Форум » Ваши Фанфы по НРК » Капкан для одинокого волка. Пейринг: Алекс/Катя, Катя/Андрей, Андрей/Кира Автор: Ramayana (Прода) » Ответить
Капкан для одинокого волка. Пейринг: Алекс/Катя, Катя/Андрей, Андрей/Кира Автор: Ramayana (Прода)
Ангел: Начало фанфа
Ответов - 14, стр:
1 2 All
Ангел: Ramayana Только сегодня добралась до проды. Здорово. Жду след кусок
Ramayana: Глава 53. - Катерина, ты думаешь завтракать или где? Колька уже сидит, облизывается… Тебя все ждем! – гремел голос Валерия Сергеевича в воскресное утро по малогабаритной квартире Пушкаревых. Катя села за стол и начала машинально помешивать чай. Мысли ее были целиком заняты анализом Сашиного поведения и выстраиванием самых нелепых версий-объяснений. - Погляди на нее, мать. Снова мечтает. - Оставь девочку в покое, Валера. Пусть мечтает, самый возраст. - Нет, чтобы с родителями пообщаться, с другом. Один кавалер на уме. Как еще с работы не выгнали до сих пор? - Если уж Катьку выгонят! Где они такого же трудоголика найдут? – вставил Коля. - Александр, вроде, неплохой мужик. Но я не уверен, что отдам за него Катюху. Подумаю еще. - Валера, не торопись, о свадьбе не было и речи. – Разумно заметила Елена Александровна. - Вот это меня и волнует! Ходит и ходит! Когда предложение сделает? - Наверное, сразу после развода, - механически выдала Катя, не спускаясь на грешную землю из высоких сфер, но следя краем уха за беседой. Зорькин с силой наступил ей на ногу, возвращая за родительский стол. Катенька сморгнула и пришла в себя. Нехорошая тишина повисла на кухне. - Та-а-ак. – Зловеще произнес багровеющий Валерий Сергеевич и забарабанил пальцами по столу. – Отсюда и поподробнее. Мама тихо охнула и прикрыла рот ладошкой. Колько задышал часто-часто, оглядываясь в поисках путей к отступлению. - Моя дочь! Встречается! С женатым мужчиной! – Валерий Сергеевич махнул рукой, отрубая невидимой шашкой голову провинившегося Воропаева. Или не голову? - Три наряда вне очереди? Гауптвахта пожизненно? Или сразу расстрел? – устало спросила Катерина. - Как ты со мной разговариваешь? Думаешь, если обзавелась собственной фирмой… - Причем здесь фирма, папа. Я выросла. Я люблю Александра. Да, он женат. Но скоро разведется. И если предложит мне стать его женой, я не буду колебаться. - На порог его не пущу! - Хочешь, чтобы я ушла с ним? - Русский бунт… бессмысленный и беспощадный… - пробормотал Колька и схлопотал подзатыльник. Запихнул в рот еще один оладушек, чтоб гарантировать собственное молчание. - Выросла она! Ультиматумы ставит отцу! Подскочил к трезвонящему телефону. - Здравствуйте, Александр Юрьевич! Вам не икалось? А мы все про вас, про вас. Нету Катюши. И для вас не будет. Не трудитесь, не заезжайте. С лестницы спущу.- Бросил трубку. - Зря ты так, папа. Теперь извиняться придется. - В самом деле, Валер. Ну женился по молодости. С кем не бывает! Главное, что Катеньку любит, а она его, – миротворчески выступила Елена Александровна. - Хочешь, чтоб он поиграл и бросил нашу Катьку? Чтоб она, как ее подружки, растила безотцовщину? Как Машка и Юлиана? - Егорка и Олечка такие детки милые. Просто чудо,- не сдавалась мама. - Наш разговор зашел в тупик. Вернемся к нему позже. – Катя ушла в свою комнату, оставив завтрак не тронутым. Колька шмыгнул за ней. - Ну, ты, Пушкарева, даешь! Брякаешь невпопад, потом с отцом ругаешься. Не с той ноги встала, что ли? Катя ответила на недоуменную эсэмэску Алекса и засобиралась. - К нему? – встал поперек дороги отец. - Да. Буду объясняться. Мне сегодня возвращаться, или ты переставишь замок? - Что-о-о? Елена повисла на руке мужа. Хлопнула дверь за Катей и Колей. - Валера, будешь так кричать, она насовсем уйдет. Дома мы хоть присмотреть за ней можем. - Молчи, Лена. Я не стану терпеть такую распущенность. - А помнишь, как ругался мой отец, когда застал нас целующимися в подъезде? Ты тогда числился официальным женихом нашей соседки Светки. Прошу тебя, не вмешивайся. Разберутся без нас. - Что это было? – осведомился Саша после прохладного поцелуя. - Папа узнал, что ты женат. – Катя отвела глаза. - Откуда? – сорвалось у него. - От верблюда. - Огрызнулась Катерина. – Я сама проболталась. Устала я терпеть секреты и недомолвки. Свихнусь скоро. Путаюсь, кому что можно говорить. - Давно знаешь? – Он тянул время, соображая, как все открылось. - Какая разница? Может, все-таки расскажешь? Или я недостойна твоих откровений? - Ты на взводе после беседы с родителями. Я бы рассказал. Обязательно. Просто не хотел тебя волновать. - Знаю я твою доктрину: меньше знаешь, лучше спишь. Но тебе не кажется, что я заслужила твое доверие и откровенность? - Кать, я так боюсь все испортить, что уже не знаю, как лучше поступить. Женат. Каюсь. Во вторник развожусь. Поедем ко мне? - Нет. Мне надо подумать, а у тебя я не могу рассуждать трезво. Скажешь, кто она? - Юлиана Виноградова. – Он напрягся, ожидая взрыва. - Юлиана… - растерянно прошептала Катя. - Катюш, это так давно было. Точнее, у нас ничего не было… Ну, было один раз, – под ее убитым взглядом он не смог соврать. - Ка-а-ать. Катюша? Я тебя люблю. Не веришь? – Он торопливо достал из кармана заветную бархатную коробочку. – Видишь, ношу с собой, но все не знаю, как тебе вручить. Она посмотрела равнодушно на колечко. Все встало на свои места. Юлькина любовь к какому-то мужчине. Дочка, которую она скрывала от отца. Конечно, Саша и ей сказал – или я, или ребенок. Вот она и растит Олечку самостоятельно. И любит его на расстоянии. Сашу невозможно не любить, чтобы он не делал. - Не разводись. Я за тебя все равно не выйду. Помирись с Юлианой. У тебя есть обязательства перед ней. - О чем ты, Катенька? Зачем мне Юлька? Мне ты нужна. – Он растерялся. Что-то не так. Может, она узнала, про анализы? Почему нет? Узнала же как-то про жену? Надо ли ее удерживать? - Саш, я пойду. Прогуляюсь, подумаю. Одна. – Свойское «Юлька» царапнуло по живому. - Я буду ждать твоего звонка. День, месяц, год. Хоть всю жизнь. Ты решай, Кать, но помни – я жду. И люблю. « Глаза, как у побитой собаки» - подумала Катя. И у меня, наверное, такие же. Бродила по городу да вечера. Домой возвращаться, продолжать ставший бессмысленным спор с отцом не хотелось. Мама положила трубку. - Ты только не волнуйся, Валер. Катюша сегодня у подружки останется. И посмотрела на мужа с мягкой укоризной. Он воинственно повернулся к сидящему за столом Воропаеву. - Продолжим. Александр вышел от Пушкаревых, выжатый, как лимон. Удалось ли ему убедить Валерия Сергеевича, что он достоин Катеньки? Да пусть не достоин. Пусть просто поймут, что он готов за нее в огонь и в воду. Пусть ее не ругают, не достают. Дадут время все обдумать. Катерина хочет помирить его с Юлькой, но Юлька все сама ей объяснит. Обида развеется, как дым, Катя позвонит. А если не позвонит? И что это за подруга, у которой она осталась? Обзвонил женсовет под благовидным предлогом, чувствуя, как закипает кровь. Подъехал к ресторану Мармеладофф, произвел «разведку боем». Набрал Малиновского. Вне зоны доступа. Пообщался с Кирой, выяснив между делом, что Андрея нет дома. Дошел до того, что связался с Зорькиным. И тот ничего не знал или умело скрывал. Вокруг глухая стена. Кто утешает Катеньку? И как? Спокойно, Алекс. Вдох. Выдох. Поехал домой, впервые за последнее время уединился с бутылкой коньяка. Почему каждый раз, когда он ловит удачу за хвост, она ускользает? У кого-то птица счастья, а у него ящерица, отбрасывающая хвостик. И вот еще один в его коллекцию. Глава 54. Ромка потянулся и повернулся к Юльке. Вместо нее на кровати сидела Лёлька и внимательно смотрела на него. - Пьяснулся. Ёма, вставай, пойдем игьять. - А мама где? - Мама ушла к бабуле. Велела тебя коймить и язвлекать. Пъиходил дядя, пъинес лекайства. Чай будешь? Рома кивнул. Малышка умчалась на кухню, он торопливо натянул штаны. Умылся. Вышел на кухню. На тарелке ждали бутерброды с паштетом, и с сыром. Громко щелкнул чайник. Лёлька налила в кружку кипяток, с трудом удерживая двухлитровый чайник, и добавила заварки. - Ньявится? - Ага. Мама оставила? - Рома уплетал бутерброды за обе щеки. - Я сделала. Ты мне поньявился. А у машинки батаейки сели. - Новые купим. А ты завтракала? - Мама кашу сваила. А я кашу не юблю. Я котлеты юблю. Бабулины. Андестендь? - Of coursе.- Не раздумывая ответил Малиновский. - Сэтенли. – Поддержала Лёлька. - В кого такая умная, – пробормотал Роман. – Аж не по себе. Вундеркинд. Лёлька подвинула табуретку, встала на нее коленками и помыла тарелку с кружкой. - Ёма, давай игьять. Ты будешь папой, а я твоей дочкой. Югай меня. - За что? - Я уёки не сделала. - Лёлька! Ты почему уроки не сделала! Не куплю мороженое! - Не умеешь, – вздохнула девочка. – Тогда почитай. Притащила толстенную книгу. Пушкин. Открыл раздел сказки. - Ёма! Про баишню читай! Сказки - для малышей! Прочел в лицах «Барышню-крестьянку». Покосился на мечтательное выражение лица девочки. С ума сойти. С двух лет на уме любовь. Подрастет – вообще запирать придется. Притащила конструктор. Собрали подобие ракеты. Потом, следуя указаниям маленького тирана, Малиновский закрыл шторы, включил компьютер. На мониторе включилась заставка «Сквозь звезды». - Садись быстьее! Взлетаем! – пришлось устраиваться в кресле и изображать пилота межзвездного корабля. К возвращению Юлианы Рома наигрался до изнеможения и был готов просить пощады. Но главный сюрприз был впереди. - Мама, я ешила. Когда стану большой, я выйду замуж за Ёму. Юлиана невозмутимо продолжала выкладывать продукты из сумки, но от следующей фразы уронила на пол пакет с молоком. - А пока пусть будет папой. Давай его оставим, мам? Рома на миг почувствовал себя подобранным на улице щеночком. Странно, но слова Лёльки не напугали. Ему даже польстило необычное предложение. - Он веселый и не умеет югаться. И кьясивый. Ёма, оставайся. Я буду тебя бутейбьёдами коймить. - Что, Малиновский, струсил? Такие сногсшибательные предложения тебе еще не делали? Заметь, эксклюзив. Сама впервые такое слышу. Умеешь ты расположить девушек. - Я чертовски обаятельный мужчина в самом расцвете сил. - Ёма, ты не Кайлсон. У тебя пьёпеллея нет. – Строго заметила Лёлька. - Ну, ты попал, Ромашка. Беги, пока не поздно. - Поздно. Что у нас на обед? Есть хочется. Ребенок голодный. - Какой из вас двоих? Сейчас подогрею. Мама забирает бабушку домой. А мы сегодня возвращаемся в Москву. Я билеты уже взяла. Лёлька побежала собирать вещи, а Роман обнял Юлиану и поцеловал в шею. - Я так соскучился. Почему ты ушла, не разбудив меня? - Как же, тебя разбудишь после ночных подвигов. Убери руки, сейчас Лёлька зайдет, увидит. - Юль, ты решила? Оставишь меня? Постели мне в прихожей, на коврике. И блюдечко для молока поставь. - Блюдечко для котят ставят. А кобелям - миску для Педигри. Согласен? - С твоих рук и творог готов лопать. Но лучше – Чаппи. - Болтун. – Она отбилась от нахальных рук и губ. – Через два часа в больницу за бабушкой. Поможешь? - Сэтенли. С мамой познакомишь заодно. Юлиана удивленно покачала головой. Сколько благих намерений! Рома стоял в прихожей и прислушивался. Они уже собирались выходить, когда зазвонил телефон. - Саша, все поправимо. Ну, узнала. Катька такая фантазерка, у нее сейчас всемирная скорбь, но это не надолго. Я поговорю с ней. Уладим недоразумения, она умная девочка. Не паникуй. Сегодня прилетаем. Я прилетаю, я. Не надо встречать. Созвонимся вечером. Пока. - Не все в порядке в Датском королевстве? – усмехнулся. - Не твоего ума дело! – отрезала Юлька. – Пошли уже! Бабушку перевезли без особых проблем. Мама Юлианы приняла Малиновского недоверчиво и настороженно. Немного оттаяла под напором Ромкиного обаяния, но окончательный вердикт не вынесла. В самолете Лёлька моментально заснула на руках Ёмы. - Юль, ты не обижайся, но я все хочу спросить и не решаюсь. Это нормально, когда двухлетний ребенок так по-взрослому разговаривает? В том числе на английском. Умеет включать заставку на компьютере и интересуется любовной лирикой? Хозяйничает на кухне? - Нет, Малиновский, ты совсем тупой. Для двухлетнего – ненормально. А для четырехлетнего – нормально. Мелкая у нас порода. - А когда ей четыре было? – ошарашено осведомился Рома. - Будет. В ноябре. Он погрузился в подсчеты. Значит, когда Юлиана была с ним на теплоходе, она уже была беременна. Конец апреля. Теплая была весна. Офигеть. Лёлька могла бы быть его дочкой. Не знал, как заговорить с Юлианой до конца полета. В аэропорту сразу отправился искать багаж – пестрый чемоданчик с Лелькиными вещами. Алекс издалека заметил Юлиану, ведущую за руку маленькую сонную девочку. Пробрался навстречу сквозь толпу. - Привет! - Привет. Зря ты приехал, говорила же, не надо. Фуу, коньячищем как разит. - Когда собиралась сказать? – Он вперился взглядом в рыжие кудряшки. - Собиралась, честное слово… - Моя? - Моя. – Твердо сказал Рома, появившийся откуда-то с детским чемоданчиком. И заслонил плечом свое семейство. - Малиновский? Юля, Малиновский? Давно ты так поглупела? – Александр даже руками развел. - Давно. Очень. Давай мы тебя подбросим до дома. Не надо тебе за руль садиться в таком виде. - Это он? Тот из-за кого… Юлиана умоляюще посмотрела на него. - Поехали, завтра поговорим. В такси уселись в следующем порядке. Воинствующий Рома с засыпающей Лёлькой на заднем сиденье. Молчаливый Воропаев рядом. Напряженная Юлиана впереди. Высадили Александра у дома и поехали к Юле. Ирония судьбы. У Бурова не было детей с любимой женой, но родился сын от случайной связи. У него самого дочь от случайной связи с нелюбимой женой. Что бы не говорил Малиновский, он знает, что это его дочь, Сашина. Как все сложно. Голова кругом. Но где же Катька? Только бы не со Ждановым. Жизнь идет по спирали, виток за витком. В голову упрямо лезет воспоминание о том, как он утешал Юльку, но не в связи с обнаружением дочери. А в связи с пропавшей Катюшкой. Выпил еще рюмку и набрал номер Андрея. - Тебе Катерина не звонила? И не приезжала? Домой едешь? А откуда? Не хами. Кире привет. Врет. Точно врет. А под окном надрывалась магнитола. Из машины разносилось на всю округу: Хорошо одинокому волку: Ни заботы ему, ни печали. Не морочат сомнения без толку. И не снятся волчата ночами. Не домашним теплом обогреет он; Над клыками — презрительны губы. Греет солнце весёлое летом. Греет в зимы пушистая шуба. Хорошо одинокому волку На разбойной, на волчьей дороге. Волчьей рысью несут втихомолку, Кормят волка поджарые ноги. И в капкан загоняя под ёлку, Ставит жизнь одинокая точку... Хорошо одинокому волку На заре издыхать в одиночку. Тьфу, пакость какая. Хоть уши затыкай. Глава 55. Доехали до Юлькиного дома быстро. Уложили Лёльку спать, с трудом отцепив маленькие ручки от Ёминой шеи. Юлиана сварила кофе, чувствуя себя полностью обессилевшей после долгого дня, наполненного событиями. Уж лучше провести три презентации кряду, чем выдержать такое. - Юля, - несколько сурово спросил Роман, - ты ничего не хочешь мне рассказать? - А ты мне? Что-то ты расхрабрился, кинулся к Сашке, словно он подрывает основы национальной безопасности. - Моей безопасности. Мы же решили, Юль, попробуем быть семьей. - Семья – это серьезно. Это не игры в папу-дочку, мужа-жену. - Да что ты меня все пугаешь – серьезно, серьезно… Не страшно мне, понятно? И Лёльку я Воропаеву не отдам! – даже кулаком по столу стукнул. - Так вот что тобой движет? Все с Сашкой бодаешься? Замечательно! - Глупая ты, Виноградова! Может, Малиновской станешь – поумнеешь? Я свое никому не отдам, не только Воропаеву. И неважно, чья Лёлька дочь. И, между прочим, она сама меня в папы выбрала. - Ага. Один ребенок сказал, другой ребенок подхватил. - Почему ты все время пытаешься меня уколоть? - А разве не ребенок? Злиться на Сашу, строить ему всякие козни, не имея никаких оснований. Основываясь на эмоциях и домыслах! – Юлиана завелась не на шутку. - Если бы не Саша, меня сейчас здесь бы не было! Вообще бы не было! Она повысила голос, едва не переходя на крик. Рома растерялся, он еще ни разу не видел ее в таком состоянии. - Юль, ты это… успокойся… Не реагируй так. Ну, сболтнул, дурак. - Нет уж, я скажу. Я, Ромочка, беременная была. От тебя. И потеряла малыша. А Саша меня дважды спас – сначала в больницу успел привезти, а потом в психушку не отдал. Я ведь через месяц таблеток наглоталась. Дозу не рассчитала, желудок быстро промыли. И хотели отправить в психиатрию, такой у них там порядок. Саша не отдал. Потому что – человек! И для меня это не изменится, чтобы он ни натворил, каких бы гадостей не наделал другим. Сказала и съежилась, обхватила себя руками, словно замерзла. Смотрела в окно, пока не отдышалась. Ромка подозрительно молчал. Она повернулась посмотреть на него и споткнулась о больной взгляд. Переживает? Конечно, рухнула вся его стройная система «вендетты». Как руки у него дрожат. Юльке вдруг стало не по себе. Переоценила она его толстокожесть. Ударила под дых. Душою рванулась обнять, пожалеть любимого. Да, любимого. Снова отвернулась к окну, ошеломленная этой отчетливой и ясной мыслью. Рома справился с охватившими чувствами. Взял себя в руки. Подошел к Юлиане, обнял со спины, положил подбородок на плечо. - Теперь все будет по-другому, Юль. Я тебя никуда не отпущу. Будем втроем – ты, Лёлька и я. Все поправим, что можно. - Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Прости, вывалила все на тебя… - Правильно сделала. А с Воропаевым я завтра же поговорю. Кажется, мне есть за что попросить у него прощения. - Ром. Если для тебя это важно, Лёлька – не Сашина дочь. - Молчи. Не важно уже. Она твоя. Этого достаточно. Будет и моей. Согласна? Поцелуй меня, Юляшка-барашка. Все будет хорошо, я обещаю. Она повернулась в кольце рук, вздохнула. Какие у него глаза – светлые, но теплые. Как не поцеловать, самой невтерпеж. Роман пригляделся к спящей Юлиане. Жизни ему не хватит расплатиться за все, что наделал. И какая разница, вольно или невольно. Если прошлые ошибки в отношениях с Лялькой можно списать на юность, глупость и неумение любить… С Воропаевым этот номер не пройдет. Все делал осознанно и с удовольствием. Анализы он точно уже получил. Иначе чего бы так вцепился в Лёльку? И с Катериной нелады из-за него, из-за Ромы. Кто же знал, что для Алекса так важно быть отцом? До сегодняшнего вечера сам не знал. Когда Юлиана сказала – такая тоска напала. Он сейчас бы мог быть папиком большого уже пацана. Или дочки. Несбывшееся бьет порой сильнее, чем реальность. Захотелось поговорить с кем-нибудь. Оделся, вышел на кухню, набрал номер Андрея. - Привет! Не спишь? Я подъеду? Есть тема. Захлопнул за собой потихоньку дверь. Стартовал с места, не разогревая мотор. Уже во дворе ждановского дома сообразил, что приехал не по тому адресу. Андрей с Кирой жили в новой просторной квартире, а он приехал на холостяцкую квартиру, которая находилась в стадии продажи. Поднял голову. Странно, свет горит. Вот что значит – друг. Мысли читает. Взлетел без лифта на нужный этаж, чтобы растратить избыток эмоций. Позвонил. На пороге стояла зареванная Катерина с мобильником в руке. Нажала на сброс, спросила удивленно: - Ты? Значит, так судьба распорядилась. Придется с Катюхи начинать, каяться в прегрешениях. - Я к тебе. Пустишь? Трудный разговор. Катя то порывалась погладить Рому по голове, то влепить пощечину. Но наступило долгожданное облегчение, когда поняла, что так Сашу корежило. Господи, какие же эти мужчины… От сердца отлегло, а Рома казался таким несчастным… Злиться невозможно, видя искреннее раскаянье. - Кто это? – растерялся Рома, услышав звонок в дверь. - Ой! Я же с Юлей говорила, когда ты пришел. Она хотела соседку попросить за дочкой посмотреть и ко мне приехать. - Катя, спрячь меня! Умоляю, не говори, что я здесь! - Водевиль. Иди в ванную, что ли. - Ну, как ты, Катенька? - Прости, Юль. Уже почти ночь, ты дочку оставила. Примчалась… А мне уже полегче. Видишь, не реву. - Знаешь, мне с тобой пообщаться надо больше, чем тебе со мной. Все объяснить про нас с Сашей. Я все по порядку изложу, а ты решишь сама, что делать дальше. «Где-то я эту историю уже слышала» - потресенная Катерина вникала в рассказ своей подруги, - «Малиновский имени так и не назвал. Лялька и Лялька. И Юлька конкретно не называет его по имени. Но все сходится. Да-а-а. Кто бы мог подумать. Кто-то сказал из писателей, что всякий человек – кладбище дивных сюжетов. Фрай, кажется … Пушкарева, как же ты сразу не поняла?» - Юль, я так поняла, ты снова вместе со своим… любимым? Виноградова вдруг улыбнулась счастливо и смущенно. Кивнула. - А про Лёльку что сказала? - Ничего пока. Сказала, что она не Сашина. Духу не хватило. Он так долго высчитывал ее возраст, момент зачатия… Мужчины иногда и не подозревают, что дети могут родиться недоношенными, – она нервно хихикнула. - Да, Малиновский время от времени бывает очень несообразительным. Юлиана покраснела и собралась возразить проницательной подруге, но тут снова раздалась трель дверного звонка. Катерина разглядела в глазок встрепанного Жданова. - Юль, Андрей прискакал. Думаю, ненадолго. Спрячься, а? Ему ж не будешь все объяснять? Виноградова не поняла, зачем ей прятаться, но Катерина, лукаво улыбнулась, подтолкнула ее в ванную и закрыла дверь на щеколду. Это уже не водевиль. Это просто «Ночь перед рождеством» какая-то. А что это у вас, дражайшая Солоха… Потом Кира придет, Андрея придется в кладовку прятать. Или под кровать. Смешно. Главное, чтобы Сашка не примчался. Он не будет спрашивать, «молилась ли ты на ночь, Пушкарева». Спалит дом свиданий со всеми обитателями. Глава 56. - Андрюш, ты чего так поздно? - Мне Ромыч пообещал приехать, но пропал. До вас не дозвониться. Дома его нет. Я и подумал, вдруг он сюда отправился. Он в последнее время сам не свой – рассеянный, чудной. Пропадает без предупреждения. Не приходил? - Приходил. Именно чудной. Но ты не волнуйся, Малиновскому уже хорошо. Он, я думаю, уже забыл, что тебе звонил. - Ты что-то знаешь? Скрытница! А дома Кира обрывает провода, Сашку ищет. Эпидемия, что ли? Кать, ты его долго не мурыжь. Он меня уже достал, все о тебе спрашивает. Чует, что вру. Еще раз позвонит – я расколюсь, выдам твое убежище. - Если Саша узнает, что я у тебя, жди вызова на дуэль. Как минимум. Никак этот пунктик свой не переборет. Мне страшно становится, когда он молчит и зубами скрежещет. - Польщен. Если не на деле, то хоть теоретически остаюсь погубителем дамских репутаций. - Смейся, пока можешь. – От плохого настроения у Катеньки не осталось и следа. - Молодец ты, Катюш. Умеешь собраться. Моя Кирюха впала бы в депресняк на месяц. Вы с Сашей миритесь скорее, через две недели венчание. - За две недели управимся, обещаю. Снова предсказанный звонок в дверь. Катя обнаружила, что за дверью Александр и стала толкать Жданова в спальню. - Быстрее! Чем дольше тяну, не открываю, тем больше он напридумывает! - Кать, мы же ничего такого не делаем! - Потом расскажешь, если зубы целы будут. - Пришел? Бурова нанял или сам выследил, скаут-переросток? – Катерина сердилась на свою неразумную панику и на того, кто ее вызвал. Прошла на кухню, вынуждая подозрительно оглядывающегося Воропаева следовать за ней. - Ты одна? - Для этого пожаловал? Сцену ревности устроить? Или все-таки сказать, что нам надо расстаться? Как всегда, ничего не объясняя. - Могу объяснить. Уже готов. - Интересно послушать твою версию. - Не злись, тебе не идет. Катюш, я без тебя чуть не свихнулся. Не исчезай больше, а? - Опять коньяком питался? Внутривенно не пробовал? - Кать, я растерян. Медицина говорит, что у меня не будет детей. А у Юлианы дочь от меня. Бросать я ее не собираюсь, не думай. Но Юлиана любит Малиновского, а я тебя. Зачем нам всем страдать? Если согласишься быть со мной, я не могу гарантировать, что чудо повторится, но вдруг… Будем пробовать? Катя уже собралась ответить, но его лицо моментально окаменело. Алекс одним прыжком оказался у двери в спальню и распахнул ее. Никого. Заглянул в шкаф. Никого. Наклонился к кровати, дернул за дорогущий ботинок. - Жданов, вылезай, подлый трус. У тебя же на пыль аллергия. Несчастный Андрей выбрался из-под кровати и чихнул. - Что, бить будешь? Тут в ванной раздался невообразимый грохот. Воропаев недоуменно и вопрошающе посмотрел на Катю, но та лишь пожала плечами. Открыл и эту дверь, вспугнул целующихся взъерошенных и, почему-то мокрых, Малиновского и Юлиану. - Кать, мне продолжить поиск? Сколько тут еще людей прячется? Неужели, я такой страшный, что всех распугал? Первым засмеялся Андрей. Подхватила Юля, за ней – Роман. Сашка сложил руки на груди и замер наполеоном посередине кухни. Катя улыбнулась, пытаясь не расхохотаться. Отсмеялись, вытерли слезы. - Все? Успокоились? - Алекс, у меня есть для тебя две новости – плохая и хорошая. – Малиновский решился. – Лёлька – моя дочь. По-настоящему. – В голосе послышалось ликование, которое тут же сменилось раскаянием. – А анализы у тебя нормальные. Я кое-кому ручку позолотил, чтобы тебе отрицательный ответ прислали. Саш, ты поколоти меня, если хочешь. А еще … Спасибо тебе за Юляльку мою. - Кать, а там, в ванной, на полочке… - шепнула Юлиана подруге. Но та показала ей незаметно кулак. И снова переключила внимание на мужские разборки. Воропаев обсудил вполголоса что-то с Романом. Помедлив, пожал протянутую с надеждой руку. - Чтож, привет тебе, отец моей дочери. Катя задумчиво произнесла про себя: «Воистину, сильный – великодушен». - Раз уж тут у нас собрался такой ареопаг… Господа, попрошу внимания. Нарочито кряхтя, Алекс опустился на колено. - Екатерина Валерьевна! Катенька. Ты уж прости меня за излишний мелодраматизм. А заодно за все прошлые и будущие нервотрепки. Тебе со мной будет сложно, но интересно. Это могу обещать уверенно. И если ты сделаешь такую глупость и согласишься стать моей женой, тебе уж никогда от меня не отделаться. Подумай хорошенько, стоит ли? Катя хмыкнула. - Александр Юрьевич, умеете вы заинтриговать девушку. А вот возьму, и соглашусь! Колечко не потерял еще? Очень оно мне понравилось. Алекс чертыхнулся. Забыл! Отыскал коробочку во внутреннем кармане ветровки. Надел кольцо на пальчик. Встал и обнял девушку. - Кать, не пожалеешь? - А чего жалеть? У меня скалка есть. И сковородка чугунная. Весомые аргументы в семейных спорах. Они поцеловались нежно и целомудренно. Нежно и страстно. Страстно и неприлично долго. Неприлично страстно. - Я даже не знаю, кому из вас больше повезло, - сообщила Юлиана. - Это надо отметить! – радостно потер руки Андрей. - А мы отметим. Но позже. Оставим влюбленных наедине, Палыч. И тебе пора к своей Пенелопе. И у нас Лёлька с соседкой осталась. – Малиновский потянул Юлиану и друга в прихожую. - Пошли, Андрюх. Имей совесть. Новоиспеченные жених и невеста остались одни. - Кать, не пора ли нам делом заняться? - Ты о чем? – переспросила девушка. И покраснела, вспомнив, что Саша собрался упорно стараться в деле продолжения рода человеческого. Почувствовала себя врунишкой. Саша подхватил ее на руки и понес в спальню. - Никогда не думал, что буду благодарен Ромио. Хорошо, что он всех увел. Я так тосковал без тебя, Катюш. - Последний раз, Саша! Отныне все пополам – и горести и радости. - Попытаюсь. Честно. А я ведь к твоим ходил. - И цел. Удивительное рядом. - Благословение мне не дали, но накормили и разрешили еще прийти. Ты куда? Катя завернулась в покрывало и нащупала тапочки. - На кухню. Водички попить. - Я с тобой. - Да куда я денусь, Саш. Ночью, голая... - Кто тебя знает. Лучше не рисковать. Послесловие. На день рождения Лёльки «молодежь» собралась на ждановской даче. Удивительно теплый ноябрь, без снега - настоящая золотая осень, затянувшаяся до самой зимы, радовала глаз. - Кать, ты себя хорошо чувствуешь? – Кира спросила не просто так – Катя поморщилась и тяжело вздохнула, наклонившись над коляской с Ждановым-младшим. - Все хорошо. Юрочка когда проснется? - Скоро. Замерзла? Сашка уже три раза тебя звал. И это только за последний час. Тут на крыльцо выпорхнул сияющий Александр. - Катюша, ты не замерзла? Пойдем в дом? Может, тебе плед принести? А попить? Точно ничего не хочешь? - Точно, иди-иди, а то простудишься. И не выскакивай без куртки! Саша улыбнулся ее строгому тону, окинул еще раз взглядом тоненькую фигурку, к которой был «прилеплен» весомый живот, и скрылся за дверью. - Кир, они железную дорогу собирают. Точнее Андрей и Рома собирают, а Сашка сидит в кресле и делает вид, что читает. А самого аж распирает, видно невооруженным глазом. Я на это не могу спокойно смотреть. Ладно, Рома. Андрей - еще куда ни шло. Но Саша… Зато Лёлька счастливая, ей столько внимания! - Лёлька с Ромкой неделю про эту железную дорогу говорили. Всю плешь проели, - пожаловалась Юлька. - На что еще они тебя раскручивают? – уточнила Катя. - Сыночка и братика им надо, представляете? А я все никак не решусь до ЗАГСа дойти, боюсь испортить все. Рома запилил меня: распишемся, распишемся! - Уговорят! Точно тебе говорю, – весомо вставила Кира. - Для этих двоих, когда они объединяются, нет ничего не возможного. Не знаю, как у меня характера пока хватает противостоять этой п ...
Ramayana: ... арочке. - Повезло тебе, Катерина, отстреляешься сразу. С двойней непросто, но ведь Сашка тебе легкой жизни и не обещал. - Кир, ты разве не слышала последние новости? – Юлиана засмеялась. - Я опять что-то пропустила? Все-то ты знаешь… Кира надула губы. Катюша загадочно улыбнулась. Она обхватила большущий живот руками и наклонила голову, прислушиваясь к ощущениям. - Мне положено. Я свидетельницей была на свадьбе. И Катькин тест на беременность первая нашла в ванной. Так вот… Кать, говорить? - Давай уже! Не тяни. – Кира уставилась на Юльку. - У четы Воропаевых не двойня ожидается. А тройня. Если бы Катька не бегала от врачей, уже пару месяцев не вдвойне радовались бы, а втройне! Кира опустилась на скамеечку в изумлении. - Катя, тройня? Мама дорогая… Не знаю, что и сказать. Вот почему Саша сам не свой. Не ходит, а летает. Одинокий волк Воропаев обзаводится собственной стаей. Близняшки? - Не совсем так. Близняшки – два мальчика. А к ним девочка в комплект. Я сейчас книгу читаю про однояйцевых и разнояйцевых близнецов. Эта вещь посильнее «Фауста» Гёте будет. И покруче теории управления производством. – Катенька снова нежно улыбнулась и погладила живот. В это время в коляске заворочался Юрочка. - Все, девочки. Нагулялись, пошли в дом. Мне кормить пора. – Скомандовала Кира. А в просторной гостиной их ожидала замечательная картина: трое мужчин и четырехлетняя девочка собирали на большом столе навороченную железную дорогу. И неизвестно, кто из них был счастливее.
Ангел: Ramayana Спасибо!!! Я так понимаю это канец??
полная версия страницы