет. Я же отрицательный персонаж, гад и мерзавец. - Вы, Александр Юрьевич, действительно, очень противоречивый человек. А вам не хочется иногда поступить правильно? Для разнообразия. - Ты так осторожно выражаешься, Кать. Можно подумать, боишься меня обидеть. Великого Инквизитора? - У инквизитора тоже может быть сердце…- Она почти прошептала. - Да ну? – Алекс развеселился.- Твой рентген его видит? Тогда он должен видеть и то, что я не тороплюсь разоблачить ваши с господином Президентом махинации. Я проступаю правильно, Кать? Она окончательно смутилась, но ответила, тщательно подбирая слова: - Иногда один неправильный поступок влечет за собой другие, может образоваться замкнутый круг. Андрей… Палыч честно старается разорвать свой. Он хочет измениться. Не мешайте ему! - Нууу, Катерина Заступница, Катерина Милосердная… А вы индульгенции всем выдаете или только обожаемому шефу? - Я же сейчас тут. – Она ответила просто и без колебаний. - Вот только жалеть меня не надо! Можешь идти к своему Андрюшечке и жалеть его… и целоваться с ним! А ко мне больше не являйся, привидение без моторчика! - А кто вас жалеет–то? Вы сами справляетесь. Закрылись и жалеете себя. - Ой, Катя, вы явно нарываетесь… Пришли в холостяцкую берлогу, дерзите. Вы что, не знаете, что сделал волк с Красной Шапочкой прежде, чем съесть? А все потому, что слишком много болтала. -Уже можно бояться? Что-то не убедительно. Она не успела договорить, как оказалась в стальных клещах. "По-моему, сейчас он был прав – я слишком болтлива", – пронеслось мгновенно в голове. А он покрывал ее шею жесткими, колючими поцелуями, постепенно приближаясь к ключице. Она попыталась вырваться, но Алекс легко удерживал ее одной рукой, в то время как вторая торопливо расстегивала шерстяную кофту. -Не надо,… пожалуйста…- Слова прозвучали как шелест листвы, он даже не сразу расслышал. Отстранился, посмотрел на дрожащую девушку и ухмыльнулся. Через силу. Скроив максимально наглую рожу. - Ты же не думаешь, что мне нравятся земноводные? Уходи, дверь открыта. Катя быстро собрала вещи, у двери повернулась, посмотрела внимательно, словно хотела сказать что-то важное, но только покачала головой, напомнила про Совет и вышла. - А ведь ты действительно гад и мерзавец, Воропаев, - сказал Сашка своему отражению в зеркале. - И в кого только? Мама такая хорошая, хоть про паровоз и не пела, папаша, как оказалось, тоже. Слава богу, что не знает, какое сокровище у него выросло. Катю-то, зачем обидел? Она же совсем девчонка, доверчивая и глупая, даром, что красный диплом получила. Пришла тебя поддержать… А с чего это вдруг? Ты ей брат, друг, сват? Пришла на совет пригласить и все. Пожалела убогого… накормила и обогрела… Мать Тереза. Бриться немедленно! В душ! А то и остальные начнут жалеть и злорадствовать.
Ангел: Ramayana Здорово хочу ещё!! У тебя получились интересные диалоги.
Оксана: Ramayana, спасибо! Порадовала интересным рассказом. Жду развития событий
Ramayana: 7. Возвращение блудного попугая. Александр появился в Зималетто на следующий день – подтянутый, чисто выбритый, слегка похудевший… Абсолютно невозмутимый, ироничный, собранный. Готовый дать отпор. Женсовет встретил его на ресепшн в полном составе, не скрывая враждебных взглядов, доложили, что Кира Юрьевна просила зайти, как только он появится. Гордо прошел… нет, царственно прошествовал к сестре. Пусть захлебнутся. Выдержал шквал вопросов, пожал плечами и рассказал про внеочередной отдых в горах. Кира поверила. Она всегда ему верила. Не всегда следовала советам, особенно когда они касались Андрея, но верила. Рассказала ему про очередной вояж Кристины на Тибет, дала почитать письмо, которое сестра прислала из последнего отеля, в коем еще имелись такие блага цивилизации, как электронная почта. Саша улыбнулся, вспоминая, какого труда ему стоило научить взбалмошную и «потустороннюю» Кристину пользоваться компьютером, и в особенности – Интернетом. Пришлось сочинить целую историю про Мировой Разум, который посредством невидимых информационных нитей связывается с программистами, вкладывает в их головы идеи написания тех или иных программ, тем самым, контролируя развитие цивилизации, направляя его в нужную сторону. Кира слушала эту нелепую историю, разинув рот, не веря, что Кристина поведется на явный развод. Но Кристина просто не смогла устоять, она жаждала приобщиться к тайнам мирового разума в любых проявлениях. Далеко она не продвинулась, но написать в текстовом редакторе письмо и отправить его на адрес Киры могла. И была горда тем, что участвует в судьбе цивилизации. Саша ни разу не высмеял сестру, ведь над детьми, верящими в Деда Мороза, никто не смеется. Он чаще пикировался с бойкой на язычок и способной за себя постоять Кирой. Хотя Кристину нельзя было назвать совсем беззащитной, - она так плотно укуталась в кокон своих мистических теорий и суеверий, что потрясения реальной жизни просто не могли через него пробиться. А основной защитой сестрам, конечно, служил Саша. Еще со школьных времен все окружающие знали, что если не хочешь испробовать воропаевских кулаков, лучше не трогать Киру и Кристину. Кулачные бои давно ушли в прошлое, теперь у Алекса был другой арсенал средств для наказания обидчиков. Александр пристроился на краю Кирюшиного стола и стал в свою очередь расспрашивать сестричку о последних новостях. Про какие-нибудь экстраординарные события в Зималетто она не рассказывала, значит, ее по-прежнему держат в стороне. А про приближающуюся свадьбу Кира могла разговаривать бесконечно. Чуткое братское ухо из словесного потока выудило некоторую полезную информацию. Во-первых, Андрей не очень охотно принимает участие в подготовке свадьбы. Это уже не было для Алекса новостью. Во-вторых, он очень много работает, постоянно задерживается допоздна в офисе, мотается по банкам, встречается с поставщиками. Это означало либо то, что Андрей наконец-то повзрослел, либо то, что проблемы на фирме очень серьезные. Кира склонялась к первому варианту, а свое мнение Алекс решил не высказывать. В-третьих, Андрей перестал мотаться по барам с модельками, если разъезжал, то по делам в сопровождении верной Катерины. К которой Кира хоть и ревновала, но как настоящую соперницу не рассматривала. Александр задумался. Могло быть у Жданова и его помощницы что-нибудь серьезное? Раньше он просто рассмеялся бы в ответ на такое нелепое предположение. Как Кира. Сейчас… Сейчас он пытался разложить все по полочкам с позиций разума. Не мирового, конечно, а своего собственного. Раскинуть как Штирлиц на спичках. Катя всегда рядом с Андреем. Она знает все его секреты, в отличие от невесты, родителей и коллег. Она умная и сочувствующая. Помогает ему решать проблемы. Смотрит на него с восхищением. Что еще нужно для самолюбивого мужчины в трудном положении? Кира продолжала болтать и, наконец, поставила точку в Сашиных размышлениях. - Представляешь, у нашей Пушкаревой есть жених. Не понимаю, кто на нее польстился? Может, тоже пугало какое-нибудь… Женсовет обсуждает эту новость уже давно, говорят - у жениха собственная фирма есть. Очень бы хотелось посмотреть на этого чудика. «И мне». – Подумал Александр. И вдруг щелкнул пальцами. Вот оно. Как только Андрюшенька почувствует, что его главная опора не такая уж надежная… И тут уже все зависит от того, до какой степени он влип в эту историю. Если успел Катьку разглядеть – будет ревновать до потери пульса. Причем Катиного. Если не разобрался еще в своей помощнице – пустится в какую-нибудь авантюру. В любом случае, Пушкаревой понадобится вся ее выдержка. Александр зашел к Милко в поиске Виктории. Естественно, она восседала на диванчике вместе с зималеттовским гением, изливала ему свои страдания и попутно смаковала кофе. Воропаев пообщался с ними несколько минут, а потом вышел в коридор, предварительно указав Клочковой выразительно глазами на дверь. Пока он ждал бывшую студентку МГИМО, перед ним нечаянно развернулась странная картина, можно сказать целый спектакль. Сначала в президентский кабинет вальяжно прошел Малиновский. Потом из него выскочила красная и нервная Пушкарева, пошла быстрым шагом к лифту. Малиновский выбежал следом, догнал ее, начал отчаянно жестикулируя что-то говорить: то, прикладывая руки к сердцу, то, молитвенно прижимая ладонь к ладони. Когда он опустился на колени перед Катериной, Алексу стал хорошо виден красный отпечаток пятерни на Ромкиной щеке. Спектакль закончил Жданов. Он вышел из кабинета, отодвинул приятеля, взял послушную Катю за руку и увел к себе. Ромио чуть подождал, поднялся, отряхнул брюки, поплелся обратно в кабинет за шефом. Воропаев присел на диван и достал трубку. - Ничего не понимаю. – Убрал трубку, так и не закурив. Наконец он дождался Викторию. Алекс стал расспрашивать ее о Пушкаревском женихе и даже вытребовал его визитку. Тем временем, из кабинета вышел слегка потрепанный Малиновский и поплелся к себе. Наверняка лечиться вискарем. Затем появились Андрей и все еще расстроенная Катя. Андрей что-то говорил девушке успокаивающим тоном, потом снова взял за руку. Алекс и дальше бы наблюдал, но жужжащая над ухом Клочкова повысила голос и Катя их заметила. Она безуспешно попыталась выдернуть руку из широкой ждановской ладони. Александр приобнял хозяйским жестом обалдевшую Викусю, наклонился и поцеловал куда-то наугад - между ухом и губами. Никакая логика не могла объяснить ему, почему он так поступил. Но когда он отстранился от секретарши, двери лифта уже закрылись. Что это было? С Малиновским? С Андреем и Катей? С ним самим? Сезон чудес какой-то. Он отделался от Виктории парой язвительных замечаний и сделал несколько звонков. С проблемами надо разбираться в порядке их поступления. И начать следовало с загадочного господина Зорькина. 8. Следствие ведут колобки. Александр сидел в маленьком ресторанчике за угловым столиком и ждал Ярослава Борисовича. Он не бывал в подобных заведениях уже сто лет и чувствовал себя персонажем шпионского романа. Рядом со столиком располагалась кадка с фикусом, обеспечивая резиденту надежное прикрытие. Собственно говоря, ресторан выбрал Ветров, сам Александр предлагал встретиться в Ришелье, но соратник по борьбе, он же бывший финансовый директор Зималетто, он же Борисыч, не смотря на всю свою любовь к шику и помпезности, назвал адрес этого уютного и рядового заведения. Александр поглядывал на часы и с содроганием листал меню. Привычные блюда здесь присутствовали, но он сомневался в их качестве. Утка по-пекински в этой забегаловке? Нет уж, увольте его от таких смелых экспериментов. Неужели придется заказать котлеты или сосиски? Тогда уж лучше сразу макароны по-флотски. Однако в разделе десертов он обнаружил целый список пирожных, пудингов и прочих вкусностей. Саша вздохнул. Может заказать тирамису? Пока Ветров опаздывает. Надо держать себя в руках, ведь он не собирается никому признаваться в своей тайной страсти. Дело в том, что Александр Юрьевич Воропаев с детства обожал сладкое. Особенно пирожные и тортики. Хотя находил это совершенно не солидным, ведь отец всегда говорил, что мужчины должны любить мясо. И Саша любил мясо. Но часто водил маленьких сестер в Шоколадницу или Сладкоежку, щедро заказывал выпечку и якобы нехотя помогал им доедать десерт. Впрочем, Кира догадывалась, что здесь не все гладко, но молчала. Она дорожила временем, проведенным с братом, поэтому могла сдерживаться и не подкалывать любимого Сашеньку. В дверях ресторана показался Ветров. Александр проводил тоскливым взглядом чизкейк и крем-карамель, которые официант нес соседями, и постарался настроиться на деловой лад. - Извините, Александр Юрьевич, пробки. – Ветров уселся за стол и положил перед собой коричневую кожаную папку. - Хочу отметить вашу удивительную прозорливость… Алекс поморщился от явной лести. - Ты еще скажи – ошеломиссимо! Под Урядова работаешь? - Закажешь что-нибудь? Давай сразу к делу. Они выбрали кофе по-турецки и стали изучать документы. Та-а-ак. Интересненько. Никамода образовалась приблизительно в тоже время, когда были закуплены некачественные ткани. Откат-с. Ясно, как божий день. Он рассмеялся. Неужели Катюша решилась на это? Сумма внушительная, убедит кого хочешь. Но Катя… Если он хоть чуть-чуть разбирается в людях… Тогда Андрей точно в курсе. Катя-Катенька-Катюша! А ты оказывается девочка с сюрпризом! Организовала фирму, причем активно работающую, приносящую прибыль, - и продолжаешь в каморке сидеть, для Жданчика отчеты ваять. Скромница. Сама - владелица, папа - главбух, Зорькин - финдиректор. Семейный подряд. Где тут досье на месье ЗорькИн? Досье на месье… Еще интереснее. А Николай-то у нас друг детства! Школа-МГУ-Никамода – этапы большого пути. Ни-Ка… Николай и Катя. На фото – просто чудик! Вот и встретились два одиночества, два Пентиума, два лягушонка. Надо бы пообщаться с этим женишком на предмет его деятельности… финансовой, разумеется. Александр набрал номер Зорькина и заговорил с ним вкрадчивым голосом: - Господин Зорькин? С вами говорит Александр Воропаев. Да, акционер Зималетто. Ко мне в руки попали чрезвычайно занятные документы. Хотелось бы обратиться к вам за разъяснениями…Конфиденциально. Нет, мы можем не тревожить Екатерину Валерьевну по таким пустякам. Вы поняли? Да, завтра устроит. До свидания. Нажал отбой и повернулся к Ветрову. - Завтра у меня должна быть вся информация об отношениях Зималетто и Никамоды. До пяти часов. Никаких возражений. Понял? - Да, Феликс Эдмундович. То есть Александр Юрьевич. Не хотел бы я оказаться по ту сторону баррикад от вас. - А ты не оказывайся, - уже без металла в голосе миролюбиво посоветовал Воропаев. На сегодня оставалось еще одно дело. Он подъехал к зданию Зималетто и припарковался чуть поодаль, наблюдая за входом. Точнее выходом, поскольку рабочий день уже закончился. Женсовет стоял в полном составе и курил. Может, ждали Пушкареву? Наконец Катя вышла. За ней спешили Жданов и Малиновский. Стали наперебой уговаривать ее сесть в машину, это было понятно по приглашающим жестам, причем каждый тянул в свою сторону. Катя сердилась на обоих и отказывалась. Женсовет наслаждался зрелищем, которое станет главной темой завтрашнего дня. Неизвестно, чем бы закончилось перетягивание Пушкаревой, но прямо к дверям подъехала классная тачка, из которой вышел Зорькин. В жизни он казался еще более нелепым, чем на фотографии. Николай галантно поцеловал Катерине руку, открыл перед ней дверцу, усадил и умчал вдаль. Сразу вспомнилось, как Ширвиндт увозил Муравьеву в неизвестном направлении под недоуменными взглядами коллег. В роли самой обаятельной и привлекательной - Пушкарева Екатерина. Хм. Президент и его верный паж смотрели вслед соучастнице с удивлением, потрясением и даже негодованием. Потом начали отчаянно ругаться друг на друга. Как же они достали Пушкареву, если она решилась на такую отчаянную демонстрацию. Или… Или друг детства Николай Зорькин пытался при всех застолбить свою территорию? Ромио, Андрюшечка, Николай. Молодец, Катерина, всех построила. Всех подмяла. Респект. Только сама какая-то… несчастная, что ли? В боковое стекло постучали. Клочкова. Немного информации за ужин и доставку домой? Не продешевила? Ну, если действительно есть что сообщить… Достойное завершение напряженного дня – ужин и беседа с пустоголовой красоткой. А может не только ужин. Пока все носятся с этой владелицей заводов, газет, пароходов. Александру наконец-то удалось определить источник своего раздражения. Все носятся с Пушкаревой. А он предпочел бы, чтобы она сидела серой мышкой в своей каморке и ждала его, чтобы… например, поругаться. Пугающее открытие. Он повернул голову к Виктории. - Ну, что, красивая, поехали кататься? 9. Когда мечты становятся реальностью. День надо было начать с чего-нибудь хорошего, поэтому Александр заехал с утра к сестре. Кира уже собралась уходить на работу, когда он позвонил ей и сообщил, что подъезжает. Сестра удивилась столь внезапному порыву, но расспрашивать не стала, Саша и раньше никогда не рассказывал о том, что его тревожит, а с возрастом стал для нее тайной за семью печатями. Он постоянно был чем-то занят: организовывал новое дело, плел интриги, задумывал авантюры … В общем, развлекался как мог. И большинство его затей увенчивались успехом. В последнее время Сашка притих, эта созерцательность была весьма странной для его деятельной натуры, и могла закончиться взрывом местного значения. С множеством пострадавших. Что-то назревало… - Кирюш, давай я тебя отвезу, мне все равно надо заглянуть в Зималетто. Садись. Кристина больше не писала? Конечно, в тибетском монастыре нет Интернета. - Саш, ты знаешь что-то, чего не знаю я? Ты стал появляться в компании гораздо чаще, чем раньше. Или ты решил проведать Вику? - Не говори мне про Клочкову. – Александра даже передернуло. – Вчера имел неосторожность пообщаться с ней, так потом еле в себя пришел. Пришлось принять противоядие, почитать об архитектуре Италии, чтобы кошмары не снились. Как ты с ней общаешься? - Я уж и сама не рада, что уговорила Андрея ее взять. Но, Саш, ты ведь привык общаться с такими… глупышками. - Есть глупышки, есть милые дурочки, но такая дура …- Он покачал головой. – Все-таки с умными женщинами время проводить интереснее. - Тогда тебе – к Пушкаревой. Андрей постоянно твердит, что ее мозг – достояние Отечества. Я даже ревную. – Кира хихикнула. – Поговорите с ней о Канте, о теории относительности… Только сначала надень на нее паранджу, что бы не ранить свой тонкий эстетический вкус. - Что, Андрей так ценит свою помощницу? – Алекс постарался, чтобы вопрос прозвучал невинно, и, затаив дыхание, ждал ответа. - Он проводит с ней больше времени, чем со мной. Если бы она не была такой страшной, я бы подумала… Бррр! Андрюша и это пугало. Он ее ценит только как умного и преданного сотрудника. Александр мысленно покачал головой. Ой, плохо ты знаешь мужчин, сестренка. И Пушкареву. Он вспомнил, как Катя смотрела на него снизу вверх тогда, дома. И вовсе она не страшная. Неформатная - это есть. Понимающая. И верная. А глаза… И, кстати, грудь… Насколько он успел заметить. И характер, - с такой не соскучишься. Черт! Не хватало еще запасть на Пушкареву. Непрошенные мысли разозлили Воропаева. Когда он, наконец, добрался до здания Зималетто, успокоиться ему не удалось, потому, что одновременно подъехала машина Жданова. Господин президент вышел, обошел автомобиль, открыл дверцу и помог выбраться даме – Екатерине Валерьевне Пушкаревой. Кира как раз отвечала на звонок Клочковой и прибытие парочки пропустила. Саша даже не знал – радоваться этому или горевать. Одним расстройством для сестры меньше… Но, с другой стороны, ей давно пора посмотреть на жениха трезвым взглядом. И бросить его. А каков этот наглец Жданов! Даже не прячется. Кира вымучено улыбнулась. - Саш, Вика просто умоляет, чтобы я за ней приехала. Что делать? Вместо ответа он вложил в руку сестры ключи от машины. - Будь осторожна, Кирюш. Я подожду у тебя в кабинете. Женсовет опаздывал. Как обычно. Александр постоянно удивлялся, почему Жданов не подтянет дисциплину своих сотрудниц. Из-за тяги к дешевой популярности? Или ему все по барабану? Александр направился к кабинету Киры и встретил Жданова с помощницей, возвращающихся к лифту. - Андрюша, какой у тебя короткий рабочий день. Неужели дела на фирме так хороши? И твоему финансовому гению нечем заняться? Нечего считать? – Александр картинно приподнял брови, демонстрируя удивление. - Мы в банк. – Андрей ответил сквозь зубы, не останавливаясь. - У нас очень срочное дело. Андрею Павловичу даже пришлось за мной заехать с утра. Но мы скоро вернемся. – Катерина нашла нужным уточнить некоторые детали. - Катенька. Вы не должны перед ним отчитываться. Я ваш начальник. Жданов схватил девушки за руку и потащил к лифту. Алекс прошел в президентский кабинет. «Катенька». Как неприятно звучит в исполнении Жданова. «Я ваш начальник». Словно сказал: «Я твой хозяин». А что, может и правда, - хозяин? Держит ее в конуре рядом с собой. Полностью распоряжается ее временем. Орет как ненормальный при малейших промахах. Заставляет какими-то путями делать фальшивые отчеты. На чем основана эта зависимость? Алекс уселся в президентское кресло, задумался. Если бы его выбрали президентом на том совете директоров. Если бы Кира не отдала голос новоявленному жениху. Принял бы он Пушкареву на работу? Посадил бы ее в каморку без окон? Рассмотрел бы ее под дурацкими очками? Если бы… да кабы… Он развернулся в кресле лицом к стене и уставился на картину. Дверь тихонько приоткрылась, и в кабинет зашла Катя. Саша повернулся, внимательно посмотрел на нее. - Я… я мобильный забыла. А мне на него поставщики должны звонить. Она так мило покраснела и потупилась, продолжая стоять около президентского стола, сбоку. Потом посмотрела на Воропаева в упор и спросила: - А что вы здесь делаете? - Вас жду.- Алекс хотел съязвить, но получилось очень искренне. И неизвестно почему добавил – вот, посоветоваться хочу. Она тут же встрепенулась. - Что, опять? Когда же это закончится! Саша, ты должен обязательно нанять частного детектива. Пусть найдет этого гада-шантажиста. У тебя есть кто-нибудь надежный на примете? - Спасибо, Кать, за сочувствие. Ты настоящий друг. Да, есть кое-кто. Сегодня же свяжусь. - Он взял Катину руку и спрятал в своих ладонях. Чуть-чуть потянул к себе, вынуждая девушку сделать шаг к креслу. И немного подвинулся сам. А потом потянул сильнее, ровно настолько, чтобы она потеряла равновесие и оказалась у него на коленях. - Александр Юрьевич… - Да, Катюш? – он уткнулся лицом в пуговички на ее блузке и вдохнул нежный, чуть заметный аромат. Ее аромат. - Александр Юрьич… Что вы делаете…- она совсем залилась краской смущения, но встать не пыталась. - Даже не знаю. Наверное, обнимаю тебя, Катя. Или это похоже на что-то еще? – он весело заглянул в ее потемневшие глаза. -Александр Юрьич, может не стоит… - девушка вопреки своим словам нерешительно обвила его шею руками. - Извини, Катя, но это выше моих сил. Или тебе не нравится?- он снова лукаво взглянул на нее снизу вверх.- Скажи, что не нравится. Она вздохнула и промолчала, заставив Сашу ликовать. Разумеется, глубоко в душЕ. Он пробежался пальцами по ее спине и почувствовал, как Катя отозвалась на нежное прикосновение сначала едва заметной дрожью, потом участившимся дыханием. Проскользнул под блузку, снова начал поглаживать спину, особенно уделяя внимание местечку между лопатками. Маленькие пальчики погрузились в его шевелюру, будто хотели причесать ее, и этот достаточно невинный жест заставил его вздрогнуть и глубоко вздохнуть. - Кать, что ты делаешь… Я за себя не ручаюсь. - Александр Юрьич, нам надо остановиться. – Она наклонилась и жарко шепнула ему отрезвляющие слова на ухо, добившись совершенно противоположного эффекта. - Ты боишься меня? Нет? Тогда боишься, что Андрей узнает? - При этом предположении на него накатила ярость, и он буквально впился пальцами в спину, которую только что нежно ласкал. Вместо того чтобы ойкнуть, она снова шепнула ему на ухо: - Ну, какой же ты глупый, Саша… Я всего лишь хотела сказать, что это работа… И сюда могут зайти в любой момент… И Андрей Павлович ждет меня в машине, нам ведь действительно надо в банк… Нам некуда торопиться, правда? Мы никуда не денемся друг от друга… И она сама поцеловала его. Сначала нежно и неуверенно. Потом все горячее и отчаяннее… Сашиным рукам уже было мало спины и они незаметно прокрались на грудь, но… Но тут, подтверждая правоту девушки, зазвонил телефон.
Ramayana: Админ! Ангелочек! Хорошо, что написала, а то я ссылку на твой форум потеряла. До встречи в эфире!
Ramayana: 10. Когда реальность оказывается мечтой. В Катиной каморке зазвонил телефон, грубо вторгаясь в грезы и возвращая Александра к реальности. Мужчина встряхнул головой, чтобы окончательно прийти в себя. Провел рукой по лицу, прогоняя наваждение. Воропаев, ты сошел с ума. Пойди и выпей брому. Это же надо – до чего дофантазировался. Неужели… Нет. Не произноси даже мысленно. Хлопнула дверь кабинета и Катерина промчалась мимо него в каморку, схватила трубку. - Коля? Нет, Коля. Нет. Я уже ушла. Да, только голос здесь оставила. Да, еду в банк. Со Ждановым. Только в банк. Потом вернусь. Не волнуйся. Я доверяю только тебе. Да, буду начеку. Коль, мне надо идти… Я за мобильным вернулась, поставщики на него должны звонить. Все, я тороплюсь. Ко-о-о-ля. Обещаю. Вечером заедешь за мной? Встреча? Если узнаю, что встречался с Клочковой – убью. Коля, ты меня знаешь. Не с Клочковой? А с кем? Ну, дома я с тобой поговорю. Она положила трубку, взяла свой телефон и вышла из каморки, по-прежнему не замечая Воропаева, замершего в повернутом к ней спинкой кресле. Дверь снова скрипнула, впуская в кабинет нового посетителя. - Катя… Екатерина Валерьевна… - Алекс узнал голос Малиновского. - Роман Дмитрич, не задерживайте меня. - Кать. Это тебе, – голос Ромио был непривычно тих и робок. - А зачем мне ваши цветы? - Это же розы… Я там записку вложил… - Ах, вы снова занялись эпистолярным жанром! Что же лично не скажете? Вот она – я, рядом. - Катерина, ну прости ты меня дурака. Бес попутал. Ну, правда. Катя молчала, и Ромка продолжил жалобным голосом. - Катя… - Для вас – Екатерина Валерьевна! - Кать, ну хочешь, я снова на колени встану. Смотри. Хочешь, каждый день буду цветы дарить. - Не надо мне цветов, записок и подарков от вас. И не ходите за мной. - Кать, ну придумай мне какое-нибудь наказание. Только не обижайся больше, не злись. Я больше не буду. Осознал свою вину. Меру. Степень. Глубину. Серьезно… - Хм. Может заставить вас встать на колени передо мной на Совете директоров? И рассказать вслух о том, что вы сделали? Нет, лучше – женитесь на мне… Да не бледнейте вы так. Еще в обморок грохнетесь. Зачем мне такой беспутный муж. Я, конечно, буду делать вид, что ничего не произошло. Но наши отношения ограничатся только работой. Не попадайтесь мне на глаза лишний раз. - Катя, ты… Екатерина Валерьевна, вы не пожалеете. Я буду вести себя как ангел. Честно-честно. А потом ты… вы… и правда простите меня. Со временем. Стукнула дверь. Снова зазвонил телефон в каморке. - Коля! Я сказала – мне некогда! Ой, Андрей… Палыч, я думала это Коля. Уже бегу. Пушкарева вышла из кабинета. Алекс повернулся в кресле, оказавшись лицом к закрывшейся двери, выдохнул. Тайны Мадридского двора. Все с ума посходили, и он явно возглавил этот список. Интересно, здесь кто-нибудь работает? Или только решают личные проблемы? Ну что такого могло случиться между Малиновским и Катериной, что он вынужден становиться на колени? Бабник Малиновский и мышка Катя. Непостижимо. Нет, он конечно может обаять-охмурить любую девицу… Но станет ли расточать свои силы на Пушкареву? Они упоминали письма, подарки… Мало информации. Очень мало, для верных выводов. На столе остался шикарный букет красных роз. Что, Ромио, не подействовала твоя тяжелая артиллерия? Куда же ты со стандартными подходами к нестандартной даме…Что там, в записке? "Я знаю, что не заслуживаю прощения, но все же прошу о нем. Я очень сожалею". Фу, как пОшло. А Коля, которому она так доверяет и которого она ревнует к Викусе? О чем он ее предупреждал? Не доверять Жданову, быть с ним осторожнее? Почему? "Дома поговорим". Это означает, что они встречаются дома, или вообще живут вместе? Да, Катюша – девушка не промах. А с виду – бедная овечка. И еще это ждановское "Катенька". Оно просто бесит. Так можно обращаться к подружке или к младшей сестричке. Фамильярно, нежно и покровительственно. Он посмотрел на свои пальцы, которые еще ощущали прикосновение к гладкой шелковистой коже. Дрожь прошла. Этому есть одно объяснение. Катя – ведьма. Она приворожила всю мужскую половину Зималетто и теперь этим пользуется. Объяснение в стиле Кристины. - Саша, вот ты где! Я тебя везде ищу! Что, примеряешься к креслу президента?– В кабинет заглянула Кира. - Кирюш, помнишь, ты сочинила стихотворение про ведьму? Расскажи? - Зачем? Это же было юношеское графоманство, – Кира удивилась такой неожиданной просьбе. - Просто так. Напомни. Кира вздохнула. Да, с Сашей явно что-то происходит. Продекламировала. В ночь весеннего полнолуния Ей опять не спать до утра - Закружилась в танце колдунья У большого лесного костра. Распустила темные волосы, Платье скинула и браслет. Заклинание шепчет в полголоса. Ох, накличет кому-то бед. В лес соседний слетала за травами, Заварила зелье в котле, Каплю крови своей добавила, Чтобы крепость была, как в вине. Ворожила красивая ведьма, У судьбы просила совет И в серебряном зеркале, Как кивнул ей кто-то в ответ. На траве разложила карты. Молодая, что с нее взять,- Упустила, забыла в азарте… Одного не смогла отгадать… Зря все зелья твои и уловки Ни к чему. Потому, что он, Он давно уже тайно, чертовка, Безрассудно в тебя влюблен. - Спасибо. То, что доктор прописал. - Саша кивнул.- А теперь давай посмотрим, насколько выросли продажи за последнюю неделю. Они прошли в кабинет Киры и засели с документами. Вроде объемы продаж росли. Но некоторые цифры необходимо было уточнить. Так что возвращение Жданова и Пушкаревой пришлось как раз кстати. Кира позвонила Андрею в кабинет и попросила новую сводную таблицу, которую и получила через несколько минут из собственных рук Екатерины Валерьевны. Воропаев вышел в коридор вслед за Катей. - Вы что-то еще хотели? Документы? – Она посмотрела пристально и серьезно на мужчину. - Катерина, я хотел спросить, у вас все в порядке? - Что, выгляжу еще хуже, чем обычно? – Она с горечью усмехнулась. - Просто у вас сейчас много проблем. И я в курсе многих из них. Не нужна грубая мужская сила? Тонкий аналитический ум у вас имеется… - Что-то вы подозрительно галантны сегодня. Какая муха вас укусила? - Це-це. Наверное. Может, надо кому-нибудь что-нибудь начистить? Катя снова пристально посмотрела на Воропаева, теперь уже с изумлением. Что именно он знает? Ответила с вызовом. - Справлюсь. Я же пугало… Разгоню все проблемы. У меня черный пояс по этому виду спорта. Алекс кивнул и собрался вернуться в кабинет. - Саша…Александр Юрьич… Можно совет? Вы должны обязательно нанять частного детектива. Пусть найдет этого гада-шантажиста. У вас есть кто-нибудь надежный на примете? Настал черед Александра изумляться. Где-то он уже слышал эти слова. Причем совсем недавно. И… получается, она думала о нем? - Зачем детектив? История закончилась. - Вы собираетесь обнародовать полученную информацию? Нет? Тогда вы Клондайк для шантажистов. Готовьтесь к новым письмам. Спорим? - На что? На ужин в ресторане, идет? Как получу письмо – сразу звоню. Она кивнула и улыбнулась. И ушла легкой походкой. Все ерунда. Катя просто не способна совершить что-нибудь… плохое. Не с такими глазами. Никакая она не ведьма. А с этой лихой троицей он еще разберется. 11. Храбрый кролик. В кармане завибрировал сотовый. Алекс взглянул на экран. Ярослав. - Да. Задание выполнено? О`кей. Нет уж, лучше в Лиссабоне. Хватит экспериментов. Отправляйся прямо сейчас, я уже выезжаю. Пять минут на то, чтобы попрощаться с сестрой. Пять минут на то, чтобы спуститься вниз и завести машину. Вперед, к правде. Сегодня он узнает все. И кое-кому не поздоровится. Стремительно прошел в зал, кивнул приветливому по роду деятельности метрдотелю, отыскал глазами Ярослава. Уселся напротив, нетерпеливо спросил: - Ну? Ветров торжественно выложил папку и улыбнулся. Александр начал медленно просматривать бумаги. Листок за листком. Потом откинулся на спинку стула, забарабанил пальцами по столу. Снова недоверчиво перелистал документы. - Ярослав Борисыч, уважили. С меня премия. Вы пока свободны, у меня здесь еще одна встреча назначена. - Воропаев плотоядно улыбнулся, потер руки и снова опустил глаза в бумаги. Крррасота! В смысле – мрак! Зималетто больше нет. Есть малый филиал Никамоды под номинальным управлением господина Жданова. И под фактическим – Екатерины Валерьевны Пушкаревой. Как же ты, Андрюша, решился отдать любимую кОмпани в чужие руки? Сколько кредитов… Нет, мне, конечно, дорогА фирма, созданная родителями, я пекусь о ее благополучии… Но Андрей, он буквально бредил выведением Зималетто на новый уровень. Да, уж. Вывел. Так рвался к президентству, так мечтал – и что? Подарил фирму Пушкаревой. Настолько в ней уверен? С чего бы это? Хотя… Ты сам себе совсем недавно сказал, что Катя не может сделать ничего плохого… Уже засомневался? Но сам то сам… теоретически. А тут – конкретные действия. Или у Жданова все-таки есть основания, чтобы считать Катерину своей полной союзницей… Он может ее контролировать каким-то образом… Через Ромку? Даже если это и было так, теперь Малиновский явно не в фаворе. Или он занимается ею лично? Кто знает, как именно Андрей уговаривает секретаршу следовать его указаниям по управлению Зималетто и Никамодой? И чем они там занимаются, в этой каморке? Пьют чай и какаву с овсяным печеньем. Нет, Андрей, конечно балбес и бабник, но на такую подлость он не пойдет. Я бы сам не решился играть чувствами влюбленной девицы ради дела. Не решился бы? Точно? Или все дело в том, что здесь подразумевается конкретное лицо? Да и Катерина ни за что не станет офисной любовницей. Просто не могу поверить в такое. Хотя, она ведь всего лишь женщина… Но необычная женщина. Остановись на минуту Воропаев. Вдумайся еще раз в то, что ты тут наплел. Катя не такая. Катя не могла. Катя необычная. Катя с Малиной. Катя с Зорькиным. Катя с Андреем. Разве не о компании надо думать? Почему все мысли крутятся вокруг Пушкаревой? Зацепила тебя мышь очкастая. И не отопрешься. И все-таки, какая она - эта Пушкарева? Лучше бы оказалась хищницей, охотницей за компаниями. С таким противником интересно было бы потягаться. Есть большая вероятность, что наивную девчонку используют для прикрытия афер. Но это скучно. Или середина – обычная умная женщина-экономист, готовая броситься на амбразуру ради любимого начальника? Этот вариант мне совсем не нравится. Ой, Катюха, ведьма ты, точно ведьма. Приворожила своими глазищами, своим сочувствием непрошенным. Вместо того, чтобы размышлять обо всех видах казни для Жданова и соучастников, думается совсем о другом. Позвонить, что ли и соврать, что письмо пришло? Ведь примчится, Чип и Дейл в одном флаконе, пожалеет. Слава богу, гордость не позволит опуститься до такого,… будь она проклята, это гордость. Так. Собраться. Пушкареву из головы – вон! На повестке дня встреча с Зорькиным. Узнать о планах Никамоды насчет Зималетто. И о планах Зорькина на Катерину. Тьфу! Самому противно как разнюнился. Раз уж так нравится тебе эта кобра, возьми и завоюй. Отбей у всех. Бросайте девочки хороших мальчиков… Мозг! Ау! Ты на месте? Тогда включайся! Выработать стратегию, и – вперед. К свержению старого строя, верхов, которые не могут. Есть верхи, которые очень даже не против. Хотят. И могут. Но чем руководить? Пепелищем? Зорькин, где ты, друг сердешный? Не вздумай опаздывать, разозлюсь и съем. Я тут специально столик заказал в дорогом ресторане, чтобы тебя поместить в непривычную обстановку… Выбить из колеи. Идет. Господи, прям дите мороженное. Костюм дорогой, а носить не умеет. Сразу видно, не давно куплен. Неприлично новый, с иголочки. А этот галстук. Коля, галстук должен прикрывать пряжку ремня! За что тебя только Пушкарева любит… За упрямо торчащие вихры, нежелающие укладываться в прическу? Небось, два часа перед зеркалом стоял. И одеколона флакон на себя вылил, просто кошмар. А идет-то как гордо. На метрдотеля сверху вниз смотрит. Весь из себя такой крутой бизнесмен. Комик. Нет, я даже смеяться над ним не могу. Так все запущено. Ну, ничего, денежки Зималеттовские помогут на ноги встать, пообтесаться. Если я позволю. - Здравствуйте господин Зорькин. – Александр приподнялся и пожал вялую ладошку. Посмотрел на вновь прибывшего фирменным взглядом. Как удав на кролика. Похоже, это было лишним, Зорькин и так был перепуган, хотя пытался это неумело скрыть. - Присаживайтесь. Сразу к делу. Я все знаю. - Что - все? – осторожно поинтересовался Николай. «Молодец, сразу не поплыл!» - Отметил про себя Воропаев. И протянул Зорькину папку. Клиент дозревал по мере прочтения. Лицо вытягивалось, глаза начали часто моргать. « Сейчас заплачет!» - с ужасом подумал Алекс. «Не хватало мне скандала в общественном месте». Николай снял очки, задумчиво протер их салфеткой, подслеповато щурясь, посмотрел на оппонента. - Если вы все знаете – к чему эта встреча? Бегите, звоните в колокола… Наказывайте виновных. Чем я могу вам помочь? «Дважды молодец», - Александр посмотрел на храброго цыпленка. «Похоже, они с Пушкаревой одной породы». - А я хотел бы из ваших уст услышать, как вы заполучили нашу компанию. Так сказать историю одного преступления. Коля поежился от зловещего тона, но ответил с долей иронии: - Так вам к Андрею Павловичу Жданову. Это он вашу Зималетту профукал. Его и спрашивайте. Похоже, ему самому не верилось в собственную смелость. - А какую роль во всем этом играла Екатерина Пушкарева? – Алекс не торопился сдаваться. - Какую, какую – пробурчал Зорькин, - угораздило ее устроиться на работу в ваш гадюшник. Что же вы у нее не спросите? У самой? - Вы не торопитесь выгораживать вашу подругу. - Ага. Поспешишь – людей насмешишь. Она сама справится. Если у вас больше нет вопросов, я пойду, а? - Сидеть. Вопросы есть, рассказывайте о ваших планах на Зималетто.- Тон Алекса был максимально жесток, и приподнявшийся было финдиректор, снова опустился на стул. - Допрос третьей степени? Орудия пытки приготовили? - Конечно. Я сейчас встречаюсь с одной замечательной красивой девушкой по фамилии Клочкова. И она почему-то решила выйти за меня замуж. С чем я совершенно не согласен. Могу наговорить ей про вас такого, что она будет всю жизнь шарахаться, услышав вашу фамилию. А могу и замолвить словечко… Александру было удивительно наблюдать за мальчишеским лицом Зорькина. Ребенку пообещали новенький блестящий велосипед, показали на расстоянии и не дали. Глаза стали несчастными. Он заколебался. Потом тяжело вздохнул. - Я ничего вам не могу сказать без разрешения Кати… Катерины Валерьевны. Правда. - Вы боитесь ее больше, чем меня? Я же вас проглочу, как удав. И переварю. – Воропаев грозно сдвинул брови к переносице, а внутренне рассмеялся. Ему понравился этот чудик. Даже не захотелось сильнее давить на него. А Николай, не выдержав нервного напряжения, вдруг хихикнул. - Не, не удав. Расти шарк. Ржавая акула. Это так Катя его называет за глаза, понял Воропаев. Почему ржавая? А, из-за цвета волос… Ему снова стало смешно. Ей богу, дети. - А пойдемте в бар. Я знаю чудесное место. Коля вытаращил на него глаза и шмыгнул носом. - Зачем? - вопрос прозвучал растерянно и жалобно. - Хочу выпить с вами на брудершафт. Екатерине Валерьевне повезло, у нее есть храбрый и верный друг. Пойдемте-пойдемте. Ну! Смелее, Николай Антонович. Зорькин поднялся из-за стола, мысленно попрощался с родителями, Пушкаревыми, драгоценной Викусей и поплелся за Александром с обреченным видом, как ягненок на заклание.
Ангел: Ramayana Здорово, хочу ещё вот такая я наглая
Ramayana: 12. Пришельцы среди нас. Главной целью Воропаева было подпоить финдиректора и немного расспросить… На разные темы. Только он не учел, что Валерий Сергеевич неплохо натренировал Колю на своих настойках. Но до Александра Зорькину все равно было далеко, такая уж у Алекса была особенность организма – алкоголь его почти не брал. Своего яда хватало. После очередной рюмочки Реми Мартин Экстра Воропаев понял, что, наконец, поставил противнику детский мат. И подсел поближе к осоловевшему Зорькину. - Коля, ты мне друг? – шепнул он вкрадчиво парню. - Я? Наверное… - у Коли заплетался язык и разливался туман в голове. - Коля, я так хочу с тобой подружиться… Я даже Клочкову уговорю с тобой встречаться… Уговорю, не сомневайся. - Да-а-а? – На Колином лице разлилась бессмысленно-счастливая улыбка. - Юрьич, дай я тебя поцелую! А точно получится? - Потом поцелуемся, Коля. Завтра. Если захочешь. Ну, с Катей же у тебя получилось, вы встречаетесь… - Катя… - Зорькин икнул и продолжил, - Катя хоро-о-ошая. Она мой друг. Я ж ей не по настоящему жених. Он вздохнул и грустно добавил, - И она меня сегодня убьет… - За, что, Коля? – Воропаеву представилось, как Пушкарева встречает Николая на пороге в фартуке, с большой скалкой в руках. - Узнает, что с тобой встречался, и убьет. - А мы ей не скажем. - Правда? – Коля с надеждой взглянул на Воропаева преданными глазами. Снова вздохнул. - Не. Она все равно узнает. Она знаешь, какая умная? Жданов без нее пропал бы. Катька ему все планы, все отчеты делает. Вся компания на ней держится. А ее там все время обижают. - Он подпер голову рукой, чтобы та не клонилась к барной стойке. - А кто ее обижает? Коля, давай их побьем? - Давай! Сначала Жданова с Малиновским. Они та-а-ако-ое удумали. Потом Киру, она все время обзывается. И тебя. Ты злой. - Так это я раньше злой был. – Тьфу. Чуть не сказал «когда у меня велосипеда не было». С этими малолетками с ума сойдешь. - Мы же теперь друзья… Я теперь добрый буду. – Алекс ухмыльнулся. - Ладно, тебя не будем бить. Только Катю больше не обижай. А то я Валерь Сергеичу скажу. Он тебя – ух! - Коля погрозил кому-то кулаком и чуть не соскользнул со стула. - Да не буду, не буду я твою Катю обижать. Сиди, а то грохнешься. Коль, а компанию то вы будете разорять или нет? Поделись по секрету. - Я бы разорил! А Катюха не разрешает. Принципиа-а-альная. Говорит, Коля! Коля – это я, – на всякий случай пояснил рассказчик. - Говорит - Коля! Это все не наше! Вот выйдем из кризиса, все вернем. Икс… Иск отзовем. Пусть сами со своей Зималеттой мучаются. И Никамоду отдадим. А как это – не наше! Я знаешь, сколько заработал своими… своим… головой, короче. Я тебе расскажу. Но ты – никому! Воропаев кивнул и с удивлением выслушал путаный рассказ Зорькина об удачных финансовых операциях. Может, врет с пьяных глаз? Нет, даже протрезвел немного… Он вручил Николаю еще рюмку и проследил, что бы тот выпил. Где их производят, таких умных и нелепых? На экспериментальных инопланетных фабриках? А потом засылают на Землю, что бы проверить – выживут ли среди нормальных людей? Как же – выживут! С такой нездоровой тягой к типам вроде Жданова или Клочковой потомства пришельцы не скоро дождутся. Последняя порция была лишней. Коля сломался пополам и заснул между рюмок со счастливым выражением лица … Александр понял, что не рассчитал дозу. Теперь от Зорькина точно ничего не узнаешь, надо подводить итоги: Первое. Отбирать фирму не собираются. Это хорошо. Второе. Ждана и Малину придется все-таки побить. Факт. Десерт. А жених-то ненастоящий! Придумали в противовес всеобщим козням. Друзья детства… из одной пробирки… Компот. В голове у Воропаева мелькнула шальная мысль. А не замахнуться ли на разговор с самой Катериной, свет, Валерьевной? Он пошарил по карманам Зорькина, не обращая внимания на пристальный взгляд бармена, достал телефон, нашел в записной книжке Пушкареву. Набрал номер. - Колька! Где ты шляешься! Немедленно дуй домой! Я тебе сейчас устрою! – Александру даже пришлось отодвинуть трубку подальше от уха. Ну и темперамент. - Коль, ты чего молчишь? - Екатерина Валерьевна, это Воропаев. Мы тут с вашим женихом немного злоупотребили… Чуть-чуть. Мне его куда отвезти? Говорите адрес, я запомню. «Теперь она будет думать о том, почему состоялась такая странная встреча, что Колька успел рассказать… Пусть понервничает. Не все же мне». Зорькин был такой худющий, но совершенно неподъемный. И в машину не загружался, руки-ноги мешали. «Где моя бензопила»? Пушкарева встречала машину у дороги. Алекс притормозил, что бы она села на переднее сиденье. - Здравствуйте. Показывайте ваш двор. - Виделись уже. – Катя всем видом демонстрировала свое негодование. У подъезда ждал сухопарый седой мужчина, видимо, Катин отец. - Александр Юрьевич Воропаев. Акционер Зималетто. Валерий Сергеевич Пушкарев, мой папа, подполковник в отставке, - представила Катя мужчин. - Спасибо, Александр Юрьевич, дальше мы сами. - Нет уж. Он знаете, какой тяжелый? - Знаем-знаем, мама его каждый день как на убой кормит. Куда только вмещается. Пушкарев сверлил Алекса недовольным взглядом, а у Саши уже не было сил строить из себя человека-айсберга. Слишком насыщенный день выдался. - Куда несем? - К нам. Нечего Колькиных родителей пугать. – Пушкарев говорил резко, не допуская возражений. Бедного Зорькина потащили как мешок картошки. Между первым и вторым этажом он вдруг пришел в себя. - Сашка! Ты где? Юрьич, ты обещал! – он попытался погрозить Воропаеву пальцем, но снова заснул. Колю занесли в квартиру, уложили на подготовленную раскладушку. Воропаева представили маме, Елене Александровне. «Милая уютная домашняя женщина. Рассматривает меня настороженно. Но все равно дружелюбно» - анализировал по привычке Алекс. Зато Валерий Сергеевич был настроен воинственно. - Как вам не стыдно, молодой человек. Напоили парня! А с виду вроде взрослый и серьезный мужчина! - Папа! Я должна срочно обсудить кое-что с Александром Юрьевичем. А потом он уедет, - Катя прервала отцовскую тираду, схватила Воропаева за руку и потащила в свою комнату. Там она плотно закрыла дверь. Повернулась к мужчине, скрестив руки на груди. - Как вам не стыдно! Чего вы к Коле прицепились? Он-то в чем виноват? Как она сейчас была похожа на отца! - Он виноват уж тем, что хочется мне кушать… - Саша обаятельно улыбнулся, - решил выведать все ваши секреты, Катя. - Ну и как, удалось? – Она нахмурилась, пытаясь прочесть что-нибудь на воропаевском лице. - Пока ваш жених был трезвый – держался как кремень. После бутылочки коньяка стал более откровенным. Но, к моему большому сожалению, не сказал ничего такого, чтобы я не знал сам. - И что же вам известно? – она отнеслась к его словам недоверчиво. - Да, практически все. Про кредиты, иск. Про придуманного жениха. Тут она покраснела, но смущение длилось совсем недолго. - Ну, и? Побежите бить в набат?- теперь она говорила почти как Зорькин. - А почему нет? Разоблачить махинации Жданова, что может быть интереснее? Посмотреть, как его выкинут из кабинета. Катя задумалась. Электронный мозг просчитывал варианты с неслыханной скоростью. Решилась. - Предлагаю соглашение. Вы даете Андрею Павловичу отсрочку до совета директоров. Осталось всего два дня! Я знакомлю вас с истинным положением дел в компании. Вам будет интересно, я обещаю, – и тут же добавила, опередив его возражения, - я не скажу Жданову о том, что вы в курсе. Включила компьютер, пригласила его жестом присесть. Видя, что он не торопится, пересекла комнату, положила руку чуть выше его локтя, посмотрела прямо в глаза. - Саша, вы же не такой плохой, как изображаете. И Андрей вам не чужой человек. Он станет мужем Киры. Неужели вы не можете дать ему шанс? Давайте поставим эксперимент. Хватит ли у Жданова мужества начать решать проблемы? Всего два дня. - Если бы я был уверен, что разоблачение поможет предотвратить брак Кирюши с ним, не задержался бы здесь ни на минуту. - Договор? – она протянула руку. - Договор. – Он ответил рукопожатием. Они уселись у компьютера, и Катя начала экскурс в историю разорения Зималетто. Потом перешла к плану выхода из кризиса. Он слушал в пол уха, стараясь не терять нить разговора, и одновременно искоса разглядывал Катерину. «Глаза блестят, ишь, села на любимого конька. Косички расплетены. Старенькие джинсики, футболка. Студенточка-первокурсница. Похоже коньячок все-таки подействовал, в голове сумбур. Хочется натворить глупостей». Протянул руку, заправил за ушко каштановую прядь. - Вы меня слушаете? – Посмотрела строго, как учительница. - Кать, так хочется за вами поухаживать… - приобнял девушку за талию. Она вздрогнула, как от удара. - И вы тоже? Это в вас коньяк говорит или желание фирму вернуть? Дверь в комнату приоткрылась. - Катюха, веди Александра Юрьевича на кухню, мать стол накрыла. - Александр Юрьевич торопится, папа. Ему уже пора. Воропаев возмутился. - Неправда. Чайку я бы выпил. Пирожки-то есть? - Вот. Наш человек. – Валерий Сергеевич немного подобрел. А потом они пили чай. Пушкарев еще раз строго отчитал товарища акционера. Пообещал завтра выдрать Кольку, как сидорову козу. Рассказал несколько баек о службе. И несколько об охоте. А Елена Александровна все подкладывала Воропаеву ватрушки и пироги с повидлом, потому что Катя сказала, что он любит сладкие. Откуда только узнала? Сашке стало так тепло и уютно, что захотелось остаться насовсем. Едва до него дошла эта мысль, он решительно засобирался домой. Катя вышла проводить его на лестничную клетку, тихо шепнула, напоминая: Договор? - Договор. Он сидел в машине, постепенно приходя в себя. Странный заговор, который не сулит ему никакой выгоды. Что ж, дадим Жданову шанс. За меня бы она так не заступалась. Хорошо, что отец зашел вовремя, а то наговорил бы глупостей. Устроил бы вечер признаний. И никакие они не пришельцы, нормальные люди. Хорошие и душевные. Это он пришелец из иных миров. Которому нет нигде места. Договорился. Заводи свое НЛО, полетели. Прежде чем завести в машину, он позвонил Клочковой. - Вика, я проверил твоего Зорькина. Очень состоятельный мужчина, рекомендую. Но придется постараться, вокруг него знаешь сколько девиц увивается… Дерзай, Викуля. Не упусти свое счастье. Воропаев всегда держал свое слово. 13. Совет в Филях. Два дня. Они тянулись бесконечно, и Алекс уже не раз пожалел, что пошел на поводу у Пушкаревой. Ждать от Андрея решительных шагов по разрешению ситуации было бессмысленно. Никогда он не соберется с духом и не признается в том, что наломал дров. Он еще в детстве тянул время, не признавался в шалостях, пока явные улики не выдавали его. У Андрея всегда было множество недостатков, которые он даже не старался скрывать, и за которые его любили еще больше. А Саша так не мог. Он старательно прятал все, что считал своими слабостями, заботился о репутации сильного и непрошибаемого. Сейчас его очень тревожило, что появился человек, перед которым он предстал в уязвимом и расслабленном состоянии. Кате просто не мог понравиться нытик и слабак. А понравится Кате ему очень хотелось. Это он уже для себя сформулировал окончательно, как аксиому. За эти два дня они ни разу не встречались. Алекс не ездил в Зималетто, избегая встречи с Андреем. Боялся, что не выдержит и выскажет сопернику все, что о нем думает. Сопернику? Пожалуй. Андрей легкомысленным солнечным зайчиком врывался в любое пространство, будь то фирма или Кирино сердечко, заполнял все собой, вытесняя лишнее. Например, Сашу. Но, если в Кирюшином сердечке всегда останется место для старшего брата, то в случае с Катей такого ожидать не приходилось. Воропаев был готов поклясться, что у Кати есть тайная привязанность. Он уже видел однажды, как в глазах сестры поселился радостный свет влюбленности. Только Кира была совсем юной и проявляла бурный щенячий восторг, не стесняясь, что предмет ее обожания заметит проявление чувств. Это было так давно. А предметом обожания, разумеется, стал Жданов. Но Катя постарше, уже не восторженная школьница, а уравновешенная девушка с повышенным IQ. Она могла контролировать эмоции, прятать искорки разгорающегося чувства. Но Саша их чувствовал , будто они настроены на одну волну. Он снова перебрал ближайшее окружение Катерины. Зорькин отпадает. Однозначно. Это Саша понял, когда увидел Пушкареву и Зорькина вместе. Многолетняя дружба переросла в глубокую родственную связь, как у брата и сестры - близнецов. Еще Сашу смущал Малиновский. Если он сделал правильные выводы, Роман попытался ухаживать за Катей с целью тотального контроля над ситуацией. И Катя об этом знает. И не простит. Подполковничья дочка. Отойдет со временем, но роман с Романом уже не состоится. Оставался Андрей. С ним у девушки сложились простые, легкие отношения. Слишком фамильярные для начальника и подчиненной. Но почему она так спокойно говорила о предстоящей свадьбе Андрея и Киры? Смирилась? И почему Жданов в последнее время стал чаще встречаться и меньше ругаться с Кирой, делая невесту совершенно счастливой? Может, Катя и Андрей еще не разобрались в том, что их тянет к друг другу? Но рано или поздно это случится. Что он мог предпринять? Резкие выпады против Жданова только оттолкнут Катю. Поэтому Алекс решил проявить терпение, переждать, как обещал Кате, эти два дня до совета. В назначенный день Воропаев приехал в Зималетто раньше других акционеров. Он расположился в конференцзале, встречал вновь прибывающих, пытаясь по выражению их лиц просчитать результат собрания. Ждановы-старшие ни о чем не подозревали. Как и Кира с Кристиной, и присутствующие здесь же Милко, Урядов, Малиновский. Катерина ужасно волновалась. А Андрей вообще был весь какой-то дерганный, взвинченный, даже похудевший. И перед тем, как взять слово для доклада жалобно посмотрел на помощницу. Она незаметно сжала его руку, и кивнула. Он встал, набрал в легкие больше воздуха и заговорил. Если бы на совете директоров взорвалась бомба, эффект был бы не такой оглушительный и разрушительный, как от выступления президента. Он последовательно изложил историю всех своих случайных промахов и дерзких авантюр, ничего не утаил. Сыпал цифрами из отчета, доказывал, что близок к выходу из кризиса, просил не смещать его в переломный момент. Обещал, что новая коллекция обязательно выправит положение. Александр снова изучал лица акционеров: вот замерли шокированные Марго и Кира, ничего не понимающая Кристина. Виноватый Малиновский понурился в ожидании приговора. Милко бьется в истерике. И, наоборот, неожиданно заткнулся Урядов. Катя смотрит на Андрея с уважением и восхищением, подбадривающе кивает. Павел Олегович наклонился к столу, что-то ищет дрожащей рукой во внутреннем кармане. Алекс ощутил укол беспокойства, присмотрелся к Жданову внимательнее и стал набирать номер скорой помощи. Совет переместился в больничный коридор Волынской Клинической больницы №1. Александр снова отстраненно наблюдал за происходящим. Будто его оглушило или контузило. Маргарита бесконечно лила слезы и пила валерьянку. Кристина вышагивала по коридору и извергалась одними междометиями, Александр опасался, что она забудет остановиться у стены и побежит по ней, потом по потолку. Андрей… Он впервые сочувствовал Андрею. Что чувствует сын, доведя отца до больничной койки? Что вообще должен чувствовать сын, когда отец находится в интенсивной терапии? Саша этого не знал. Зато он знал, каково стоять у двух закрытых гробов и выслушивать соболезнования, держаться стоиком только потому, что рядом заплаканные сестры. Смотреть вокруг сухими воспаленными глазами и ничего не видеть… Сейчас он снова окунулся в переживания, задвинутые в самую глубину сознания и всплывшие так неожиданно. Андрей стоял у окна без единой кровинки в лице, сжимал и разжимал кулаки. Кира пыталась его успокоить, поглаживала по плечу, что-то шептала, но Андрей не слышал ее уговоров, разглядывал что-то вдали и молчал. Александру стало вдруг невыносимо тяжело, хотелось что-нибудь сделать, но что? Он подошел к сжавшейся в комочек в больничном кресле Кате, взял за руку и повел к выходу. Она послушно следовала за ним, чувствуя себя чужой в компании Ждановых и Воропаевых. - Не переживай, Павел сильный, он обязательно поправится.- Он старался придать голосу твердость и уверенность. - Андрея жалко, он так боялся разочаровать отца, и вот… - И мне жаль. Поверь, я знаю каково постоянно разочаровывать отца. Ничего, Павел поправится, вы с Андреем выведете Зималетто на прежние рубежи. Кстати, за план пятерка. Ты хороший экономист. - А вы разве не хотите остаться с семьей? Идите, я такси возьму. - Вот отвезу тебя и вернусь. Думаешь, мне там легко стоять? - Не думаю. Знаю, что тебе даже тяжелее других. – Помолчала. - Поможешь реализовать план? - Нет. Андрей должен сам. А ты готовься. Сейчас тяжело придется, все будут доставать с обвинениями. Она согласно кивнула. – Догадываюсь. А если тебе будет совсем плохо, позвонишь? - Вряд ли. А ты звони. Если совсем загрызут. Поругаемся – сразу полегчает. Машина уже несколько минут стояла у подъезда Катиного дома, но они не торопились расставаться. - Кать, если я снова начну … хамить, ты меня стукни. Ладно? - Ага! – она улыбнулась. – Прессом для бумаг или вазой? - Еще убьешь! Лучше папкой, или кулаком. И не по голове, это мое слабое место. Он поднес к губам ее руку. Она вздрогнула, но руку не отняла. Вздохнула и созналась. - Иногда хочется убить. - Вам, наверное, пора уже? - Давай окончательно перейдем на ты. Мы же не на работе. Алекс. - Катя. Приятно познакомиться. Ты поезжай. И держись! Слышишь? Она подняла два сжатых кулачка. Вышла из машины и столкнулась буквально нос к носу с Зорькиным, который подпрыгивал от холода и хлопал себя по плечам и бокам. Увидев Катю, схватил ее за руку и потащил в подъезд. Александр поехал обратно. Ситуация в больнице немного изменилась. Павлу стало легче, Марго и Андрей уже побывали в палате. Позвали и Сашу. - Как вы, Пал Олегыч? Мужчина слабо улыбнулся, и у Саши сжалось сердце от его болезненного вида. - Я начну сразу с главного. Александр, бери Зималетто в свои руки. Может у тебя получится то, что не смог сделать Андрей. - Пал Олегыч, я изучил подробнее антикризисный план. Он обязательно сработает. Андрей справится, не торопитесь его выгонять. - И это говоришь мне ты?- Удивился Жданов-старший. - Я знаю, что такое разочаровать отца, - снова упрямо повторил Саша. – Это непереносимо. Для любого сына. Оставьте Андрея президентом. - Я назначаю тебя и.о. президента. Не спорь. Мне предстоит операция, Андрей будет проводить много времени со мной и мамой в больнице. Хочешь – следуй его плану. Хочешь, бери его в помощники или увольняй. Выпишусь, тогда и разберемся, что переносимо, а что нет. – Он потратил на решительный монолог много сил и откинулся на подушку. Потом посмотрел на Александра и добавил мягче: Я надеюсь на тебя, Саша. Ты всегда был для меня как сын. Я прошу тебя. Саша понял, что сделает для Павла Олеговича все возможное. И невозможное. 14. Они сошлись: волна и камень… Он шел по Зималетто уверенным шагом президента. И ему было наплевать, что это кому-то не нравится. Его попросил Павел Олегович. Прошел в кабинет, уселся в кожаное кресло с высокой спинкой. Повернулся несколько раз. Странное ощущение. Сколько раз он хотел занять это кресло, доказать всем, что достоин, что на многое способен. Теперь вожделенное кресло казалось обычным предметом мебели. Александра занимали другие, более важные вопросы. - Андрей… - Катя вышла из своей каморки, обратилась к начальнику и застыла на пороге в изумлении, когда вместо Жданова обнаружила совсем другое лицо. Что-то мелькнуло в ее глазах: удивление? Сожаление? Растерянность? Но это продолжалось лишь долю секунды. - Здравствуйте, Александр Юрьевич. - Здравствуйте, Екатерина Валерьевна. С сегодняшнего дня я исполняю обязанности президента компании. Будете работать со мной, или пойдете на производственный этаж за Андреем Палычем? Не торопитесь, подумайте. А пока вы решаете, предлагаю обсудить более детально ваш антикризисный план. – Он был деловит и жЁсток. - Думаю, надо пригласить Андрея…Палыча. Он посвятит вас в некоторые тонкости. Не возражаете? - Конечно, нет. Вызовите его… Пригласите, - поправился Александр под пристальным взглядом Пушкаревой. - И вот еще что. Надо обсудить некоторые вопросы режима работы на предприятии. Подготовьте проект приказа. Основные пункты: штрафы за опоздания, ужесточение контроля над длительностью перерывов в работе. Строгий дресскод. – Катя возмущенно поджала губы и сдвинула бровки. – Ладно, дресскод пока не будем вводить. Урядова вызовите после обеда. И давайте сразу договоримся, за женсовет вы заступаться не будете. Я понимаю, вы фактический владелец компании, они – ваши подруги. Так пусть берут с вас пример и упорно работают. - На Клочкову новый режим тоже распространяется? – Катя посмотрела вверх, выясняя, качественно ли покрашен потолок. - На Клочкову – в первую очередь. Три взыскания – увольнение. У нас не благотворительное заведение, чтобы раздавать зарплату за красивые глазки. И зарплату ее надо привести в соответствие штатному расписанию. Но это мы уже с Урядовым обговорим. - Кира Юрьевна будет недовольна. – Осторожно заметила Катерина. - Кире придется считаться с моими решениями. Катя кивнула и ушла в каморку. Новая метла всегда метет по-новому. Да, Воропаев, она на тебя действует, прямо скажем, размягчающе. С этим надо бороться. Как там пел незабвенный Никольский? Не дразни меня украдкой, не смущай меня походкой. У тебя глаза ребенка, у меня повадка волчья Обними меня покрепче, чтобы я с цепи не рвался… Чтобы я с цепи не рвался, ты меня с ладони кормишь А когда луна над лесом, тишина сжимает горло Это я ночами вою в конуре моей собачьей… В конуре моей собачьей не буди меня напрасно. У тебя на сердце крестик, не сгуби меня с улыбкой. Не пугай меня свободой, не гони меня на волю… Не гони меня на волю, я мечту лелею злую. Там душа моя ликует, где моя добыча бьется На тропе моей звериной в человеческом обличье В человеческом обличье ты меня по следу ищешь. Страх любовь приносит в жертву. У тебя глаза ребенка Обними меня покрепче, чтобы я с цепи не рвался… Сдается мне, что на волка я больше не тяну, скорее на сторожевого пса. Особенно, если она рядом. Гав-гав. Не подходите к Пушкаревой. Не съем, так покусаю. Андрей был подавлен. И зол. Он надеялся, что отец поддержит его, не смотря на прежние неудачи. Но он предпочел Сашку. Ведь знал, что Сашка его главный враг и выбрал его. Да еще предстоящая операция. Если с папой что-нибудь случится… Он уже не успеет перед ним оправдаться и будет жить под гнетом своей вины. Которая уже сейчас давит на него, прижимает к земле, не дает вздохнуть. Надо идти к торжествующему противнику, сдавать дела. Потом переезжать с Малиной в малюсенький кабинетик на производственном этаже. Там даже ручки на двери нет. Сможет ли он оттуда влиять на политику компании? Станет ли Воропаев следовать плану или довершит разорение, начатое им самим? Но ведь есть Никамода. Есть Катя. Она позаботится обо всем, эта маленькая храбрая пичужка. Леди-босс. Все реальные бразды правления сейчас в ее руках, и она не допустит, чтобы Александр распродал Зималетто по частям. Да. Кате нужно оставаться рядом с и.о. и контролировать ситуацию, хотя это будет крайне неприятно для нее. Андрей не смог заставить себя постучать в свой же кабинет. Просто распахнул дверь и прошел. Они стояли друг напротив друга, разделенные президентским столом. Молчали. Рассматривали, как в первый раз. Глаза одного метали огненные молнии, глаза другого изливали ледяное презрение. Вспомнились все обиды, начиная с детского сада, и уже сжимались кулаки, готовые приняться за работу. Катя наблюдала за ними с полузакрытыми глазами. Как она устала. Устала врать, устала бояться разоблачения. Она так надеялась, что Андрей расскажет правду и все начнет налаживаться. Теперь Пал Олегыч в больнице. Андрей уязвлен и сослан вниз. Александр готов к реваншу. Почему она не предотвратила всю эту ситуацию? Почему не настояла на покупке качественных тканей? Почему допустила закупку у контрабандистов? Все так надеялись на нее, ждали какой-то гениальности в решениях. А она помогла… Помогла стряпать фальшивые документы. Если бы Жданов-старший знал о происходящих катаклизмах, то не попал бы сейчас в больницу. Но тогда он снял бы Андрея еще раньше. Куда не кинь – всюду клин. Не оправдала она доверие Павла Олеговича, а ведь это он уговорил Андрея взять ее на работу. Отец пока еще не знает. Но скоро все всплывет… Вот тогда он ей покажет небо в алмазах. И будет совершенно прав. Сидоров старший драл меня, Сидорова-младшего, как сидорову козу… Эти двое вот-вот кинутся в драку. В каморке есть огнетушитель, применю, если придется разнимать. Мальчишки! Такие разные и такие похожие… Сейчас устроят свои петушиные бои. В такой момент! Как два упрямых барана на узеньком мосту. Надо прервать это опасное молчание. Но что им сказать? «Мы с тобой одной крови – ты и я» здесь вряд ли сработает. Хотя именно к ним этот сказочный пароль подходит как нельзя кстати. Может: «ребята, давайте жить дружно»? Или «девочки, не ссорьтесь, помада у меня»! Точно побьют. Оба. Ой, что будет, что будет… Киру что-ли позвать? Пусть разбирается и с женихом и с братом. - Я тебе никогда не прощу, если с Павлом Олеговичем что-нибудь случится! – процедил сквозь зубы Александр, первым нарушая молчание. - Я сам себе никогда не прощу, - Андрей вдруг как-то поник, и Сашин гнев лопнул, как мыльный пузырь. Пересвет и Челубей передумали драться. Они посмотрели на Катю, безмолвно ища поддержки. - Давайте уже работать, вояки. Время дорого. – Девушка положила перед ними папки с документами. Может из нас все-таки получится команда? 15. Терзанья страсти… вы казните страшнее, чем любая месть. Они действительно оказались отличной командой. Алекс неукоснительно следил за соблюдением Катиного плана, работал с поставщиками, встречался с банкирами, Андрей держал под контролем производство, постоянно прибегал с новыми идеями. Катя обрабатывала и новые идеи и уже полученные результаты, корректировала финансовую стратегию, контролировала юристов. Ромку послали в командировку, пробивать контракты с новыми партнерами. Подключили Колю Зорькина с его гениальным математическо-финансовым аппаратом. Жизнь налаживалась. Павла перевели в Филатовскую, готовили к операции, Марго постоянно была с ним. Андрей тоже ездил каждый день, вместе с Кирой. Беда сплотила их, они снова съехались, жили у Андрея и почти перестали ссориться. Александр даже подумал, что у них реально может что-нибудь получиться. Он тоже ездил в больницу, но один. Когда у Павла никого не было. Кроме волнения за Жданова-старшего, было еще кое-что. И это кое-что приводило его в холодное бешенство. Он часто чувствовал себя лишним в троице Воропаев-Пушкарева-Жданов. Когда начиналось бурное обсуждение какой-нибудь проблемы, они могли вести диалог, совершенно забыв о нем. Стоило Андрею воскликнуть "Ура!", она тут же бурчала "Ура-кобура-на-брюках-дыра!", и начинала критиковать его идею, подсчитывая расходы. А если засиживались допоздна, Жданов отправлял ее домой со словами: «Уж полночь близится, а прибыли все нет». У них было много словечек, понятных только им двоим. Вчера спел "Антикризисный план" на мотив "Голубой луны", чтобы развеселить уставшую Катю. А она смеялась так, что очки съехали на кончик носа. Александр успокаивал себя тем, что они просто долго работали в тандеме, привыкли. Но мальчишеское поведение Андрея рядом с Катей в представлении Алекса никак не вязалось с его серьезными ухаживаниями за Кирой. Как не вязалась собственная ненависть к Жданову с неожиданно появившейся симпатией к нему же, открытому заново: решительному, жизнерадостному и увлеченному. Похоже, что им все-таки удалось поладить. Андрей простил Воропаеву президентство за то, как он радел о делах фирмы. А Саша перестал злиться из-за Киры, которая теперь буквально летала на крыльях. И общество друг друга уже не было столь тягостным. Зималетто объединяло их также, как еще совсем недавно разъединяло. И немалая заслуга в этом была Кати Пушкаревой. Она умело и тактично обходила острые углы, зная, как похвалить Андрея, не задев Воропаева, как смягчить высказывания Александра, как перевести спор в деловое русло. Сколько раз она останавливала твердым взглядом готового взорваться президента? Столько же, сколько осаждала незаметным жестом руки закипающего экс-президента. Иногда казалось, что она знает их лучше, чем родители, невеста, сестры. Но к Андрею все-таки была ближе. Кира уверяла, что Саша и Андрей скоро будут «не разлей вода», но брат с этим не соглашался. Он не мог признаться Кире, что хоть и начал симпатизировать Жданову, но были моменты, когда он собирался его убить. И теперь не из-за сестры или фирмы. Стоило ему услышать ласковое "Катенька", "Катюша", просто "Кать!" или нежно-восторженное "Андрей…Палыч", в него словно черти вселялись. Он начинал ненавидеть их как самых злейших, смертельных врагов. Алекс подавлял эти приступы бешенства, но они возвращались все чаще. Он уже начинал видеть то, чего не было. А может было? Да еще этот Коля. Нелепый долговязый финансовый дир ...
Ramayana: ... ектор Никамоды, который был с ними за одно. Коля начал встречаться с Клочковой, но это не мешало ему носиться с Катериной, как с писаной торбой, встречать и провожать, заслонять худосочным телом от нападок Киры и Маргариты. Он тоже раздражал Александра, который в последнее время ощущал себя не просто без брони, а словно без кожи. Он находился ежедневно рядом с Катей, но не становился с ней ближе. Рядом постоянно присутствовал кто-то третий, разделяя их. А однажды небо просто рухнуло на голову Александру и раздавило все хорошее, что случилось за последние дни. Он разбирал бумаги в столе, пользуясь моментом, пока в офисе еще никого не было, и нашел в дальнем углу ящика смятые листы. Интуиция не остановила его, не прокричала «не читай!». Не напомнила услужливо про чужие письма, приносящие знания и умножающие скорбь. Развернул, вчитался в крупный почерк. "Инструкция по спасению рядового Жданова". Интересно... Лучше бы он не знал. Сначала он ощутил себя в центре помойки – столько грязи было вылито на Катю. Мерзкие выражения, прозвища… Потом до него дошел смысл. Это был план по совращению Кати во имя блага компании. Его Кати. Катька. Он попытался представить ее образ. Лягушонок с косичками. Чучелко. Не благородное вино, как Кира. Не игристое шампанское, как бурная Кристина. Скорее…родниковая вода. Прозрачная, освежающая, утоляющая жажду. Вся на виду – ни капли фальши! Как только можно было подумать про нее… И про Колю. Это же реликты! Исчезающий вид. А он еще считается мерзавцем. Да, ему приходила в голову вероятность такой интриги, но он грешил на Малиновского. И отмел эту идею, как абсурдную. Даже рассуждал тогда, что сам не поступил бы таким образом. А если раньше, до встречи с Катей? Через скольких людей он перешагнул? Но это было в прошлой жизни. До лягушачьего десанта в Зималетто. Он представил, как Андрей обнимает Катю, ласкает жадными руками. Не любя. Ради дела. А она плавится как воск в его объятьях, ничего не подозревая, искренняя, доверчивая…Господи, неужели бывает так больно! Не за себя, за другого. И у инквизиторов тоже есть сердце. Так она говорила. Но он давно не инквизитор, а сердце вот оно – стучит через раз. Хоть бы остановилось. Знает ли Катя об этом заговоре? Скорее всего, нет. Не смогла бы она так легко общаться со своим обидчиком, смеяться его шуткам. Но за что же она так отчитывала Рому? Ведь он до сих пор старается не показываться ей на глаза. Закончился ли этот фальшивый роман? Или продолжается в тайне от Киры и всех остальных? Он бы заметил в Катином поведении натянутость, скрытность… Или она все-таки гениальная актриса? Александр был убит. Или смертельно ранен. И не знал, что ему делать. Показать инструкцию Кате и сделать ей больно? Ни за что. Как он сможет сказать ей в лицо все, что прочел. Просто придушить Жданова, не вдаваясь в причины и подробности? Одни вопросы… Весь день он исподволь наблюдал за Ждановым и Пушкаревой. Не было в Катиных глазах страдания и боли, когда она смотрела на Андрея. Может грусть… Но грусть всегда у нее в глазах. Андрей нежен и весел, заботлив. Как старший брат. Как давний любовник. Как друг. Сомнения раздирали Александра на части. Он был резок и груб, даже наорал на Тропинкину, напомнив всем недавнее поведение Жданова. Катя переглядывалась в изумлении с Андреем, словно говоря, что на него нашло? Андрей тоже уже успел привыкнуть к спокойному и рассудительному Воропаеву. Пожал плечами, не трогай его. Пройдет. Он заметил обмен взглядами и сжал скрепку, которую крутил в руке так сильно, что она впилась в ладонь. Но боли в руке не почувствовал.
Ангел: Ramayana КЛАСС А у тебя ссылка на скачку песни есть. Не дразни меня украдкой, не смущай меня походкой. У тебя глаза ребенка, у меня повадка волчья Обними меня покрепче, чтобы я с цепи не рвался… Чтобы я с цепи не рвался, ты меня с ладони кормишь А когда луна над лесом, тишина сжимает горло Это я ночами вою в конуре моей собачьей… В конуре моей собачьей не буди меня напрасно. У тебя на сердце крестик, не сгуби меня с улыбкой. Не пугай меня свободой, не гони меня на волю… Не гони меня на волю, я мечту лелею злую. Там душа моя ликует, где моя добыча бьется На тропе моей звериной в человеческом обличье В человеческом обличье ты меня по следу ищешь. Страх любовь приносит в жертву. У тебя глаза ребенка Обними меня покрепче, чтобы я с цепи не рвался…
Ramayana: 16. Дни гнева. Не проходило. Ненависть к Андрею вспыхнула с новой силой, теперь неукротимая и едва сдерживаемая. Он перестал приглашать Жданова на ежедневные летучки, вызывал только, чтобы отдать очередные распоряжения или передавал приказы в письменном виде через Клочкову. Нанял начальника производства для слежки за действиями противника. Рассматривал только те его предложения, которые представляла ему лично Екатерина Валерьевна. Даже с Кирой встречался реже, потому что она постоянно что-то восхищенно щебетала про жениха. Воропаев снова стал язвительным и раздражительным, и это никого не удивило. Скорее удивляло временное затишье и миролюбие, которое он проявлял в начале президентства. Больше всего не повезло женсовету, потому что на курилку были установлены кодовые замки, учитывалась каждая минутка, потраченная на перерыв, на обед. Система штрафов не давала привычно опаздывать утром. Так что к всеобщему негодованию, пришлось соблюдать режим рабочего дня предприятия. А день теперь начинался с того, что подчиненные пытались выяснить настроение Воропаева. Если по офису проносился слух: "лютует!", старались лишний раз не попадаться на глаза. Клочкова стремилась спрятаться, едва заслышав голос Александра Юрьевича. Однажды просидела под столом пятнадцать минут, пока он беседовал с Кирой у ее кабинета. Пушкаревой эти изменения напрямую не касались, но работать в такой напряженной атмосфере становилось все труднее. Она решила вызвать огонь на себя и побеседовать с президентом. Александр снова пришел на работу в дурном настроении. Вчера он умудрился поругаться с Милко, и тот практически уволился. Только неимоверными усилиями Киры удалось замять скандал, умаслить дизайнера. Воропаев прекрасно понимал, что в пылу ссоры выставил себя полным дураком, не смог сдержаться, наговорил заведомых глупостей. А признаваться себе, что был не прав, он не любил. Поэтому и злился. Катя уже была на рабочем месте. Едва он уселся за стол, секретарь зашла в кабинет и села напротив, внимательно разглядывая хмурую физиономию мужчины. "Будет отчитывать", – уныло подумал Александр и выпрямился, с вызовом посмотрел на девушку. - Какие-то проблемы, Екатерина Валерьевна? - Проблемы все те же. Но есть и новые. Сейчас я хочу поговорить о другом. Какие у вас планы сегодня? - У вас есть ежедневник, в который занесены все мои встречи. - Вы сегодня поедете в больницу к Павлу Олеговичу? Да не вздрагивайте, я знаю, что вы туда почти каждый день заезжаете. - Я отчитываюсь о состоянии дел в Зималетто… И проведываю заодно,- под взглядом Кати он не мог так откровенно врать. - Сегодня поедете? - Хотел заскочить не надолго после встречи с Юлианой Виноградовой. - Возьмите меня с собой? – Она попросила так неожиданно и просто, что Алекс не успел придумать никакой отговорки. Кивнул. Почему бы и нет? Хоть что-то хорошее. Нет. Не так. Наконец-то хорошее. Самое лучшее. - Через 2 часа выезжаем. Будьте готовы. - Всегда готова! – Катя отсалютовала и отправилась к себе. Через два часа они выехали на встречу с PR-менеджером на машине Воропаева. Зорькин весьма подозрительно отнесся к этой поездке, долго шептался с Катериной в коридоре, но не смог убедить ее взять друга с собой. Пока Александр обсуждал с Юлианой подробности предстоящей презентации новой коллекции, Катя тактично молчала, только изредка давала необходимые разъяснения и уточнения, когда он специально обращался к ней с вопросами. Юлиана в очередной раз отметила про себя осведомленность секретаря о малейших нюансах подготовки к презентации, разумный и деловитый подход к делу. - Катя, когда вам надоест в Зималетто, переходите ко мне. Я давно ищу такого толкового помощника. Договорились? - Кате не надоест в Зималетто. Мы ее не отпустим, она наше достояние! Живо возразил Воропаев, не дав девушке вставить слово. - Вы там ее совсем закабалили. Даже ответить самой не даете. Кать, сбегай от этих тИранов! - Да уж, закабалили, это точно, - улыбнулась владелица двух компаний. Алекс вдруг представил, что Пушкарева действительно уйдет к Юлиане, и ему очень захотелось вернуть рабовладельческий строй. В больнице Александр усадил Катерину на стул в коридоре и пошел к Жданову. Вернулся минут через двадцать, дольше пробыть в палате не разрешила медсестра. Присел рядом с девушкой притихший и задумчивый. - Ну как он?- почему-то шепотом спросила Катя. - Анализы крови не очень. Давление. Снова операцию откладывают. - У врача был? Пойдем, сходим? - Кать, спасибо, что поехала со мной. Время свое потратила. - Я ведь тоже виновата, что Жданов здесь… - Катя, ты что, с ума сошла? Ни в чем ты не виновата. У Павла давно с сердцем проблемы, только он не говорил никому. Они заглянули в кабинет врача, но там его не оказалось. Решили подождать под дверью. Молчали, притулившись у стены. Потом синхронно кинулись к вернувшемуся доктору. - Мы хотели бы подробнее узнать о состоянии Жданова Павла Олеговича. Медсестра на посту сказала, что операцию снова откладывают. - А вы кто ему будете?- Прежний лечащий врач ушел в отпуск, а новый доктор видел Александра только второй раз. - Сын. – Катя наконец-то произнесла вслух то, о чем они так долго молчали. - Сын. – Саша кивнул и взял девушку за руку. – А это моя невеста. - Тогда проходите в кабинет. Поговорим, – медик пропустил вперед покрасневшую Пушкареву и невозмутимого Александра. Вышли они только минут через сорок. Прогнозы были очень хорошие, поэтому и Катя и Алекс заметно повеселели. Так и шли по коридору, оживленно обсуждая услышанные новости, пока не столкнулись нос к носу с Кирой и Андреем. Во время немой сцены Катя вдруг осознала, что Саша до сих пор держит ее за руку, захотела выдернуть ее, спрятать за спину, но именно в этот момент Воропаев сильнее сжал ее ладонь. Потому получилось, что она рванула за спину обе их руки, делая жест еще заметнее. Кира просто стояла округлив глаза и хватая ртом воздух, а Андрей… Андрей моментально набычился и сжал кулаки. - Я… я пойду, а вы тут пообщайтесь. – Катя сделала попытку уйти, но железная рука удерживала ее на месте. - Вместе уйдем. Нам уже пора возвращаться в офис. - Кир, загляни пока к папе, вместе все равно не пустят. А я сейчас. Андрей отправил Киру и подошел вплотную к Воропаеву. Катерина снова дернула руку, на этот раз добившись освобождения и быстрым шагом направилась к выходу. Жданов вложил в свой взгляд всю злость, на которую был способен. - Если ты посмеешь обидеть Катю… - Кать, подожди у машины, ладно? – Крикнул Александр, чуть приглушая голос из уважения к больничному покою. Потом повернулся к Андрею. - Ты меня побьешь?- спокойствие стоило Алексу огромных усилий, но только так он мог оказаться выше соперника. – Может, прямо сейчас начнешь? Только сначала спроси ее, нужен ли ей такой заступник. - Повторяю, если ты только посмеешь… - Что, это только твоя прерогатива, мой белый и пушистый друг? - Не знаю, о чем ты… - Да? Ну и замечательно. А то я подумал, что ты по себе судишь о моих намерениях. Александр развернулся и пошел вслед за Катей, оставив недоумевающего Андрея в одиночестве. 17. Три желанья. Вопреки опасениям Воропаева Катерина не сбежала, она ждала его на лавочке около больницы, поеживаясь на холодном ветру. - Замерзла? Давай быстрей в машину. У меня в баре есть кое-что, чтобы согреться. - Я не пью. Вы там с Андреем… - Не беспокойся, не подрались. Хотя я лично не против вспомнить уроки бокса. А что ты так переживаешь за него? - Не за него. – Саша замер от этих слов, но она уже продолжала – - Все привыкли, что Жданов может прийти на работу с похмелья с разбитым лицом, но вы… Это был бы фурор! - Да, - согласился он, - все были бы довольны. - Вы преувеличиваете. Не все. Но за последнее время число ваших недоброжелателей выросло. И по вашей же вине. - Я не доллар, чтобы всем нравится.- Воропаев почувствовал, к чему она клонит, и моментально выпустил колючки. - Объясните мне, что происходит? Что за войнушку вы устроили? - Скорее крестовый поход. - Против Жданова? Вы с ним так хорошо работали. Забыли прежние распри. Произошло что-то, чего я не знаю? - А вам бы, Катенька, хотелось все знать? Огорчу вас, но нельзя объять необъятное. Знать все невозможно. - Все не надо. Только то, что влияет на климат в коллективе и сказывается на эффективности работы предприятия. Если не хотите – не рассказывайте, но разборки прекратите, Зималетто вам не Чикаго тридцатых годов. И, раз мы уж начали называть вещи своими именами, не забывайте, что Андрей ваш брат. Проявите родственную снисходительность. - Каин и Авель… Замечательные были братья! – иронично заметил Алекс. - Не юродствуйте! – строго сказала Катя. – По крайней мере, на работе держите себя в руках. - Как вы? – приподнял бровь мужчина. Катя посмотрела на него внимательно, пытаясь понять, о чем он. На всякий случай решила не вступать в диалог на столь скользкую тему. - Вы зачем меня невестой назвали? Представляете, Андрей Павлович сейчас прийдет к доктору, а тот скажет: "Сын? Невеста? У меня только что был сын Жданова с невестой!" - Может быть у человека два сына? И оба с невестами? А может доктор окажется не болтливым? - И все же не обязательно было врать, называя меня невестой. - А вы хотели остаться в коридоре вместо того, чтобы услышать новости из первых рук? Да что мы все об этом говорим! Поедем, перекусим где-нибудь. - На работу надо возвращаться, – попыталась возразить девушка. - Пусть передохнут немного без коварного деспота и тирана. Куда бы ты хотела? - А можно немного по Кусково пройтись? Я так давно там не была. Летом здесь гораздо красивее, но раз мы уж тут… - Кать, сегодня я исполняю все твои желания. Загадывай. Но ты точно согрелась? - Перестать злиться на Жданова. - Слушай, дался тебе этот Жданов! Не хочу я про него больше говорить! - Пообещай, что начнешь нормально с ним общаться, и я отстану. - Катя, почему ты о нем так печешься? - Просто я хочу, чтобы у тебя в душе, наконец, наступил покой. А случится это только тогда, когда ты решишь все вопросы со Ждановыми. С Павлом Олеговичем ты уже наладил контакт… Они брели по аллее Жемчуговой и продолжали разговор. - С Павлом все просто. Он всегда был для меня как второй отец, даже не приходится перестраиваться. - Ты ему расскажешь? - Зачем? Все и так хорошо, не стоит его волновать. - Теперь прими то, что Андрей твой брат. - Давай договоримся. Будем гулять, не произнося это имя. – В голосе Александра было столько твердости, что Катя решила оставить на время попытки примирения Олеговичей. - Кать, а у тебя в душе есть покой? - Вот верну Зималетто Ждановым и успокоюсь. Я имя не называла! – поторопилась добавить она, глядя на нахмурившееся лицо мужчины. Но Александр хмурился не поэтому. Катя обманывала. Точнее не говорила правду. Он чувствовал это. - Может, все-таки вернемся в офис? – она уже не хотела гулять. Темы, которые постоянно всплывали в беседе, не располагали к безмятежному любованию усадьбой и парком. – Это мое второе желание. Сколько у меня еще осталось? - В сказках три. Но у тебя нет лимита. - Ты будешь моим феем? – ее улыбка была детской и обезоруживающей. Будила в нем что-то непривычно нежное. - Уж не прекрасным принцем, это точно. По этой части у нас Андрюшенька. – Саша брякнул от смущения первое, что пришло в голову. И тут же пожалел, потому что улыбка погасла. Какой же он кретин! Снова все испортил. Лучшее, что он сейчас мог сделать, это отправиться в Зималетто и продолжить работу. Офисный день неумолимо клонился к завершению. Почти все служащие разошлись, уставшие за день от человеческого мельтешения коридоры наполнялись тишиной. Александр сидел в зале для конференций в полной темноте и размышлял о прошедшем дне. Сегодня никто не стоял между ним и Катей, но не продвинулся ни на шаг. Снова наломал дров. Но было и хорошее. Он вспомнил, как шел по больничному коридору и держал девушку за руку. Как первоклассник! Улыбнулся. Воропаев решил, что уже пора собираться домой и зашел в кабинет за ключами от машины. Тонкая полоска света падала из приоткрытой двери пушкаревской комнатушки на пол президентского кабинета. Оттуда же доносились тихие голоса. Один из них был Катин, а второй – мужской. Вроде не Андрея. Скорее всего, Зорькина. Александр не собирался шпионить, но услышав одну из фраз, замер на месте, словно прибитый к полу гвоздями. - Ты его любишь? Не смотря ни на что? - Да. - Но ты ведь понимаешь, что тут ничего не светит? Золотой мальчик… Он привык использовать женщин. Любовь не для него. - А я ни на что не надеюсь. И вешаться на шею ему не собираюсь. - Я это уже слышал: Мне многого не надо…коснуться только взглядом… - Перестань. Я прекрасно понимаю, что меня невозможно полюбить. - Возможно. Но не для него. - Но когда он меня целовал, мне казалось… Да, ты прав, мне показалось. - Может тебе уйти, Кать? Зачем так мучаться? - Но я должна сначала исправить, все, что мы тут натворили. - Будешь работать с Никамодой, на расстоянии легче. - Может быть. Постоянно находиться рядом очень тяжело. Я уже на пределе. Но я никогда не смешиваю работу и чувства. Дольше он слушать не мог. Не помня себя, добрался на ватных ногах до гаража, сел в машину, уронил голову на руки обнявшие руль. Тысяча мыслей в секунду проносились у него в голове. И только одна застряла, как птица в силках, билась, не находя выхода. Она все-таки его любит. Катя. Любит. Андрея. Разве он не догадывался об этом раньше? Катя. Любит. Андрея. Он же сам предсказал это в день ее появления в Зималетто. Катя. Любит. Андрея. И ничего с этим нельзя поделать. Катя. Любит. Андрея. Она все знает про инструкцию, но скрывает как ей тяжело, этой гордой пигалице. Тяжело и больно. Но она продолжает его любить. Самоотверженная дурочка. Катя. Любит Андрея. Андрей целовал ее. Был с ней. Клялся в любви, глядя в грустные карие глаза. А сейчас он готовится к свадьбе с Кирой. И клянется уже ей. Это только кажется, или из машины правда выкачали воздух? Нечем дышать. И тут действительно ничего не поделаешь. Такие, как Катя любят только однажды. Но если он ничем не может помочь себе, что он готов сделать для Кати? Поговорить с Андреем? Они еще совсем недавно разговаривали. Кажется, он все-таки любит Киру. Помочь Кате расстаться с компанией? И больше не видеть ее? Катя. Любит. Андрея. На следующий день Александр поблагодарил Екатерину Валерьевну за проделанную работу и настоятельно попросил заняться делами Никамоды. Черт с ним самим. Пусть ей будет хоть немного легче. Он исполнил ее третье желание. 18. Чингачгук Пилюлькин. Она собрала вещи, с натянутой улыбкой попрощалась и ушла. Зорькин потопал вместе с Катей, решительно объявив Александру Юрьевичу, что будет приезжать в Зималетто только по необходимости. А президент остался сидеть в своем кабинете. Выждал минут пятнадцать, потом почти побежал к ресепшн в надежде, что она еще прощается с подругами. Там никого не было. Он спустился вниз, подошел к вертушке и увидел, как на улице женсовет провожает Пушкареву, а Коля терпеливо ждет девушку у машины. Саша постоял в холле, вызвал лифт. Женщины утирали слезы, тискали Катерину, целовали, будто она отправляется на другую планету и никогда с ними больше не встретится. Прощание славянок… И каждый раз на век прощайтесь, когда уходите на миг… Кира была ужасно довольна тем, что страшилка Пушкарева наконец-то перестанет портить ей настроение. Что почувствовал Андрей, Воропаеву не было известно, он с ним по-прежнему не общался. Скорее всего, облегчение, ведь никто не любит, когда перед глазами постоянно находится живое напоминание о собственных неблаговидных поступках. Александр вызвал по телефону Ярослава Ветрова и предложил ему пост личного помощника. Разумеется с возможностью роста и возвращения на пост финансового директора. Он прекрасно понимал, что Ветров не сможет заменить Катю уже хотя бы потому, что она буквально выстрадала план выведения фирмы из кризиса, выверила в нем каждую буковку и циферку. И вместе с тем умела быстро перестраиваться в зависимости от меняющихся обстоятельств. Собственно говоря, это были и есть признаки настоящего профессионала своего дела. Ярославу придется входить в курс дела, впрыгивая в поезд на полном ходу. Надо, чтобы Зорькин помог ему. Прошло три дня. Три дня без Катерины. Алекс часто заходил в ее комнатушку, просиживал там, делая вид, что работает с документами. Только во время этой «работы» он чаще сидел и пялился на забытый Катей ежедневник, исписанный аккуратным школьным почерком. Хотя – почему забытый? Оставленный для преемницы. В ежедневник она заносила все встречи и мероприятия, на которые должен был отправиться президент. Сначала Жданов, потом Воропаев. Теперь не она отвечала за эти встречи, а Марина, новая секретарша Александра Юрьевича. Она молниеносно выполняла все приказания шефа, но все равно раздражала Воропаева. В основном тем, что не являлась Катериной Валерьевной Пушкаревой. Но, помня полученный в Кусково выговор, Александр уже не буянил, не срывался на подчиненных. Наваждение прошло. Вместо буйства пришло какое-то оцепенение. Его приходилось преодолевать неимоверными усилиями, иначе ни о какой стабилизации в положении Зималетто и речи быть не могло. Воропаев, ты должен что-то предпринять, хватит дрейфовать, как айсберг в океане. Где твой мозг? Примерз ко льду? Или им пингвины в футбол играют? Сколько можно причитать – Катя-Катенька-Катюша… Надо действовать. А для начала подумать. Юстас, прием-прием, вызывает Алекс… Включаем логику. ON. Катерина Валерьевна сидит дома, но продолжает оставаться владелицей Зималетто и Никамоды. Если возникнут какие-нибудь проблемы, ей придется вернуться. Но он же хотел оградить ее от общения с Андреем. Как быть? Да очень просто! Ему никто не запретит встретиться с Катей на нейтральной территории. Ай, Сашка, ай, молодца! Умнеешь на глазах. Хм. Чингачгук Мудрый Змей только на третий день заметил, что в сарае не хватает четвертой стены… Он набрал номер Пушкаревой и прокашлялся. Надо было придать жизнерадостному баритону трагические нотки. - Здравствуйте, Екатерина Валерьевна. Это Воропаев. Ну, значит, богатым не буду. Нет, на фирме не все так плохо. Просто вы меня сразу узнали, значит, богатым не буду. Да, есть кое-какие проблемы. Хотелось бы обсудить, давайте поужинаем? Нет, это не срочно. Зорькин? Нет, я думаю, у Николая Антоновича полно своих дел. Встретимся позже. До свидания. Выздоравливайте. Сорвалось. Катя болеет. Голосок охрип. А почему бы не навестить товарища Пушкареву? Гостинцев принести. Отличная идея! Он мысленно составил список покупок: обязательно фрукты, мед, красное вино. Закупить всяких горчичников, жаропонижающего, от кашля, от ангины, чего-нибудь еще, что в аптеке посоветуют. Надо было спросить, что именно болит! Не догадался. Может цветы купить? Ага, припрется с букетом, как дурак. И будет про дела разговоры вести. Нет, Катюша, не буду я тебя смущать… Привыкай ко мне постепенно, а там посмотрим. Чего же я сижу? Вперед, и с песней! В дверь позвонили. Ей так не хотелось вылезать из-под одеяла, но звонок настойчиво требовал: "Подъем! Открывай! Торопись!" Катя подтянула пижамные штаны и запахнула плотнее махровый халат. Сунула ноги в теплые тапочки, пошлепала к глазку. Кто-то в белом халате. Очки забыла одеть! - Кто там? - Участковый врач. Пушкарева Екатерина Валерьевна здесь проживает? - Я врача не вызывала. - Вызов сделал Зорькин Николай Антонович. Если вызов ложный, получите квитанцию и оплатите штраф в сберкассе. - Ну, Колька, погоди! – пробормотала Катерина, открывая дверь. - Ой! – она потеряла дар речи, разглядев в докторе Александра. Он улыбнулся ее реакции. Значит, не зря купил у провизора в аптеке запасной халат и шапочку. - Как я выгляжу? Айболит? Вы еще долго будете держать меня на пороге? Так легко открываете двери… Какие врачи в это время? - Доктор Пилюлькин. – Катя посторонилась и закрыла за вошедшим дверь. – Что вы здесь делаете? - Отдаю долги. Что болит? Температура есть? Почему одна? - Родители только завтра вернутся. Они не знают, что я простыла. Горло болит. Температура маленькая, тридцать семь и пять. – Она стояла перед ним в длиннющем халате, с замотанным вокруг шеи длинным шарфом и послушно отвечала. Под мышкой держала старого плюшевого медведя. Щурила сонные глаза. - Ложись в постель, я сейчас приду. – Александр усмехнулся тому, как могла прозвучать эта фраза в другой ситуации. Проследил, чтобы девушка забралась под одеяло, и пошел на кухню. Через пять минут она не выдержала и пришлепала на кухню. Щечки разрумянились от температуры, волосы рассыпались по плечам мелкими волнами, оставшимися от расплетенных косичек. Забралась с ногами на стул, уставилась с любопытством на хлопочущего Александра. - Надеюсь, Елена Александровна простит мне хозяйствование в ее царстве. Кать, где сахар? И твоя кружка? Я возьму это блюдо? Он вручил больной кружку чая с медом и лимоном, разложил на блюде только что вымытые фрукты, поставил на середину стола. Продолжил колдовать. - Кать, штопор? Разделочная доска? Ты молчи, просто покажи где. Ты киви то ешь-ешь. Для горла полезно. После чая надо лбом и на висках девушки закрутились влажные завитки. Александр легко коснулся губами ее лба, удовлетворенно кивнул. - Нормально. Теперь будем пить глинтвейн. Да я знаю, что ты у нас трезвенница. Я Кирюшку всегда глинтвейном лечил и ничего. Не спилась. Давай-давай-давай. Допивай. Умница. И я за компанию, для профилактики. Ну как? - Лучше. Только раньше морозило, а теперь жарко. Ее голос все еще подхрипывал. Размотала шарф, открывая тонкую длинную шею, стала тщательно складывать его, не зная чем занять руки. - Кать, давай телевизор что-ли посмотрим? - А что? Какую программу? - Какая разница? – он пожал плечами. – Спокойной ночи, малыши. Или в мире животных. Я уже сто лет не смотрел телевизор. - Конечно, у тебя домашний кинотеатр… Они уселись на диване. Саша завладел пультом и стал переключать каналы. Ничего не цепляло. Остановился на каком-то старом фильме. Поморщился. Кажется "Мост Ватерлоо", мама очень любила эту мелодраму. Катя, наверное, тоже. Он почувствовал, как она благодарно ткнулась в его плечо. Осторожно приобнял за плечи, ожидая отпора. Наклонил голову, заглянул в лицо. Спит. До чего же хочется поцеловать в маленькое ушко. В беззащитную шейку, в приоткрытые обветренные губы. Ну, хотя бы в макушку. Пусть спит. Он осторожно взял ее на руки, понес в спальню. Постоял немного, не желая так быстро расставаться с драгоценной ношей, потом уложил, накрыл одеялом. Наклонился, поцеловал умный лоб с выступившими капельками. - Спи, Катюша. Спи, девочка. И вздрогнул от прорезавшего тишину звонка в дверь. 19. Вини-пух и все-все-все. Александр быстро прошел к двери, опасаясь, что звонок разбудит Катю. На лестничной площадке с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью обнаружился господин Зорькин. - Александр Юрьевич?- он уставился на Воропаева, будто у него было две головы и шесть рук. Потом перешагнул через порог. - Что вы здесь делаете? Где Катя? С ней все в порядке? - Катя частично в спальне. А частично на кухне. Отбивные из нее уже почти готовы, будешь? – мрачно пошутил Алекс. Коля промчался на кухню, потом в Катину комнату. Потом снова вернулся на кухню. Вздохнул облегченно, заметил фрукты, и облизнулся. - Ох, ну и шуточки у вас, Александр Юрьевич… - Есть будешь? Тут котлеты Елена Александровна на плите оставила. - Святая женщина! Зорькин ухватил двумя пальцами котлету со сковородки и запихал целиком в рот. - А што ш Касей? - Ничего с твоей Катей, простыла немного. А я вот лечу. Да не давись ты, тут еще много! И не говори с набитым ртом, это не культурно. Коля, куда в тебя столько влазит? - Мой мозг нуждается в питании. И у меня очень интенсивный обмен веществ. Ой, компотик! Николай ухватил ковшик с остатками глинтвейна и стал жадно пить через край, пытаясь одновременно уцепить другой рукой очередную котлетку. - А ну положь на место! – рявкнул Воропаев и сразу пожалел о неудачной шутке. Коля вздрогнул и нечаянно плеснул напитком на фирменную рубашку Александра. От этого он очень растерялся, бросился вытирать пятно полотенцем, потерял равновесие, ухватился за многострадальную рубашку жирными от котлет пальцами, покачнулся и увлек не выдержавшего неожиданного натиска мужчину на пол. Падая с утяжелением в виде оцепеневшего от ужаса Зорькина, Алекс не смог вовремя сгруппироваться и врезался скулой в ножку стола. - Да, Зорькин, у тебя оригинальный метод ухаживать! Уйди, противный! Александр присел по-турецки начал расстегивать рубашку. Коля вывернулся на бок, подпер голову рукой. - А чего это вы делаете? – спросил с любопытством. - Сейчас заставлю тебя пожалеть об испорченной рубашке. Колька испуганно подскочил и попятился к двери. Воропаев зловеще рассмеялся: - Иди сюда, Коленька… И уже откровенно захохотал, глядя, как Зорькин потянулся к кухонному молотку. - Ой, я не могу, Зорькин… Ну ты прям, как ребенок…тоже мне, предмет вожделения! Я догадывался, что в твоих глазах являюсь отъявленным злодеем… но настолько… рубашку мне застирать надо. А ты что подумал? - Я… Я хотел сбегать за рубашкой. Сейчас принесу, Александр Юрьевич. Дверь не закрывайте! – Коля пулей выскочил с кухни. Александр прошел в ванную и попытался отстирать пятно. Намылил, отложил на край ванны. Снял забрызганные брюки, повесил на полотенцесушитель, поискал вокруг себя глазами какой-нибудь халат, а не найдя обернул бедра в большое полотенце с рыжим тигром. Посмотрел в зеркало. На скуле образовалась припухлость непонятного сиреневатого отлива. Стал поливать ее холодной водой. Звонок в дверь. Ну, Колька, если разбудишь Катю, я тебе устрою! Распахнул дверь и обалдел. Также обалдел Андрей с огромным букетом цветов в руках. - А Катя где? - Катя спит, - машинально ответил Александр. – Чего пришел? - Да вот, навестить. А… с ней все в порядке? - Конечно. – Алекс потрогал ноющую скулу и поморщился. – Теперь у нее все в порядке. И у меня, если тебе это интересно. - Я должен удостовериться! - Андрей попытался протиснуться в прихожую, но Воропаев стоял насмерть. - Глупости какие! Хочешь, чтоб я тебя в ее спальню пропустил? Здесь, между прочим, не проходной двор. Топай домой, к невесте. А к Кате больше не приближайся. Андрей развернулся, сделал несколько шагов вниз по лестнице. Потом обернулся и спросил: - Саш, это из-за Никамоды? - Конечно из-за нее. Мечтаю объединить обе компании! Все? Еще вопросы есть? Свободен. Он закрыл дверь, оставив сжимающего кулаки Жданова на лестнице. Через несколько минут дверь приоткрылась. Воропаев решил, что если вернулся Жданов – обязательно поколотит его! Но это был Коля с чудесной рубашечкой в красно-белую клетку. Убедившись, что Александр не сердится, Зорькин на радостях достал из заначки дяди Валеры бутылку клюквенной настойки и стал убедительно и гостеприимно угощать мужчину. В итоге наклюкался сам. Воропаеву пришлось тащить его в ванну, поливать холодной водой, заматывать в розовое пушистое полотенце с зайчиком. Спать совершенно не хотелось. Коля предложил сыграть в их любимую с Катькой игру – монополию. Они уселись на полу перед телевизором и начали экономическую борьбу. Господи, чем я занимаюсь! Играю в настольные…, в данном случае напольные игры. С Зорькиным. В полотенце. Катя, что ты со мной делаешь? Он покачал головой, но размышления были прерваны звонком в дверь. Черт! Кто на этот раз? Кира не могла сказать ни слова минут пять-семь. Потом выдавила из себя: - Саша? Что ты здесь делаешь? - Юрьич, давай быстрее, твоя очередь! А то оттяпаю у тебя предприятие. Не тяни, Катька проснется и помешает нам!- из-за спины Воропаева вынырнул не протрезвевший до конца Коля с зайчиком на самом интересном месте. – О! Кира Юрьевна? Может и вы снами? – Зорькин хихикнул. - Иди, Коля, я сейчас.- Алекс двинул парня локтем и тот вернулся к монополии. - Я… Я Андрея выслеживала. Пришла, а тут вы… Саш, неужели тебе так нужна эта фирмочка? Брат недоуменно пожал плечами. На кону стояла нефтеперерабатывающая компания. – Так ведь деньги- то хорошие… Я должен победить! Погоди, Кира, ты сейчас о чем? Но сестра уже побежала вниз, размазывая слезы вперемешку с тушью. Если еще кто-нибудь придет… он его просто убьет! А кто еще может придти? Ромка – предупредить Андрея о Кириной слежке? Так он еще не вернулся. Колька дрых на полу прямо на фишках. Александр набросил на него покрывало с дивана, а сам прилег, накрывшись плащом, взятым с вешалки в прихожей. Александр Юрьевич… Саша… - он открыл глаза и понял, что над ним склонилась Пушкарева. Так близко, что ее волосы щекотали его лицо. Уже умытая и причесанная, одетая в джинсы и джемпер. Значит, уже утро. Осмотрелся - на полу не было никаких следов вчерашнего безобразия. - Я все прибрала. Коля уже завтракает, и вы идите, перекусите. Скоро родители вернутся, да и на работу уже пора. - Кать, тебе уже лучше? - Лучше, лучше. Мне болеть нельзя, я завтра к Юлиане на работу выхожу. А что вы вчера тут творили? По квартире ...
Ramayana: ... словно Мамай прошел… - Да так… борьба нанайских мальчиков. На кухне он кивнул засмущавшемуся Зорькину, уселся на табуретку, получил из рук хозяйки крепкий кофе и пирожок. - Катя, а откуда ты узнала, что я люблю сладкие? - Тоже мне, тайна. Достаточно посмотреть, как ты их ешь. Нехотя и с вызовом, словно боишься, что все поймут, какое это для тебя удовольствие. Ты даже из таких простых вещей умудряешься сделать проблему. Нравится – ешь и радуйся! - Что ты там хотел вчера мне сказать о трудностях в Зималетто? - Сейчас уже некогда. Лучше вечером заскочу, ладно? – и мысленно воскликнул «Йес!», когда девушка кивнула. Он отправился домой в прекрасном расположении духа. Даже не смотря на рубашку, похожую по расцветке на скатерть из пиццерии.
Ramayana: 20. С небес на землю. Алекс забежал домой, быстро принял душ и переоделся. Вперед, на работу! Что там у него сегодня? Пара встреч. Проверить степень подготовки к презентации коллекции. Просмотреть, укладываются ли в смету договора с манекенщицами, отобранными Милко. Проконтролировать, дошли ли авансовые платежи за ткани и фурнитуру. Обязательно найдется еще что-нибудь. Заехать к Павлу. Объясниться с Кирой. Он впервые поморщился. Даже удивительно, что разговор с сестрой оказался самым неприятным в этом списке. Но самое главное он не назвал - встреча с Екатериной Валерьевной Пушкаревой, чудесной девушкой и супер-ЭВМ в одном флаконе. Вошел в здание Зималетто энергичной пружинящей походкой. Кивнул Потапкину. Впервые за то время, что он работал в компании. Миновал остолбеневшего охранника и оказался в лифте с Клочковой. Она на всякий случай забилась в уголок и прикрыла лицо гламурным дамским журналом. Отвесил комплимент насчет новой прически, заставив ее дрожать еще больше. Видимо, Викуся решила, что он коварно расшаркивается, перед тем как напасть на нее и съесть. Застукал сплетничающий на ресепшене женсовет в полном составе. На официальное приветствие, исполненное сквозь зубы нестройным хором дамских голосов, широко улыбнулся и вежливо порекомендовал разойтись по рабочим местам, пока не появился Воропаев и не уволил всех. Подмигнул и в звенящей тишине проследовал в кабинет, оставив неформатное сборище обсуждать главный вопрос: Кто это был и куда подевали главного злыдня Александра Юрьевича. Царь то не настоящий! Переделал все срочные дела, отправился было к Кире, но она громко ругалась с кем-то по телефону, поэтому развернулся, не дойдя до двери ее кабинета. В больнице его ждали хорошие новости – операцию назначили на ближайший вторник. Он долго и обстоятельно поговорил с врачом, выяснил все тонкости процесса аорто-коронарного шунтирования, течения послеоперационного восстановительного периода, все возможные осложнения. Уточнил, не нужно ли сдать кровь перед операцией. Он слышал, что во многих клиниках просят родственников пополнить банк крови. Врач сначала отказался, но, полистав историю болезни Жданова, уточнив, что у больного первая группа крови с отрицательным резус-фактором, идею одобрил. Не то, что бы для VIP-персоны не нашлось крови для переливания… Но подстраховаться было не лишним. Александр зашел к Павлу, побеседовал об улучшающемся положении на фирме, о погоде, рассказал несколько анекдотов. - Саша, я сейчас смотрю на тебя и понимаю, что все действительно хорошо. Наверное, это не ситуация на фирме так повлияла на твое настроение? – Павел лукаво посмотрел на Воропаева, - наверное, тут замешана очаровательная особа, у которой хватило ума и характера завоевать твое расположение? - Неужели это так заметно? – Александр удивился, но не смутился. - Конечно, заметно. Я же тебя знаю с младенчества. Сто лет уже не видел, чтобы ты так открыто радовался. Может, расскажешь? - Ну… она действительно очень умная и с характером… А еще нежная и понимающая. И трогательно беззащитная. Только палец в рот не клади! - Убийственная смесь! Из того, что ты не произнес первым делом «красивая», я заключаю, что дело серьезное. Ты же всегда начинал общаться с девушками только убедившись в их внешней безупречности… - Общаться… Брать с собой на светские мероприятия для внешнего антуража? Ну их, этих эскорт-красоток. - Поздравляю, Саша, ты все же повзрослел. – Павел протянул Воропаеву руку и тот ответил крепким рукопожатием. – Познакомишь? - Со временем. – Кивнул Алекс. – Она еще не знает, что ей предстоит. - Саша? – Павел Олегович изумленно поднял брови, - так она не в курсе твоих чувств? Она же понимающая? - А я пока шифруюсь. Но обязательно ее завоюю. - Ты сильно не шифруйся, а то кто-нибудь опередит. Чур, мне первому расскажешь, когда все образуется. Какая то эпидемия началась: Андрей мой вдруг посерьезнел, ты вот отогрелся. Чудеса. Радуете старика! Они поболтали еще немного, а потом Алекс направился в лабораторию. Поплутав в коридорах, он все-таки отыскал нужный кабинет. Заглянул внутрь, заметил парня в белом халате, пошутил: - Работаем, сестричка? - Нет, по крови гадаем, братишка. – Медбрат пробурчал, не отрываясь от экрана монитора. – Вы что-то хотели? - Я хотел отдать кровь на нужды Родины. Литров пять - семь. - Семь не получится. Да и пять никто не разрешит забрать. Проходите. - А как это – гадать по крови? – полюбопытствовал Александр. - Да это я готовлюсь к занятиям. Я аспирант, завтра буду вести семинар в институте по группам крови. Вот, видишь, на экране таблица – по ней и гадаю. Давай на тебе попробуем? Какая группа крови у отца? - Первая отрицательный резус. - А у матери? - Третья. - Значит, у тебя первая или третья. Угадал? - А вот и нет! Врет твоя таблица! – засмеялся Алекс. – У меня вторая! - Так не бывает. Смотри сам, - он ткнул пальцем в таблицу. Саша смотрел и отказывался что либо понимать. Парень продолжил объяснение. - Если у тебя точно вторая, а у мамы точно третья, то у отца соответственно – вторая или четвертая. Это не я придумал, тут академики трудились, лучшие умы. Ты что-то перепутал. - Это не я, это родители перепутали что-то, - медленно ответил Александр. – Распечатай мне эту таблицу, а? - Ты кровь то будешь сдавать? Но в первую отрицательную надо первую отрицательную вливать. А для других больных подойдет. Приходи завтра с утра, ладно? Александр кивнул, взял распечатку и вышел. Посидел в коридоре минут двадцать, уставившись в листок, потом нехотя отправился на работу. Хорошо, что уже успел зайти к Жданову. Сейчас бы не смог смотреть ему в глаза и беззаботно болтать. В машине набрал номер сестры и без предисловий спросил: - Кира, не знаешь какая группа крови у Андрея? - Первая, резус отрицательный. - А у Марго? - Первая, положительная. Она мне столько раз рассказывала, с каким трудом выносила Андрея. И больше не смогла забеременеть именно из-за конфликта этих резусов. А что случилось? Павлу переливание нужно? - Может понадобиться. Пусть Андрей утром сдаст кровь. На всякий случай. Кир, а у тебя? - У нас с тобой вторая, как у папы. А у Кристины четвертая. А мы-то тут причем? Ты сейчас где? - Еду на работу. Скоро буду. – Он нажал отбой. Таблица все подтверждала. Первая и первая дают сто процентов первую. Так что Андрею никогда не придется сомневаться в своем отце. Вторая и третья, как у родителей, дают любую из четырех групп с вероятностью двадцать пять процентов каждая. И он снова вернулся к тому, с чего начал. Он опять не знал, кто его настоящий отец. Может даже и Юрий Воропаев. Вернулось ощущение того, что он является чьей-то ошибкой. Кто он, этот незнакомец с второй или четвертой группой крови? Может дать объявление в газету? Потерялся папа… Сейчас Алекс понял, как спокойно и надежно он себя чувствовал в последнее время, считая отцом Павла. Хорошо, хоть не бросился ему на грудь с признаниями, как в индийском фильме. Не бросился. Но Павел всегда опекал его словно сына. А может не париться, а продолжать общаться со Ждановым, как с отцом. Кровь решает не все. Главное, что есть человек, которого ты можешь уважать и с которым можешь обсудить все, что угодно. Но зачем неизвестному анониму обманывать его? Из-за денег? Конечно. Нет, надо все-таки что-нибудь придумать. Например, провести сравнительный генетический анализ. Утащить у Киры волосок и отдать в лабораторию. И даже не для того, чтобы обрести уверенность в своем происхождении, а для того, чтобы не позволить больше манипулировать собой. Какой-то гад сидит и ухмыляется тому, как легко он провел Воропаева Александра Юрьевича. Он твердо решил воспользоваться Катиным советом и обратиться к частному детективу. Хорошо, что у него есть Катя. Прошлое не кажется сокрушительно важным, когда есть такое замечательное настоящее. 21. Разборки на фронтах. Александр вернулся в Зималетто, задумчиво и тихо прошел мимо охраны и женсовета, удивив всех второй раз за день. Уже в кабинете, перелистал записную книжку, нашел нужный номер. - Алексей Константинович? Воропаев беспокоит. Как ваше ничего? Дети, супруга? Слышал, ваше дело процветает? Есть у меня к вам один разговор. Да. Выслушайте, а потом определитесь, возьметесь ли. Я очень на вас надеюсь. Нет, это личное. Встретимся там же? Договорились. Если Буров возьмется за дело, успех обеспечен. Он всегда был въедливым и дотошным. С тех пор, как мамин одноклассник уволился из ФСБ и открыл частное детективное агентство, Воропаев уже дважды обращался к нему по вопросам промышленного шпионажа на своей фирме. Слава богу, все разрешилось, и теперь она работала, как хорошо отлаженный механизм. Александру не приходилось там бывать чаще одного раза в неделю, достаточно было просматривать отчеты и давать указания менеджерам по телефону. Встреча через два часа. Как раз достаточно времени, чтобы закончить дела и доехать до Измайловского парка, места, которое когда-то выбрал Буров для конфиденциальных бесед. А потом он помчится к Катерине. В кабинет зашла Кира. Брат кивнул ей на кресло. - Хорошо, что пришла. Хочу поговорить с тобой о вчерашнем. - Нет, это я хочу поговорить с тобой о вчерашнем! – Кира буквально взорвалась. - Как ты мог! Саша, если бы были живы наши родители, им было бы стыдно за тебя! И мне стыдно! Пресмыкаться перед этими малохольными! - Ах, значит, прочие нелепые домыслы ты уже отмела… - Александр усмехнулся. – Спасибо и на этом. Рад слышать, что ты считаешь своего брата не грязным извращенцем, а всего лишь расчетливым пресмыкающимся мерзавцем. Это меня очень утешает. Кира растерянно уставилась на Алекса. - Да, меня действительно очень успокаивает твоя вера в то, что высокомерный и самолюбивый братик-гордец мог настолько исправиться, что начал заискивать перед Зорькиным и Пушкаревой. - Как ты вообще можешь с ними общаться! Я просто не понимаю! – Кира уже не кричала, ее запал понемногу проходил. - Вот именно. Ты просто не понимаешь. Они нормальные ребята. Немного нелепые, не привыкшие вращаться в той среде, в которой ты живешь. Без чванства и притворства, умные и честные. - Честные! Оттяпали компанию и радуются! - Не они оттяпали. Твой разлюбезный Андрюша принес ее на блюдечке с голубой каемочкой. А они не взяли. И все делают, чтобы восстановить руины, отстроить заново то, что он развалил из благих намерений. - Это Пушкарева все подстроила! Он сам ни за что не наделал бы столько ошибок! - Кира, сними розовые очки. Твой жених сам принимал решения. Сам подписывал документы. Ты считаешь его слабоумным, рукой которого водила прожженная аферистка? Он знает о твоем мнении? - Он не слабоумный… - Конечно, нет. Просто он легкомысленно отнесся к некоторым вопросам. Где-то допустил ошибки. Где-то струсил. - Он не трус! Он сам признался во всем на Совете директоров! - Да, он смог перебороть себя. И все потому, что у него был такой помощник, как Пушкарева. Которая во всем его поддерживала, пока ты истерила… Которая верила в него, пока ты устраивала слежки и допросы. Сейчас он стал серьезнее и ответственнее, но не благодаря тебе. - Значит, по-твоему, я должна молиться на нашего ангела-хранителя Катю Пушкареву? Ну уж нет! – Сказала, как отрезала. - Не молись. Ей этого не надо. Относись уважительнее к ней. И ко мне. Напридумывать про родного брата черт знает что! Куда это годится? Начинай думать головой, прекращай жить одними эмоциями. Я в тебе всегда ценил умную, тонкую женщину. Не превращайся в базарную бабу. - Значит, ты меня больше не уважаешь? – Кира недобро сощурилась, и он понял, что она не услышала и половины сказанного. - Уважаю, Кира. Но и ты меня уважай. И к Пушкаревой не цепляйся. Кира загадочно посмотрела на него, с какими-то торжествующими огоньками в глазах. И ушла. Но тогда он не придал этому взгляду большого значения. Алексея Константиновича он увидел издалека. Элегантный сухопарый мужчина с шикарной каштановой шевелюрой и абсолютно седыми висками сидел на лавочке и читал газету. - Я опоздал? – Тревожно спросил Алекс, пожимая руку Бурова. - Нет, это я выбрался пораньше. Ну, что там в этот раз? Александр присел рядом, достал письма, кратко и логично изложил свои подозрения и медицинские факты. Детектив внимательно прочитал бумаги, потом изучающе посмотрел на собеседника. - Я возьмусь за это дело. Только давай поедем куда-нибудь… Здесь холодно. И выпить нечего. - Дело в том, что мужчина, про которого написала твоя мама – это я. Они поехали домой к Александру. Алексей Константинович разлил по рюмкам коньяк, Саша соорудил нехитрую закуску и приготовился слушать. После второй рюмки Алексей Константинович заговорил. - Я довольно тесно общался с твоими родителями. У нас было много общих приятелей, именно у них в гостях я познакомился с будущей женой. Не то, чтобы мы были как братья, нет, такие отношения у Юры были только с Павлом. Но я помогал им по своей линии с организацией бизнеса. Мы считались друзьями, проводили вместе много времени. Да и жены дружили. Но у твоих родителей начались неприятности – кто-то забрасывал Юру анонимками, в которых ему настойчиво и красочно расписывали измены жены. Я организовал частное расследование, но пока оно шло, Юра не выдержал и ушел из дома. В тот день я приехал назвать имя виновника, но застал твою маму одну. И случилось то, о чем написано в письме. Я тогда безумно мечтал о сыне. У жены от первого брака уже была Натуська, а с общим ребенком никак не получалось. Мы прошли обследование и выяснили, что я бесплоден. Причем без всякой надежды на излечение. Это был для меня удар ниже пояса, я то считал себя настоящим мужиком, этаким мачо. Я немного принял на грудь, пытаясь заглушить отчаянье, и отправился к Воропаевым. Вот так все и вышло. Как видишь, быть твоим отцом я никак не могу. Ваську мы усыновили, но это большой секрет. Не проболтайся. А Юра… Мнимую измену перенести не смог. А реальную – простил. Вот как в жизни бывает. Скажу еще кое-что для твоего спокойствия. Юрий никогда не сомневался, что ты его сын. Делай свой генетический анализ, но он только подтвердит мои слова. …но любила я всегда только Юру. С ним я разделю всю свою жизнь, с ним я выращу нашего сына... Читай – нашего. То есть ее и Юры. Отец тебя очень любил. Просто считал, что с мальчиками нельзя сюсюкать. Что с ними надо обращаться строго, чтобы не выросли хлюпиками. А с девчонками он не сдерживался, да и не смог бы – кто устоял бы перед такими очаровательными белокурыми малышками, как Кира и Кристина. - Так вы тогда нашли автора анонимок? - Да. Была у нас одна знакомая – Тамара Варчук. Работала вместе с ребятами. С Павлом и Юрой. Очень хотела стать Воропаевой. Я, пожалуй, с нее начну – уж больно стиль похож. Не волнуйся, найдем мы твоего анонима. Обещаю. Саша хотел расспросить Бурова подробнее, но уже опаздывал к Кате. Когда он подъехал к Катиному дому, все окна в квартире Пушкаревых были темными. Странно, для дел вне дома было уже поздно. И достаточно рано для сна. Алекс набрал номер Катерины – аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Позвонил Зорькину – то же самое. Решил дождаться их возвращения в машине у подъезда. 22. Змея особо ядовитая… Ждать пришлось долго. Александра начали обуревать дурные предчувствия. Они подтвердились, когда во двор въехала машина Пушкаревой и Зорькина, из которой вышли Валерий Сергеевич, Елена Александровна и сам Зорькин. Вид у всех был удрученный. - Что-то случилось с Катей! – Алекса буквально обдало ужасом с головы до ног. Он хотел вскочить и побежать к Пушкаревым, но не смог пошевелиться. Закрыл глаза, попытался успокоиться. Раз мама не рыдает, все не так катастрофично. Надо только подождать, когда выйдет Николай и все у него узнать. Николай не выходил, и беспокойство Воропаева все возрастало. Когда оно уже достигло своего апогея, Зорькин все-таки появился. Саша помигал ему фарами, но, не видя ответной реакции, приоткрыл дверь и окликнул: - Зорькин!... Коля! Николай уселся рядом с Воропаевым и шумно выдохнул. - Здрасьте! А я к вам завтра собирался. - Что с Катей? Где она? Абонент вне зоны действия сети… - Да, она теперь вне… зоны действия сети. Мы ее проводили. Только что из аэропорта. - Из аэропорта? – глупо переспросил Александр. - Катя улетела. Будет работать за рубежом. Где – не велела говорить. - А когда она вернется? - Не знаю. Может и не вернется. У нее есть предложения остаться. - А что случилось то? Мы сегодня договорились встретиться… - Это у вас надо спросить, что случилось. Мне только велели ничего не говорить – как будто я что-то знаю! И передать вам эту папку. Алекс взял папку, раскрыл и долго пялился на бумаги, пытаясь сосредоточиться на тексте. Буквы расплывались, никак не желая складываться в слова. Он все-таки смог сфокусироваться на слове «Доверенность». - Что это? – он ткнул пальцем в заголовок. - Насколько я понимаю – доверенность на управление Никамодой. - Зачем? – Александр искренне не понимал, зачем ему этот документ. - Вот и я говорил Кате – зачем? Вдруг завалит все наши труды? – Коля покосился на Воропаева, - извините, погорячился немного… - А она? Что она ответила? - Сказала – справится. Он говорит, очень умный, все может распланировать и упорно воплощать в жизнь. Если поставит цель – обязательно добьется успеха. Главное, что бы цель была стоящая. А это, говорит, мой прощальный подарок Воропаевым. Звучало – как комплимент или как обвинение. Скорее, последнее. - Мне надо с ней поговорить! – Александр умел проявлять настойчивость. – И ты должен мне помочь! - Причем здесь я! – Жалобно запричитал Колька. – Одна как ненормальная срывается с места, словно ее змея ужалила, мчится на край света в обстановке полной секретности! Другой пристает с ножом к горлу, сведений требует, которых у меня нет. А я между двух огней! Во всем виноват Зорькин, оказывается! Того и гляди крыша поедет! - Ладно, Николай, успокойся. Мне не нужен финансовый директор, у которого поехала крыша. Ты же финдиректор Никамоды? - Я … был. При Екатерине Валерьевне. - Ну, если Пушкарева тебе доверяла, то для меня это лучшая рекомендация. Кадровых перестановок не планирую. Так что с утра за работу. И Валерию Сергеевичу это передай. А Катю я все равно найду. Без твоей помощи. И добавил про себя: «Знаю я эту змею. Послал же бог родственничков»! Александр вихрем ворвался в квартиру сестры, едва не сбив ее с ног. - Что ты сказала Кате? – он едва сдерживался, что бы не заорать на Киру. - Какой Кате? – Кира теребила поясок шелкового халатика и прикидывалась, что ничего не понимает. - Кате! Пушкаревой! – зарычал Алекс. – Что ты ей наплела? - Из-за Пушкаревой ты так неадекватно себя ведешь? Прибегаешь среди ночи, вопишь, как ненормальный! - Это ты, сестренка, ненормальная. Ты не расслышала мой вопрос? Когда ты разговаривала с Катей и что ей сказала? Я требую ответа! Кира опасливо отодвинулась от Александра. В таком состоянии она видела его первый раз в жизни. - Ничего особенного. Позвонила в обед и высказала ей все, что думаю о ее драгоценной персоне. Или мне запрещено иметь собственное мнение? - Что конкретно ты сказала ей обо мне?! – Алекс схватил девушку за плечи и встряхнул. – Говори правду! - Саш, ты на меня ни разу руку не поднимал… - в глазах Киры выступили слезы, но у него не было ни капли жалости. - Говори! – он еще раз тряхнул сестру. – Ну! - Сказала, что тебе приходится постоянно крутиться вокруг нее, чтобы она не профукала наше семейное дело! – выкрикнула Кира ему в лицо. – И потребовала, что бы она исчезла с нашего горизонта! Мужчина вдруг отпустил ее и медленно опустился в кресло. - Представляю, что ты там еще наплела и в каких выражениях. Какая же ты дура, Кира. Ты даже не знаешь, что ты сделала на самом деле. Видя, что брат немного поутих, Кира снова воспряла духом. - А что, Пушкарева тебе уже нажаловалась? - Нет. Она просто подписала на мое имя доверенность. На Никамоду. И уехала. Неизвестно куда и насколько. Может навсегда. - Так значит, у нас все замечательно! Туда ей и дорога.- Сказала и осеклась. Саша смотрел на нее потухшими глазами и угрюмо усмехался. - Да, Кира. У нас все просто замечательно. – Он встал, еще раз посмотрел на нее, как на незнакомку и вышел. - Ну что я такого сделала? – пробормотала девушка. – Подумаешь, цаца какая. Она повернулась и наткнулась взглядом на Андрея, который стоял в дверях кухни, скрестив руки на груди, и разглядывал ее удивленным взглядом. - Ты, Кирочка, превзошла сама себя. Зачем ты это затеяла? - Я думала, Пушкарева подпишет доверенность на тебя. И вы снова будете работать с Сашей вместе. Помиритесь. А она уйдет. Я как лучше хотела! – она заплакала. - Прав Сашка. Какая же ты дура, Кира! – он схватил куртку и выскочил на лестницу. -Саш! Подожди меня! Он догнал Воропаева у машины. - Саш, ты сейчас куда? Я с тобой, можно? Видя его полное безразличие, уселся за руль машины. - Я поведу, ладно? Садись. Куда едем? Все равно куда? Молчишь? Понимаю, все слова там закончились, - он махнул рукой в сторону подъезда. – Тогда я тебя отвезу в бар. Такое классное место. Как раз то, что нам сейчас нужно. Бар оказался очень приличным и уютным, с мягким рассеянным светом от маленьких светильников на столиках. Андрей занял место у стойки, заказал себе виски и коньяк Саше. - Ну, что, поехали? – Он слегка стукнул широким приземистым стаканом о пузатую рюмку, похожую на благородную матрону из высшего общества. – За Пушкареву! За одын малэнький гордый птичк, способный пэрэдэлат болших мужчин! Против такого тоста Саша не мог ничего возразить, не смотря на противный грузинский акцент, сымитированный Ждановым. 23. Они сошлись-2: Коньяк и виски. Итак, два врага, они же несостоявшиеся братья, сидели в баре, и пили за Пушкареву. Цвет их напитков был похож, и оба отличались от прочих высоким качеством и ценой. Но вкус был совершенно разным. Для кого-то один казался восхитительно-обжигающим, а другой непереносимо-крепким и горьким. Для кого-то - наоборот. Если бы сторонний наблюдатель счел возможным провести параллельное сравнение двух мужчин, то пришел бы к следующим выводам. Оба были яркими представителями сильной половины человечества, выгодно отличающимися от многих других, разными по внешности и по характеру, но ставшими близкими под влиянием момента. Надолго ли? - Алекс, я в чем-то заблуждаюсь, или отъезд Катерины тебя очень расстроил? Воропаев внимательно рассматривал дно рюмки через слой коньяка, не собираясь отвечать на вопросы Жданова. - Молчи, и так все понятно. – Андрей махнул рукой. - Эк тебя торкнуло! Признаюсь честно, думал ты совсем непрошибаемый. Уж извини. - И я вот думал, - кивнул Александр и жестом попросил бармена повторить. - И как это ты Пушкареву разглядел? - А ты? - Я то работал с ней каждый день. С утра до вечера. Отличная девчонка, между прочим! - Да, уж. – Согласился Воропаев. - Ты немногословен. - Зато ты болтлив. - Слушай, а ты, значит, рассмотрел в Пушкаревой… ну, особу противоположного пола? Тут ты меня переплюнул. - Хоть в чем-то. А ты, значит, не рассмотрел? А как же ухаживал? Стиснув зубы и закрыв глаза? - Тебе, как я понимаю, многое известно… - Андрей немного убавил поток красноречия.- Слишком много… - Многое известно, но не многое понятно! Вот как ты сделал, чтобы она тебя простила? Мне твой опыт сейчас очень пригодится… - Катя не очень злопамятная. Она и Ромку уже простила. - Твой Малиновский вообще чокнутый! Придумать план… Убил бы! - Один дурак придумал, другой начал воплощать. Нас обоих убить не мешало бы. Слава богу, хватило ума не зайти далеко. - В смысле? – заинтересовался Александр. - В том смысле, что когда стал с Катей больше общаться, практически подружился, совести не хватило действовать дальше. - Так ты… вы… - изумленно заикнулся Воропаев. - А, ты про секс? Нет, не было у нас ничего. Зачем портить жизнь такой замечательной девочке. Да и не волнует она меня, как женщина. А ты думал… Вот чего так бесился! – Андрей беззлобно рассмеялся. - Мне иногда казалось, что ты Катю ко мне ревнуешь, но это было такое нелепое предположение… Саш, а она тебе сильно нравится? Надо же… Ситуация то у тебя серьезнее, чем ты думаешь. Она мне рассказала однажды, как в институте на нее ребята поспорили: кто завоюет любовь страшилки-ботанички. У нее теперь пунктик на этот счет. Рассказала, когда я ухаживать за ней начал, словно догадалась и предупредила. Меня тогда это сильно затормозило, заставило голову включить, осознать мерзость своих намерений. Катька вообще заставила меня о многом задуматься. Да и тебя, как я понимаю. - Значит, Кирины измышления упали на благодатную почву. И оправдаться мне будет трудно. – Размышлял вслух Александр, подставив сомкнутые в замок руки под подбородок. - Справишься! Ты ж у нас супермен. Мне тебя с детства в пример ставили: Саша - сильный, Саша - серьезный, Саша - умный, Саша - деловой. Бери пример с Саши! Достали! Завидовал, страсть как! Хотелось доказать, что я не хуже. Вот и наколбасил. - Да ну! А я тебе завидовал. Умению вызывать всеобщее восхищение. - Так тут много ума не надо. Улыбайся и шути. - Я тут пошутил недавно. Женсовет чуть в коллективный обморок не упал. Представляешь меня улыбающимся налево и направо? – мрачно произнес Воропаев. - Не очень, - констатировал, подумав, Андрей. – Но привыкнуть можно ко всему. Даже к такому душераздирающему зрелищу. - Подкалываешь? – алкоголь все-таки начал оказывать расслабляющее действие на Александра. - Андрюх, бросай ты Киру! Злая она. Вон, Катя как тебя любит… И Андрей был уже сильно навеселе, гораздо пьянее Воропаева. - Чего то я не замечал… Да не до нее мне сейчас! Ты на Киру сильно не сердись, у нее это гормональное. Зашкаливает периодически. У беременных бывает. – Он неожиданно икнул, рассмеялся и добавил – Дядя Саша! - Породнимся мы с тобой, Воропаев. И очень скоро. Будем дружить домами. Хи-хи. Зять и шурин, так, кажется, это называется? Сбудется мой самый страшный сон: я женат, да еще твой родственник. - Ага. Ужас, летящий на крыльях ночи. Поехали, отвезу тебя к невесте. - Не, лучше не надо. Кира увидит, какой я пьяный, будет расстраиваться, ругаться. - А не увидит – не будет расстраиваться? Нет уж, пусть лучше ругается, чем волнуется, что ты ночевать не пришел. - Обложили со всех сторон… Воропаевы. Саш, а у вас с Катей…- он снова хихикнул, не решаясь продолжить. - Много будешь знать, скоро состаришься! – резко оборвал его Алекс. - Ну вот. Все секреты, секреты. Ромка бы сказал. – Андрюша надул губы. – И с подробностями. - Балабол твой Рома. – Воропаев привстал и почувствовал, что ноги не очень его слушаются. – Похоже, придется вызывать такси. В нем боролись противоречивые желания – обнять этого обормота, помчаться к сестре с поздравлениями, сгрести малышку в охапку, прижать к груди… Но злость еще не отпустила, он не мог так легко простить Киру. Особенно, когда представлял Катю, слушающую ее телефонный истеричный бред. Катю, сидящую с юристами, сухо обсуждающую пункты доверенности, упрямо поджимающую губы на возражения родителей против молниеносно образовавшейся поездки, лихорадочно собирающую вещи. Катя-Катенька-Катюша. Что же ты так поторопилась сбежать? Не пришла, не бросила гневные обвинения мне в лицо? Уж я бы нашел слова. А то просто обнял бы крепко-крепко, что бы ты не вырвалась. Поцеловал бы столько раз, сколько нужно, чтобы развеять все сомнения… Пришла бы, если бы была неравнодушна. Если бы нравился хоть немного. Устала от грязи, от проблем с Зималетто, и уехала. Начнет все заново, встретит хорошего парня. Не солнечного зайчика-оболтуса. Не одинокого волка с детскими комплексами. Что же так плохо от этих предположений? Катя и какой-то другой мужчина. Этого он точно не допустит. А если тот будет очень любящим, нежным, настоящим… А если Кате с ним рядом будет хорошо? Прав Андрей, заставила его Катя мыслить по-другому. Раньше такие сомнения и в голову бы не пришли. Шел бы напролом или козни строил, думая только о себе. Такси затормозило, и Александр отрыл глаза. Попросил водителя подождать, вытащил Жданова из салона, помог подняться к квартире. Прислонил к стенке, нажал на звонок и пошел вниз. Домой! Надо как следует выспаться, а с утра начинать активный поиск Пушкаревой. Для начала найти, а там уже будет видно, что делать дальше. Бороться и искать, найти и не сдаваться… Он лежал, заложив руки за голову и уставившись на бледный диск луны. Хотелось завыть по-звериному, прогнать мешающую заснуть нахалку из квадрата окна. На душе было тошно и муторно. Сон сжалился над ним и подарил временное забвение только тогда, когда небо на востоке начало едва заметно светлеть. 24. Реалити-шоу «Продержись две недели». Утром Воропаев первым делом позвонил в офис Юлианы Виноградовой. Катя собиралась сегодня выйти к ней на работу, и как очень ответственный человек должна была предупредить начальницу об отъезде. К сожалению, Юлианы не было на месте, а секретарша отказалась давать какие-либо сведения. Пришлось зайти с другой стороны. Позвонил Юлиане на мобильный и попросил встретиться с ним в обед. Естественно, Виноградова отказалась, так как находилась в Египте на конкурсе «Самая красивая» и планировала вернуться не раньше, чем через две недели. Александр все думал, как бы спросить про Катю, но ему ...
Ramayana: ... на удачу, Юлиана неплотно прикрыла трубку рукой и попросила кого-то: - Катюш, распечатай мне еще два экземпляра графика мероприятий. Ошибки быть не могло! Пушкарева улетела в Египет с начальницей. А через две недели вернется. Врет Зорькин, что она может там остаться. Туману напускает. Валерий Сергеевич не разрешит никаких эмиграций. Вроде основная тревога ушла. Катя нашлась. Но осталось маленькое и занудное беспокойство. А вдруг… А вдруг, Катя приглянется в качестве помощника импортному бизнесмену? И действительно останется? А вдруг, встретит там мужчину своей мечты? А вдруг, после возвращения не захочет его видеть? Что предпринять? Спокойно работать? Ведь Катя доверила ему две фирмы, объем большой. И Павел ждет от него грандиозных свершений. А может, сорваться и полететь в Египет? А предстоящая операция? Хоть теперь и ясно, что Жданов ему не родственник, но хочется быть рядом в такой сложный для … семьи момент. Его семьи. Попытаться научиться жить без Кати… Но была ли она в его жизни? Так, прошла, не поднимая глаз по краешку его судьбы. А он нафантазировал себе как завоюет ее расположение, добьется взаимности… Но никогда не задумывался о том, что Катя испытывает к нему на самом деле. Да, с задором переругивалась с ним, да, посочувствовала в трудный момент, дала несколько дельных советов. Но разве хоть раз продемонстрировала больше, чем дружеское участие? А теперь, после Кирюшиных «откровений» и вовсе, станет презирать его. Постарается забыть, что была знакома когда-то… Алекс поежился. Перспектива удручала. В конце концов, он сильный. Выдержит. Ну, не будет счастливым. Не всем же быть. Раньше это его не тяготило. Врешь ты, Воропаев, сам себе. Нагло врешь. И раньше тяготило, все доискивался до причин, почему все не так. Поэтому и на письма повелся. А теперь, когда узнал вкус другой жизни, теперь снова стать одиноким волком? В конуре моей собачьей не буди меня напрасно. У тебя на сердце крестик, не сгуби меня с улыбкой. Не пугай меня свободой, не гони меня на волю… Не полетит он в Египет. Будет работать как проклятый, да в больницу бегать. Будет крепко держать в руках свою синицу. Окунется в реальность. А журавлик… Пусть возвращается журавлик. Уж он не пропустит этот момент. А там видно будет. Реальность оказалась не такой уж страшной, какой он себе ее представлял. Они с Андреем работали. И Саша чувствовал, КАК Жданов обожает свою работу и свою компанию. Даже с производственного этажа. Например, Андрей не мог надышаться на новую итальянскую вязальную машину, на которой изготавливалась основная часть коллекции. Он повзрослел, этот легкомысленный брюнетик. Теперь ему можно было доверить Зималетто. И Киру. А Кира была счастлива, что брат и жених снова перестали ругаться, даже подружились. Готовилась к свадьбе. Кира пришла к брату на следующий день после ссоры, и они долго разговаривали. Не о Кате. О Кире. О Саше. Об Андрее. Словно знакомились друг с другом заново и пытались понять, как дальше строить отношения. Разве мог Александр долго на нее сердиться? Отправил сестру на десять дней отдохнуть, подлечить нервы на Кипр, к Кристине. Оттуда Кира вернулась посвежевшая, успокоившаяся. То ли отпуск пошел на пользу, то ли будущее материнство красило ее, делало более женственной и умиротворенной. Андрей сдувал с нее пылинки, не знал, куда усадить, чем развлечь. Павлу Олеговичу все-таки сделали коронарное шунтирование. Предстоял длительный восстановительный период, но самые тяжелые часы уже были позади. Александр уже почти уговорил его вернуть компанию сыну. Буров докопался, что Тамара Варчук уже умерла, поэтому никак не могла писать анонимные письма. Он прорабатывал другие версии, но еще предложил Воропаеву как альтернативу дождаться нового письма и ловить таинственного недоброжелателя «на живца». Зорькин помог Ярославу Ветрову вникнуть в суть происходящих в Зималетто процессов и тщательно следил за его работой, опасаясь оплошностей и подвохов с его стороны. А еще Зорькин продолжал встречаться с Клочковой, пользуясь советами Воропаева по усмирению капризного и буйного нрава подруги. Роман Малиновский вдоволь наездился по городам и весям, заключил несколько выгодных контрактов. Особенно удачно он поработал в Киеве, где планировалось открытие фирменного магазина «Зималетто». Он без умолку рассказывал о покорившей его сердце Наденьке Ткачук, которая обещала скоро приехать в Москву с ответным визитом. Впрочем, ожидание новой встречи не мешало ему продолжать волочиться за моделями. К чему Рома никак не мог привыкнуть, так это к новым отношениям Андрея и Александра: дружеско-деловым и почти родственным. Новая коллекция творилась не по дням, а по часам. Это было важно, потому что выяснилось, что у конкурентов очень похожа главная идея – фантазийный эксклюзивный трикотаж. К Александру уже не один раз подсылали через Ярослава агентов модного дома «Фонтана» с предложениями затормозить выход коллекции. Обещаемые суммы возрастали, но Воропаев с неизменной усмешкой отвергал взятки. Наступил момент, когда ему пришлось набрать номер Оленева и с убийственной вежливостью попросить оставить в покое сотрудников Зималетто, а особенно президента. Каждая минута Александра Юрьевича была настолько загружена решением сиюминутных проблем, что мысли о Пушкаревой немного притупились. Так, маячили потихоньку фоном, дожидались своего момента, что бы выскочить как чертик из табакерки. А когда Воропаев после напряженного рабочего дня добирался домой, у него уже не было сил мучаться сомнениями – нужен ли он Кате, и что будет после ее возвращения. Он выпивал рюмочку Круазе Бонапарт Гранд Файн Шампань или Де Люзе Хайн Марьяж, зачеркивал на календаре очередную дату, ставил классическую музыку и предавался мечтам, в которых они вместе с Катей купались в Красном море и гуляли под пальмами. Были и другие поздние вечера, плавно перетекающие в раннее утро, тогда он наливал рюмочку А. Е. DOR 10+ или Кельт Тур дю Монд ле Кьятро Ван, зачеркивал дату, включал джаз и заходил в своих мечтах несколько дальше – оставался с Катей наедине, обнимал ее, целовал… Потом Алекс засыпал и во сне снова прокручивал картинки с морем, пальмами и шикарным номером в отеле. Чаще это были прекрасные сны, но иногда случались и кошмары – тогда в тех же декорациях с Катей был не он, а другой мужчина.
Ramayana: 25. Утро стрелецкой казни. - Моя машина… Моя машина… - это все, что мог выговорить потрясенный Жданов, влетевший в кабинет Александра. - У тебя машину угнали? Или забрали за долги, как у Клочковой? – Пошутил Воропаев, но Андрею было явно не до смеха. - Моя машинка сломалась! – отчаянно повторил Андрей. Алекс хотел снова подколоть Жданова, но, посмотрев на его несчастное лицо, передумал. - Что произошло, говори быстрее, хватит меня пугать. - Машина сломалась. Вязальная, автоматическая. С программным управлением. Пришел утром, а мне докладывают… Побежал, проверил – не работает! - Мастера вызвал? - Уже приехал… Но чует мое сердце, тут не все так просто… Мне кажется, ее специально сломали… - Зачем? – Поразился Александр. Потом вспомнил о коллекции «Фонтана». – Могли. Не знаю, как, но вероятность существует. - Ромка говорит, кого-то подкупили или заставили сломать. Чтобы отсрочить нашу презентацию. - Ты забыл упомянуть, что Малиновский подозревает меня.- Президент, как всегда «зрил в корень». – Угадал? - Не обращай на него внимания, - Андрей вяло махнул рукой в сторону двери. – Сейчас главное починить машину. - Не только. Починить очень важно, но и доказать, что я не ломал ее – не менее важно. По крайней мере, для меня. Я, знаешь ли, поразительно щепетилен в таких вопросах. - У меня и в мыслях не было – тебя обвинять. - Спасибо и на этом. Но ты – еще не все. - И Катя на тебя не подумает. - Причем здесь Пушкарева? – возмутился Алекс. Хотя Екатерина Валерьевна как раз таки была очень даже «причем». В кабинет, вежливо постучавшись, зашел Роман Дмитриевич. - Вот акт осмотра вязальной машины. Сгорела плата управления, которая стоит почти как весь станок. Мастер утверждает, что испорчена специально. Гарантийного ремонта не будет. – Он выразительно посмотрел на Воропаева. - Деньги найдем. Пусть срочно ремонтируют. – Андрея больше всего интересовала практическая часть вопроса. - Нет у них сейчас такой платы, надо из Италии заказывать. Срочно не получится. Какой-то гад постарался! – Рома продолжал гнуть свою линию. - Марина, - Воропаев нажал кнопку селектора,- Найдите телефон фирмы, поставившей нам вязальную машину, и соедините меня с ними. Я жду. Потом вызвал по мобильному Бурова. - Алексей Константинович, здравствуйте. Нет, я по другому делу. У нас в Зималетто ЧП. Требуется ваша помощь. Спасибо. Жду. На столе зазвонил телефон. - Антонио! Бон джорно, друг! Сломалась твоя машина. Мама миа, иначе не скажешь. Нужно экстренно заменить плату управления. Нет, никакой следующей недели. Только курьером, если можно, прямо сегодня. Да, под мою ответственность! Оплата при получении. Возможно? Спасибо! Чао! Он положил трубку и повторил, обращаясь к Андрею. – Завтра у нас будет новая плата. Личные связи – большое дело! А уже сегодня мой человек займется расследованием происшествия. Я не потерплю, чтобы сотрудники Зималетто косились друг на друга, подозревая в нечестности. Александр пожал протянутую руку просиявшего Жданова, стараясь не смотреть на поджавшего губы Романа, чтобы не вспылить. Потом добавил: - Разумеется, до окончания расследования сор из избы выносить не будем. Разговоры не улучшат положение компании. Это понятно? – он выстелил в упор тяжелым взглядом в Малиновского. Тот повел плечами. - Чай не дураки. Плавали, знаем.- И криво ухмыльнулся, подтверждая, что остался при своем мнении. Однако через несколько минут желая разузнать о вязальной машине прибежала Кира, а через час позвонила Маргарита Рудольфовна. Информация внутри фирмы разлеталась мгновенно. И далеко не все были так дружелюбно настроены, как Андрей и Кира. До прямых обвинений не дошло, но спину Воропаева буквально хлестали возмущенные взгляды. Он не был удивлен, давала знать о себе годами зарабатываемая репутация. Но все равно стало обидно. Не будешь же всем рассказывать, что ремонт машины придется оплачивать из собственного кармана. Как и услуги детектива. Буров прибыл очень быстро и сразу начал выяснять время поломки и фамилии дежуривших в этот момент сотрудников. Причем намекнул Александру, что диверсия может быть связана с его личными проблемами. Алекс предоставил детективу необходимые полномочия, проводил в цех, а сам с гордо поднятой головой прошел в свой кабинет. Там сбросил маску высокомерной невозмутимости, и устало откинулся в кресле. Почувствовал легкую вибрацию около сердца, достал мобильный и прочел доставленное сообщение. Оно было очень коротким, всего одно слово: «Держись». Сначала удивился незнакомому номеру. Потом логически вычислил от кого СМС и поразился тому, как быстро новости достигли Египта. Не иначе, как вездесущий Зорькин расстарался. А еще через несколько мгновений его накрыло девятым валом запоздавших эмоций. Катя знает, что здесь происходит! И она в него верит! И хочет его поддержать! Как мало человеку бывает нужно для счастья. На следующий день Воропаев отправился в аэропорт, чтобы встретить курьера из Италии. Но приехал он гораздо раньше положенного времени и теперь стоял в укромном месте и смотрел на нервничающих Пушкаревых у табло с расписанием прибывающих рейсов. Тут же был и Николай Антонович Зорькин с большущим, но бестолковым букетом. Не пошли ему впрок воропаевские уроки по флористике. Валерий Сергеевич в очередной раз обвел беспокойным взглядом зал и обнаружил знакомое лицо. Толкнул жену локтем: - Лен, глянь, это же Александр Юрьевич! - Махнул по-свойски рукой президенту Зималетто, бывшему шефу любимой дочки. Воропаев понял, что его рассекретили, и нехотя побрел к Пушкаревым. - Здравствуйте. – Кивнул приветливо Зорькину и уважительно - родителям. Обменялся рукопожатиями с мужчинами. - Александр Юрьевич, а вы не Катюшу пришли встречать? – полюбопытствовала Елена Александровна. - Ну ты, мать, скажешь тоже! Зачем президенту встречать бывшую сотрудницу? Александр Юрьевич здесь по своим делам. – Валерий Сергеевич повернулся от жены к Воропаеву и извинился: - Вы уж простите мою супругу, совсем извелась без дочери. Вот и думает, что по ней весь белый свет скучает. Рейс уже двадцать минут как приземлился, а Катюхи все нет! Что за безобразие! Мне бы этих сотрудников в армию, в подчинение! Они бы у меня не ползали, как сонные мухи, а летали, как истребители! - Вы меня простите, но я действительно здесь по делу. Встречаю представителя поставщика из Италии. Рад был повидаться. Жаль, что не встречусь с Екатериной Валерьевной. Воропаев сделал несколько шагов в сторону, вглядываясь в вереницу людей, шагающих с таможенного досмотра. - Так вы приходите к нам вечером, я праздничный ужин накрою в честь Катенькиного возвращения. Будут все свои, – пригласила хлебосольная Елена Александровна. Колька поморщился, представляя, что придется делиться вкусностями с праздничного стола с еще одним гостем. А Воропаев уже стремительно шагал к эскалатору, пытаясь скрыться от только что открывшейся его взгляду картины. В толпе прибывших пассажиров он успел разглядеть Катю, веселую и загорелую, одетую в брюки и почему-то в мужскую белую рубашку. Она легко шагала, держа под руку высокого симпатичного шатена, который говорил что-то, наклоняясь к ее уху. Катя лукаво смотрела на него и смеялась. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – они хорошо знакомы. А второго взгляда – чтобы понять, что Катерина чувствует себя в обществе незнакомца непринужденно и жизнерадостно. Уже поднимаясь вверх, Александр видел, как Катя обнималась с родителями, как представила им своего спутника. И как осмотрелась по сторонам, будто искала кого-то. Подняла голову, и ему пришлось отпрянуть от перил, что бы остаться незамеченным. Когда компания вышла из зала на улицу, он вернулся вниз и замер под табло. От неприятных мыслей его отвлек голос с итальянским акцентом: - Сеньор Воропаев? 26. Горький шоколад. -Сеньор Воропаев? - Да. – Александр пожал протянутую руку. - Роберто Ковалли. Мой кузен Антонио показал вашу с ним фотографию, что бы я не потерялся в аэропорту. Там еще изображена прелестная сеньорита Кристина. - Гость с юга был энергичен в жестах и напорист в речи. - Очень приятно. Моей сестры Кристины сейчас нет в России, иначе бы я с удовольствием вас познакомил. Она отдыхает на Кипре. А потом планирует заехать в Монте-Карло. Итак, вы привезли мне ценный груз от Антонио? - Привез какую-то железку и бутылочку Деламен Файн Шампань в вашу коллекцию. Очень о ней наслышан от Антонио. - Вы располагаете временем? - О, да! Я бы хотел побывать в Зималетто, убедиться, что доставленная плата успешно функционирует, получить оплату, а также осмотреть несколько достопримечательностей Москвы. Вы согласитесь быть моим гидом? - Конечно, Роберто. Они съездили в Зималетто, где вызванный мастер установил плату, немного изменил настройки и запустил станок. Андрей был счастлив, как ребенок на Новый год. Потом отправили Ветрова в банк, перечислить деньги на счет фирмы Антонио. Отвезли коньяк к Александру домой, продегустировали и поместили в специальный бар с автоматическим регулированием температуры, давления и с вентиляцией. Решили пообедать в Ришелье, куда Воропаев вызвал в качестве подкрепления Киру. Он не мог гулять по Москве с Роберто, зная, что в сей момент какой-то неизвестный наглец охмуряет Катерину. Кира перезвонила, что подъезжает, и Александр вышел в холл, что бы встретить ее. Кратко обрисовал ей экскурсионный маршрут и потянул за руку в зал. - Саш, посмотри, кто пришел, - Сестра кивнула в сторону обогнавших их парня и девушки, усаживающихся за столик. Парень галантно пододвинул стул своей дамы и уселся напротив. - Не узнал, что ли? Это же Пушкарева. Он пристально разглядывал девушку и ее кавалера. Несомненно, это был парень из аэропорта. Открытое лицо, зеленые глаза, обаятельная мальчишеская улыбка. - Заметил, как Пушкарева изменилась? Не зря я Андрея к ней ревновала. Ты посмотри внимательнее: другая прическа, очки, одежда. Прямо, подпольная модница. На взгляд Александра, в Кате ничего существенно не изменилось, да и не мог он ее рассмотреть, потому что неотрывно следил за мужской рукой, накрывшей девичью ладошку. Воропаевы поравнялись с их столиком и остановились на минуту. Катя подняла голову, плеснула радостью из-за стекол модных очков, поправила каштановые локоны, небрежно заколотые на затылке и спускающиеся на плечи мягкими блестящими волнами. Александр мгновенно отметил и прилегающий пиджак с глубоким вырезом, и аккуратный французский маникюр, и умелый макияж, превращающие лягушонка в красавицу-незнакомку. Он растерялся на секунду, а потом снисходительно бросил: – Салон красоты посетили самые отсталые слои населения. Парень дернулся, но Катя одним движением руки удержала его на месте. Даже не нахмурилась. - И я рада вас видеть, Александр Юрьевич. – И повернулась к собеседнику, показывая, что время аудиенции окончено. - Саш… - недоуменно прошептала Кира, отходя от столика, - что это было? Ты… - Молчи, сам знаю, что дурак. Не будем обсуждать, ладно? – И тут же зло добавил, - Хотел бы я знать, кто это насоветовал нашей Екатерине Валерьевне сменить имидж. Шею бы свернул паразиту. Кира вздрогнула и удивленно уставилась на брата. -Бросай свой мужской шовинизм, Алекс. Кате очень идет новый облик. А ты предпочел бы, что бы она сидела в старых тряпках безвылазно в своей каморке и света белого не видела? Протянула руку Роберто, поднявшемуся с места, чтобы приветствовать очаровательную сеньориту, ослепительно улыбнулась. - Мистер Ковалли, брат мне рассказал о ваших пожеланиях. Начнем с Красной площади? А закончим вечером в театре. - Только не забудьте, мадам, что вам нельзя сильно уставать в вашем положении. Без фанатизма, пожалуйста, – напомнил Алекс, одновременно ставя в известность итальянца.- И про ревнивого жениха не забудь. Кира укоризненно покачала головой и опять улыбнулась гостю из солнечной Италии. - Роберто, давайте уже отпустим сеньора Александра, его ждут дела. Он так скучает без работы, что начинает говорить все, что ему придет в голову. Александру уже не хотелось уходить, но после такого заявления сестры оставаться было неудобно. Он еще раз поблагодарил Ковалли за помощь, вальяжной походкой проплыл по залу, бросив любопытствующий взгляд на Пушкареву и ее приятеля. Парочка оживленно беседовала, не обращая внимания на прочих посетителей ресторана. Пришлось стиснуть зубы и покинуть Ришелье. Воропаев сидел в машине и ждал их. Через час Катя выпорхнула из дверей, тут же подскользнулась, но спутник ловко поймал ее за талию. Прижал на минуту к себе, что-то сказал, рассмешив Катерину. Она высвободилась из его объятий, весело погрозила пальцем. И тем самым предотвратила драку, потому что Алекс уже вцепился в ручку дверцы, собираясь выскочить и кинуться на нахала. Села за руль своей тачки, пригласив приятеля на соседнее кресло, и лихо рванула с места. Воропаев проследовал за ними до офиса Юлианы, убедился, что они зашли внутрь. Так хотелось обмануться. Появилась слабая надежда на то, что их связывают чисто деловые отношения. А что, если набраться наглости и поехать вечером к Пушкаревым? Его же пригласили… После сегодняшнего демарша в Ришелье? Можно сослаться на проблемы в компании. Да там же Зорькин будет, он и без него все доложит. Поделиться новостями о гадании по крови? Прийти и с порога в лоб – Павел мне не отец, хотя почти как отец. Смешно. Надо поехать. Хотя бы для того, чтобы проверить, будет ли там ЭТОТ. Посмотреть еще раз на новую Катю. Загадал: принесу с собой торт из горького шоколада. Если понравится, значит, есть смысл продолжать боевые действия. Если натуральной горечи предпочтет какую-нибудь приторную сладость - нечего и стараться. Алекс стоял на лестничной площадке и волновался, как мальчишка. Рука в который раз тянулась к звонку, но замирала на полпути. Дверь распахнулась, и навстречу выскочил Зорькин с мусорным ведром. - Здрасьте. А я тут это, ужин отрабатываю…- Зорькин почему-то продолжал побаиваться Александра. И тут же без перехода завопил – Дядь Валер! Выглянул Валерий Сергеевич. -Ба! Какие люди! Мать, встречай гостя! Воропаева втянули в прихожую, потом в гостиную, начали тормошить, расспрашивать о чем-то, не давая опомниться. Он успел вручить Елене Александровне букет тюльпанов, торт, скинуть куртку, усесться на диване, когда из своей комнаты вышла Катя. В голове пронеслось: «слава богу!», потому что все нововведения в ее внешности были сведены к минимуму. Катя, видимо, решила приучать родителей к новому облику постепенно, поэтому ограничилась новыми очками и прической. Макияж был смыт, смелый брючный костюм сменен на джинсы и кокетливую футболку. Саша подскочил, протянул длиннющую желтую розу с ярко-красным обрамлением лепестков. - Здравствуй. С возвращением. - Вроде виделись сегодня уже. - Да? – он приподнял бровь характерным воропаевским жестом.- Не помню. Она согласно кивнула: - Ну, тогда, здравствуйте. При родителях лучше на «вы». Мама сообщила, что пригласила вас, но я и не наде… Не подумала, что вы придете. - Может уйти?- он скрестил руки на груди в ожидании ответа. - Не злись, - она тронула его за локоть. – Пошли за стол. За круглым пушкаревским столом уже восседал Коля и Валерий Сергеевич. Елена Александровна хлопотала у плиты, и ей помогал… - Миша, - позвала Катерина. Парень в фартуке радостно повернулся и заметил Воропаева. Похоже, их антипатия была взаимной. Сухо кивнул. Катя представила их друг другу. - Михаил Борщев. Начинающий ресторатор. Мы с Юлианой помогаем ему подготовить открытие ресторана. - Александр Воропаев - президент Зималетто. И руководитель Никамоды. - Только временный управляющий. Пока Екатерина Валерьевна занимается кулинарными проектами. Все расселись и глава семейства поднял первый тост: « За возвращение!» За столом царило оживление: наперебой сыпались расспросы о Египте, о конкурсе красоты, о рецептах Мишиных салатов и коктейлей, рассказы о достопримечательностях, о пляжах, о закулисных интригах. Александр вслушивался в постоянно повторяющиеся «…мы с Мишей...» или «… мы с Катей…» и понимал, что пришел зря. Валерий Сергеевич вышел на балкон покурить и Алекс увязался за ним, что бы не смотреть на идиотскую счастливую улыбку соперника. - Да. Дела… - Многозначительно протянул Пушкарев. – Проворонил Колька нашу Катюху. Вон какой кавалер объявился. Матери сразу понравился. Надежный мужик, и в армии служил. Воропаев якобы нечаянно задел стоящий на табуретке торт, опрокинул его на пол и начал извиняться. Потом засобирался, объясняя, что договорился пойти с сестрой в театр. Проскользнул мимо кухни в прихожую, взял куртку, выскочил на лестницу. На улице подставил разгоряченное лицо ветру. Пусть рассматривают свои фотографии, ему здесь нечего делать. Послышалось «Саша!», но это был лишь очередной порыв ветра. Катя услышала звук отъезжающей машины и вернулась с балкона в комнату, неся коробку с изломанным тортом. - Как жалко. Твой любимый, Катюш. С горьким шоколадом. Ну, ничего, Миша испек яблочный пирог, пойдем, попробуем, - утешила, как могла мама. - Я лучше этот попробую. Пусть весь искореженный, зато любимый, - задумчиво ответила дочь. 27. Признание. Утром Александр снова обнаружил в своем почтовом ящике конверт. Аноним вспомнил про него. И снова требовал деньги. И эти деньги были уже сопоставимы… с бюджетом Португалии. Так Саша пошутил. Он теперь часто шутил над собой, больше не над кем было. Ну, а если серьезно, то аноним обещал рассказать отцу про нечаянного сына. И предлагал предоставить доказательства невиновности в поломке вязальной машины. Алекс понял, что шантаж никогда не кончится. Он сразу передал письмо Бурову, и тот вернулся к идее ловли на живца. Только деньги нужно было доставать экстренно. Воропаев ехал на дегустацию вин и продолжал раздумывать над своими проблемами. Рядом гордо восседала очередная «Мисс…чего-то там», предполагающая превратить выход в свет в собственный триумф. Он подцепил ее в баре, даже не подцепил, а позволил сунуть себе в нагрудный карман визитку с телефоном. Когда встал вопрос о поиске спутницы, не стал долго думать, просто позвонил. Сейчас он искоса разглядывал красотку и мурлыкал себе под нос: Я знаю, как тебя найти, Я вижу, ты уже вся в пути, Я помню про один звонок - И я в субботний вечер не одинок… Это любовь, но не ко мне, поверь, Это любовь, не вышибай грудью дверь… Это любовь, детка… Может, отвезти ее потом в гостиницу? В конце концов, сколько можно мучить себя воздержанием. И позвать какую-нибудь брюнеточку для полноты ощущений. Устроить оргию местного масштаба. Представил себя на широкой кровати, с блондинкой и брюнеткой… К горлу подкатила тошнота. Когда же ты отпустишь меня, Пушкарева? Выходи уже поскорее замуж, что ли… Разруби Гордиев узел, освободи от себя. И сам ответил. Позабыть не старайся Прочь из сердца гоня… Не старайся, не майся, Слишком много меня… - Вероника, - обронила мисска. - Ты вроде говорила, что тебя Милена зовут? - Стихи Вероники Тушновой, ты сейчас пробормотал вслух… - О-па! Ты поэзией увлекаешься? Ну, я-то вынужден был в свое время возиться с сестрой-подростком, у которой голова забита была любовной поэзией. - Ну и я подростком была. Тоже дневник вела, стихи записывала. - А потом? - А потом некогда стало – кастинги, учеба. Я на психолога учусь. - Сейчас у тебя будет хорошая практика – столько потенциальных клиентов увидишь. - А может прямо с тебя и начнем? Вы хотите об этом поговорить? - Не хочу! – не поддержал шутку мужчина. – На других тренируйся. Я тебя позвал, чтобы со мной рядом кто-нибудь мордашкой сверкал, фигуркой. А умных и жалостливых у нас своих предостаточно. Правила игры тебе известны. Они доехали молча, поднялись в зал, начали обходить знакомых Воропаева, приветствуя, перекидываясь ничего не значащими фразами. Встретили Милко с другом, отыскали Юлиану и Киру с Андреем, болтающих в веселой компании. Подошли к ним поздороваться и обнаружили в этой же компании Зорькина с Клочковой. Может и Пушкарева где-то рядом? Алекс оглянулся по сторонам. Стоящая к нему спиной девушка обернулась, и он онемел. - Екатерина Валерьевна? Она была без очков, волосы уложены в элегантную прическу, а фигурка задрапирована в платье-коктейль цвета спелой сливы. Именно задрапированна, потому что платье с театральным эффектом подчеркивало все достоинства фигуры – и высокий бюст, и тонкую девичью талию, и стройность ног, ничего не обнажая чересчур, но делая волнующие намеки. Алекс ухватился за талию Милены, как за спасательный круг. - Потрясающе выглядите. Михаил тоже приобнял свою девушку за талию, расставляя точки над «и». - Вы тоже. Настоящий эталон стиля. Особенно удачно удается подбирать аксессуары. – Катя смягчила вежливой улыбкой вырвавшуюся колкость. - Ну, до ваших способностей мне далеко. Предпочитаете стильную бижутерию раритетным драгоценностям? - Не переношу фальшивого блеска. Пусть лучше будет скромная драгоценность. - Не хватает вам размаха, Екатерина Валерьевна. Чего уж мелочиться, скромничать. Или – мал золотник, да дорог? - Устала пустую породу перерабатывать, пока доберешься до жилы сто лет пройдет. - Берете то, что лежит на поверхности? – понимающе кивнул Александр. - Алекс, хватит уже про добычу полезных ископаемых. Ты лучше нефть качай, это выгоднее, - протянула Милена. – Пойдем. - Конечно, радость моя. - Он шутливо щелкнул каблуками и кивнул Пушкаревой, игнорируя ее кавалера. - Разрешите откланяться… Моя дама заскучала. - Желание дамы – закон, - согласилась Катя и отвернулась. Александр решил приступить к дегустации вин и направился к столу с красным Божоле. Столь модное розовое Божоле его совершенно не привлекало. В сторону Борщева старался не смотреть, потому что чувствовал, как внутри закипает ярость. Приглашенный струнный квартет заиграл тягучую мелодию «Summertime» из «Порги и Бесс». Воропаев пересек зал и подошел к Кате. - Разрешите пригласить? - Никто не танцует.- Огляделась по сторонам девушка. - Какая разница, что делают остальные? Мы выйдем, и все подумают, что так и должно быть. Тоже начнут танцевать. Хочешь проверить? - Я не хочу быть в центре внимания… - заупрямилась Катя. Миша решил прийти на помощь подруге: - Она не хочет. Вы же слышали. - Сейчас я вам морду бить буду, господин кулинар, - ласково пообещал Алекс. Катерина испугалась искренности его тона. - Ладно, пойдем, потанцуем. Я скоро, Миш, не волнуйся. Он вывел девушку на середину зала и притянул к себе. Кто-то возмутился непротокольными действиями пары. Кто-то равнодушно отвернулся. Через несколько минут нашлись те, кто последовал их примеру. Когда на паркете стало тесновато, Александр шепнул Кате: - Видишь, мы сами творим стиль. Нам подражают. А ты боялась. - Я с тобой ничего не боюсь…- призналась она, но фраза звучала незавершенно. - Кроме…? продолжай! - Кроме тебя самого. С тобой все время, как на вулкане. Не знаешь, чего ожидать. Ты почему сбежал из нашего дома? Даже поговорить толком не успели… Он привлек ее к себе, прижал теснее сильной рукой, лежащей на талии. А другой рукой легко заскользил по спине, приводя девушку в смятение. - Поехали ко мне, Кать. Прямо сейчас. - Что бы поговорить? - Ну и поговорить тоже. Потом. – Наклонился к губам и шепнул, - я тебя безумно хочу, Катенька. Поехали? Она отшатнулась от намечающегося поцелуя, насколько позволял железный захват, нервно засмеялась. - Лучше бы я не менялась. Теперь только и слышишь – я хочу тебя. - Лучше бы не менялась. Тогда бы только от меня это слышала. Поехали, Катя. И поговорим. И доверенность твою порвем, – он все-таки умудрился поймать ее губы и жадно впиться в них. - Не хочу! – она уперлась руками в его грудь, но силы были не равны. – Так не хочу! - Послушай меня. Я скажу только один раз и повторять не буду. Екатерина Валерьевна Пушкарева… я тебя люблю. С косичками и в очках, с прической и в линзах. Но больше - в берете с помпоном. И в пижаме с мультяшками. Хочешь - верь, хочешь – нет. Преследовать тебя не собираюсь. Бегать как мальчишка попятам, докучать… Нужна будет помощь – звони. Общаться по делу – пожалуйста. А если решишь, что я тебе нужен… Ты знаешь, где меня найти. Я буду ждать. Всегда. Ему на плечо легла рука Михаила. Воропаев отпустил Катю, повернулся и точным боксерским ударом без замаха уронил противника на пол. Защелкали вспышки представителей прессы, обрадованных бесплатным шоу. Александр повернулся к растерянной Катерине и повторил: - Решай. Я подожду. Потом повернулся и спокойно вышел. 28. Визит. Назначенный день приближался, Сашка не смог вытащить деньги из своей компании так быстро. И решился на подлог. Снял деньги в Никамоде, подтасовал с помощью Ветрова цифры в отчете, заплатил анониму, предоставив детективу возможность разбираться с этой историей. А сам в ожидании расплаты «забаррикадировался» в квартире. Если детектив не успеет вовремя вернуть деньги… или вообще не сможет… От него отвернутся все. И Кира. И Кристина. И Ждановы. И Катя будет думать о нем плохо. Кажется, эти мысли уже приходили ему в голову совсем недавно, но по другому поводу. А теперь он действительно виноват. Что-то быстро отвык он от всеобщего презрения, расслабился. А зря. Придется сказать, что проигрался в казино. Поверят. Он горько улыбнулся. Обязательно поверят. Сердце стучит неравномерно. То часто-часто, то почти останавливается. Как у Павла во время операции. Аж в ушах звенит. Нет, не в ушах. Это в дверь звонят. Гон начался. Ату его! На пороге Катя. Сердце подпрыгнуло к горлу, а потом ухнуло прямо на дно желудка. А говорят, убегает в пятки… Пришла выяснять насчет подлога? Или… Смотрит устало, между бровями залегла маленькая морщинка. Села на диван, молчит выжидательно, вся как натянутая струна. Видя, что и он не разговорчив, начинает сама. - Рассказывай, что там еще натворил? Я у Коли отчет видела. Не умеешь ты подделывать отчеты, Воропаев, и не берись. - Мне деньги срочно были нужны. – Скрестил руки на груди, задрал подбородок. Не забыл еще любимую позу гордеца, оказывается! - Зачем такая большая сумма? Выкладывай. - Проиграл в казино. - Саш, я похожа на дуру? Опять письмо, да? - Проигрался в казино. - Упрямец! Тебе придется мне рассказать. Только мне. Я придумаю, как выкрутиться. Снова информация? Или уже откровенный шантаж? - Я верну. В ближайшие дни. Можешь не волноваться. - Ты думаешь, я о деньгах волнуюсь? Дурак! - А ты ругаться не умеешь, Кать. И не берись. Давай о чем-нибудь другом поговорим. - Что там у тебя со Ждановыми? - Ничего особенного. Павел мне не отец. Но он меня и так любит. И с Андреем мы теперь как братья. Ты же этого очень хотела, правда, Кать? - Давно пора было. Разобрались со всеми «неразрешимыми» противоречиями? Ну, так что еще придумал твой аноним? - Я детектива нанял. Он найдет шантажиста и деньги вернет. А не вернет, продам часть акций своей компании. Зималетто и Никамода не пострадают. - Это не все. Я тебя насквозь вижу. Рассказывай дальше. Сашка вдруг снова заупрямился. - Напридумывала… Снова рентген? Глюкнулся твой аналитический аппарат. Меня там уже ищут? – Махнул рукой в сторону окна. - Тему не переводи. Еще не понял, с кем связался? Колись, с живого не слезу. – Тут же одернула – Молчать, поручик! В смысле не пошлИть! - Кать, я про твой роман с Андреем все время в голове прокручивал. Нашел тут кое-что… Ее брови удивленно поползли вверх, Катя на несколько минут задумалась. Саше показалось, что он слышит как крутятся шестеренки в ее биокомпьютере. Какие шестеренки, там все на чипах! Он присел рядом с ней, на подлокотник. - Инструкцию нашел? Я же говорила, что ее надо порвать. Или сжечь. - Мне Андрей рассказал, как все на самом деле было. Только я одного так и не понял. Ты в него была влюблена или нет? - Чуть было не запала на него. Ты же знаешь, как с Андреем легко и приятно общаться. Или это только на женский пол распространяется? Только влюбиться кое-что помешало. -Что?- появившаяся надежда возрождала его буквально на глазах… - Никогда не искала в жизни легких путей. -А…- Он вспомнил подслушанный разговор Кати и Коли в каморке. – Катя, я и правда дурак, но ты мне скажи, по кому же ты так страдала. А то я уже запутался. - Знаешь, есть у Шекспира пьеса,… - Я Шекспира не люблю. Меня всегда бесила фраза « …она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним…» А в школьном спектакле я играл Яго, - перебил, опасаясь услышать приговор, оттягивая минуту истины, потом быстро добавил, - Просто скажи, что любишь меня. Ведь меня, Кать? Пожалуйста. - Ты хоть по натуре интриган, но на Яго не похож, не льсти себе. Скорее на карающую статую Командора в «Маленьких трагедиях». Не разберешься ни в чем и давай десницу жать налево и направо. - Уж полночь, Донна Анна. Что же вам не спится? - Ну, спиться я еще всегда успею… - Она парировала машинально, как в те времена, когда они пикировались в коридорах Зималетто. - Не перебивай. Так вот, "Сон в летнюю ночь". Там заколдованные герои просыпаются и влюбляются в первого, кого увидят. Шутка царя эльфов. – Ее глаза слегка затуманились воспоминаниями. - Ка-а-а-ть. Не молчи. Я сейчас с ума сойду… - Я шла в Зималетто и столкнулась в дверях с мужчиной. Он был таким красивым, элегантным, как роял ...
Ramayana: ... ь, с темно-рыжей шевелюрой и высокомерным взглядом. У него на лбу написано: да, я - циник, хам, мерзавец и просто гад. Но когда он думал, что его никто не видит… У него в глазах была такая тоска… и жажда любви… И он еще помнил детские сказки… - Она спрятала смущенное лицо на его груди. – Тронул какие-то струны в душе. А потом взял железной рукой и завязал в узел. То целовал, то обидеть пытался. Из огня в ледяную воду. И обратно. - Кать, а я твои глаза увидел, и скрейзился. Зеркало души. Заглянул – и пропал. Начал тонуть, как «Титаник» после столкновения с айсбергом. Команда в ужасе, пассажиры в панике, а капитан зажмурился и твердит, стоя по колено в воде: «Ничего страшного, как-нибудь обойдется». Если бы я знал тогда… Хоть бы намекнула. - Намекнула как-то. Он вспомнил сцену в коридоре с рассыпанными бумагами, свой сарказм: «Признайтесь, Катерина. Вы ко мне не равнодушны» и ее вроде бы ехидное: "Более чем". А потом вспомнил, как поцеловал ее дома, а она не воспротивилась. И как смотрела в машине, когда руку поднес к губам, и как уходила из Зималетто. Сколько времени потеряно! А она ответила на невысказанное. - Рано было. Я чувствовала, что ты еще не понял, не разобрался, чего именно хочешь. Что тебе еще не надоело быть одиноким волком. Уехала в Египет, чтобы дать тебе время… И самой подумать. И еще одно… - Ты никогда не смешиваешь работу и чувства? – настал его черед быть ясновидящим. Она кивнула. Мобильный звонил не переставая, но Алекс не мог оторваться от Кати. От ее мягких губ, от пахнущих луговыми цветами каштановых волос, от нежных и робких рук, от тонкой шеи, склонившей прелестную головку. - Саш, может это твой детектив? Ответь! - Потом. Все потом. Я так долго об этом мечтал…- Он целовал маленькое ушко, мурлыча, как усмиренный тигр. - У меня сейчас есть все необходимое для счастья. Без детектива. – Он оттянул край выреза тонкой трикотажной кофточки и пробежался губами по шелковистой коже хрупкого плечика. Ему снова не хватало воздуха, как тогда, в машине. - Саш, а … - Какая же ты болтушка. – Саша продолжал исследовать ее плечо, потянув свободной рукой вниз застежку молнии на ее кофточке. - Саш,…- она запустила пальцы между его пуговицами на рубашке. - Ты меня отвлекаешь! Я, между прочим, впервые в жизни с любимой женщиной. – Он отбросил кофточку и восхищенно замер. - И я впервые, с любимым…Саш,… - Ну что? – он почти застонал, - Что, Катя? - Саш,… - сделала невинные глазки, - А что сделал серый волк с Красной Шапочкой, прежде чем съесть?
Ramayana: Описание эротических сцен всегда было моим слабым местом… Любовь, это вам не просто так… Ею заниматься надо. А не разговаривать. Поэтому искренне прошу снисхождения у читателей за свой первый законченный и обнародованный опыт эрррррочки. Итак, Катя и Саша у него дома. - Саш,…- она запустила руку между его пуговицами на рубашке. - Ты меня отвлекаешь! Я, между прочим, впервые в жизни с любимой женщиной. – Он бросил кофточку на пол и восхищенно замер. - И я впервые, с любимым…Саш,… - Ну что? – он почти застонал, - Что, Катя? - Саш,… А что сделал серый волк с Красной Шапочкой, прежде чем съесть? 29. Любовь, это вам не просто так… Ею заниматься надо… Вместо ответа он взял ее на руки и перенес на кровать. Хотелось зарычать, как в мультике: «Это моя добыча!» Но ведь выскочит на лестничную клетку вместе с дверью. С нее станется. Или вазой по башке огреет. Вдруг вспомнил, что в такие моменты имеют обыкновение раздаваться телефонные звонки, сорвался, выскочил из комнаты, отключил лежащий на тумбочке мобильный и выдернул из разъема шнур стационарного телефона, немного подумал, выключил тумблером дверной звонок. Пошарил в Катиной сумочке, достал ее сотовый и решительно нажал на нужную кнопку. С видом победителя вернулся в спальню. Катя сидела, подтянув к подбородку колени и судорожно обхватив их руками. Смотрела на Сашу с опасением и настороженностью. - Ты меня боишься? – удивился он. – Я только телефоны выключил. А ты думала, побежал за плеткой и костюмом из кожаных полосок в заклепках? Она представила себе Воропаева в подобном одеянии и хихикнула. Потом просмотрела на его обиженное лицо и повалилась на бок, заходясь в хохоте. - Катька, перестань сейчас же! А то и, правда, отшлепаю! – Он начал щекотать девушку, от чего та стала смеяться еще громче и отчаянно дрыгать ногами. Она извивалась ужом, старалась прикрыть локтями ребра, в которые безжалостно тыкались его пальцы, а ладошками - обнаженную грудь. Тогда он поймал ее ноги, уселся сверху, лишая возможности активно двигаться, схватил за руки и развел их в стороны. - Победа! Полная и безоговорочная! Капитулируешь? А то защекочу! - Интересно, как это ты меня защекочешь? У тебя же руки заняты, – ее насмешливый голос предательски дрогнул. Саша свел ее руки вверху, за головой и сжал оба запястья левой рукой. А правой нежно провел вдоль ее тела, от подмышки до бедра, пристально вглядываясь в Катино посерьезневшее лицо. - А если так? - Не щекотно, – доложила она, прислушавшись к своим ощущениям. - А вот так? – он нарисовал пальцем восьмерку, огибая контуры двух возвышенностей. Потом начал чертить на одной из них спираль, постепенно поднимаясь к пику. - Не… не щекотно, - эти обычные слова дались ей с трудом, потому что в это время он проделывал то же самое с другой грудью, но уже используя губы и язык. Соскользнул с вершины в ложбинку посередине, пробежал невесомыми прикосновениями дорожку по шее, преодолел подбородок и приник к полуоткрытым губам. Она ответила на поцелуй сначала робко и неуверенно, но потом словно заразилась его жаром, впустила внутрь и позволила себе повторить волнующие движения его языка. Мужчина ослабил захват, тут же маленькая ручка вырвалась из плена и взметнулась на его плечо. За ней последовала и вторая. Мягко прошуршали по плечам, сошлись у ворота рубашки, расстегнули первую пуговицу, вторую… С третьей справиться никак не могли, потому что маленькие пальчики задрожали, запутались. Алекс шепнул: «смелее!» и она дернула полы рубашки в разные стороны. Несколько пуговиц отлетело, обнажился стройный торс с четкими линиями напряженных мышц. Испуганно посмотрела на него, но вместо недовольства из-за испорченной одежды обнаружила в карих глазах, сменивших цвет с шоколада на черный кофе, опасные огоньки. Он пристроился рядом с девушкой и снова вернулся к покорению вершин, вырисовывая спирали и прочие геометрические фигуры, не поддающиеся идентификации, не забывая одновременно бороться с молнией на юбке. После стремительного натиска молния жалобно скрипнула и разошлась, позволяя захватчику стянуть юбку одновременно с тем, что находилось под ней. Катя напряглась от смущения, плотнее сжала колени, но вкрадчивые и неторопливые движения его рук, так удачно сочетавшиеся с требовательными прикосновениями языка к груди, совершенно лишили ее желания сопротивляться. И вот колени, обидевшись друг на друга за нестойкость в исполнении охранных функций, разошлись в стороны, пропустив мужскую ладонь в запретную зону. Руки девушки потянулись к пряжке ремня на брюках, но как только успели расправиться с ремнем, он оказался вне их досягаемости, потому что хозяин дорогущих брюк нырнул куда-то вниз, накрыв руками грудь, возмутившуюся было тем, что ее так резко покинули. Происходило что-то непонятное… Этого совершенно нельзя было допустить! Ее разум возмутился столь неприличным прикосновениям, руки потянулись, что бы оттолкнуть нахала, но вместо этого погрузились в медную шевелюру, заплелись в жестких прядях. И ничего уже не могло спасти от разливающегося по телу огня, поднимающегося снизу, пожирающего последние остатки сознания. Он положил голову на ее упругий живот, ощущая щекой под разгоряченной кожей неуправляемые ритмичные толчки, дождался когда они начнут затихать, снова пробежался короткими жгучими поцелуями от живота к губам и заглянул в запрокинутое лицо. Навис на локтях над девушкой, сфокусировался на полузакрытых глазах. Ее руки, видимо, вспомнили про сбежавший совсем недавно от них ремень, но не обнаружили его на месте. Как, впрочем, и брюк. Прошлись по узким бедрам, заставляя их вздрогнуть. От ощущения осторожного проникновения в ее распахнувшихся глазах отразился последовательно страх,… удивление,… нетерпение. Движения казались слишком медленными и она рванулась навстречу с отчаянным восторгом, потом еще раз, еще… В этот момент он совершенно перестал контролировать себя, забыв и про трепетное поклонение, и про нетерпеливое исследование, яростно обрушился на свою жертву, подгоняющую его руками, лихорадочно сжимающими мужские бедра. Она что-то шептала, словно в бреду, ему чудилось слово «еще», повторенное многократно, словно эхо. Ей же казалось, что с каждым толчком он произносит «моя», утверждаясь в своих правах собственника, и в голову даже не приходила мысль спорить с таким логичным утверждением. Он заметил, что двигаться становится немного труднее и еще восхитительнее, потому что ритмичные сокращения вернулись, заставляя ее выгнуться и издать сдавленный стон. Это было последнее, что он запомнил, потом мозг отключился, он оглох и ослеп на несколько бесконечных мгновений. Алекс откатился в сторону, отдышался и тут же вернулся к девушке, чтобы убедиться в реальности всего произошедшего. Она улыбнулась с полузакрытыми глазами и рассеяно провела пальчиком по его груди. - Катя, - он шепнул ей в прямо в ухо, - Катенька-Катюшка… Моя девочка… На языке крутился глупый вопрос: « тебе понравилось?», но он не решился смутить ее. Зато она, словно прочитав его мысли, пробормотала: - Неплохо для первого раза… - и перевернулась на живот. - Ка-а-атя! – протянул он нарочито обиженно. – И это все, что ты можешь сказать? - Я просто не знаю, что надо говорить в такие минуты. Может: дорогой, ты был великолепен? Или – это стоило того, что бы так долго ждать? А, знаю, вот: ну, ты, блин, ва-а-а-ще… - Ладно, в следующий раз будет еще лучше. Минуты через две. Она испуганно отодвинулась, но поняла по смеющимся глазам, что мужчина шутит. - Решила, что живой не выпущу? Буду пытать сексом три дня и три ночи без остановки? – он погладил ее спину, очертил края лопаток, пересчитал пальцами позвонки от затылка до поясницы, потом чуть ниже. Она зыркнула на него глазищами и призналась: - А я не была бы против, еще немного пыток, пожалуй, выдержала бы. Но не сразу, что-то меня в сон клонит. И, чур, не щекотать! - Катя, если ты сейчас отвернешься и захрапишь, я почувствую себя обесчещенным и брошенным. Это мужская прерогатива – спать или лопать после… - Я совсем немножечко, минут десять подремлю… А ты гладь, гладь… Она доверчиво уткнулась носом в Сашин бок и ровно засопела под его успокаивающими поглаживаниями. Каштановые локоны сползли на щеку, и ему пришлось убрать их за ухо, чтобы без помех любоваться тонким профилем, подрагивающими ресницами и слегка припухшими губами. Его любимая… Совсем рядом, такая беззащитная и женственная. Хотелось укрыть ее от безжалостной реальности, отгородить от всего света. Самому не верилось, что, наконец, нашлась та, ради которой можно сражаться на дуэлях, отправляться в кругосветные путешествия и воевать с ветряными мельницами. Может уговорить ее снова надеть старую одежду и круглые очки? Что бы дуэлей меньше было. Он представил, что именно ответит на такое предложение беззащитное создание, и улыбнулся. Эта малышка уж точно коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Он открыл глаза и только тогда сообразил, что успел заснуть. Кати рядом не было, зато в ванной журчала вода. Алекс накинул тонкий халат с иероглифами и осторожно заглянул в ванную комнату. Катерина сидела на краю, завернувшись в полотенце, и старательно вымачивала какую-то ткань. - Постирушку устроила? – спросил ехидно Саша.- Хозяйственная ты моя. - Никак не отстирывается, – пожаловалась Катя и неожиданно всхлипнула. – Испортила хорошую ве-е-ещь. Мужчина посмотрел на ткань, удивительно похожую на простынь, потом на Катю. Какая то мысль пыталась оформиться у него в голове, но была настолько невероятной, что процесс затянулся. Он закрыл кран и присел на корточки перед девушкой. - Ты бы хоть предупредила, Кать. Я и подумать не мог… - Ты считал, что у пугала была масса претендентов на тело? Ну, был один, еще в универе. Вроде Малиновского. Но что-то не захотелось. А если бы предупредила, что, не стал бы? - Чучелко ты мое… Я бы поосторожнее был. Нежнее. - Ты и так… - она закрыла лицо руками. Раздвинула пальцы, убедилась, что он смотрит на нее сумасшедшими влюбленными глазами. Призналась: - Я тебя обманула. Для первого раза было просто потрясающе. И ты был великолепен. И это стоило того, чтобы так долго ждать. - А где – ну, ты, блин, ва-а-аще? – возмутился Саша. – Это же самое главное! Зажала? Жмот ты, Катька. Простыню вот застирала. А я хотел сохранить семейную реликвию. Внукам показывать, когда маразм одолеет. Надо тебя наказать. Придумал!- он дернул за край полотенца, отбросил его в сторону, легко поставил девушку в ванну и включил душ. За резкими движениями старался скрыть то, как сильно щемило сердце от ее признания. Катя стояла под падающими струями воды и смотрела на мужчину, пытаясь понять, о чем он думает. Протянула руку к поясу халата и позвала: - Иди ко мне. - Спинку потереть? - Для начала. А там видно будет. - Кать, я тебя уже боюсь. Ты точно ведьма, читаешь мысли на расстоянии. - Это очень легко. Когда они совпадают. ******************************************************************
Ramayana: 30. Все только начинается… Он проснулся задолго до звонка будильника. Вспомнил, что вчера забыл его завести. Осторожно потянулся, что бы не разбудить спящую на его плече Катю. Комната была наполнена блаженством и солнечным светом, льющимся из незадернутого гардинами окна. Хотелось вытворить что-нибудь отчаянное и бесшабашное. Но он предпочел аккуратно высвободиться, натянуть хипсы и пройти на кухню. Надо было приготовить завтрак для любимой женщины. Он улыбнулся. Кофе в постель – не так уж пошло это звучит. Хоть клише и растиражировано. Омлет с сыром и грибами оригинальнее? Пусть будет омлет. И кофе. И тосты. Он, конечно не кулинар Борщев, но кое-чем Катю удивить сможет. И не забыть плитку горького шоколада. Вернулся в комнату с подносом, поставил на пол рядом с кроватью. Нырнул под простыню, прижался к теплому боку девушки. Прошептал: - Катя… Кать… Она улыбнулась, не открывая глаз. - Мамуль, я еще немножечко… Только сон досмотрю. - Бесстыжая ты, Катерина. Такие сны приличным девушкам не снятся. - Ну, ты прям как Воропаев, мам. Все бы язвить. – Нахмурилась Катя. - А я и есть Воропаев… - он откровенно любовался соней. - Шуточки у тебя мам. А, это сон продолжается… Такой замечательный. Саша неожиданно завопил: - Пушкарева! На работу проспала! Вставай немедленно! Она тут же подскочила в одних шелковых мини-шортиках, застыла стойким оловянным солдатиком, щурясь от яркого света. Недоуменно уставилась на едва прикрытого простыней мужчину. Покраснела, схватила белую рубашку с кресла, завернулась в нее. - Там пуговиц мало, - подсказал Алекс. – Кто-то вчера так торопился. - Вчера… - ошарашено повторила за ним Катя. Снова покраснела. - Да было, все было. Не приснилось тебе. Жалеешь? Поспешно мотнула головой. - Не привычно. Просыпаться с кем-то. - Вот спасибо! Я теперь кто-то. Мальчик с улицы зашел на огонек. А вчера любимым был. Ладно, иди сюда. Этот кто-то приготовил тебе завтрак. Они уселись полуодетые по-турецки на постели и начали трапезу. - Терпеть не могу крошки в постели.- Признался Алекс. – Только тебе разрешаю тут есть. Боюсь выпустить тебя из спальни – сразу сбежишь. - Все равно придется на работу идти. - Вот умеешь ты, Катерина опустить человека с небес на землю. А доверенность твою я все-таки порвал. Сама занимайся своей Никамодой. В Зималетто скоро Андрей воцарится, а я буду свою фирму развивать. С этими проблемами совсем ее забросил. - Кстати, как она называется? - «Stylish wolf». Слышала когда-нибудь? - Конечно. Это твоя? Ничего себе! Самая модная марка среди метросексуалов и плейбоев Москвы! У Жданова любимая черная рубашка от SW. Он умрет, если узнает, что она от Воропаева. А зачем прячешься за Антонио Ковалли? - Видишь, как ты обо мне еще мало знаешь. «Stylish wolf» - это не только одежда. Это поставки эксклюзивной обуви, аксессуаров, дорогого спиртного и сигар. Связи с элитными турфирмами, автосалонами, яхтклубами… Своего рода клуб для узкого круга золотых мальчиков и влюбленных в себя мужчин. Зашел в бутик за новым галстуком – оделся, обулся, присмотрел машину в каталоге, заказал коллекционный алкоголь. Потом похвастался друзьям, что получил одеколон Хьюго Босс в подарок. Мы с Антонио партнеры, но у меня акций больше. А не афиширую, потому что четко отделяю бизнес от личной жизни. Не хочу, чтобы меня ассоциировали с моими клиентами. Перерос. - Не хочешь волком быть? - Ты, Кать, не обольщайся. Я до конца жизни кусаться буду. Характер такой. Выдержишь? - Уж и не знаю. Между прочим, молодой волк в словарях обозначен, как wolfing. А на сленге – wolf – это и обжора, и бабник, и развратник, и страстный любовник… И нечего так самодовольно улыбаться. Это еще и активный… ну, ты понимаешь. Думал об этом, когда название подбирал? - Уж об этом точно не думал. Да, они у нас тоже одеваются. Нечего хихикать! Назвал и назвал. Вот пристала-то! К счастью, не все такие дотошные. И зачем ты такая умная, Кать? - А ты заинтересовался бы неумной?... И я тоже не подарок бываю, иногда заносит меня, подполковничья дочка так и прет. Стерпишь? - Скучно нам не будет, это точно. Стоит попробовать. Иди ко мне, Катюш. Есть одна идея… - Какая? – она с любопытством подвинулась к нему ближе. Он вернул разделяющий их поднос на пол и избавил девушку от своей рубашки. - Надо срочно удостовериться, что нам ничего не приснилось. Тебе во сколько на работу? - У меня выходной, – успела ответить Катя, прежде чем раствориться в его поцелуях. Но он ее уже не слушал. - Куда мы едем? – спросила она гораздо позже, уже сидя в машине Александра. - В Зималетто есть дела. Но сначала заедем в гости, я обещал одному человеку. – Он заинтриговал ее и отказался разъяснять дальше. Через час с небольшим машина въехала в ворота помпезного подмосковного санатория в стиле советского барокко. Александр повел Катю за руку по плутающим дорожкам к отдельному коттеджу. Постучался, завел девушку внутрь. - Пал Олегыч? Здравствуйте! – Катя с удивлением обнаружила в высоком кресле Жданова-старшего. Он читал книгу, укрывшись клетчатым пледом. - Приветствую, молодежь! Заходите. Чем порадуете? Саша замялся, потом кивнул на Пушкареву. - Вот. Она. Решил больше не шифроваться. Будущая мадам Воропаева. Павел посмотрел на округлившиеся глаза Катерины и рассмеялся. - Не соврал, все есть – и ум, и характер. Про остальное умолчу. Только снова у дамы забыл спросить. В своем репертуаре, да, Саш? - А куда она денется, – буркнул Александр. И тут же получил сумочкой по плечу. - Не волнуйтесь, Павел Олегович, это у нас договоренность такая – я хамить или наглеть начинаю, она – бить меня. - Быть тебе битым еще не раз, Саша. Екатерина Валерьевна, может чаю? - В следующий раз. Нам еще на работу. Пошли, невестушка… - Он снова получил удар сумочкой, выскочил на крыльцо, быстро пошел к машине. Она старалась не отставать, иногда переходила на бег, чтобы успевать отвешивать тумаки в его спину. Продолжение. - Знаешь, что мне это напомнило? – спросил Александр у машины, пока она переводила дух. – Через девять месяцев у Новосельцевых было уже три мальчика. Катя замахнулась в очередной раз и рассмеялась. – Я тоже люблю эту сцену погони. - Ага. Как истинная мымра. Только не бей! Ты же не простая мымра, а моя, любимая. Кать, а кто тебя все-таки раскрутил на преображение. Юлиана? - И она тоже. Но в основном – Кира. Приехала в Египет, прощения просила. Пугала, что в обморок упадет. Клялась, что ты не подпустишь ее к себе больше, и только я смогу предотвратить развал семьи. И Кристину притащила, как тяжелую артиллерию. - Бедная. Представляю, что ты вынесла. Мои сестры вместе любую крепость без тарана и катапульты возьмут. - Все вы стОите друг друга. Воропаевы. С вами надо держать ухо востро. - Мы такие. – Подтвердил Алекс. – А Пушкаревы? Хрен редьки… - Но-но! Я папе пожалуюсь. - Вечером пожалуешься. Родители хоть знают, где ты ночь провела? - Смерти моей хочешь что ли? У Киры была, на девичнике. Не будем пока афишировать, ладно? Сейчас приедем в Зималетто, ты уж, пожалуйста, держи себя в руках. Хорошо? Александр кивнул. За последние время ему так часто приходилось соглашаться с Пушкаревой, что он боялся перелома шеи от постоянных кивков. Но на сей раз собирался сделать по-своему. В лифте начал целовать Катю, прижав к полированной стенке. И не отпускал, пока механизм фирмы Отис не остановился, явив парочку пред светлые очи женсовета. Вышел. Как ни в чем не бывало поздоровался с дамочками. Обнял Катю за плечи. - Пойдем, Катюш. Нам надо срочно посовещаться. В обед с подружками поболтаешь. Все за работу! – обвел грозным взглядом женщин. Почему-то никто не испугался. Еще из шока не вышли. В кабинете усадил Катю к себе на колени, стал целовать, отметая робкие возражения. Запустил руку под кофточку, нащупал местечко между лопатками, от прикосновения к которому она обычно теряла самообладание. Скрипнула дверь, и он тут же рыкнул: - Стучаться надо! - Запираться надо! – в тон ему ответил Андрей Жданов. Из-за его плеча выглядывала сияющая Кира. – Тебя Буров разыскивает со вчерашнего дня. Юрьич, я Ромку не могу найти, ты его в командировку не посылал? - Нет. Небось, завис с модельками в каких-нибудь нумерах. Жданов неопределенно пожал плечами и обратился к невесте: - Кир, с тебя рубль. Катюшка приручила нашего СашЕньку. - Это с тебя рубль. Сашка покорил твою ненаглядную Пушкареву. - Дайте друг другу по рублю и проваливайте, - предложил Воропаев. - Да. Андрей Павлович, идите на производственный этаж. Или к Кире в кабинет, - поддержала Катерина. И чмокнула оцепеневшего от ее неожиданного союзничества президента в нос. - Боже мой, они сговорились! Теперь у нас будет два тИрана и деспОта. Жданов со смехом удалился, уводя за собой любопытную Киру. Почти сразу же заглянул Буров. - Александр Юрьевич, у меня новости. - Кать, останься. У меня от Екатерины Валерьевны нет секретов. - Хорошо. Вот деньги. – Алексей Константинович положил на стол несколько увесистых конвертов. Все, что в этот раз давали и немного того, что осталось от прошлых взносов. Теперь все по порядку. Ваш начальник производства – сын Тамары Варчук. Фамилия у него другая, отцовская - первого мужа Тамары. Не знаю, что именно она ему с детства внушала, но неприязнь у него к вам… Мягко говоря, сильная. Даже пошел на сговор с Оленевым, что бы вас подставить. Приготовил диктофонную запись вашего разговора с Оленевым, скомбинированную, естественно. Подробности в этой папке. Но если говорить не о фактах, а об интуиции… я не думаю, что все так просто. У него фантазии бы не хватило, изобретательности. Тут надо еще покопаться. Дело официальное будем заводить? Алекс переглянулся с Катей. - А можно сделать так, что бы он убрался из Москвы? Нам сейчас не до следственных мероприятий. Вы можете продолжать расследование. Интуиция опытного… сыщика дорогого стоит. - Ребята с ним побеседуют, будьте уверенны. Детали обговорим позже. И еще одно. – Посмотрел одобрительно на стоящую рядом с креслом Катерину, - поздравляю, Саша. - Спасибо, Алексей Константинович. – Александр поблагодарил Бурова. «Может сказать ему, что генетическая экспертиза выбрала вовсе не Кирюшкин светлый волосок, а тайком взятый с пиджака каштановый, буровский? Что чудеса бывают вопреки мнению медицины? Надо все взвесить еще раз. Обдумать. Провести еще какой-нибудь тест. Вот. ФээСБэшные наклонности передаются на уровне ДНК. Еще одно доказательство». После ухода Бурова, Катя решила все-таки намного привести в чувство женсовет. Но Воропаев категорически не хотел ее отпускать. - Саш, у нас вся жизнь впереди. Ты пока подумай, что вечером моим скажешь. – Она исчезла за дверью. Александр Юрьевич заложил руки за голову, водрузил ноги в модных ботинках на угол стола. Предположение Алексея Константиновича об участии в шантаже еще кого-то пока не казалась ему важной, но уже засела в голове. Она дозреет чуть позже. А пока слишком много места занимали мечты и планы на ближайший вечер. Что-нибудь скажет. Не растеряется. Надо цветы купить. И кольцо. - Вся жизнь впереди… Звучит очень многообещающе… The END??? Ссылки на скачку: «Волчья». Воскресенье http://www.zaycev.net/pages/536/53666.shtml «Summertime» «Порги и Бесс». Гершвин. http://www.mp3.ru/catalogue/ctlg.fexec?track_auto=70705&release_auto=4537 Фотографии И.Любимова http://Lubimov.personally.ru http://www.ilya-lubimov.narod.ru/pages/gallery.html
Ангел: Ramayana Спасибо за рассказ и ссылки Жду твоих новых произведений))
Ramayana: Ждешь? Ну тады получи, ангел, гранату. Глава 31. Он был ужасно зол. Из его затеи ничего не вышло. Столько месяцев подготовки, столько трудов – все коту под хвост. В чем он ошибся? На каком этапе этой долгой истории превращения простой неприязни в ненависть? Их знакомство состоялось много лет назад, на детском празднике. Толстячок и очкарик Андрюха пригласил его на день рождения, родители настояли, чтобы он обязательно посетил «светское мероприятие» - предки Андрея слыли успешными и очень перспективными… И вот, его обрядили в черные брюки со стрелками, неудобную белую рубашку, жилетку и бабочку, в руки сунули коробку с игрушечной железной дорогой, подтолкнули к группе детей, собравшихся в просторной гостиной дачи, которую уже несколько лет круглогодично снимали Ждановы и Воропаевы. Андрей ужасно радовался празднику, ребятам, подаркам, и это проявлялось в том, что он то возбужденно носился по комнате, роняя стулья, то стеснительно замирал в каком-нибудь углу. Вот и теперь – бросился навстречу новому гостю, потом засмущался, притормозил. Открыл коробку, замер в восхищении, тут же высыпал содержимое на пол и начал состыковывать детали. Игрушка была дорогая, импортная с множеством непонятных элементов, поэтому справиться с ними было трудно. Подключились все дети, даже девчонки, только один мальчик постарше остался сидеть в стороне. Он периодически отрывался от толстой книги и поглядывал на малышню снисходительно. Белокурая малявка быстро поняла, что требуется помощь и, картавя, предложила «Анд`юше» позвать Сашу. Андрюша тут же обратился к сидящему в кресле мальчику: - Са-а-аш! У нас не получается! Помоги? Тот нехотя отложил книгу и подошел к разлегшейся на полу компании. Взял инструкцию, полистал, хмыкнул. Присел на корточки и начал соединять детали, объясняя их назначение. Андрей смотрел на него с уважением, а девчонки вообще были в восторге. Саша закончил сборку. Взъерошил имениннику покровительственно волосы, вручил паровозик. И снова вернулся в кресло, давая мелюзге возможность вволю наиграться подарком. Именно тогда он испытал первое раздражение против Воропаева. То ли позавидовал шикарным джинсам и модной футболке, то ли его задел снисходительный тон, то ли не понравилось обожание в глазах девочек, заглядывающихся на «взрослого». Сейчас он уже всего не помнил. Но никогда не упускал возможность придумать какую-нибудь пакость для Воропаева. Особенное удовольствие ему доставляло вовлечь в проказу Дюху, потому что не раз замечал, как тот тянется к Сашке и пытается завоевать его расположение. В тот день начала зарождаться их с Андреем дружба. Увалень оказался очень отзывчивым на участие в озорных проделках, и бесшабашным в приключениях. Вот только девчонки крутили им как хотели. Но это был временный недостаток. Воропаев обзавелся модным именем Алекс, общался с ровесниками, жил совершенно другими интересами. Но к Андрею относился дружелюбно –учил его играть в шахматы, катал на мопеде. Тем интереснее их было сталкивать. Алекс относился к мальчишеским выходкам, как слон – к лаю Моськи. Иногда не замечал, иногда отмахивался, как от комариных укусов. Однажды оттаскал его за ухо, четко определив зачинщика затеи. Они росли, менялись. Ждановы постоянно ставили Сашу в пример Андрею, вызывая обратную реакцию – отторжения и возмущения. Алекс совсем отдалился, стал встречаться с девушками, причем часто – именно с теми, которые нравились им с Андреем. И которые не обращали внимания на пацанов. Ко всему прочему прибавлялся воропаевский высокомерно-презрительный вид и безапелляционный тон. Теперь уже не приходилось уговаривать Андрея на проделки, он и сам проникся идеей поставить Сашку на место. Но у них тогда редко что-то получалось, Сашка предугадывал козни или не реагировал на них. И это раззадоривало их еще больше, детские игры в анти-воропаевский клуб продолжались. Подбросить неприятелю сигареты так, чтобы они выпали в момент общения с родителями и с удовольствием узнать, что его лишили на неделю карманных денег. Насочинять его подружке про то, что Саша рассказывает про нее гадости окружающим. Или наболтать про множество других пассий и злорадствовать, отправляясь с ней в кино вместо Воропаева. Конечно, Сашка их иногда поколачивал, но не сильно. Занимаясь попеременно то в секциях восточных единоборств, то бокса, он не мог позволить себе применить полную силу против салаг. Но однажды он так рассвирепел, что сумел их основательно напугать. Он вместе с Андреем начал ухаживать за Кирюшкой, выросшей из картавой пигалицы в интересную девочку. Таскали ее всюду за собой – в кафе и на футбол, на вечеринки к приятелям. На одной такой вечеринке Кира выпила шампанского и стала глупо хихикать, отплясывать со всеми ребятами и дурачиться. Причем Андрей настоятельно прятал от нее бокал с шампанским, а он дождался, когда Жданов выйдет из комнаты, налил другой бокал до краев и протянул с ободряющей улыбкой. А потом пригласил на танец. Начал шептать на ухо милые глупости, которые так обожают девчонки. Кира краснела, смеялась, потом приняла приглашение пойти на кухню покурить. Затянулась, закашлялась с непривычки. Удивленно замолчала, поняв, что он обнимает ее за талию и тянет к себе. Приняла неумелый поцелуй, отпрянула. На кухню заглянул Андрей, уже с фингалом под глазом, а за его спиной маячил Алекс. Отодвинул Жданова в сторону, подошел, посмотрел страшными черными глазищами… Прошипел на ухо: «Только попробуй. Еще хоть один раз», и врезал поддых. А еще по горбушке. И завершил воспитательную беседу контрольным пинком. Повернулся к виноватому Андрею, тряхнул хорошенько. Схватил поникшую Киру за руку и вывел из квартиры, не слушая оправданий. Родителям Александр ничего не сказал, но Киру больше с ними не отпускал. Месяц она сидела под домашним арестом, наложенным братом. Общаться с приятелями начала только через пару лет, к тому времени они уже начали завоевывать свою славу плейбоев и гуляк. И к его облегчению, выбрала предметом обожания Андрея. Было много всего другого. Девушка, в которую он впервые в жизни влюбился по-настоящему, но выбравшая Алекса. Первый опыт в бизнесе, закончившийся полным фиаско не без помощи Воропаева. Ощущение собственной беспомощности и никчемности в присутствии недруга. Со временем все наладилось – должность вице-президента, море девиц, прочие признаки успешности подкрепляли его самооценку. Но заноза осталась. Мысль сделать жизнь Александра невыносимой неотступно преследовала его. Антипатия уже больше походила на ненависть и давала свои результаты. Самым уязвимым местом после обожаемых сестер, с которыми он предпочитал не связываться, у Александра было самолюбие, в эту точку и следовало бить. И стратегия оказалась удачной! Он отыскал человека, мать которого работала раньше с Воропаевым-старшим и передала сыну некоторую компрометирующую информацию. Уговорил его начать шантаж, причем полностью отказавшись от своей доли. Режиссировал, оставаясь в тени. Только он знал, почему на лице безупречного Воропаева мелькают тени растерянности, сомнения. Только он понимал, почему тот периодически пропадал и возвращался с ввалившимися щеками и тоской во взгляде. Это не могло не радовать… Но все рухнуло. Алекс выстоял, стал еще крепче на ноги. Стал и.о. президента. Распалась коалиция – Жданов вдруг помирился с будущим шурином. На предприятии шло расследование. Интрига могла раскрыться в один момент. Что-то пошло не так. Он пригнулся к рулю и наблюдал, как Алекс подает руку Пушкаревой, помогая выйти из машины. Они приехали вместе. И смотрели друг на друга влюблено, сияя как два прожектора на стадионе. Усмехнулся. На работу решил не идти, лучше поехать домой и все тщательно обдумать. Похоже, теперь он знает, как достать Воропаева. Просто в прошлый раз он выбрал не ту болевую точку. А Катя… Она еще спасибо скажет, когда поймет, от какого мерзавца избавилась. На этот раз все обязательно получится! Или его зовут не Роман Дмитриевич Малиновский.
Ангел: Ramayana ВОТ ЭТО СЮРПРАЙЗ !! Малиновский редиска(((
Ramayana: Глава 32. Воропаев отправил Катерину на обед с женсоветом, с трудом подавляя недовольство тем, что вынужден с ней расстаться на целый час. Кирюшка звала брата в Ришелье, куда они отправлялись с Андреем, но он отказался. Надо было использовать перерыв по максимуму. Он заказал в салоне два букета – ветку орхидеи в вазочке для Катюши и розы «Флорибунда»для Елены Александровны. Попросил менеджера из SW подвинутого на рыбалке выбрать для Валерия Сергеевича самую-самую удочку. А сам отправился в ювелирный. Пока они с директором магазина пили кофе, продавец подобрал несколько колец и принес на осмотр VIP-клиенту. На бархатной подушечке расположились три десятка колечек с разноцветными камнями, узорчатыми плетениями и прочими украшениями. Александр придирчиво осмотрел коллекцию и остановился на элегантном и простом кольце из двух ободков светло-желтого золота скрепленных средним брильянтиком оригинальной огранки. Он почему-то решил, что Кате не понравятся крупные камни или фантазийное многоцветье. На всякий случай взял два, вдруг не подойдет размер. Вернулся в офис в предвкушении вечерних событий. Женсовет уже разбежался по рабочим местам, значит, Катюшка уже ждет его в кабинете. Но кабинет был пуст. Он заглянул в каморку, зачем-то проверил под столом и в шкафу. Набрал номер Тропинкиной, выслушал ее приветствие: «Компания-Зималетто-Мария-Тропинкина-Здравствуйте»! Суровым тоном поинтересовался, куда подевалась Екатерина Валерьевна. Мария долго мямлила и заикалась, но после зловещего обещания уволить сникла, и доложила унылым голосом, что Кате позвонили с работы. Она умчалась решать какие-то проблемы, но не сказала, куда и какие. Александр задумался. Юлиана дала Катерине выходной, а потом вызвала на работу… Что же такого срочного случилось в российском пиаре, что Катя даже не позвонила ему? Насколько он знал, Юлиана сейчас в авральном режиме готовила открытие ресторана «Мармеладофф». Значит, проблемы с ним. А позвонил Кате Борщев, поэтому и приказала подругам помалкивать. Нехорошее предчувствие – все, что у него было. Но этого оказалось достаточно, чтобы поехать в этот ресторан и разобраться с Михаилом. Он немедленно отправился за Катериной. Но когда добрался до места, помощь уже не требовалась. Зато ему самому потребовался валидол или хотя бы пустырник. В холле ресторана сидела Катя и Ромка Малиновский, причем мужчина держал ее за руку, нежно поглаживал по плечу и что-то говорил в полголоса. Катюша совершенно не сопротивлялась такой фамильярности, кивала головой. Воропаев подошел ближе и услышал ее последнюю фразу: - Только, пожалуйста, и ты не рассказывай Саше. Не хочу «разборок в малом Бронксе». Малиновский указал ей глазами на стоящего за ее спиной Алекса, она резко обернулась и смутилась. - Я вам не мешаю? – тихо и язвительно спросил подошедший. - Кажется, мне пора. Ладно, Кать, если еще раз понадобится исполнить Сашкины обязанности, зови. Я всегда на связи. – Он изобразил рукой телефонную трубку, очаровательно улыбнулся Воропаеву и ушел, бросив на прощанье взгляд в вырез Катиной блузки. - Ты мне объяснишь, что здесь произошло? Или предпочитаешь, чтобы я дал волю своему воображению. - Поедем в Зималетто, там объясню. У вас, у мужчин либо совсем плохо с фантазией, либо она… извращенная. - Спасибо за комплимент. Но у Ромыча с этим все в порядке, правда? - Если ты будешь меня обижать, вообще ничего не узнаешь. Как Сашка не злился, но угроза на него подействовала. Он скрипнул зубами и повез Катю в ресторан, чтобы спокойно поговорить. - Хорошо, что ты привез меня сюда, а то я так и не пообедала. - Конечно, ты же рванула к разлюбезному другу Борщеву. - Саш, я же по работе. У него проблемы с финансированием. Я приехала, помогла разобраться со счетами, сделала несколько звонков. - И что было дальше? – его голос стал жестким и неумолимым. - Миша решил выяснить наши отношения, – она старалась не смотреть Алексу в глаза. - А ты? - А я объяснила, что у нас ничего не может быть. - И? - И он меня поцеловал. А Ромка оказался рядом и отогнал его. Она старалась не выдать ни словом ни жестом как сильно напугалась неожиданной и мощной атаки обычно такого милого Борщева. Если бы Сашка узнал, как Миша набросился на нее с поцелуями, он сейчас же побежал бы обратно в «Мермеладофф» и устроил там … побоище. А Малиновский подоспел вовремя, спугнул Михаила, пригрозил ему, потом нашел для нее успокаивающие слова… Не такой уж он плохой, этот повеса Малиновский. А Воропаев все-таки дал волю своему воображению, и нарисовал картину еще более ужасную, чем реальная. Господин повар решил, что ему будут совершенно лишними некоторые части тела. Чтож. Он с удовольствием вырвет ему руки и ноги. И еще кое-что. И шею свернет. При этих мыслях лицо его помрачнело еще больше. Катя внимательно наблюдала за ним и радовалась тому, что последовала совету Малиновского не рассказывать все подробности происшествия. Но неужели Саша действительно такой буйный и неуправляемый? - Кать, мы теперь вместе? – вдруг спросил Алекс. - Конечно. Ты разве сомневаешься? – Она удивилась неожиданному вопросу. - Тогда давай договоримся. Ты будешь мне звонить, если у тебя поменяются планы. - Саша, если ты начнешь контролировать меня, как это пытаются делать родители, ни к чему хорошему это не приведет. Я не должна отчитываться за каждый свой шаг. - Ты не поняла. Я же волнуюсь. Мне постоянно кажется, что с тобой может произойти что-нибудь… - Вот и родители также говорят. - Упрямица! -Ревнивец! Даже не представляла тебя в этой роли. Жданов, да. А ты… - Что ты еще себе не представляла? Давай уж выясним сразу, чтобы не было сюрпризов. - Не представляю тебя скандалящим, орущим. Выслеживающим или унижающимся. Не представляю тебя героем мыльной оперы, который падает перед возлюбленной на колено, просит ее руки у родителей с букетами в руках и кольцом в коробочке. – И тут же подумала: «А жаль». Алекс поежился. Рука потянулась к коробочке в кармане, но остановилась. «Чуть-чуть не вляпался. Дурак.» Катя заметила это неуловимое движение. «Неужели… Вот ляпнула. Дурочка. Теперь жди предложения до второго пришествия. Оба вздохнули. Алекс ответил через несколько минут: - Ты не очень идеализируй меня, Кать. Я обычный человек. В меру ревнивый, в меру подозрительный. Но волноваться за тебя все равно буду. И еще, знаешь, что? Поздравляю, Катюш. Кажется, у нас только что была первая семейная ссора. - А мы ссорились? - Похоже на то. – Саша и сам был удивлен. - Тогда давай мириться. – Она подвинулась к нему ближе и подставила щеку, озорно поблескивая глазами. - Давай. Поедем ко мне?- Алекс дождался ее кивка и просиял. - Официант, счет, пожалуйста.
Ангел: Ramayana Сашка у тебя просто супер-мужчина. Жду проду!!
Ramayana: Глава 33. Ах, как все удачно сложилось. Проехал за дамочками до кафе, потом проследил за Катериной. Дождался удобного момента и выступил этаким спасателем Малибу. Очень вовремя вкрутил про воропаевский ревнивый нрав и желание все контролировать. Немного недоверия и недоговоренности иногда творят чудеса. И чего этот повар так разошелся? Хотя - Катерина теперь девица хоть куда… Да и обстановка уединенная в кабинете располагает… Но чтоб с таким пылом-жаром приставать… Зацепило парня. Присмотреться надо, что в этой Пушкаревой особенного кроме мозгов и груди. Жданов чуть не пропал, хорошо, Кира прекратила свои выкрутасы и догадалась забеременеть. А ведь дело пахло керосином… Только и слышно было Катя, да Катя. А целовался с ней как. Говорил, что для дела, но лучшего друга не обманешь. Назревал роман. Есть у Андрюхи такая черта – не замечает, что с ним происходит, пока носом не ткнешь. А теперь Андрею не до Кати. Носится со своим отцовством… Палыч уберегся, а Воропаев попал. И как попал! Первый раз его так колбасит. Будто отбойный молоток в руках. И это наш нордически-выдержанный Железный Феликс. Слава богу, хоть меня миновала чаша сия. Или стоит увлечься Екатериной Валерьевной? Так сказать, массовый психоз. А как она была сегодня хороша! Выпрямилась, сказала спокойно и твердо: - Я люблю Александра. Мы теперь вместе. Давай останемся друзьями, Миша. Если ты примешь это, я смогу и дальше помогать тебе с рестораном. Прямо грудью на амбразуру. И это за Воропаева? Кто бы так о нем сказал, о Романе… А ведь Лялька говорила. Сто лет прошло, а он все помнит… Ее привела в компанию Кира. На колечке рюкзачка болталась маленькая кукла размером с ладонь – озорной мальчишка в конопушках. И сама девочка была тоже маленькая, смешная, с короткой стрижкой и наивным взглядом. Рома сразу окрестил ее Лялькой, и прозвище моментально приклеилось к ней. Она тихо сидела в углу и наблюдала за всеобщим весельем, словно примеривалась – стоит ли в нем участвовать. Настороженный зверек. Ромка ради шутки пригласил ее на танец, с трудом преодолев упорное сопротивление, вытащил на середину комнаты. Танцевала Лялька с серьезным лицом, не позволяя парню прижиматься, хотя понимала, что он действует скорее по привычке и не собирается за ней ухлестывать. А сразу после танца Малиновский переключился на Марту – веселую и раскрепощенную блондинку. Лялька снова вернулась на свой наблюдательный пункт. Она стала приходить все чаще - вместе с Кирой и без нее, и со временем получила постоянную прописку среди бесшабашных студентов, как дочь полка. Ее опекали, баловали, закармливали мороженым, таскали с собой на бесчисленные свидания. На любой вечеринке в укромном местечке можно было встретить Ляльку – в неизменных джинсах, майке, кроссовках и с рюкзачком, в котором болтались учебники и альбом с пастельными карандашами. Она делала уроки или что-то рисовала в альбоме, пока «братики» Андрюша и Рома охмуряли очередных красоток. Свои рисунки никогда не показывала, как ни уговаривали. Прикусит слегка нижнюю губу и решительно покачает головой. Спорить с Лялькой было совершенно бесполезно, это знали все. Но Ромке ужасно хотелось взглянуть на них. И его характер не позволял отступать и сдаваться. Однажды он сунул руку в рюкзачок, нащупал листок и вытащил. К его разочарованию, это был не рисунок, а недописанное стихотворение. Хмурую землю стужа сковала, небо по солнцу затосковало. Утром темно, и в полдень темно, а мне всё равно, мне всё равно! А у меня есть любимый, любимый, с повадкой орлиной, с душой голубиной, с усмешкою дерзкой, с улыбкою детской, на всём белом свете один-единый. Он мне и воздух, он мне и небо, всё без него бездыханно и немо... А он ничего про это не знает, своими делами и мыслями занят, пройдёт и не взглянет, и не оглянется, и мне улыбнуться не догадается. … Стало еще любопытнее. Лялька увлекается стихами! А с виду романтичной ее никак не назовешь. Или… Лялька влюбилась? В мальчика из класса? Вряд ли. В кого-нибудь из их компании? Андрюха возится с ней больше остальных, шутит, что она его младшая сестренка. Скорее всего, это – он. Рома начал присматриваться к девушке и к другу. Со стороны Жданова не обнаружил ничего, кроме почти отеческой заботы. И Лялька не проявляла своих чувств, только бросала неприязненные взгляды на новых подружек, да дерзила больше, чем обычно. Кремень, а не девчонка. На всякий случай, решил меньше оставлять малолетку наедине с Андреем. Еще не хватало потерять друга во цвете лет. Вот так и вышло, что Малиновский стал чаще общаться с ней, провожал девушку домой, болтал на вечеринках, садился рядом в кино. Она оказалась классной, - умная, ироничная, боевая. Без намека на чувственность и сентиментальность. С ней Рома чувствовал себя в безопасности, Лялька не претендовала на его сердце и свободу. А еще она была очень начитанная и могла говорить на любые темы. У нее было много разных талантов, например, Лялька сочиняла эпиграммы на всех знакомых и друзей. Это было еще одно ее хобби. Ромыч выпросил у нее эпиграмму на себя, пообещав не обижаться. Лялька пожала плечами, подумала и выдала: Мечтают все об идеале, но на него ты не похож, Кумиров создаем мы сами, потом сверяем – схож, несхож. По чудной книжной тишине с кумиром я своим знакома, И жаль порой бывает мне, ты – не Ромео, просто Рома. После разгорелся целый диспут на тему девичьих грез, и женская половина компании сошлась на том, что хочется встретить романтического героя, рыцаря, Ромео, но приходится довольствоваться повесами вроде Малиновского. Парни обиделись, ушли в соседнюю комнату смотреть футбол и пить пиво. А Рома не обиделся. Он прекрасно понимал, что на верного и преданного рыцаря не был похож и не будет. Но разочарование в последней строчке эпиграммы не давало ему покоя. Не хотелось ему разочаровывать Ляльку. Впрочем, футбол закончился, а с ним и пиво. Ребята вернулись, начались танцы, спор забылся. А Рома пошел провожать Ляльку домой. При всей своей боевитости, она ужасно боялась темноты, поэтому он обычно провожал ее до самых дверей квартиры. Вот и на этот раз, они дошли до мощных дверей, обитых коричневым дерматином, и стали прощаться. Лялька попросила его подождать, пока она включит свет в квартире. Родители еще не вернулись из командировки, а бабушка приболела, осталась у себя дома. Он шагнул за ней в темный прямоугольник дверного проема и потерял ощущение реальности. Сначала вокруг расплывалась сплошная чернота, потом он начал различать смутные очертания предметов и угадал Лялькин силуэт на фоне большого зеркала в прихожей. - Ляль, где выключатель-то? Вместо ответа, она шепотом попросила: - Ром, поцелуй меня. Пожалуйста. Он шагнул навстречу и неловко ткнулся губами в ее щеку. А девушка обвила его шею руками, подставила губы. Роман понимал, что происходит что-то неправильное, но не мог остановиться. Поцелуй вышел необычным – отчаянным, страстным и горьким, словно перед расставанием. У него даже сердце заныло. А Лялька снова шепнула, приводя его в исступление: - Пойдем… в мою комнату. - Ляль, я не могу. Не обижайся. – Он решил сдержаться. - Почему? Я тебе не нравлюсь? - Нравишься. Очень. Но ты еще маленькая… - Это все, что тебя останавливает? Мне через полгода восемнадцать. - Да? А я думал, пятнадцать, не больше. – Удивленно пробормотал он. - Я не хочу тебя обижать, Ляль. Ты же сама знаешь, какой я. - Знаю. И не жду ничего особенного. Завтра сделаем вид, что ничего не было. А сегодня я хочу быть с тобой. И он сдался. Пошел за ней в комнату, не испытывая обычного вожделения и предвкушения бурного секса. Просто проследовал в наэлектризованном воздухе, проплыл на свет маячка. Потерял голову, прикоснувшись к острому локотку. Почувствовал себя неопытным мальчишкой, не знающим, с какой стороны подойти к девушке. Обнял осторожно и нежно, отыскал губы, припал к ним и растворился в ощущениях. Рома даже не знал, что ТАК бывает. Она дарила ему всю себя без остатка, компенсируя недостаток опыта чуткой восприимчивостью к любому его движению или невысказанному желанию. Словно исполняла религиозный обряд, приобщала его к тайной мистерии с честь богини любви. И дело было не в технике или параметрах фигуры, на которые мужчина привык обращать внимание в первую очередь. Лялька вызывала в нем трепет и восторг, которого он никогда прежде не испытывал. Но готов был испытывать снова и снова. - Тебе пора? – она спросила беспрекословным, утвердительным тоном. - Я останусь, можно? – он вдруг заробел перед ее решительностью. - Ладно. До утра. Только не забудь. Мы договорились – завтра все по-прежнему. Он кивнул, уже понимая, что не сможет завтра сделать вид, что ничего не произошло. Даже если очень сильно захочет. И сейчас, через много лет, Малиновский вспоминал ту неповторимую и чудесную ночь с Лялькой и осознавал, что она была лучшей в его жизни. Он стукнул кулаком по столу. Ну почему, Воропаев так не вовремя вернулся со стажировки в Италии и вмешался в их отношения! Теперь Алекс с Катей проходили тот же самый этап хрупкого равновесия, когда между влюбленными только зарождается понимание и доверие. Когда они начинают узнавать друг друга. Рома улыбнулся. Скоро они будут квиты.
Ангел: Ramayana А что с Лялей случилось? Жду проду!!!
Ramayana: Глава 34. - Да. Юлиана, я приеду. Конечно. – Катя нажала отбой и виновато посмотрела на Алекса. - Надолго? - Не знаю. Но постараюсь закончить все побыстрее. - Это не по поводу Борщева? – Саша старался не показывать, насколько расстроен неожиданным звонком Виноградовой. - Нет. Я поеду, Саш? А как освобожусь – сразу позвоню. - Ужин с твоими родителями остается в силе? - Да. И с Колькой. Только прошу, ничего не придумывай. Просто ты заедешь поговорить о делах в Зималетто и Никамоде. Останешься на ужин. Пусть привыкают потихонечку. Не надо форсировать. Александр подвез девушку к офису Юлианы. Несколько минут не выпускал из машины, пока она не выскочила, решительно хлопнув дверцей. Поправила на ходу одежду, прическу, у дверей обернулась, погрозила пальцем. Щеки разрумянились, глаза блестят – волнующая и красивая. После ее ухода отменил заказ на розы и перенес заказ на орхидею. Пусть лучше доставят завтра утром Кате на работу. Позвонил насчет удочки, попросил оставить в его кабинете в SW. В конце концов, рано или поздно она пригодится. Решил заехать в офис, поработать с документами. Днем так неожиданно сорвался, все бросил, помчался в «Мармеладофф»… Катя гораздо ответственнее, чем он и все предыдущие президенты Зималетто вместе взятые. Невозможная женщина. О ней хочется думать бесконечно, но работать тоже надо. Алекс вздохнул и раскрыл первую папку. Надо так надо. Она сидела у окна и задумчиво смотрела сквозь пейзаж. Перед глазами вместо домов и деревьев по-очереди вставали образы Воропаева, Малиновского и Жданова. Малиновский – веселый, бесшабашный, всегда готовый к приключениям. Легкий и приятный, как ветерок с моря. Всегда готовый морочить голову симпатичной девушке, не отрывающий глаз от выреза твоей блузки даже на деловых переговорах. Очаровашка. Балагур. Сказать ему «нет» - все равно, что попытаться выстоять против урагана, который неожиданно обрушился на тебя из-за угла. Жданов – неотразимый, обаятельный, обволакивающий. Провожающий взглядом, от которого мурашки бегают от макушки к пяткам и обратно. В такие моменты кажешься себе Золушкой, попавшей в поле зрения принца. Прекрасно знает о своем магнетическом влиянии и умеет им пользоваться. Знойный мужчина – мечта поэтессы. Хочется побыть с ним рядом, хотя бы недолго, будто ты – фанатка, а он – обожаемый артист из сериала. Урвать кусочек счастья, чтобы потом вспоминать всю жизнь. Воропаев – элегантный и неприступный. Высокомерный. Оценивающий собеседницу за долю секунды и заставляющий сомневаться в себе даже признанных красавиц. Может посмотреть так, что почувствуешь себя препарируемой лягушкой, а может так полыхнуть сдержанной страстью, что подкашиваются ноги. Покорение такого мужчины – как покорение Эвереста. Не повезет - свалишься с отвесного склона, а повезет – поднимешься на вершину один раз, другого шанса не дадут. И поймешь, что повезло тем, кто вовремя упал. Трое мужчин, ведущих длинный список побед над женским полом. Со всеми тремя жизнь успела ее столкнуть, правда, в разное время. Завтра она увидит их всех. Но сейчас ее волнует только один – и она еще раз попытается покорить его. Теперь она будет умнее, не пойдет напролом. Есть масса ухищрений, о которых мужчины даже не догадываются. Завтра. В сумраке кабинета ярко выделялось пятно света от настольной лампы. Мужчина с серьезным видом склонился над документами, ничего не замечая вокруг. Не слыша, как тихонько приоткрылась дверь из конференцзала. Две ладони легли на его лицо, заставив вздрогнуть и погрузив на несколько мгновений в темноту. Он произнес имя, и руки опустились на его плечи, заскользили, обвились вокруг шеи. Над ухом раздался вызывающий головокружение вкрадчивый шепот, одна рука нырнула в ворот рубашки, а другая прошлась невесомо по щеке, обвела линию губ. Он поймал эту маленькую ручку, поцеловал каждый пальчик, перевернул и мягко пощекотал языком ладошку, тронул губами запястье, поднялся выше, к внутреннему сгибу локтя. Услышал за спинкой кресла полу-выдох, полу-стон, встал, повернулся, положил плененную руку себе на плечо. Несколькими движениями разобрался с деталями одежды, мешающими осуществлению его намерений, приподнял девушку, дал возможность ухватиться за него, обвиться вокруг, как вьюн обвивается вокруг дерева. И резко прижал к стене. Потом снова. Еще и еще раз. Показалось, что она сопротивляется, но ей просто трудно было двигаться между прохладной стеной и разгоряченным мужским телом. Перенес легкую ношу на край стола и продолжил движение. Впившиеся в спину через тонкую ткань рубашки пальцы привели его в чувство, когда в кабинете вместо сумерек воцарилась темнота. Он уже мог говорить, но голос еще чуть хрипел. - Кать. Ты меня с ума сведешь. - А что сразу – Катя. Я только спросила, долго ли ты еще будешь тут сидеть. Не знала, как это на тебя подействует. Обычные слова. - Ты необычная. Подкралась, обняла… Думаешь, я слышал, что именно ты шепнула? Только задумался, размечтался, чтобы случилось, если бы ты появилась здесь. И ты появилась. Сначала даже показалось, что пригрезилось. - А я хотела тебе позвонить, но решила связаться с Машей. И угадала! Собралась устроить тебе сюрприз. А устроила – себе. Твои грезы, они такие…хм, реальные. - Ты все еще считаешь, что нельзя мешать личную жизнь и работу? Неужели не понравилось? Она смутилась, расцепила скрещенные ноги и руки, сомкнутые у него за спиной, попыталась оттолкнуть. Но Алекс продолжал удерживать ее в плотном кольце объятий. - Саш, сколько раз ты занимался этим на рабочем месте? - Не поверишь – ни разу. Не путай меня с Андреем. Сегодня – впервые. - Ага. Ты еще скажи, что я у тебя первая. - Первая. – Он подтвердил, не моргнув глазом. – Первая, которую я люблю. И с тобой всегда – как в первый раз. - Врун, - пробормотала Катерина, прижалась щекой к его груди и вздохнула. – Не знаешь, чего это я в тебя такая влюбленная? - Потому что я сексуальный и неотразимый. – Саша улыбнулся ее возмущенному виду. – Шучу. - В каждой шутке… - назидательно произнесла девушка и высвободилась. – Но если мы не поторопимся и не отправимся ко мне на ужин, вся твоя неотразимость будет подпорчена Пушкаревым-старшим. Она застегнула блузку, поправила юбку и занялась поиском одной детали своего туалета. Немаловажная деталь никак не находилась. Похоже, ей придется отправиться домой без нее, почти как героине фильма Тинто Брасса. Допустим, до дома она доберется, не умерев со стыда. Но завтра придет уборщица и обнаружит… Катя покраснела до корней волос. Еще раз заглянула под стол. Алекс уже привел свой внешний вид в порядок и, привалившись к стене, с ухмылкой наблюдал за ее тщетным поиском. Он держал левую руку в кармане, сжимая в кулаке шелково-кружевной лоскут цвета слоновой кости, и не собирался в этом признаваться. Катя уже оставила надежду что-либо отыскать. Посмотрела на мужчину подозрительно и попросила подождать ее у лифта. Надо было забрать сумочку в мастерской у Милко, куда она заскочила раньше, чтобы поздороваться с Ольгой Вячеславовной. Александр набрал номер. Он уже давно откладывал этот звонок из-за проблем, хлопот и сомнений. -Привет. Это я. Да. Все хорошо. Надо встретиться. Мне нужен развод. До завтра. Выдохнул. Следовало разобраться с этим гораздо раньше, но тогда ему было абсолютно все равно. Два человека прекрасно расслышали его слова. Мужчина, притаившийся в темном конференц-зале, с удовольствием потер руки. Девушка, вернувшаяся в приемную, ошеломленно опустилась на стул, сраженная новостью.
Ангел: Воропаев ЖЕНАТ у меня ШОК!! Думаю у Кати тожею Проду!!!
Ramayana: Глава 35. Хорошо вчера посидели. Катерина настояла, чтобы они пришли к ней домой по одному, с разницей в пятнадцать минут, и он уступил. Это совершенно новое ощущение для него – уступать и поддаваться. И не такое уж страшное, как казалось раньше, несмотря на то, что он совсем не понимал Катиной логики. Зачем прятаться и устраивать шпионские игры? Особенно смешно было то, что Катина мама прекрасно видела, как они подъехали, и как Катя вышла из его машины. Это он заметил сразу, но девушке ничего не сказал. За пятнадцать минут ожидания он постоянно поглядывал на пушкаревские окна и пару раз встретился взглядом с Еленой Александровной. Та тоже с любопытством дежурила за занавеской. Когда он поднялся, Катя выскочила первая в прихожую, открыла дверь и деланно удивилась: - Александр Юрьевич! Вот уж не ожидала. Что-то случилось? - Катюша, не держи гостя в дверях, приглашай в дом. – Елена Александровна показалась за спиной дочери, улыбнулась Воропаеву понимающе и немного лукаво. Зорькин – обязательный участник завтраков, обедов и ужинов в семействе Пушкаревых, тоже высунул голову из дверей кухни, кивнул вместо приветствия. Уставился на Воропаева с удивлением, недоумением и недоверием. «Знает», - понял Алекс. Пожал крепко руку финансовому директору, повернулся к Валерию Сергеевичу, повторил процедуру, но, уже не применяя особого нажима. Коля подул на побелевшие пальцы и обиженно вскинул глаза: «За что?». Катя тут же утащила Александра в комнату, обсудить дела фирмы. И без всякого перехода накинулась на него: - Зачем ты так? - А чего он… смотрит. Ты ему все рассказала? - Колька мой друг, вот и волнуется, что я попаду в «плохие руки». И, между прочим, он меня прикрывал, пока я была у «Киры на девичнике». Ты его благодарить должен, а не демонстрировать силу. - Поблагодарю. Как-нибудь. А зачем компьютер включаешь? - А если зайдет кто? Мы же про работу говорим. - Ой, Кать, какая же ты секретница. Пообещай, что у нас не будет тайн. - Мы пока так плохо знаем друг друга – сплошные тайны, «белые пятна». А ты можешь пообещать обойтись без секретов? - У меня нет таких секретов, которые могли бы повлиять на наши отношения. – Он ответил уверенно и твердо. - Саш, а ты часто врешь? – она хотела задать еще несколько вопросов, но не решалась. - Редко. Практически – никогда. Поэтому, подумай хорошенько, хочешь ли услышать ответ, прежде чем задать вопрос. Но оставляю за собой право промолчать.- Алексу не понравилось направление беседы. Гораздо приятнее было прижимать к себе сидящую на его коленях Катю. Прокрадываться под одежду, наблюдая за ее неизменным смущением. Ощущать ее волнение и зарождающееся желание. Самому волноваться и желать. - Кать, поехали ко мне? - С ума сошел? Кто меня отпустит в ночь из дома. Даже и не заикайся, а то папа… - Сошел, - согласился он. - И это не предел, продолжаю сходить… Переезжай ко мне. Без тебя я не могу ни спать, ни есть. - Я… Мне… Узнаю Воропаева. Только о себе и думаешь. - А ты не хочешь быть со мной всегда? И днем и ночью? И летом и зимой? В болезни и здравии? - Вот так, без всякой артподготовки? С бухты-барахты? - Продолжаешь считать меня герцогом «Синяя борода»? Нет? Тогда давай поженимся? - Когда? – она спросила в лоб. – Завтра? Для тебя ведь не проблема организовать все быстро. И сможем сразу быть вместе. Хочешь завтра? - Хочу сегодня. – Ему вдруг стало тревожно от ее неожиданного натиска. - Но хочу все по правилам. Чтобы свадьба, а не роспись. Я же собираюсь один раз в жизни жениться. - Организуешь прием на пятьсот нужных гостей? - Вовсе нет. Хочу мило, по домашнему. Но торжественно. - А я подумала, что хочешь немного оттянуть счастливый момент, пока решаешь какие-то проблемы. В дверь деликатно постучались. Катя вскочила, отозвалась: - Да, мам. - Идите ужинать. – Елена Александровна не стала открывать дверь. - У тебя очень тактичная мама. - И очень вспыльчивый папа. Так что стоит поторопиться. Ужин прошел спокойно, но Александра не покидало беспокойство. Неужели Катя о чем-то подозревает? Нет, никто не может знать о его маленьком секрете. Дело давнее… Да и в паспорте у него штампа нет. Пришлось договориться при обмене с паспортисткой. И в личном деле графа пуста. Может интуиция? У многих женщин она работает потрясающе. Но, если бы Катя точно знала… Неужели не бросила бы обвинение в лицо? Не устроила бы выяснение отношений? В этих размышлениях и сомнениях он провел всю ночь. Одно было ясно – решать вопрос с женитьбой надо срочно и без шума. Катерина положила трубку. « Воропаев морочит вам голову. Поиграет, как со многими другими, и бросит. Он вообще не способен на любовь, на искренние отношения. Например, он наверняка не признался вам, что женат? Что вы про него знаете? Про его бизнес? Про личную жизнь? Про сексуальные предпочтения? Дождется, когда вы попадете в зависимость от него и проявит себя во всей красе. Уж поверьте. Факт известный. Поберегите себя. Совет друга». Глуховатый голос, немного измененный, но кажется знакомым. Чего добивается неожиданно обретенный «друг»? Развести их с Сашей? Сделать кому-то из них плохо? Или действительно предостеречь ее от беды? Ну, бросила она пробный шар. Саша ничего не ответил по существу, но уверено отмел мысль, что им что-то может помешать быть вместе. Нельзя, нельзя пускать в душу яд сомнения. Сашка – замечательный. Сложный, закрытый, часто непредсказуемый. Но что же за женщина могла женить его на себе? Особенная. Это точно. Сможет ли она соперничать с ней? Буду просто любить. И – будь что будет! Я люблю тебя. Знаю всех ближе, Всех лучше. Всех глубже. Таким тебя вижу, Каким не видел никто, никогда. Вижу в прошлом и будущем, Сквозь разлуки, размолвки, года ... Я одна тебя знаю таким, какой ты на самом деле. Я одна владею сердцем твоим, больше, чем все владельцы, владею! Ведь оно у тебя, как заклятый клад; не подступишься - чудища, пропасти, бесы... Я зажмурилась. Я пошла наугад. В черных чащах плутала, взбиралась по кручам отвесным, сколько раз готова была отступить, сколько раз могла разбиться о скалы... Я люблю тебя. Я не могу не любить. НЕ могу уступить! Это я тебя отыскала!
Ангел: Ramayana Катя решила жить сегодняшним днём, может и правельно.
Ангел: Бедный влюбленный Рома(( Ramayana стихи красивые, кто автор? Жду проду!!
Ramayana: Глава 36. Лялька никогда ничего не просила. Она не просила его остаться, наоборот, постоянно напоминала, что они решили всего лишь провести вместе ночь. Гнала его от себя, а Рома никак не мог уйти. Она никогда не требовала отчета – где и с кем он был. И не отчитывалась сама. Каждый вечер он пытался выудить из нее сведения о том, как девушка провела день, а она скупо роняла слова про школу, про уроки, подготовку к экзаменам. Иногда рассказывала об одноклассниках, среди которых у нее было полно друзей-мальчишек, заставляя Ромку сгорать от ревности. Он вылавливал ее у школы или у дома, уговаривал пойти погулять, посидеть в кафе, сходить в кино, и Лялька иногда нехотя соглашалась. А иногда отказывалась, ссылаясь на строгих родителей, на занятия с репетитором по английскому, на большое домашнее задание. Тогда он проводил время в одиночестве, злясь на весь свет. Поначалу он пробовал пойти с Андрюхой куда-нибудь, кадрить девиц, развлекаться, но без Ляльки веселья не получалось. И девчонки казались несимпатичными, и настроение было отвратительным, не хотелось ничего – только снова увидеться с Лялькой. С ней время пролетало совершенно по-другому. Они часами бродили по Ленинским горам, гуляли по Арбату, на Патриарших, в Измайлово. Лялька делилась с ним, показывала ему свои любимые места. Рома вытаскивал ее на рок-концерты в Зеленый театр парка Горького, в ЦДТ, устраивал вылазки на студенческие пати в ДК МЭИ, на Горбушку, заманивал на аттракционы ВДНХ. Лялька пыталась разбудить в нем поэтическое восприятие Москвы, а он в свою очередь – расшевелить это серьезное маленькое существо, заставить озорно и заразительно хохотать. А смеялась она умопомрачительно. Ромка смотрел на приоткрытый маленький ротик, на закинутую голову, на слезы, брызжущие из глаз от приступа неудержимого смеха и сходил с ума. Так хотелось сжать девчонку в объятиях и целовать, целовать… Еще он любил ездить с Лялькой в метро. Когда в час пик толпа прижимала их друг к другу, оглушающий шум не давал говорить, они просто стояли рядом и молчали. Рома смотрел на ее макушку, чувствовал ее дыхание на своей груди и мечтал, чтобы короткая ветка превратилась в кольцевую. А на эскалаторе он всегда становился на две-три ступеньки ниже, чтобы Лялька могла обнять руками его за шею и сосредоточенно высматривать что-то в его глазах. Тогда ему удавалось сорвать неразрешенный поцелуй и не получить взбучку. Лялька очень щепетильно относилась к проявлениям чувств на людях. Девушка категорически не хотела, что бы кто-нибудь узнал про их встречи. Но когда они приезжали к Малиновскому домой, она переставала сдерживаться, отбрасывала в сторону стыдливость и охотно отвечала на его ласки. И это сочетание неиспорченности, сдержанности и раскованности, щедрости, открытости для экспериментов оставалось для Романа волнующей загадкой. Лялька не умела готовить и они довольствовались пельменями или котлетами из кулинарии. Лялька не пыталась наводить уют в его маленькой квартирке, она вообще была безразлична к быту. Зато она продолжала что-то рисовать в альбоме, часами просиживала, завернувшись в простыню, покусывая ручку и записывая в блокноте строки своих стихотворений. И везде с собой таскала маленький зеленый томик Тушновой, подаренный когда-то Кирой. Рома часто приставал, что бы она показала рисунки или стихи, но девушка отмахивалась от него. - Ты все равно не поймешь. Или декламировала из книжечки, пытливо вглядываясь в его лицо – не засмеется ли? Нельзя за любовь – любое… Нельзя что бы то, что всем… За любовь платят любовью. Или не платят совсем. Принимают, и не смущаются. Просто благодарят, Или - и так случается – Спасибо не говорят… Горькое, вековечное… Не буду судьбу корить. Жалею тех, кому нечего Или некому подарить. Рома делал понимающее и романтическое лицо, но Лялька не верила. - Ты, Малиновский неисправим. Тебе стихи, что слону – дробина. А он в ответ поддразнивал ее: - Зато ты скоро забудешь, как изъясняться прозой. И почему вас, девочек, так тянет к лирике, ахам и вздохам? - Ты не поймешь. – Повторяла она. - И хватит называть меня девочкой, Лялькой, малышом. У нас разница всего три года, и я чувствую себя старше. Это ты у нас малыш. Все мечешься, не знаешь, чего хочешь от жизни. Меняешь девушек, гримасничаешь, веселишь всех. Рома, ты когда-нибудь повзрослеешь? Он мотал головой и улыбался, - Малыш, хватит читать нотации, иди лучше ко мне. Лялька откладывала в сторону книгу и устраивалась с ним рядом. Потом спохватывалась, смотрела на часы и начинала быстро одеваться, прикрикивая на Рому, чтобы поторапливался. Это были чудесные дни и вечера. Рома не хотел признаваться девушке, что уже давно ни с кем кроме нее не встречается. Что обожает ее стихи, хотя не вникает в их смысл, а просто слушает музыку ее голоса, любуется задумчивым лицом. Что с нетерпением ждет новой встречи. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Лялька вдруг стала нервная и дерганая, постоянно ему дерзила, гнала от себя активнее, чем обычно. И с родителями начала ссориться. В компании почти не появлялась, погрузилась в школьные проблемы, отказывалась даже от прогулок. Рома несколько раз пытался подкараулить ее у школы, но она всегда выходила с толпой одноклассников и моментально терялась из виду. Как-то он встретил ее с высоким мальчиком в очках, из параллельного класса. Тот провожал Ляльку домой, что-то оживленно рассказывал, размахивая руками. А она смеялась всю дорогу, до самого подъезда, потом долго пыталась отобрать свой рюкзачок, стояла, чертила носком туфли на земле линии. А парень все говорил не переставая, взволнованно и эмоционально, то прикладывая руки к груди, то хватая Лялькину руку. И она уже не смеялась, слушала внимательно и молчала. В конце пространной речи забрала рюкзак, нежно поцеловала ухажера в щеку и ушла. А Роман помчался к Андрею. Они отправились в ресторан, как следует выпили, потом поехали по домам, предварительно познакомившись с двумя классными студентками последнего курса мединститута. Ромке досталась Марина – аппетитная и многословная шатенка. Она жарко дышала пьяному Малиновскому на ухо, рассказывая о своих фантазиях, а он все пил и пил, жаловался ей на Ляльку, на то, что его никто не любит и не понимает, на то, что жизнь – как слоеный пирог… Проснулся он поздно, с жуткой головной болью. Марины не было, скорее всего, ушла еще вечером, поняв, что от напившегося до бесчувствия мужчины толка никакого не будет. На всякий случай оставила ему листочек с номером телефона за зеркалом в прихожей. Рома выбросил его в мусор и достал из холодильника кефир. Жадно выпил целый литр, посмотрел на себя в зеркало, поморщился. Глаза припухшие, на щеке наискосок отпечаток шва от наволочки. Откуда-то ощутимо сквозило. Он вышел в прихожую и запер дверь, не захлопнутую Мариной. Задел краем халата лежащие на тумбочке листы, он тут же разлетелись по полу веером, открывая его взгляду свое содержание. Рома замер. Это были его портреты, сделанные карандашом и пастелью. Вот этот Лялька сделала в первый день знакомства, лицо изображено нагловатым, персонаж смотрит на эту… как ее… кажется, Марту с похотливыми огоньками в глазах. А следующий портрет совсем другой, здесь Рома понравился себе – веселый прищур и мягкая улыбка. Рома с очередной девицей. Рома, замотанный в простыню, наподобие римской тоги несет тарелку пельменей. Рома злится. Рома флиртует. Рома с Андреем пьют пиво, Рома обнимает девицу, Рома спит. В каждом рисунке он был то нежным, то дерзким, то карикатурным зайчиком-плейбоем, в зависимости от настроения художника. Малиновский собрал листы и присел на край кровати, ошеломленный неожиданным открытием. Лялька любит его! Это точно. Но не верит в его любовь. Это тоже естественно. Он ни разу не признавался ей, довольствовался тем, что она находится рядом и ничего не требует. А зря, вон – мальчишка не робеет, говорит о чувствах, не стесняясь. Но он-то не мальчишка! Разве нет? Рядом с Лялькой – глупый влюбленный щенок. Да еще его многочисленные интрижки. Скольким она была свидетельницей? Она не поверит, даже если он будет ползать перед ней на коленях. Но он все исправит! И начнет сегодня же, после сдачи коллоквиума. Он засыплет ее подарками и будет штурмовать крепость, пока она не сдастся. Сдастся! Если действительно любит – а это видно в каждом рисунке… Но когда вечером Роман подошел к дому девушки, его ждал сюрприз. Она появилась не одна. Подъехала в шикарной иномарке, за рулем которой сидел Воропаев. Александр должен был находиться в Италии, постигать азы модельного бизнеса у синьора Ковалли, но вместо этого, он вышел из машины, подал руку даме – причем его даме, Ромкиной! И пошел с ней в подъезд. Вышел через два с половиной часа, заставив сидящего на лавочке Малиновского пережить все муки ада. Он хотел подняться к Ляльке, но боялся узнать правду. И с родителями своими она запретила ему контакировать. Сидел еще долго, уставившись на ее окна, потом поплелся домой. Но уснуть так и не смог. Подежурив несколько дней у школы, Роман обнаружил, что Воропаев забирает Ляльку каждый день после уроков и отвозит домой на машине. А еще Андрей сказал, что видел их на премьере нового фильма. И Лялька была в обалденном платье, совсем взрослая и невероятно красивая. Глава 37. Началась сессия, которую Ромка чуть не завалил, а у Ляльки – выпускные экзамены. Она шла на медаль, как корабль под полными парусами. Андрей добывал для друга скупые сведения через Киру. Рома то бесился, то впадал в отчаянье, ощущая, что не может без Ляльки. А она может. Он дождался выпускного и заявился в школу, преодолев кордон из дежурящих учителей. И простоял весь вечер в укромном уголке, наблюдая за парой Лялька – Алекс. Александр был похож на иностранца, в дорогом костюме, с манерами, столь удивительными на школьном вечере. Она – в длинном полуприлегающем и струящемся платье цвета маренго, на высоких шпильках, загадочная, желанная, любимая… Такая близкая и недосягаемая. Парой любовались все присутствующие. У Романа темнело в глазах от каждого прикосновения Алекса к Ляльке. Воропаев сопровождал девушку во всех перемещениях по залу, приобнимал за талию, танцевал все медляки. Только однажды он вышел покурить на крыльцо, и Малиновский тут же воспользовался моментом. Подошел к Ляльке, пригласил на танец. Он говорил о любви, о ревности, о страсти, а она молчала и смотрела в его глаза. А после танца отошла, попросив дождаться. Вернулась со знакомой зеленой книжечкой, вручила со словами: «прощальный подарок». И уехала с Сашкой. Через пару дней он узнал, что Лялька выехала в Италию вместе с Воропаевым. А у него остались рисунки, бессонные ночи и стихотворение, заложенное Лялькой для него календариком. Надо верными оставаться, до могилы любовь неся, надо вовремя расставаться, если верными быть нельзя. Пусть вовек такого не будет, но кто знает, что суждено? Так не будет, но все мы люди... Все равно - запомни одно: я не буду тобою брошена, лгать не станешь мне, как врагу мы расстанемся как положено,- я сама тебе помогу. Эти строки Рома перечитывал много раз, как приговоренный к смерти перечитывает свой приговор, надеясь отыскать намек на помилование или хотя бы отсрочку. Скорее всего, Лялька пришла в тот вечер к нему и застала с Мариной. И доказывать, что у них ничего не было – бесполезная затея. Его репутация говорила сама за себя, и подтвердилась нахождением женщины в его квартире. Как не прикидывай – выходило, что во всем виноват он сам. Но думать об этом постоянно было невыносимо, гораздо легче стало винить Воропаева, так некстати объявившегося, встрявшего в непростую ситуацию, не давшего Роме возможности все уладить. Сначала Малиновский пил. Сидел дома взаперти и рассматривал рисунки, перечитывал стихи. Представлял Ляльку с Александром. Потом он ударился в отчаянный загул, удивляя даже привыкшего ко всему Андрея. Со временем успокоился, вернулся к прежнему образу жизни – учился, работал, веселился, занялся «моделизмом». Только поклялся себе, что больше никогда не влюбится. И никогда не женится. Прошло несколько лет. Его клятва выдержала тяжелое испытание, когда Лялька вернулась. Она работала в Москве, была постоянной посетительницей всех светских мероприятий, поэтому очень часто встречалась у него на пути. Девушка превратилась в энергичную, резковатую бизнес-леди, стильную, уверенную в себе. Она притягивала мужчин, привлекала скрытой страстностью, но выбирала их для себя тщательно, ни с кем не оставаясь надолго. С Малиновским познакомилась заново, не подавая виду, что у них что-то было раньше, поддерживала деловые отношения, пресекая попытки устроить экскурс в прошлое. Поначалу он преследовал ее, как безумный, но неизменно наталкивался на холодную и прочную стену, теряя весь пыл и энтузиазм. Но все-таки они еще были вместе. Один раз. На теплоходе проходила вечеринка, посвященная десятилетию одной косметической фирмы, выступали известные артисты, приглашенные веселились, пили, танцевали. Зазвучала песня Алены Свиридовой, Роман вдруг подошел к Ляльке и пригласил. Небо в тот вечер не предвещало ничего, Странная встреча, ты не заметила его, Только вспомнила опять… Тихо коснулась тревога сердца твоего, Ты обернулась и вдруг увидела его, Но не знала, что сказать. Он не удержался и начал гладить ее, привлекая к себе, прижимаясь вплотную бедрами, наклонился, поцеловал в маленькое ушко. Это ведь я, как ты мог не узнать, Это ведь я, все вернулось опять, Не уходи, я прошу, обернись, Может целая жизнь Быть такой пустою… Почувствовал, что она взволнованно вздохнула, потянулась к нему губами, переместился в угол зала, где не так ярко сверкала цветомузыка. За поворотом исчез знакомый силуэт, Мелочь, но что там… год продолжался триста лет, А его с тобою нет. Им стало жарко и душно. Они выскочили из зала и почти бегом оправились в каюту, закрылись, целовались, лихорадочно скидывая одежду, рухнули на неудобную узкую койку… Музыка гремела, проникая во все уголки теплохода. Небо застыло и уронил слезинки дождь, Сердце заныло, а ты стоишь, чего-то ждешь, Лишь глаза кричат во след: Это ведь я, как ты мог не узнать… Он был на седьмом небе. Все было по-другому, не так как тогда, но горькие поцелуи, словно последние в жизни, оживили его от долгой спячки. Он рассказывал ей о том, что с ним приключилось тогда, перед ее отъездом и сразу после, надеясь, что она простит и вернется. Лялька курила, слушая несвязные признания, и кивала головой. - Я никогда не обольщалась на твой счет. Знала, что ты в любую минуту можешь сорваться, умчаться к очередной пассии. Жила сегодняшним днем, без иллюзий. Да, любила. Просыпалась и засыпала с твоим именем. Но сейчас это не важно. Все прошло. Я замужем. Муж открыл с итальянцами фирму, выпускающую модную мужскую одежду. Я ему помогаю. - А сегодня? Что это было? Просто развлечение? – Малиновский был потрясен ее спокойствием. Она поправила прическу и посмотрела на него иронично. - Рома, расслабься. Тебе ведь очень хотелось. И на меня вдруг нахлынуло. Мы же не будем делать из этого проблему, правда? Чао, бамбино. Вышла, оставив его недоуменным, разочарованным, разбитым на тысячу маленьких осколков. Через неделю вернулась в Италию. Сейчас она снова находилась в Москве, абсолютно чужая любимая женщина. Продвигала свое дело, моталась по Парижам, Миланам и прочим заграницам, возвращалась. Ввязывалась в сумасшедшие романы. А с Малиновским общалась, как с обычным знакомым. Он давно оставил мысль вернуть ее. Просто наблюдал со стороны за ее бурной жизнью и жил своей, сосредоточив все отрицательные эмоции на Воропаеве. Почему-то казалось, что если удастся заставить Алекса страдать, собственная многолетняя боль пощадит и отпустит. Это было глупо и несправедливо, но он упрямо строил планы отмщения.
Ramayana: Автор стихов - Вероника Тушнова. Глава 38. - Сегодня приезжает Надежда Ткачук. До Ромки не могу дозвониться, что бы он ее встретил. – Андрей явился в кабинет к Воропаеву и сразу начал с волнующего его вопроса. - Встреть сам. – Пожал плечами Воропаев. - Саша! Ты что, не понимаешь? Кира снова начнет ревновать! Она же знает, что у нас с Надей был роман. - И с ней тоже? Господи, сжалься над моей сестрой! Она выходит замуж за настоящего Казанову! И когда случилось столь знаменательное событие? - Давно. Сто лет назад. Если ты мне не поможешь, то Кира точно передумает насчет свадьбы. Саш, встреть ее сам. Пожалуйста! Я бы поручил Урядову, но уж больно важный клиент, требуется фигура солиднее. Ну, давай хотя бы поедем вместе. Будешь моим алиби. - Во сколько она приезжает? Вечером у меня важная встреча. Дай мне сведения – номер поезда, гостиница. Он мысленно прикинул – если назначить встречу с женушкой в ресторане гостиницы, он везде успеет. Хлопнул Жданова по плечу. - Хорошо, поедем вместе. Будешь тоже – моим алиби. - Неужели Катерина такая же ревнивая? - До сих пор я не давал ей повода. Не хочу испытывать свою удачу. - Алекс, а у тебя какие на нее планы? Это вроде не мое дело, но Катя мой друг. Я за нее волнуюсь. - Еще один нервный друг. Андрей, ты прав, это не твое дело. Мне Зорькина хватает. Следующим придет Малиновский и спросит о моих намерениях. А потом Борщев. - Причем тут Ромка? И Борщев? - Да крутятся вокруг Катюшки. Не знаю, как отвадить. Андрей покачал головой. - Не перестаю удивляться. Ты так сказал «Катюшки»… Не по-воропаевски. Слишком нежно. За Катю не бойся, она за себя сама постоит. А если разлюбит и решит от тебя уйти, то сразу скажет. - Спасибо, утешил, нечего сказать. За то, что она устоит против Малиновского и Борщева, значит, бояться не стоит. Захочет – устоит. А за то, что я ее обижу, опасаешься. Дать бы тебе в глаз, что ли… - Так ведь она тебя любит! Поэтому перед тобой более уязвима. - Жданов, тут на лицо работа, проведенная Кирюшкой. С каких это пор ты стал знатоком женской психологии? – съехидничал Алекс. - Что, трудно приходится? - Не то слово. Беременные, они такие… - Андрей вздохнул, но его лицо тут же просияло. – Сашк, но когда он толкается… Это чудо какое-то. - Вот. Уже толкается, а вы все тянете. Хотите, чтобы невеста разродилась прямо на свадьбе? - Это все Кира. То ей платье не то, то ресторан. С астрологом Кристины советуется, хочет, что бы все вышло идеально. - Ой, Жданов, не знал, что ты у нас такой подкаблучник. Взял в охапку и отвез в ЗАГС. И никаких астрологов! - продолжал подсмеиваться Саша. - Ну-ну. Посмотрю я на тебя через некоторое время. Будешь бегать за Пушкаревой с глупой улыбкой на лице. Вот именно такой! – Андрей отвечал ироничным, знающим тоном. А Александр представил Катю с пузиком и действительно заулыбался. Это случится обязательно! Если только… он согнал улыбку. Если только у него могут быть дети. Этот вопрос давно мучил его. Что он знал о заболевании Бурова? Передается ли оно по наследству? Он уже прошел обследование, но результатов еще не получил. Лучше знать все заранее, вдруг он… как Алексей Константинович. Катька обожает малышей. Откажется ли она от мечты о детях ради него? Нет, вопрос сформулирован неверно. Сможет ли он заставить Катю отказаться? Не сможет. Не захочет. У Кати должно быть все, о чем она мечтает. Даже если ей даст это другой мужчина. Стало вдруг так холодно и страшно. Ужасная привычка - продумывать все на десять шагов вперед! Он стоял у окна, засунув руки в карманы, разглядывал линию слияния пестрого городского пейзажа с серо-голубым пасмурным небом и размышлял. Сколько всего произошло с осени! Сколько метаний и потрясений, всплесков отчаянья и надежды. Казалось бы, теперь рядом с ним любимая, новый старый друг, счастливая сестра… А в душе нет покоя. Он постоянно ждет новых ударов, неприятных сюрпризов, подвохов. Строит крепостной вал, копает рвы. Только защищать готовится не себя, а близких. Поезд прибыл с небольшим опозданием. Воропаев и Жданов приехали на вокзал заранее и томились в ожидании уже почти пятьдесят минут. Наконец, из комфортабельного СВ выпорхнула Надежда Ткачук и грациозно покачивая бедрами направилась к встречающим. Стройная, яркая брюнетка излучала энергию, напор, желание брать от жизни все, что ей нравится. Жданов невольно заинтересовался стройными ножками, обтянутыми узкими брючками, потом задержался взглядом на декольте. Алекс удивленно поднял бровь. Она совсем не изменилась. Надя всегда знала, как привлечь внимание мужчин. Еще в ту пору, когда они вместе учились, Надин была самой яркой студенткой с длинным шлейфом поклонников. Естественно, он не входил в ее свиту. Но державшийся особняком холодный интеллектуал с последнего курса дразнил ее воображение, и однажды после лекции Надин преградила ему путь. Она стояла перед ним в эффектной позе, молчала, прожигая нахальным взглядом. Алекс в ответ неторопливо обшарил глазами ее фигуру, внимательно изучил усмехающиеся губы с яркой помадой, дождался, пока они дрогнут, приоткроются. Надин невольно облизнула пересохшие вдруг губы. Он пожал плечами, кивнул. Девушка посторонилась, пропуская его, и пошла следом. Быстро добрались до квартиры, которую снимал Александр. Он запер дверь и отцепил тут же обвившиеся вокруг него руки. Протянул большое махровое полотенце и указал на ванную. Она задумалась: обидеться или нет, потом сбросила с себя одежду, повернулась, давая ему возможность лицезреть то, обладание чем он так неразумно откладывает и отправилась в душ. Мужчина присоединился к ней позже, намылил руки гелем для душа, провел по плечам, груди, талии, бедрам то ли знакомясь с волнующими линиями, то ли помогая вымыться. Когда Надин подалась ему навстречу, снова протянул полотенце, помог завернуться и почти вытолкнул из ванной. Через несколько минут вышел сам, не трудясь накинуть хоть что-нибудь на еще влажное тело. Она ждала его с дразнящей полуулыбкой, но не ожидала, что он развернет ее к себе спиной, толкнет в сторону кровати и возьмет в тот момент, когда она потеряет равновесие, выставит перед собой руки, чтобы не упасть окончательно. Ей не сразу удалось вывернуться и потянуть его к себе. Они упали, покатились по кровати, свалились на пол, но не прекратили борьбу. То один, то другой брал верх в яростной схватке, пока оба не затихли, обессилив от марафона. Воропаев всегда знал, что нравится женщинам. Сильные, уверенные в себе, снисходящие до трепещущих кавалеров часто мечтали оказаться в настойчивых и властных руках, предпочитали подчиняться. Он перебрался на кровать, закурил, наблюдая, как девушка собирает свои вещи и одевается. Приключение окончилось. Славная была охота. Надин хлопнула дверью, так и не сказав ни слова. Да и к чему были слова? Каждый получил то, что хотел. Все это произошло давно, в прошлой жизни. Глядя, как Ткачук решительно вышагивает по перрону, Воропаев был готов поклясться, что она приехала не просто так. И что затея с сотрудничеством их фирмы с киевской подогревается личными планами Надин. И еще он знал, что Надежда опасный и сильный соперник. Только кого она выбрала своей жертвой? Молодая женщина очаровательно улыбнулась, пожала его руку. - Александр Юрьевич! Рада вас видеть. Протянула руку Жданову, загадочно блеснула глазами, когда он вместо рукопожатия галантно приложился к ней губами. - Андрей Павлович, вы все такой же обходительный джентльмен. Как я рада, что смогла вырваться в Москву. Так соскучилась по городу, в котором провела детство и юность. И по старым друзьям. Роман Дмитриевич присоединится к нам? - Позже. Я надеюсь. Глава 39. - Сначала в гостиницу или пообедаем? – Осведомился у гостьи Воропаев. - Предлагаю заехать в Зималетто. А потом уже ресторан. Если, конечно, Наденька, вы не очень устали. – Андрей предупредительно заглянул Ткачук в глаза, и та в ответ взяла его под руку. - Я чудесно выспалась в поезде и готова к труду и обороне! Вперед, в Зималетто! «Это нам надо готовится к обороне. Мадмуазель Ткачук еще наведет шороху!» - тут же подумал Александр. Андрей подогнал свой Порш, и Надежда сразу уселась рядом с ним, на переднее сиденье. Алексу пришлось размещаться сзади и наблюдать всю дорогу профиль женщины, гипнотизирующей водителя. Андрей уже два раза посмотрел на часы, поправил прическу, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Воропаев хорошо знал лихорадочный взгляд, который встретил в зеркале заднего вида. А Надька еще даже не начала действовать. Появление киевчанки произвело фурор среди дамочек женсовета. Бурное обсуждение персоны Ткачук доносилось даже до кабинета президента. Воропаев поморщился, Катины подружки снова взялись за свое. Еще чего доброго позвонят Кире, наябедничают. Или даже Катерине. Катерине – с вероятностью девяносто девять процентов. Андрей пошел показывать Надежде производство, а Александр вызвал Урядова и настоятельно порекомендовал проверить, чем заняты сотрудницы офиса. Навести порядок в соответствии с буквой устава предприятия. По коридорам прокатилось зычное «Ошеломиссимо» и женский гомон стих. Воропаев отвлекся на звонки и документы, но мысль об экскурсии на производство не давала покоя. Ткачук сейчас оттачивала на Андрее мастерство завлекания в сети, а в устойчивости Жданова он очень и очень сомневался. А в это время гостье уже продемонстрировали новейшее оборудование и склад с тканями. Улучив момент, когда рядом никого не было, Надин отбросила деловой тон. - Ромочка сказал, ты женишься, но я не верю. Ты столько собираешься, что это вошло у тебя в привычку. - На этот раз слухи о смерти холостяка и бабника Жданова оказались не преувеличением, - рассмеялся Андрей. - Женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки… - Ты говоришь нам до свидания, но прощанье не для нас? Кира преступница. Завладеть таким сокровищем, забрать в единоличное пользование… - она погладила плечо мужчины, потом положила на него голову. – Андрюша, ты помнишь, как нам было хорошо? Андрей помнил. Познакомились они на презентации, Надежда - секретарь-референт конкурирующей фирмы, сразу понравилась Жданову, но оказалась неприступной, как королева. Сколько пришлось потратить сил и времени на ее покорение! Уикэнд в загородном пансионате прошел как в классическом анекдоте. Заехав в пятницу вечером, в воскресенье они раздвинули занавески и обнаружили за окном чудесный сосновый бор и речку. Но совершенно не пожалели о «бесцельно проведенном» времени в номере. У него и сейчас в глазах потемнело, когда он подумал о щедром вознаграждении, полученном за недельное ухаживание. - Ты еще увлекаешься своими восточными практиками? - Помнишь. – С удовольствием подтвердила Надин. – Хочешь проверить? Приходи сегодня ко мне в гостиницу. - Нет, я не могу. Мы с Кирюшей записались в школу молодых родителей. Сегодня третье занятие. Только Ромычу не рассказывай, не поймет. Будет подкалывать меня всю оставшуюся жизнь. - Не скажу. Но ты приходи после занятий. Устроим прощальную вечеринку. – Она обещающе заглянула в карие глаза. Андрей вздохнул. Как объяснить роковой красотке, что в его семье наконец-то воцарился шаткий мир. Как передать словами сияние умиротворенных и счастливых глаз Киры, загадочную улыбку будущей мамы, обращенную внутрь себя. А толчок маленькой ножки прямо в лежащую на мамочкином животике широкую ладонь! Это как приобщение к великой тайне, так трудно постигаемой мужским сознанием. Можно ли бросить нежность и трепетный восторг на чашу весов и сравнить с парой часов безудержной страсти? Поймет ли Надежда, насколько он изменился, насколько его радует то, чего он раньше так боялся? Он отодвинулся от Ткачук, собираясь с мыслями перед категорическим отказом на ее предложение. Дверь приоткрылась, и на склад зашел Воропаев. Еще никогда Андрей не был так рад увидеть его нахмуренное и недовольное лицо. Чуть не кинулся обнимать шурина. - Александр Юрьевич, Милко у себя, не знаете? - У себя. Я провожу вас, Надежда. А вам, Андрей Павлович надо зайти в отдел продаж. - Уже бегу. Спасибо, что напомнили! Андрей выскочил из помещения. «Блестит, как начищенный пятак. Может уже договорились? Так я вам планы поломаю!»- мрачно подумал Александр. Резко и сильно сжал локоть женщины и потребовал: - А теперь поведай мне о своих замыслах! - Ты о чем? Ознакомлюсь с нюансами договора и подпишем. Или ты о личном? И, пожалуйста, не надо оставлять на мне синяков. Я не привыкла к такому обращению. - Неужели? Что тебе нужно от Андрея? - Честно? Ничего особенного. Хочу, чтобы он изменил невесте, и его свадьба расстроилась. - Зачем? Ведь он с тобой не останется, – вместо возмущения Алекс рассматривал ситуацию с деловым подходом. - А он мне и не нужен. Я просто так, чтобы огорчить твою сестру. - Я понял. Ты чего-то хочешь, но не от Андрея, а от меня. Назови предмет торга. - Всегда ценила твой аналитический ум и деловое чутье. Хочу, чтобы ты женился на мне. - К счастью, это невозможно. Я уже женат. – Воропаев даже рассмеялся. - О прочих моих желаниях мы поговорим вечером в номере. Не забудь, Кире совершенно не понравится, если вместо тебя там окажется Жданов. Они шли от лифта к мастерской Милко, когда второй лифт звякнул, открылся, из него вышла Катя. Ткачук смерила ее внимательным взглядом с головы до ног, Пушкарева ответила тем же. Они друг другу не понравились. Катя поздоровалась и шагнула навстречу Александру. Первое его движение было кинуться навстречу, потом он подумал, что не стоит давать Надежд лишний козырь, остановился. Но Катюша уже взяла его за руку. - Саша, я так соскучилась. Заглянула на несколько минут, сейчас побегу, обед заканчивается. Это был запрещенный прием. Нельзя ей было так на него смотреть. И говорить чуть охрипшим голосом «Саша». Александр сгреб девушку в охапку и поцеловал. Тропинкина замерла с вопящей телефонной трубкой в руках, готовая упасть в обморок. Ткачук кашлянула и попросила: - Александр Юрьевич, представьте меня своей жене. Пунцовая Пушкарева оторвалась от мужчины и пояснила: - Я не жена. Пока. - Надежда Ткачук, представитель вильной Украины. Вице-президент компании «Модный дом». Завтра подписываем договор. - Очень приятно! Саш, я побежала, мне пора. Созвонимся позже. Она помахала всем рукой и зашла в лифт. Ей было досадно, что встреча с Малиновским не состоялась. Зато познакомилась с Ткачук. Вот ведьма! Злая колдунья, по глазам видно. Надежда правильно оценила колебания Алекса. Он не хотел показать ей свое слабое место. А девочка не знает, что он женат! Смотрит доверчиво, влюблено. Сашка! Как чертик из табакерки – полон сюрпризов. Все будет еще интереснее!
Ангел: Ramayana Спасибо, жду проды!!!
Ангел: Ramayana пожалуйста выклалывай проды здесь Продожение фанфа читайте здесь
полная версия страницы